Не дыши и стреляй

Когда-то на месте станции Мерсер располагалась автостоянка. На бетонированной площадке, обнесенной невысоким каменным забором, ныне догнивали несколько корвег. Давно потеряли трехколесное равновесие столь популярные до войны остроносые юркие фьюжн фли, беспомощно завалились на крышу разноцветные малютки зипы, словно кто-то их нарочно опрокинул шутки ради; некогда мощно рычащий хайвеймен заглох навсегда, уже не мог сдвинуться с места — прочно врос разъехавшимися колесами в землю. На этом кладбище автомобилей в узком проеме между двух остовов грузовиков высилась объятая искрящими разрядами стальная махина телепорта. Тинкер Том возился с силовым кабелем и в который раз проверял контакты цепи. Последние приготовления перед запуском. Воздух казался наэлектризованным как от ярких голубых разрядов между катушками, так и от неосязаемого, но ощутимо гнетущего нервного напряжения. Сработает ли? Столько сил вложено в строительство, столько истрачено времени и ресурсов, столько пролито крови разведчиков и защитников. Телепорт просто обязан запуститься, иного исхода не дано, иначе после такого морального поражения Подземке будет нелегко, почти невозможно оправиться. Хуже, чем после потери очередного штабного убежища - возможно, последняя капля в череде неудач, стачивающих, уничтожающих под корень некогда мощную организацию. На кону стояла сама возможность мести, нанесения ответного удара Институту. Час до назначенного запуска. Все приготовления завершены, все элементы конструкции перепроверены, каждый винтик закручен накрепко, как и перекручены до звенящего натяжения нервы. С десяток агентов окружили периметр станции широким двухсотфутовым кольцом. Чтобы не создавать столпотворение, при запуске в Мерсере присутствовали лишь Тинкер Том, Дездемона и Дьякон. И, разумеется, Сара, успевшая обрести непоколебимое спокойствие перед стартом: страшно было раньше, всю неделю ее трясло от страха перед неотвратимо назначенным решающим мигом - чем ближе к запуску, там сильнее, невыносимее тревога. Этим утром она проснулась совершенно спокойной, преисполненная некой фаталистичной отрешенностью — должно сбыться то, что предначертано, обратного пути нет. Тинкер Том по двадцатому разу перепроверял вспомогательные механизмы, Дездемона наблюдала за ним и нервно выкуривала сигарету за сигаретой, Дьякона видно не было — он с утра не выходил из полуразрушенного коттеджа, служившего им перевалочной базой. Сара сидела с краю стоянки на бетонированной ограде, поставив ноги на проржавевший мотоцикл. Остатки кожаного сидения клочьями шелушились под сапогами. Взгляд прикован к светло-голубой корвеге с оторванным капотом и прогоревшим отсеком двигателя; мысли где-то далеко, в иной реальности. В пяти кварталах отсюда когда-то находился ее офис, куда Сара добиралась на такой же голубой корвеге каждое утро в течение трех лет до того, как они с Нейтом поженились и купили домик в Сэнкчуэри. Каждый день, кроме выходных, праздников и коротких отпусков: около семи миль по 138-му шоссе, потом свернуть на Коламбия-роуд на втором светофоре, а там уже рукой подать до бюро, если только нет заторов. Ей всегда доставляло удовольствие вождение машины: скорость, мощь и одновременно защищенность в этой металлической коробке - почти как в силовой броне, только сидение удобное и можно чесаться вволю. Жаль, что в мире после ядерной войны не осталось ни одного автомобиля на ходу. Впрочем, даже если бы и остались — дорог для них больше нет: раскрошился асфальт на мелкие камешки, обрушились с небес на землю головокружительные виражи хайвея, остатки широких бульваров поглотила колючая, бурая, но такая живучая трава. Жаль, что Дьякон никогда не ощутит то же наслаждение скоростью, что испытывала когда-то она. Ему понравилось бы мчаться по шоссе так, что ветер свистит за раскрытыми окнами и почти заглушает гремящую музыку, и хочется кричать от восторга, но подспудно ощущать полную защищенность внутри автомобиля. Только не банальная корвега! Ему не подошел бы и тяжелый, приземистый хайвеймен, не пришлась бы по нраву чрезмерно изящная