Не дыши и стреляй

Еще до того, как Сара впервые попала в Институт, в одну из зимних ночей в штабе Подземки, когда ощущение безысходности и собственной беспомощности перед сильными мира сего заставляло Сару почти против воли беззвучно плакать в темноте, Дьякон тихо пообещал ей с соседнего матраса, что вместе они обязательно вернут Шона, ее сына. Странным образом его обещание сбылось спустя полгода — не так, как того ожидала Сара или сам Дьякон, но ведь стоит только отчаянно чего-то пожелать, а судьба распорядится самостоятельно, преподнесет неожиданный подарок, порой не принимая в расчет детали и стирая условности. Подходя к вопросу строго технически, все синты являлись ее прямыми потомками. Созданные на основе генетического отпечатка ее сына, ставшего Отцом, они приходились Саре биологическими внуками. «Не смей говорить об этом Глории», - зловеще пригрозила Сара Дьякону, впервые высказавшему эту идею. В ее голове не укладывалась подобная мысль, словно роднящие с сотнями синтов общие частички ДНК наделяли ее некой ответственностью перед каждым из творений Института. Отрицание и полное непринятие давались проще. Впрочем, вероятно именно это ощущение клеточного родства помогло Саре со временем начать воспринимать ребенка-синта как своего собственного. Как чудесную инкарнацию ее Шона. Ей так никогда и не удалось объединить в сознании личности Отца, ее отнятого в младенчестве сына и этого маленького синта в рамках единой, одной и той же персоны. Будто это разделение помогало не сойти с ума или же оправдать каждый сделанный выбор. Широкие лучи предзакатного солнца пробивались сквозь мутное стекло и падали на кровать. Сара с недовольным стоном открыла глаза и тут же сощурилась от слепящего света: узкий луч из крошечного окошка под крышей пристройки словно нарочно выцепил ее лицо своим снайперским прицелом. Потянулась и свесила ногу с кровати с целью выяснить температуру воздуха за пределами одеяла. Дьякон тихо храпел, широко раскинув руки по подушкам, будто все спальное пространство принадлежало ему одному. Бывший дом Келлога выглядел теперь совсем по-иному. Справедливо решив, что хозяин сюда уже больше не вернется, Сара вознамерилась прибрать к рукам эту роскошную по постъядерным меркам двухэтажную обитель в самом центре Даймонд-Сити. Комнаты тесноватые, зато стены держатся превосходно, ветер почти не задувает в щели. Решение переехать в дом своего врага отчасти диктовалось мстительным злорадством, но стоило Саре отдраить полы, выбросить половину мебели и выветрить застарелый запах вонючих сигар, как истерлось и болезненное торжество вкупе с навязчивыми воспоминаниями о прежнем владельце недвижимости. В новых декорациях дом стал просто домом. Даже Шон по собственному признанию уже не ассоциировал это место с той грязной, аскетичной хибарой, где некоторое время провел вместе с Келлогом. Вновь обретя постоянную обитель, Сара всерьез занялась наведением уюта, будто с наступлением мирных времен вся ее энергия оказалась направлена на бытовые хлопоты домохозяйки. Шону отдали на откуп весь второй этаж, спальню разместили в потайной комнате. Дьякон посмеивался над Сарой во время пререканий с торговцами и с любопытством наблюдал сбивание цен на сохранившийся довоенный декор — более никому не нужный хлам, который мало кто желал получить даже даром. Но окончательно истребила его скептицизм кровать, застеленная непривычно белоснежным бельем, спасенным из взорванного Института. Постепенно этот сколоченный из металлических листов сарай приобретал все более обжитый вид, и Дьякон втянулся в игру и тоже озаботился поиском идеальных гардин и пледа в тон к ним. Тем не менее, Дьякон все еще редко ночевал здесь, словно долгое пребывание на одном месте порождало все возрастающую с каждым днем тревогу. Стены стадиона действовали на него подобно решетке клетки, чаще всего он предпочитал уводить Сару на Пустоши под предлогом неотложных дел Подземки. Шон прекрасно справлялся в одиночку, Ник и Пайпер присматривали за ним, хотя самостоятельному ребенку едва ли требовалось излишнее попечительство — в гораздо большей степени он нуждался в общении. Благо, местная ребятня не сделала Шона изгоем, хотя Сара со страхом осознавала, что должно пройти еще много, очень много времени, прежде чем без опасений за жизнь Шона можно будет открыть тайну его истинного происхождения. Слишком отчетливо сохранились в памяти жителей воспоминания об Институте, неистребимый ужас перед синтами нелегко преодолеть даже после мощного подземного взрыва, встряхнувшего половину Бостона. Свежие трещины в домах можно залатать за день, но должны пройти годы, прежде чем из сердец исчезнет ненависть и сотрется страх. Дьякону тоже требовалось время на осознание новых констант. Он все еще не свыкся с мыслью, что больше не нужно прятаться и уже не приходится каждый миг опасаться за жизни близких людей. Старого пса не просто научить новым трюкам: ему все еще крайне нелегко давалось банальное пребывание среди людей, он по привычке играл роли, создавал легенды, скрывался от кого-то неведомого. Оправдывался возможностью мести Братства Стали, невзирая на то, что шпионаж и разведка никогда не являлись сильной стороной данной организации. Сара не пыталась давить на него, хотя ее изрядно огорчало нежелание Дьякона подолгу задерживаться в находящемся на поверхности доме без запасного выхода, к тому же расположенного посреди Даймонд-Сити. Он с завидной регулярностью находил новые поручения по улучшению жизни адаптированных в Содружестве синтов, даже если кому-то требовалось просто собрать тошку и натаскать воды из колодца. Сара не жаловалась, если Дьякон порой перегибал с преувеличением истинной важности этих визитов в самые отдаленные уголки окраин Бостона. Он всегда с завидной настойчивостью уводил ее вместе с собой. Вдвоем, как и раньше. Давным-давно он сам объяснял ей, что не следует судить людей по словам, но оценивать их отношение по поступкам. Где-то за южной стеной дома раздался громкий металлический лязг, будто кто-то опрокинул и покатил пустую бочку. Сара приподняла голову от подушки и прислушалась. Дьякон вздрогнул: не пошевелился, но все тело мгновенно напряглось. Бочка оглушительно загрохотала, словно кто-то катил ее вниз по ступеням и одновременно колотил палкой. Отчаянные ругательства басом, взрыв хохота и оглушающий, нестройный хор детского визга. Топот множества маленьких ног по металлическим настилам и заливистый смех. Бочка укатилась куда-то вниз, к рынку, одиночные возмущенные возгласы теперь доносились издалека. Сара успокаивающе провела рукой по спине Дьякона. Постепенно мышцы расслабились. Он тихо перещелкнул обратно предохранитель и медленно, уже сонно разжал ладонь на рукояти пистолета, втиснутого между кроватью и краем матраса. Чуть поворочался и зарылся лицом в подушку, подальше от яркого света. Когда-то он научил ее стрелять, научил воевать. Отныне ей предстояло научить его жить в мире.