***
— Я собираюсь поцеловать тебя. Гарри чуть не спотыкается о собственные ноги, резко останавливаясь. Асфальт под его подошвой мокрый от дождя, осенний ветер неохотно гоняет опавшие листья к бордюру. Луи одет в серую шерстяную шапочку Гарри, подвернутую низко на хитрые глаза, выглядя при этом бесхитростно, не осознавая смысла слов, только что выскользнувших из его рта. — Вечеринка в честь Хэллоуина, помнишь? Ну, которая состоится через две недели? Отличное место, чтобы показать большое количество объятий, поцелуев и всего такого. — Поцелуй? — еле слышно спрашивает Гарри, моргая. Луи дёргает за ниточку толстовки Гарри, подтягивая его ближе к себе за передний карман. Стайлс поддается вперёд, беспомощно смотря на рот Луи, замечая, как тот ловко и экспрессивно двигается. — Да, — отвечает Луи, засовывая руки внутрь толстовки, костяшками пальцев упираясь Гарри в живот. На улице становится прохладно, лето кончается, но они оба все еще отказываются надевать пальто. — Это когда твои губы касаются губ другого человека. То, что обычно делают пары. — Но… разве это не странно? Что, если я начну смеяться? — это на самом деле реальная проблема. Гарри понимает, что технически это возможно, как правило, Джемма называет его смех «ржание осла» — Неее, я мастер в этом деле. Кроме того, — добавляет Луи, доставая руку из тёплого кармана Гарри, тыча парня пальцем в ямочку на щеке, — это не странно. Мы иногда целуемся при встрече. Это не будет ничем отличаться. Это, наверное, одна из пяти основных причин, почему мама Гарри так уверена, что ее сын скрывает от нее интрижку с Луи. Это даже нельзя назвать настоящим поцелуем. Они просто иногда быстро и сухо, едва заметно соприкасаются губами. Гарри целует свою маму так же. Луи прав. В этом нет ничего сексуального. Он с трудом подавляет желание прикоснуться к выцветающему засосу на шее снова, игнорируя тот факт, что это чуть не заставило его кончить в штаны пару дней назад. Это никак не связано с Луи. У него просто чувствительная шея, вот и все. — Ты прав, — отвечает тихо Гарри, подходя ближе, чтобы можно было обнять Луи за плечи, зажмуривает плотно глаза, противясь голосу в голове, шепчущему, что в этот раз будет все по-другому. То, что это может заставить его почувствовать что-то большее. Он думает об этом всю дорогу до Associated Dairies, анализируя все это до тех пор, пока Луи не пытается наполнить их тележку для покупок слишком многими сладостями. И Гарри вынужден держать Луи подальше от траты его денег, которые были на еду, на шоколад. В качестве компромисса он позволяет Луи залезть в тележку, катая его по рядам с продуктами.***
Четыре часа после полуночи, и Гарри не может уснуть. Он даже попытался сортировать свои записи, но в итоге вскоре сдался и выключил свет. Ворочаясь в кровати из стороны в сторону, он моргает тяжёлыми веками, что по иронии судьбы отказывающихся оставаться закрытыми. Он просто… он скучает по Луи. И это смешно. Луи живёт несколькими этажами ниже и, видимо, крепко спит, не подозревая о страданиях Гарри. Но это чувство не ново для него. Иногда Гарри просто скучает по Луи, даже после того, как они проводят весь день вместе. Он ненавидит быть зависимым, все еще помня, как ужасно он себя чувствовал, когда они разъехались на каникулы, и ему пришлось проводить Рождество с кузеном его мамы во Франции. Гарри не сказал по этому поводу ни слова, потому что его мама и папа тогда только что развелись, и последнее, чего ему хотелось, — это заставить ее чувствовать себя еще печальнее, но это была самая длинная неделя в его жизни. Это не было чертовски здорово. Чувствуя щемящую боль в груди, Гарри переворачивается на бок, наконец, признавая свое поражение. Он заворачивается в пушистое коричневое