черри бомб, как и одноместный крошка зип, мечта студента. Сара обвела взглядом стоянку, в итоге остановившись на ржавом остове мотоцикла: вероятно, выбором Дьякона мог стать черный металлический конь из кожи и сверкающего хрома, свыше полутора тысяч кубиков объемом, чтобы столб пыли обозначивал место рывкового старта. Он наверняка украсил бы этого монстра неким нелепым рисунком вроде черепа боевого кролика в ромашках и крови. Дьякон вряд ли станет гонять всерьез, ради адреналина выжимать газ до упора: больше бы красовался, неспешно проезжая по улицам города, уже не скрываясь, не сливаясь с толпой в незаметных нарядах. Был бы самим собой в мире, где уже не пришлось бы прятаться под землей и вздрагивать по ночам от каждого необычного шороха. Впрочем, безопасность являлась всего лишь иллюзией - даже в мирное время: прежде, чем упали бомбы и ознаменовали конец всего, человечество жило в напряжении и страхе. Ныне страх впитался в саму землю вместе с радиацией. Никогда не знаешь, когда может оборваться счастливая сказка, невозможно предсказать будущее даже на две минуты вперед. Будь иначе - Сара не сидела бы сейчас среди остовов автомобилей на руинах родного города, беспокойно стуча сапогом по прогнившему седлу ржавого мотоцикла. Никто из местных уже не знает, для чего вообще нужна эта груда источенного коррозией хлама - мотоцикл. Пустой звук. Не растрясти даже на гайки. Вспышки электрических разрядов скользили по черной громаде телепорта - невозможного, фантастического, выбивающегося за грань представлений о возможностях науки устройства. Но этот огромный механизм был построен с ее помощью, при ее участии - и сейчас перед запуском Сара чувствовала, будто у нее наконец-то появился шанс перехитрить судьбу, забрать то, что принадлежало ей по праву. Но страх все еще переполнял, плескался у самого горла, пережимал гортань болезненным спазмом. Боялась увидеть Шона — то, что с ним мог сделать Институт. То, каким его мог сделать Институт; Келлог говорил, что он подрос... Она обязательно наверстает упущенное, сможет перешагнуть украденные у нее годы, за которые Шон из младенца превратился в мальчика... лет десяти, судя по воспоминаниям наемника. Встреча, которую она так ждала почти полгода, назначена на сегодня. - Виспер, пора, - позвала Дездемона. - У нас минут пятнадцать в запасе, Том начинает выводить генераторы на максимальную мощность. Сара резко подняла голову. Прищурилась — солнце ударило прямо в глаза. - Я готова, - отозвалась она и спрыгнула с ограды, опираясь одной ногой на мотоцикл - тот с натужным лязгом просел, покосился, но так и не свалился на бок: слишком прочно успел прирасти к бетону. Тинкер Том не обратил на шум внимания, самозабвенно занятый подготовкой телепорта к старту. Сара прошла к жилому коттеджу станции; в последний раз проверила заряд своего карабина, пристегнула на пояс десятимиллиметровый «Спаситель», в соответствии с именем уже успевший не раз спасти ей жизнь. Запас патронов, фляга воды - финальные штрихи; никакого снаряжения сверх самого необходимого. По ту сторону телепорта ее ждет либо мир, либо битва. Шаги на лестнице, ведущей из спален со второго этажа к походной кухне - и Сара резко развернулась, едва не выронила туго набитый подсумок патронташа. Выскочивший на свободу патрон глухо звякнул и укатился за рассохшийся платяной шкаф. Дьякон спустился вниз, на миг приостановился на нижней ступени, когда заметил Сару — словно и не ожидал ее уже увидеть здесь. Не встречались еще с прошлого вечера, Дьякон будто нарочно избегал ее. - Наверное, нужно попрощаться на всякий случай, если вдруг телепорт разорвет меня в кровавые ошметки, - глухим голосом произнесла Сара и нервно одернула портупею с оружием. - Или если по прибытию наткнусь на приветственную делегацию из полусотни охотников. Тоже будет обидно... Дьякон стоял посреди коридора — растерянный и неподвижный, будто загнанный олень, пойманный в луч прожектора. Медленно кивнул. Сара шагнула к нему ближе, сокращая дистанцию; он подобрал и без того закатанные выше локтя рукава своей клетчатой рубахи, словно не