Пташка и Змей

Она водит изящными пальцами вдоль клинков, которые служат троном. Место, которое по праву считается её домом, зала, пропахшая кровью, и трон, на котором восседал ни один безумец до неё. Красный замок не зря зовётся красным, он кровавый, пропитан алым смрадом и кровью виновных и невиновных. Дейнерис чувствует единение с троном — он принимает её, признаёт в ней Таргариен, драконью кровь, свою владычицу. Кости драконов вызывали в ней смешанные эмоции: сожаление, как у драконьей матери, восхищение и преклонение перед древнейшими существами, чья кровь течёт в её жилах. Фиалковые глаза осматривают залу, в которой скоро соберутся все, кого она созвала. Кого-то она казнит, кого-то помилует. Первого она хотела меньше всего. Первым делом ей хотелось казнить Ланнистеров, лжекороля, мнительного и слабохарактерного бастарда, хотя она и признавала, что он — всего лишь дитя. Затем, драконий огонь яростью полыхал на дне её зрачков при мысли о Цареубийце, что сидит в темнице. Хотелось его смерти. Хотелось убить его так же, как он убил последнего Таргариена, что восседал на этом троне. Однако, Дейнерис помнила об обещании, и честь была ей не чужда. Она любила сильных женщин, признавала их и уважала. Но больше она уважала таких же, как она: некогда слабых, с печальной судьбой, тех, которых ломали, тех, которые должны были сломаться, тех, которые выжили и возродились из огня и стали сильнейшими. Дейнерис возрождалась из огня драконов. Санса Старк возрождалась из огня мести. На Таргариен был отпечаток огня в фиалковых глазах. На Сансе — огонь запечалился в волосах. Они были похожи. Слишком сильно, чтобы дружить, идеально, чтобы недолюбливать друг друга. Но, они заключили договор, потому что каждая и них признавала друг друга, и каждая любила признание, хотела уважения; чего и получали в полной мере. Гордячки? Оно и понятно. После скотского отношения к себе хочется показать, насколько сильной ты стала, и ткнуть в это носом обидчиков. Женщин не признают, на них смотрят, как на дыру или кусок мяса. Ни одна из них не хотела, чтобы на неё смотрели и видели вагину; они хотели признания, они хотели возмездия, они хотели вернуть то, что у них забрали: то, что по праву принадлежит им, и они хотели защитить это. Дейнерис знала — Санса пойдёт до конца. Сама ведь такая. К уважению и пониманию добавился интерес. Таргариен была в предвкушении встречи с Сансой Старк.  — Красный Змей всё ещё требует аудиенции.  — Оберин Мартелл, — поправила Вариса блондинка, — принц дорнийский требует аудиенции.  — Вы ведь уже знаете, о чём пойдёт речь? — с намёком спросил Варис. Дейнерис кивнула с лёгкой улыбкой и указала рукой на письмо на столе. Сообщение о смерти дорнийского принца и вступлении на трон его сына — Тристана, стало неожиданностью, но не сказать, что неприятной, ибо юный принц сообщил, что его интересы будет представлять его дядя, которого тот назначил десницей, так что Дейнерис не придётся ждать юнца. Хоть и самолюбие Матерь Драконов потешить хотела и думала вызвать мальца, однако идею эту оставила, ибо что ей говорить с недалёким слабаком, которым его величал Варис, когда человек, который по настоящему будет править Дорном, уже находится в замке и им не придётся ждать.  — Вы ведь понимаете, что это не случайность? Какой корабль может затонуть просто так? Кто осмелился напасть на него, учитывая, что от Копья они находились не так уж далеко, да и флот у них был достаточно хорошо защищён…  — Достаточно, — усмехнулась Дейнерис, — я всё прекрасно понимаю, и понимаю к чему это, и чья это затея.  — Это восхищает, не так ли? Он не может отступится от неё… — Мечтательно протянул евнух. — Большие чувства ведут за собой большие жертвы. Любовь всегда ходит рядом с болью и смертью…  — Любовь их и ведёт, — резко перебила Таргариен. — И боль, и смерть. К тому же, правителям ли проявлять подобную слабость? Такое не может восхищать, скорее наоборот — жаль их. Он тянет её вниз, обременяет своими чувствами, не позволяя достичь того, к чему она так стремится. Любовь — это бремя для сильной женщины, ибо вместо того, чтобы следовать своим целям, ей нужно разделять цели своего возлюбленного.  — Что же, посмотрим, что она выберет и как себя поведёт, кто знает, может…  — Я знаю, лорд Варис, знаю, что она выберет. Меня волнует… нет, скорей, меня интересует, будет ли она жалеть об этом. — Усмехнулась Дейнерис. — Людские судьбы… За их поворотами так интересно наблюдать, всё так переменчиво… — Дейнерис задумчиво посмотрела в окно, где её ребёнок, её Дрогон, осматривал земли своих предков. — Мне кажется, скоро что-то случиться, лорд Варис, я чувствую приближение чего-то, или кого-то, и это заставляет кипеть мою драконью кровь, кровь Таргариенов. Словно дракон приближается… — Прошептала Дейнерис, сжимая кубок в руке. — Такое ощущение, словно что-то должно закончиться… Или начаться… Санса нервно рассаживала со стороны в сторону и злилась. Джон перечитывал письмо, но подвоха не видел, однако Арья была на стороже. Их нагнал ворон, сообщающий о том, что Бран Старк решил отправиться следом и присутствовать на аудиенции с Дейнерис Таргариен. Так же он сообщил о том, что Рикон вернулся, и, собственно говоря, его и оставили в Винтерфелле как заступника, в помощь ему стал Давос Сиворт, прибывший с Джоном Сноу и оставленный помогать Брану. И хотя бастард Неда Старка уверял, что Давосу можно доверять, Санса всё равно переживала, не опасно ли оставлять Север на младшего брата, которого она очень хотела увидеть. Больше её волновало резкое и внезапное желание Брана отправиться с ними. Было принято решение подождать прибытия Брана, поэтому они остались, решив сделать однодневный привал. Сообщалось, что Бран приедет быстро, так как пустился в ход сразу после них вместе с Мирой Рид.  — Как думаешь, это как-то связано с видениями Брана? — Спросила Санса у подошедшей к ней сестры. Та подняла ветку, что валялась под ногами, став её рассматривать.  — Не знаю, — пожала плечами младшая из сестёр Старк, — но нужно быть начеку. Раз Бран не решил сразу отправиться вместе с нами в тот день, то это либо что-то серьезное, либо что-то не так.  — Это не может быть ловушкой, там печать Старк, кроме того, никто не знал что мы отправляемся, разумеется, кроме людей из замка, но все они преданы нам, после Болтонов, лучших правителей, нежели законные наследники и быть не может. Скорей всего Бран что-то увидел и меня это настораживает. И раз уж он не написал об этом в письме, значит это что-то, что он должен сказать нам лично.  — Или то, о чём он хочет промолчать… — Задумчиво протянула Арья, прокрутив в руке ветку, а затем отбросила её. — Не нервничай так. Подрик только привёз молоко из соседней деревни, ты же не хочешь, что бы оно прокисло? — Санса с усталой улыбкой закатила глаза, и Арья опустила руку ей на плечо. — Размазня… — Фыркнула Аря. — Вечно ты ноешь. Сколько тебя помню, ты всегда была плаксой…  — И эта плакса вернула нам Винтерфелл, — напомнила Санса, — и я не собираюсь останавливаться. — Девушка издала тяжелый вздох и прикрыла глаза, понизив голос до шепота. — Я через столько прошла, столько всего сделала, чтобы добиться этого, и теперь остался всего один шаг. Не хочу всё потерять в шаге от победы.  — Хей, — Арья встряхнула её за плечо, — хватит бубнить себе под нос всякие небылицы, слышишь? Я сильная. Сильнее тебя. Если тебе вздумают помешать, я тут же вспорю им брюхо, — Арья развернула сестру к себе. — Винтерфелл наш, мы его уже вернули, осталось только получить независимость, и всё — мы будем свободны, больше никто не посмеет нам мешать жить. Ничего не будет как раньше, мы не вернём себе былого счастья, но мы вернём себе дом и соберём оставшуюся семью. Разве ты забыла слова отца о семье?  — «Когда снег идет и белый ветер поет, одинокий волк погибает, но стая его живет».  — Именно. Мы соберём нашу стаю, слышишь? И никто тебе не помешает…  — Нам, — перебила её Санса, сжимая руку сестры в своей, — нам не помешает.  — Да, — кивнула Арья, — я не позволю, даю тебе слово. Они развели костёр, собравшись около него, поужинали, и Тирион решил развлечь всех шуткой, ибо недовольство Сансы витало в воздухе, напрягая абсолютно всех. Сама девушка была недовольна тем фактом, что она прибудет немного позже, чем планировала. Она была уверена, что все короли и важные лорды Вестероса уже собрались, но Санса хотела личной и быстрой аудиенции у Таргариен, которая быстро началась бы, и ещё быстрее закончилась. Теперь же она волновалась ещё и о том, насколько успешно доберётся Бран, поэтому, отправив Бриенну, которая оставила Подрика и поспешила на встречу Старку, она ждала скорого прибытия брата. Всё же, что-то её напрягало, да и Джон был каким-то странным в последнее время. Она обратила свой взор на брата и подсела к нему.  — Что с тобой? Тебя что-то беспокоит? — Спросила Санса. Джон, смотря на огонь, слабо усмехнулся, отмахнувшись, но сестра опустила руку ему на плечо. — Ты всё ещё не доверяешь мне и считаешь высокомерной избалованной девчонкой?  — Я никогда так не думал, — запротестовал Джон, — порой ты была невыносима, но я всегда хорошо о тебе думал, ведь ты моя сестра.  — Раз уж я твоя сестра, то поделись со мной. Или хотя бы с Арьей, вы ведь всегда были близки, как мы с Роббом. Не хочу, что бы тебя что-то тревожило, поговори с этой странной лошадкой, — улыбнулась она, смотря на заговорщический взгляд сестры, сидящей на колоде напротив.  — Не пытайся, я и так знаю, о чём наш хмурый и меланхоличный братец думает, — усмехнулся брюнетка, отрываясь от клинка, который она точила, — у него на уме великие свершения, правда?  — Я не говорил о великих свершения, — помотал головой брюнет, смотря на землю и улыбаясь, — просто… У меня такое чувство, будто что-то должно произойти, — он бросил в огонь пару деревяшек, лежавших около его ног, — словно грядёт что-то… Что-то большее за нас, и кровь начинает кипеть во мне так, словно, что-то изменит мою жизнь, будто… для меня что-то решится, что-то начнётся… или закончиться. — Джон замолчал, как и все остальные. Санса пыталась осмыслить его слова, но вместо этого давила в себе ещё больше переживаний и вопросов, которых и так было слишком много для Старк, которая была словно на пороховой бочке последнюю неделю. Арья ничего не поняла и не скрывала это, однако, над словами брата задумалась и даже раздумывать стала. Подрик тяжело и громко глотнул молоко, быстро уснувшая Яра захрапела, а Тирион, сидящий так же близко, чтобы слышать их разговор, посмотрев на хмурую Сансу, решил для себя, что разговор, который он с ней хотел начать, придётся отложить.  — Если что и закончится, то это вино в нашей фляге, потому что я, кажись, наклюкался в зюзю, — громко произнёс он, разбавляя обстановку, — уж простите, но у меня не самое радужное настроение перед встречей с Бурерождённой, учитывая наши фамилии. Что же, кто-нибудь хочет вина? Подрик, может выпьешь что-то покрепче молока? — Парень отрицательно покачал головой. — Нет? Ну как знаешь. Леди Арья? — Девушка подняла флягу с элем, Джон вторил её примеру, увидев взгляд Ланнистера на себе. — Вот она, знаменитая любовь северянам к элю. Моя леди-жена? — Он приподнял бровь, хотя на положительный ответ не рассчитывал, это было сказано в шутливой манере, поэтому очень удивился, когда Санса протянула ладонь к фляге.  — Да, пожалуйста.  — Оу, — Тирион удивился, но флягу всё же подал. Джон усмехнулся, посмотрев на Арью красноречивым взглядом, на который сестра ответила таким же, добавив загадочную ухмылку, — угощайтесь. Последние запасы вашего погреба. Санса сделала глоток и прикрыла глаза. Приятное тепло разлилось по телу, оставляя после себя сладкое послевкусие. Санса оторопела на секунду — этот вкус она узнает везде. Дорнийское. Золотое. Последние запасы погреба Винтерфелла — те бочки, что привёз Оберин, который терпеть не мог северный эль. Она зачаровано облизнула губы. Дорнийское. Дорн. Дорнийский принц. Оберин. Она прикрыла глаза, делая ещё глоток, и на секунду ей показалось, что она вовсе не вином наслаждается, а поцелуем с ним, таким же обжигающем, пьянящим, разливающимся горячим теплом по телу, кружащим голову мужчиной. Её ресницы затрепетали, а из груди едва не вырвался стон, и она была счастлива, что сдержала его, ибо она здесь не одна, а эти несколько секунд, на которые она позволила себе забыться, могли привлечь ненужное внимание. Она быстро опомнилась и