одеяло мамы, которое она упаковала для него, проскальзывает в свои тапочки с кошечками, которые он украл у Луи, и тихо выходит из комнаты. В коридоре довольно темно, и он чуть не спотыкается о лежащий с краю скейт, поэтому он включает фонарик на своём телефоне, освещая себе путь до двери комнаты Луи. Он не может продолжать это делать. Гарри отправляет Луи смс-сообщение, так как не хочет шуметь в коридоре своим стуком. Стайлс все же делает несколько тихих попыток, следом набирая номер Томлинсона. Он может слышать отдаленные звуки жужжания телефона Луи через дверь. Наступает тишина — и через несколько минут дверь открывается, демонстрируя сонного, с мутными глазами Луи. Сердце Гарри сжимается. Не говоря ни слова, Луи просто берет его за руку и заводит в свою комнату, толкая на кровать. Он снимает одеяло и накрывает им Гарри. Оно пахнет, как кондиционер для белья и его лучший друг. Их лодыжки тут же переплетаются, пальцы Луи медленно начинают поглаживать раковину уха Гарри. — Не спится? — Да, — отвечает Гарри, пытаясь дышать сквозь узел в груди. — Прости, что разбудил тебя. — Все хорошо, утёнок, — нежно шепчет в ответ Луи, продолжая ласкать мочку уха Гарри до тех пор, пока тот, наконец-то, не расслабляется, растворяясь до боли в знакомой теплоте тела Луи. — У тебя маленькие ушки. — У меня не маленькие уши, — протестует Гарри, закрывая глаза от ритмичного касания кончиков пальцев Луи. Он никогда не скучает по дому, когда рядом Луи. — Маленькие, — шепчет Луи, замедляя свои движения до тех пор, пока просто не начинает касаться лица Гарри, обводя большим пальцем контур полной губы. — Я скучал по тебе. Нос Луи касается носа Гарри, прохладные пальчики его ног крепко прижимаются к лодыжкам Гарри. Темно и тихо, тишину нарушает только их сонное дыхание и отдаленный шум ветра, танцующий с деревьями снаружи. — Я рядом. — Обещаешь? Луи в ответ целует кончик носа Гарри, скользя рукой по талии, крепко прижимая его к себе. — Честно-пречестно. Гарри тихо всхлипывает и крепко зажмуривает глаза. Он никогда не думал о том, как Луи смог понять то, насколько сильно Гарри влюблен в него. Он просто не знает, как можно любить еще больше.***
— Так ты просто будешь смотреть, как я горю? Гарри слышит голос Луи, но не может видеть его, только лучик света, пробирающегося под край его стеганного одеяла, свисающего на пол. Он лежит лицом вниз, его руки упираются в черный ковёр. На секунду он задаётся вопросом, как этот ковёр появился в его комнате. Его кровать в общаге настолько мала, что под ней ну никак нельзя спрятаться. Это не реально. — Ничего подобного! — отвечает ему кое-как Гарри. Он едва может шептать. В таком случае, Луи не услышит его и подумает, что Стайлс его бросил. Он не мог— — Вот и все, — отвечает Томлинсон, и Гарри видит его босые ноги. Сдёрнув стёганое одеяло, он наклоняется вниз и оборачивает руку вокруг запястья Гарри, одним рывком вытаскивая его из-под кровати. — Что ты делаешь? Мы опоздаем. — Я не думал, что ты найдешь меня. Луи помогает ему встать на ноги, нежно кладя свои руки на бедра Гарри. — Ты и не терялся, милый. — Но казалось, что так, — отвечает Гарри, закрывая глаза, когда Луи начинает ласкать пальчиками бока под его футболкой, посылая лихорадочные импульсы по коже. Когда он снова открывает глаза, прикосновения Луи кажутся эхом для него, которое слишком далеко, чтобы его догнать. Гарри убегает в конец комнаты, ковровый пол рассыпается в белый песок. Одной рукой он прикрывает глаза и морщится, глядя на солнце, останавливаясь там, где начинается линия песка. — Давай, Гарри, — кричит Луи ему вслед. — У нас нет времени! Ты опоздаешь на репетицию! — Но у меня нет сценария! — жалобно отвечает Стайлс, чувствуя нотки паники в животе. Он не