знал, куда деть руки. Наконец, сложил их перед собой в замок, неловко разминая ладони. И в тот же миг оставивший ее страх неожиданно нахлынул со всей былой мощью: не стоило поминать потенциальные варианты сценариев, предусматривающие неминуемую смерть после путешествия в телепорте. Радость от близкой развязки, от разделяющих минут до встречи с Шоном померкла перед лицом панического ужаса при мысли о ином исходе. Не увидеть больше Дьякона. Не сказать так и не сказанное, не выразить до сих пор не выраженное, не озвученное. Как легко могло исчезнуть и стереться то хрупкое чувство, остаться лишь яркой печатью в памяти одного из них: те холодные ночи вдвоем, те бои спиной к спине, все те бесчисленные раны, перевязанные друг другу, те вызовы судьбы, которые они встретили вместе. Он провел ее через столько преград, не дал потерять надежду и опустить руки. Верный друг, который так и остался другом, не больше... Сейчас казалось нечестным по отношению к нему так и не открыть свои истинные чувства. Ее привязанность, переходящая за грань приятельских отношений, так и осталась не облеченной в слова — лишняя, не нужная ему. А его редкие, сбивчивые, спонтанные проявления выпадающего за рамки расположения всегда выглядели слишком размыто или провокационно, излишне вызывающе, чтобы истолковывать их однозначно. Дружеская забота, не более. Делился ли он ею в равной степени со всеми остальными, Сара не знала. Кажется, эмоции проступили на ее лице. - Если ты вдруг не вернешься... - чуть охрипшим голосом начал Дьякон, но затем сбился, замолчал. Тихо кашлянул, опустил голову и докончил фразу совсем иным, нарочито-бодрым тоном. - Можно, тогда я заберу твое снаряжение? - Можно, - эхом отозвалась Сара, не совсем понимая, на какой именно отвечает вопрос. Сердце бешено билось в груди. Он подошел к ней ближе, все еще нервно растирая ладони, будто кровь в них перестала пульсировать и затекли, замерзли кончики пальцев. - Я хотел бы забрать твой медальон, - произнес он, глядя на нее сверху вниз; замер на расстоянии шага. - Кажется, стало хорошей приметой вручать его мне на хранение - ты говорила, что вернешься за ним в любом случае: хоть привидением, хоть гулем. И... я хотел бы, чтобы ты вернулась. - Разумеется, - тихо произнесла Сара, не решаясь поднять на него взгляд и вновь не знала, к чему именно отнести свой ответ. Не пошевельнулась. Боялась, что расплачется от безнадежности, если посмотрит ему в глаза. Словно читая ее мысли, он поднял очки - так и оставил надо лбом, на самой границе зоны едва отросших, светло-рыжих волос. - Мне страшно, Дьякон, что я больше не увижу тебя, - наконец, призналась она. Стало легче, словно с выходом слов открылся невидимый клапан, сбрасывающий переполняющее ее напряжение. Она медленно подняла голову. Голубые глаза со смешливыми морщинками в уголках смотрели на нее пристально, чересчур пронзительно, словно он пытался прочитать по ее сомкнутым губам еще сотни неозвученных слов. Между рыжих бровей залегла тревожная, сосредоточенная складка. - Мне тоже. Молчание затянулось. Сара хотела запомнить его именно таким. Оставить в памяти этот неотрывный ищущий взгляд, обнаженный без защиты черных стекол очков. Запечатлеть каждую черту: отросшую щетину и изгиб плотно сжатых губ, заломы морщинок на лбу и рельеф аккуратно вычерченного носа, навсегда запомнить эту маленькую ямочку на подбородке - ей всегда так хотелось тронуть, очертить пальцами эту крошечную ложбинку... Дьякон об этом никогда не узнает. Сара силилась прочитать в его взгляде истинные чувства, о чем он думал сейчас, когда до расставания осталось так мало общих мгновений. Голубые глаза обычно такие холодные, но Дьякону неким немыслимым образом удавалось передавать стойкое ощущение теплоты, чего-то близкого и родного, позабытого еще в прошлой жизни до ее рождения. Пригодится ли ей эта память о его глазах, если остаток самого ее существования мог исчисляться последними минутами? Вспомнит ли она этот взгляд в бездонном мраке посмертия? Будущее невозможно предсказать даже на две минуты вперед. Он подвинулся чуть ближе, потом медленно