изучает производственную драму. Он не знает, что должен будет сказать или сделать, и комната позади него вдруг на секунду становится темнее, волнами подталкивая его вперёд до тех пор, пока он не начинает чувствовать хруст песчинок между пальцами ног. — Я дал тебе его на прошлой неделе, — отвечает с укором Луи. Гарри резко оборачивается, оказываясь лицом к лицу с Луи. — Прости меня. Уголки рта Луи приподнимаются, в глазах вспыхивает пакость. — Мы будем импровизировать. В этом я лучший. Он поворачивается на пятках. Ноги Гарри, кажется, врастают в песок, во рту резко становится сухо, когда Луи останавливается и снимает через голову футболку, кидая ее в сторону. Его мышцы спины согнуты в движении, солнечный свет игриво мерцает на линии позвоночника. — Ты действительно собираешься дать мне сгореть? — игриво спрашивает Луи, оборачиваясь через плечо, опуская джинсы вниз по сильным бёдрам, пиная их в сторону. — Нет, — отвечает Гарри, беспомощно двигаясь вперёд, шаг за шагом, пока не оказывается в пределах досягаемости, протягивая руку вперёд. Кожа Луи теплая, гладкая, словно лепестки цветов, под кончиками пальцев. — У меня есть ты. У меня всегда есть ты. Мы команда мечты, ты и я. Ты сказал, что не читал сценарий, — поворачиваясь, говорит Луи, на секунду прикрывая глаза от удовольствия, когда пальцы Гарри достигают его груди. Он ловит его запястье и тыльной стороной руки прижимает к своему сердцу. Оно бьётся ритмично, спокойно. — Я и не читал, — настаивает Гарри, хмурясь, когда Луи отпускает его и садится на полотенце с изображением розы и кинжала. — Мы получим за это оценки. Ты должен стараться изо всех сил, хорошо? — Я буду. Обещаю. Луи ложится и переворачивается на живот, складывая руки под подбородком. Только тогда Гарри замечает группу людей, сидящих в стороне на складных стульях, молча смотрящих на них, Лиам и Найл среди них. Они оба держат в руках весла и сырные тарелки, большие соломенные шляпы смешно надеты на их головах. У его мамы есть точно такая же. — Тогда начинаем сейчас. Все смотрят, — шепчет Луи, выпрямляя одну ногу, чтобы привести Гарри в движение. Гарри падает на колени рядом с Луи, слегка касаясь указательным пальцем его позвоночника. — Я не хочу, чтобы они смотрели. — Не хочешь? — Нет, — тихо отвечает он, смущенно поднимая взгляд. Вокруг них нет больше никого. Только они и солнце, палящее им в головы. Луи собирается сгореть. — Твоя кожа горячая. — Я всегда горячий. Гарри чувствует, как его одежда, приносящая до этого зуд, вдруг неожиданно становится липкой и невыносимой. Боже, он сейчас задохнется. — Я должен снять это, — говорит Гарри, судорожно начиная снимать футболку через голову и затем кальсоны. Он не может поверить, что надел это на пляж. Это чертовски стыдно. На Луи только надеты боксеры. — Охладишь меня? Гарри упирается ладонью в поясницу Луи, чтобы сохранить равновесие, немного наклоняясь вперед, целуя парня в плечо. — Так? — Ты слишком далеко, — тихо отвечает Луи, закрывая глаза. — Ты всегда слишком далеко. Даже когда рядом со мной. — Это не так. — Просто, — вздыхает Луи, — иди сюда, пожалуйста. Гарри подумывает спросить Луи, не хочет ли тот погрузиться в воду, но, когда он оглядывается назад, все, что он видит перед собой, — поле с дикими цветами. Он все равно спрашивает. — Хочешь поплавать? — Еще нет. Я не готов, — расслабленно добавляет Луи, наклоняя голову на бок и протягивая гладкую белую бутылку в сторону Гарри. — Намажешь мне спину? В небе луна и солнце медленно вращаются вокруг друг друга. Гарри берет бутылку и кивает, хотя Луи больше не смотрит на него. Осторожно, в то же время неловко, он седлает бедра Луи, смещаясь немного назад, удобно устраиваясь на ногах. Они неожиданно напрягаются под ним, но затем Луи полностью расслабляется, тихо мурча от удовольствия. — Так? — Да, — отвечает Луи, выгибая спину. Гарри смущенно смотрит на гладкую золотистую кожу, натянутую на крепкие мускулы и жилы, блестящие на жаре. Его руки дрожат, когда он открывает бутылку. Внезапно Гарри чувствует себя очень голым. — Я не знаю, получится ли это у меня. Я не хочу все испортить. — Просто делай то, что считаешь правильным. Шепот ветра треплет его шоколадные волосы, когда он наклоняется и открывает бутылку. Гарри выдавливает по капельке лосьон по всему периметру спины Луи до тех пор, пока не доходит до ямочек на пояснице. Он аккуратно обводит их, чувствуя переполняющее внезапное желание наклониться и поцеловать каждую из них. — Просто делай то, что считаешь правильным, — повторяет Гарри тихо для себя, смущенно касаясь пальчиками лопаток Луи. Он аккуратно начинает массировать шею, чувствуя, как мышцы перекатываются под его пальцами. — Я чувствую тебя, — лениво мурчит Луи, словно кошка, дремлющая на солнце. Гарри резко замирает, чувствуя, как кровь с каждым прикосновением его руки к телу Луи начинает пульсировать под его кожей. Если присмотреться, то можно увидеть, как золотое свечение его крови бушует под поверхностью кожи. Боже. — Да, именно так, — тихо стонет Луи, выгибаясь, словно кошка, в дрожащих руках Гарри. Стайлс нежно массирует мышцы Луи, касаясь большими пальцами боков и позвоночника. Подняв руки он массажирует плечи, а после опускается вниз, добираясь до боков. Луи глубоко вздыхает и поворачивает лицо в сторону, смачивая языком приоткрытые губы. Гарри безумно хочется наклониться и уткнуться носом в край челюсти Луи, не зная, следует ли ему прижаться ближе или отстраниться, так как его промежность находится как раз в том месте, где бедра Луи встречаются с его задницей, и он, должно быть, уже чувствует, что… что Гарри не может себя контролировать. Он… он все испортит, так как отчаяние полностью завладевает им… ему просто надо коснуться Луи, потому что просто сказать «Я люблю тебя» уже недостаточно. Он хочет… он просто хочет. Всего Луи. — Это нормально, — тихо стонет Луи, оборачиваясь, чтобы коснуться колена Гарри. — Все в порядке. — Это ненормально. Луи извивается под Гарри, пока лежит на спине, прекрасно ощущая, как задняя часть бедер Гарри сгорает от его трения. Все становится хуже, когда Луи начинает прокладывать пальчиком дорожку от колен Гарри до его бедра, специально задевая ногтем край боксеров друга. Дыхание замирает в горле. — Никто не смотрит. Я не смотрю, — шепчет Луи, закрывая глаза, касаясь руками талии Гарри, переворачиваясь на спину. Гарри в ответ тихо стонет и ложится телом на Луи, грудь к груди, член к члену. Луи вздрагивает и глубоко стонет ему в рот. — Луи, извини. Мне очень жаль— — Ты сияешь, когда прикасаешься ко мне, — шепчет Томлинсон, наклоняясь до тех пор, пока его губы мягко и осторожно, едва заметно не натыкаются на Гарри. — Ты чувствуешь это? Ресницы Луи трепещут, их рты приоткрываются и слегка касаются друг друга. Кровь Гарри, словно пылающий огонь, начинает сверкать под его бледной кожей, опаляя тело и кончики рук. Гарри не раздумывая наклоняется и соединяет их губы вместе, чувствуя, как золотые искры, словно фейерверк потрескивают между их ртами. Луи на вкус как мед. Томлинсон громко стонет, выгибается и скользит руками вверх по позвоночнику Гарри до тех пор, пока тот не начинает дрожать, снова припадая к долгожданным губам, растворяясь, погибая в сладости Стайлса. Кончик языка Гарри проскальзывает в рот Луи, в ответ рука Томлинсона поглаживает заднюю часть его шеи, но затем резко все пропадает, исчезает из-за громкого удара. Удар. Удар. Удар. Гарри резко подскакивает, понимая, что находится один в его комнате