потянул за молнию ее комбинезона. Ворот разошелся на дюйм, обнажил шею. Застежка с жужжанием проползла еще чуть-чуть ниже и остановилась. Сара удивленно разомкнула губы, едва ли понимая, что он творит. Дьякон отвел внимательный взгляд и уставился в открывшийся вырез. - Я все еще хочу твой медальон. Сара тихо вздохнула - почти с облегчением, что непонятные мотивы Дьякона получили объяснение, и вновь обрели привычную форму грубоватых подначивающих шуток, и вновь тот же легкий флер разочарования окутал момент превращения флирта в очередное скатывание ситуации к дружескому подколу, и вновь Дьякон уже в который раз сбрасывает ее напряжение нелепой выходкой, и вновь... Не дожидаясь, пока Сара расстегнет цепочку, он опустил ладонь на ее шею, как раз на замок медальона. Наклонился чуть ближе - глубоко, прерывисто вздохнул, будто пловец перед прыжком в ледяную воду. Потом поцеловал ее, почти испуганно зажмурив глаза. Сара замерла, застыла, окончательно сбитая с толку. Тело решило за нее, робко подалось навстречу поцелую; почувствовав отклик, Дьякон спустил ладонь с шеи на спину, неуклюже дернул за воротник и притянул, прижал к себе еще сильнее. Потом сжал обеими руками, будто боялся отпустить. Сара приоткрыла глаза и встретила его взгляд — чуть встревоженный, словно он все еще ожидал получить отпор. Сара прижалась сильнее, разрушая его сомнения; и он опять прикрыл веки и полностью отдался ощущениям. Осторожно проскользил пальцами по ее щеке — будто изучал, пробовал на ощупь чужую мягкую кожу. Уже решительнее подался вперед, и его язык настойчиво вторгся внутрь. Горячий, влажный, требовательно исследующий; едва уловимый вкус ядерки и его обычных сигарет. Дыхание на миг оборвалось. Она отстранилась и разорвала контакт. Все же поймала его взгляд, безмолвно спрашивая: почему именно сейчас? Неужели только перспектива потерять ее навсегда сподвигнула нарушить установленные правила? Ставшие вдруг такими чувствительными губы еще горели от жадного поцелуя, будто он действительно целовал ее в первый и последний, их единственный возможный раз. - Теперь уже ничего не важно, - соврал он в ответ на ее не заданный вопрос и вновь притянул к себе. Сара не противилась, словно перенимала тот же слепой фатализм: будь, что будет. Сейчас имеет значение лишь тепло его тела и сжимающие ее руки, только его горячие губы и неистовое, отчаянное желание, головокружительная эйфория разделенного чувства. Важен только этот момент, который врежется в память, обожжет нервные окончания пламенной вспышкой всепоглощающего влечения, соединит в едином ритме мимолетную синхронность биения их сердец. Будь, что будет. Сара выгнулась под настойчивым давлением, закинула руки ему на плечи. Провела ладонью по затылку Дьякона; едва отросшие волосы щекотали подушечки пальцев, будто жесткая замша. Он притянул ее еще ближе, сжал крепче, словно боялся разомкнуть и без того тесные объятия. Плотно прижался животом к животу; едва уловимый, нетерпеливый толчок бедер ей навстречу. Сара чувствовала, как стучит о его грудь бешено колотящееся сердце. Теплые пальцы настойчиво продолжали исследовать ее тело, стискивали и гладили, ладонь вычерчивала на спине сложные и непоследовательные фигуры, обрисовывала каждый изгиб. Дьякон потянулся к замку на ее комбинезоне, затем чуть отодвинулся, будто только сейчас начал отдавать себе отчет, что они стояли посреди продуваемого коридора коттеджа с распахнутой настежь дверью на улицу. Он оглядел обстановку замутненным, ищущим взглядом; два шага влево, не отпуская Сару ни на миг. Вдарил ладонью по дверце темной комнаты, где хранился подсобный инструмент — крошечное помещение от силы в восемь квадратных футов. Увлек ее за собой, с грохотом сбивая по пути какие-то банки, канистры, поддоны - Сара протиснулась следом, не выпуская его руку. - Кажется, кто-то затеял ремонт в моем прекрасном замке, - выдохнул Дьякон. - Обычно здесь лежат персидские ковры и сверкают люстры на тысячи свечей, но сегодня как раз перестраивают бальную залу и поэтому тут слегка темно и тесновато... Сара заткнула ему рот поцелуем, притянула ближе и заставила податься вперед, ей навстречу. Из его груди вырвался нетерпеливый, уже неконтролируемый стон. Дьякон потеснил бедром еще пару коробок и вжал Сару спиной в стену. Провел кончиками пальцев по ее щекам, проскользил дорожкой из поцелуев от губ к шее, опускаясь все ниже. Рубашка выбилась из-под ремня его джинсов, кожа под ней пылала огнем. Поджарый живот с широкой полосой коротких, жестких волос - рельеф мускулов проступает под кожей, будто от ее прикосновения от нарочно напряг пресс или же страстное желание заставило затвердеть каждую мышцу его тела, отчетливо прочертиться жесткими формами даже сквозь плотную джинсовую ткань. Сара запуталась в его пуговицах, руки подрагивали; в итоге бросила высвобождать застрявшие тугие петли рубашки и потянулась к пряжке его ремня. - Виспер, ну где ты там! - долетел снаружи далекий голос Дездемоны. - Том почти готов, ждем только тебя! Застыли оба, будто резко вырванные из тесного, крошечного личного мирка в жестокую реальность. Чужой голос сбил ритм единого дыхания, разрушил танец двух тянущихся навстречу тел. Пылкая дрожь неудовлетворенного желания погасла под ледяным порывом ветра, сплетенного из ответственности и долга — рассыпался прахом роскошный замок Дьякона, превратился в темную разгромленную подсобку, забитую металлическим хламом, пропахшую старым машинным маслом. - Пора, - обреченно прошептала Виспер и уткнулась носом в шею Дьякона. Он крепко сжал ее плечи. Иссякла струйка песка в часах, отсчитывающих их украденное время. - Ты нужна мне... Не смей там умирать, поняла? - Виспер, да где ты?! Дьякон?! - голос Дездемоны звучал все ближе. - Просто... просто возвращайся с Шоном, ладно? - прошептал он и бережно пригладил ее растрепавшиеся волосы, аккуратно застегнул воротник, словно все еще пытался придать их уединению оттенок приличия. Сара кивнула ему в шею. - Последний инструктаж, Дез, не кипишуй! - выкрикнул Дьякон и отодвинулся от Сары, раздраженно пробурчал под нос: - У Золушки хотя бы было время до полуночи. Резким толчком распахнул дверь, ослепил льющимся из-за порога ярким дневным светом. Дездемона встретила их у входа в коттедж - смерила обоих подозрительным взглядом, но ничего не сказала. Сара заново перепроверила оружие и на миг прикрыла глаза, попыталась собраться с мыслями. Отчаянно хотелось все отменить, отложить хотя бы на день в перспективе развернувшейся ситуации, но перенести время запуска уже невозможно: вероятнее всего, телепорт взорвется после выхода на максимальную мощность. Оставалось лишь очистить голову и верить. Она должна вернуться. - Минута до запуска! Вис, на платформу! - выкрикнул Тинкер Том, на мгновение оторвавшийся от пульта. - Пора в твой «Восток-1», Виспер, - будничным тоном произнес Дьякон и положил руку ей на плечо — он вновь успел надеть очки. Сара прерывисто вздохнула, чувствуя, как пятки становятся невыносимо тяжелыми, а каждый шаг на трясущихся ногах дается с неимоверным усилием. - Вис! Живее! - взвизгнул Том, сосредоточенно перещелкивая тумблеры на пульте. - Возможно, тебе плевать на матрицу молекулярной стабилизации, но я хотел бы избежать лишней нагрузки... Дьякон остался на месте - рука сползла с ее плеча и плавно соскользнула вниз по спине. Последние шаги ей предстояло сделать в одиночестве. Сара осторожно вступила на возвышение под сводами объятой статическими разрядами конструкции. Дез затянулась сигаретой так, что кончик раскалился ярким, стремительно пожирающим бумагу огоньком. Дьякон пристально смотрел на платформу, нервно сжав руки на груди. Не шевелился, хотя отчетливо было видно, какими усилиями дается это видимое, показное спокойствие. - Отойдите от генератора - Дьякон, Дез, давайте в сторону, минимум на сорок шагов! - проинструктировал Том в завершении последних операций перед запуском. - Поехали... - прошептала одними губами резко побледневшая Сара. Неожиданная мысль заставила ее дернуться: она торопливо расстегнула воротник и развела зажим цепочки. В последний миг успела перебросить кулон Дьякону - так и не увидела, долетел ли он: все поглотила тишина и бархатная тьма.