в общежитии. Блять. Блять, блять, бля— — Гарри, давай, вставай! Нет. Этого не может быть. Просто, блять, не может быть. Это просто сон — нет. Он вылезает из кровати и ходит по кругу, хватая с кресла носок, сильно сжимая его в руке. Это ничего не значит. Это просто… весь этот разговор о притворстве прочно заседает у него в голове, и поцелуй, которого еще даже не было, он просто…. Даже Найл сказал Гарри, что через неделю после того, как он узнал, что Луи гей, у него были влажные сны о нем. Гарри также не мог избежать странных снов на протяжении всех лет, что они жили в комнатах друг друга. Но все же. Он просто не понимает, почему сон был настолько ярким. Он не хочет, чтобы Луи нравился ему больше, чем друг. Ему не хотелось засыпать в его объятиях, как вчера. Он не должен этого делать. Только Луи никогда не был просто другом для него. Он всегда был любимым человеком Гарри. Носок все еще зажат в руке, когда Гарри идет к двери, чувствуя, как сердце бешено колотится о ребра, тошнота неуловимо подбирается к горлу. Гарри делает глубокий вдох и, наконец, открывает дверь. — Я очень долго стучал, — сонно ворчит Луи, наклоняясь для поцелуя. Гарри сжимает носок, чувствуя, как глаза покалывают от понимания. Он сделает это. Он хочет сделать это. Хочет прикоснуться к Луи не платонически. Блять, он должен рассказать обо всем Луи. Только… он не эгоист. — Ты в порядке? — спрашивает Луи, кладя руку на локоть Гарри, хмуря брови. — Нет, — признается Гарри. Он не может врать Луи так открыто. — И я не хочу говорить об этом прямо сейчас. Луи кивает и забирает носок из руки Гарри, усаживая его на кровать. — Все в порядке. Поговорим, когда ты будешь готов. Он никогда не будет готов. Не тогда, когда он даже не знает, что он на самом деле чувствует по отношению к своему другу. — Ты довольно рано, — говорит Гарри, когда молчание между ними становится неловким. Гарри чувствует, как холодный пот скатывается по коже. — Только что вернулся с лекции. Не могу поверить, что твой семинар начнется только через четыре часа. Ты счастливчик. Гарри не чувствует себя очень удачливым прямо сейчас, поэтому он просто протягивает руку, и Луи берет ее, от чего Гарри сжимает ее в своей и подносит к щеке, тихо вздыхая. — Хочешь, я сделаю тебе чай? — мягко спрашивает Луи тем самым успокаивающим тоном, когда Гарри чувствует себя плохо. Гарри в ответ сжимает руку крепче и трется носом о костяшки пальцев Луи, качая голову из стороны в сторону. — Просто кое-что приснилось. Что почти правда. — Плохой сон? Гарри в ответ пожимает плечами, надеясь, что Луи примет это за «да». Это не… плохой сон. Наверное, наоборот, слишком хороший. Просто больно осознавать то, что это никогда не будет реальностью. — Как прошел семинар? Луи садится рядом с Гарри на кровать, слегка соприкасаясь коленями. — Нормально. Узнал немного больше о производстве закулисных вещей. Стащил тебе шарф. — Шарф? — переспрашивает Гарри, играя с пальцами Луи, чтобы отвлечь себя. — Я увидел его и подумал о тебе, поэтому спросил Клару, могу ли я забрать его. Короче, вот, — Луи достает из заднего кармана полоску шифона, усеянного красными сердечками, автоматически отпуская руку Гарри, чтобы можно было разместиться позади него. Зарывшись руками в волосы Гарри, Луи наклоняется и блаженно вдыхает запах яблочного шампуня Гарри. — Я подумал, что он будет выглядеть красиво в твоих волосах, — тихо добавляет он, наконец, завязав платок в волосы Гарри. — Не думай, что я не заметил, как ты любовался им в журнале, который в тот раз принесла Перри. — Спасибо, — шепчет Гарри, чувствуя, как в глазах вдруг становится горячо. — Он такой красивый. Мне нравится. Луи всегда все замечает. Всегда помнит мелкие детали и вещи, которые любят его близкие люди, всегда в первую очередь думая о других, а потом уж о себе, и Гарри просто… он любит его. Просто любит, каким он есть. — Ты красивый, — говорит Луи с улыбкой в голосе, устраиваясь позади Гарри, крепко обнимая руками за шею, кладя свой подбородок ему на плечо. Гарри чувствует, как его сердце в любую минуту готово вырваться из груди. Гарри задается вопросом, как он может испытывать так много чувств к Луи все это время и не подвергаться сомнению, почему, блять, он этого раньше не замечал. Он думает, видят ли это все остальные на его лице, и если да, то почему никто ему об этом не рассказал. Он внезапно вспоминает то время, когда ему было десять, и они с Луи пробирались на чердак его бабушки. Справа, в середине скрипучих половиц, купаясь в золотом свете, стояла мягкая, с матрасом и пружинами, большая кровать — идеальное место для прыжков. Они поочередно разгонялись и на полной скорости прыгали вперед. Луи тогда не был достаточно поворотлив, так что Гарри приземлялся прямо на него, подпрыгивая, раскрасневшийся и немного запыхавшийся, он с замиранием смотрел на Луи, лежавшего на спине, так невероятно близко находившегося к нему. И сейчас Гарри вспоминает тот пьянящий образ Луи, розовощекий с солнечным светом, просачивающимся на его лицо из окна мансарды, он был воплощением красоты. И десятилетний Гарри взглянул на Луи, на его приоткрытые губы и представил. Всего на секунду он представил себе, что будет, если он наклонится и поцелует своего друга. Мысль об этом побудила его тогда сесть и запретить себе думать об этом до сегодняшнего дня. И теперь. Теперь он не может думать ни о чем другом. — Я могу подвернуть под тебя свои ноги? Им холодно, — тихо мурчит Луи, плотно обнимая Гарри за талию. Гарри еле слышно смеется, начиная теребить ткань джинсов Луи, туго натянутую над коленом. Щетина Луи слегка покалывает ему шею. — Так вот почему ты назвал меня хорошеньким? Чтобы заставить меня быть твоим личным обогревателем? — Может быть. Разве это не работает? Гарри сжимает его колено, тихо фыркая в ответ. — Не всегда. Все заканчивается тем, что Луи удобно устраивается, прячет свои зябкие ноги под горячие бедра Гарри и блаженно закрывает глаза. Это не имеет значения. Независимо от того, что он чувствует… он просто любит Луи. Всегда так было. Неважно, как долго Томлинсон будет в его жизни, то, как он любит его в ответ, ему достаточно. Более, чем достаточно. Гарри не изменит это ни за что.****
Неожиданно Гарри начинает замечать все те вещи, что он невольно игнорировал раньше. Например, то, как замечательно Луи смотрится промокшим под октябрьским дождем, капая водой на пороге его комнаты. — Помоги мне. Гарри торопливо запускает Луи внутрь и бежит к шкафу, чтобы вытащить чистое сухое полотенце. К тому времени, как он оборачивается, Луи сбрасывает с себя всю одежду, стоя практически голым, не считая трусов, прилипших к его бедрам. Так, блять, не честно. Гарри нужно отвести взгляд. Прямо сейчас! Он всегда ценил тело Луи на эстетическом уровне, никогда не позволяя себе думать о чем-то большем, потому что Луи — его лучший друг. И сейчас он просто ничего не может поделать. Преодолевая расстояние между их телами, он позволяет себе признаться, что влажный и полуголый Луи заставляет его чувствовать что-то большее. Гарри немного затаивает дыхание. Он безумно хочет скользить ладонями по гладкой от дождя коже Луи, чувствовать ее бархатистость под губами. Боже. Он оборачивает полотенце вокруг Луи, вытирая случайные капельки с бледных щек Луи. — У меня есть задание, которое мне нужно закончить, и, если хочешь, мы можем его выполнить в кровати, обнимаясь под пуховым одеялом. —Хорошо, — быстро отвечает Луи приглушенным, очень-очень мягким голосом. — Не одолжишь мне свои боксеры? Гарри сглатывает и кивает, отводя взгляд в строну, поворачиваясь спиной. — Ты уже подсох немного, да? Гарри слышит, как полотенце падает на пол, когда он опускается на колени возле шкафа, чтобы открыть ящик с нижним бельем. Каркас кровати скрипит. Ему приходится закрыть глаза на несколько секунд, отчаянно цепляясь пальцами за край ящика с бельем. Он не должен разбиваться на осколки прямо сейчас. Не тогда, когда его лучший друг, с которым он дружит тринадцать лет, лежит голышом в его кровати, кожей соприкасаясь с простынями Гарри. Независимо от того, что он себе воображает, реальность находится в сантиметрах от него. Луи лежит, свернувшись калачиком, под одеялом Гарри с пухлым лицом, его глаза мутные и усталые, полотенце, сложенное вдвое, лежит под его головой так, чтобы не замочить подушку парня. — А что, если я заболею? Гарри любит его так сильно, что его тело вмиг становится слишком маленьким, чтобы содержать все это. — Значит, я приготовлю тебе куриный суп. И чай. И буду заботиться о тебе, как настоящий друг. Он садится на краю кровати и смахивает мокрую прядь волос с лица Луи, кладя сухие трусы вниз на матрас. Мокрые лежат кучей посреди комнаты Гарри, словно это место преступления. Луи всегда делает так: просто меняет одежду, когда нужно, не заботясь о том, где она приземляется и будет ли кто-то спотыкаться о нее чуть позже. Но Гарри всегда нравилось убирать за ним. Неожиданно Луи начинает кашлять, зажмуривая глаза от боли. — Я думаю, что я заболел. Должно быть, поймал смертельный грипп, — добавляет он, начиная снова кашлять. Луи — мальчик, который обычно играет главные роли во всех спектаклях университета. Тот, кто любит суп Гарри до чертиков. Гарри не обманешь. — Если ты хочешь мой куриный суп, так и скажи, обманщик. Я думаю, у меня есть все для этого. Луи подворачивает пуховое одеяло под подбородок и шаловливо улыбается. Через полчаса Гарри заканчивает варить куриный суп. Когда Луи тихо стонет и облизывает ложку, Гарри отворачивается.***
— Нам нужна практика в беге, — говорит Луи, когда Гарри выходит из лекционного театра. Он моргает, пугаясь, когда студент, проходящий мимо него, толкает его локтем. — Простите, — говорит он и выходит из двери, чтобы больше никому не мешать. Луи берет его за руку и выводит из здания. На улице облачно и серо, но дождя еще нет. — Ты не говорил, что будешь ждать меня. — Я решил это в последний момент. Я отменил очень важную встречу с Лиамом ради тебя. Ты должен быть благодарен. Гарри хихикает, он делает так почти всегда, когда говорит Луи. — Ну да. Спасибо. — Хорошо. Мы купим немного шоколада, потому что мне нужен сахар, а потом все спланируем. Гарри втаптывает каблуки в землю, Луи останавливается. — Спланируем что? Луи хмурится. — Хэллоуин! Он уже через пару дней. — Оу, — говорит Гарри, и его глаза расширяются. Хэллоуин. И поцелуи. Поцелуи с Луи. — Мы…эмм, у нас должен быть план? Луи смотрит так, будто Гарри только что обидел всю его семью. — Ладно, а что ты собирался делать? Просто пойти туда? — Ну, да? — Гарри чувствует, что его щеки горят, потому что да, это то, о чем он думает, потому что его голова заполнена мыслями о том, чтобы поцеловать Луи (они никогда до этого не соединяли губы: Луи всегда успевал увильнуть). К тому же, Гарри не так много спит в последнее время. Луи вздыхает и снова идет, потягивая Гарри за собой. — Это будет провалом. Ты будешь выглядеть, как напуганный котенок. А мне это не нужно. Мы продумаем все до мельчайших подробностей. — Знаешь, для такого спонтанного, как ты, это немножко странно. — Спонтанный, спасибо, что заметил это после стольких лет, что знаешь меня, — улыбаясь, отвечает Луи, от чего в его уголках глаз появляются морщинки. Гарри хочет провести пальцами по этим морщинкам. Он так и делает. Он отпускает руку Луи и проводит большим пальцам по складочкам. — Ты в порядке? — спрашивает Луи, смеясь. — В порядке. И, знаешь, да. Я заметил. Луи поворачивает голову, его улыбка превращается в мягкую и личную. Только для Гарри. Такие улыбки Луи ему всегда нравились больше всего.***
— Почему мы здесь сидим? — шепчет Гарри, сидя напротив Луи, закинув ногу на ногу, в проходе с вещами для Хэллоуина в Asda*, фиолетовые костюмы и парики свисают им на головы. Недовольный консультант проводит учет в шкафу в паре шагов от них, но не говорит им уйти. Гарри думает, что ее минимальная зарплата просто не стоит заботы о двух проблемных студентах. — А где еще нам сесть? — спрашивает Луи, хватая пластиковую кружку в форме черепа с полки, крутя ее в руке. — Думаешь, стоит ее взять? Для чая. — Нет, — отвечает Гарри, забирая ее из рук Луи. Иногда он нужен Луи как голос разума, особенно когда дело доходит до вещей, которые он никогда не будет использовать. — Ладно, — бубнит Луи, надувшись. — Думаю, ты прав. — Ты можешь взять шоколадных паучков, — разрешает Гарри, улыбаясь, когда Луи усмехается. — Круто! — улыбается он, стягивая пачку шоколадных пауков себе на колено. — Так вот, мы… Ты знаешь- — Да. Да, мы да, — Луи поджимает губы и сталкивается с пристальным взглядом Гарри. Они оба начинают хихикать. Консультант свирепо смотрит на них, а потом возвращается к сортировке. — О Боже. Что, если я засмущаюсь? Луи игриво ударяет его по коленке. — Прекрати. Именно поэтому мы все планируем. Это не будет неловко. Это будет лучший постановочный поцелуй, который видел мир. Моя гордость и репутация на кону, знаешь ли. — Ты полон дерьма, — стонет Гарри, задаваясь вопросом, почему они не уселись в отделе замороженных овощей. Тогда ему не было бы так жарко. — Ты-то будешь на высоте. Я буду тем, кто облажается. — Не будешь. Я буду направлять. Мысль об этом не должна заставить Гарри извиваться, как уж на сковородке. Он пытается сморгнуть картины того, как Луи ведет его в другом смысле, из его мозга. Это не помогает облегчить его нервозность по поводу всей ситуации. — Не переживай, — говорит Луи, поднимаясь с колен и подползая к Гарри, чтобы сесть к нему бок к боку, мягко потирая его бедро. — Сначала я подам тебе сигнал. Например, скажу «Нарисуй меня, как одного из своих французских мальчиков». И потом ты просто спокойно позволишь мне сделать все. Я считаю, будет приемлемым сделать это в середине вечеринки. Люди будут достаточно взбудоражены, чтобы не докапываться, но не слишком пьяны, чтобы совсем не заметить. Гарри закусывает свою губу, радуясь, что длинные искусственные волосы парика прикрывают его краснеющее лицо. — Звучит… Неплохо. — Гарри, мы не обязаны это делать. — Я хочу, — говорит он, слишком быстро, слишком правдиво. — Хочу. Я… я просто хочу, чтобы он отвалил от меня. Спасибо тебе. За то, что делаешь это. За то, что всегда поддерживаешь меня. Гай уже меньше приударяет за ним, возможно, потому что Гарри слишком занят своими собственными проблемами, чтобы реагировать на его подначивания. Гарри знает, что должен сказать Луи, но… Но он как бы, блин. Он хочет этого. Ему нужно увидеть, сможет ли это заставить его почувствовать что-то кроме 'мило и немного разочаровывающе'. Если нет, он просто вернется к бытности лучшего друга Луи без постоянных сомнений, а что было бы, если. А если да… Тогда, по крайней мере, у него сохранятся воспоминания. — Ты болван, — нежно говорит Луи, поднимаясь и протягивая руку, чтобы помочь Гарри встать. — Пойдем, давай вернемся к тебе. Я не буду целовать тебя в Asda. Гарри спотыкается и чуть не сносит целую полку смеющихся скелетов. *Asda — сеть супермаркетов в Великобритании.