устремила свой взор на огонь, делая вид, что не замечает на себе зорких глаз. Джон смотрел на неё и усмехался, как и Тирион, перебрасываясь шуточками о том, какой она была неженкой и как ненавидела вино, а она делано улыбалась, радуясь, что её секундная слабость осталась не замеченной. Но это она так думала. А зоркий взгляд карих глаз, от которого у Сансы мурашки бежали по телу, заметил всё. Арья видела реакцию сестры и её состояние, она всё знала, всё замечала и всё понимала. И ей не нравилось то, что она видела, ибо эта любовь сестре мешает, только она знает, что лучше для Сансы, она: её сестра, её семья. Арья скрежетала зубами и добавляла имя Оберина в список, и даже не знала, что его имя бывало там не меньше сотни раз, однако, Оберин Мартелл всегда выходил сухим из воды, потому что он не мог умереть, не встретившись с Сансой Старк, а теперь, когда встретился, он тем более не может покинуть этот мир, ибо он её уже нашел, и ему теперь есть ради кого жить. Утро выдалось холодным, и Санса прижалась поближе к Джону, который, ощущая жмущуюся к нему сестру, накрыл её своей накидкой. Арья, которая проснулась раньше всех, успела умыться в реке, что была в двадцати шагах от них, напоить лошадей и только тогда проснулся Джон. Он укрыл сестру мехом Арьи, которая собирала хворост для небольшого костра, пока Джон, на колени к которому подползла и примостилась Санса, очищал камень, что бы на нём они смогли поджарить перепелиные яйца. Затем проснулась сама Санса, которая не выдержала возни брата, а за ней начали подниматься и остальные. После завтрака Арья, по просьбе Подрика, стала упражняться с ним, так как леди Бриенна пока ещё была в пути, но с режима запретила сходить и приказала всё так же продолжать занятия. Санса решила отойти немного к полю и посмотреть, не не видно ли повозки с братом, ибо деревья на лужайке, где они находились, закрывали обзор. На самом деле, она хотела побыть одна и собраться с мыслями. Этой ночью она плохо спала и всё думала о том, что её ожидает, и почему-то волновалась не столь о встрече с Дейнерис, ибо в том, что всё пройдёт безупречно, она была уверенна, сколь о встречи с Оберином. Скрепя сердцем, она призналась, что боится этого, ибо встретится она с ним после разлуки. Она боится, что не сможет расстаться с ним потом, ведь она всё ещё помнила, как подавляла желание взять коня и отправится в след за Мартеллом, когда за ним только закрылись ворота, ведущие в замок Винтерфелла. Хотя, она даже в конюшню тогда спустилась. И что же будет потом, когда она увидит того, кто снится ей каждый день, кого она любит и желает всем сердцем? Нет, Санса должна быть решительней, поэтому она сжимает ветку ивы и глубоко выдыхает облако пара — зима пришла, а это значит, что нужно защищать семью, а не поддаваться чувствам. Её любовь была прекрасной, пусть и кратковременной, и Санса взяла от неё только самое лучшее, самое прекрасное, получила от неё силу, а самое главное — обрела себя. И пусть после этого, своё сердце она запрятала в ножны кинжала, подаренного ей Оберином, но главное, что это сердце любило, при чём так сильно, горячо и отчаянно, что Санса никогда не посмеет забыть и уж точно не посмеет сказать, что сожалеет, потому что о таких чувствах не сожалеют, и таких мужчин — не забывают.  — Полагаю, вы думаете о чём-то хорошем, — сказал Тирион, подошедший к ней сзади. Санса обернулась и вопросительно посмотрела на него, — вы слишком мечтательно улыбались, — пояснил он, — так я прав?  — Да, — кивнула она, всматриваясь в горизонт, касаясь рукой коры дерева, стоящего рядом, — абсолютно правы.  — И какое же воспоминание вызвало на вашем лице столь очаровательную улыбку?  — Хм, — Санса выдохнула клубок пара и задумчиво прикрыв глаза, резко тряхнула головой, отгоняя мечтательность, — о том, что делает людей сильным и слабыми одновременно, и о том, как прекрасно найти себя. Когда знаешь кто ты и кем являешься — начинаешь строить планы и ставить себе цели, а с осознанием своей силы и чьей-то поддержкой, цели достигаются быстрее.  — Значит, вы думали об Оберине? — Прямо спросил он. Санса резко повернулась к нему, посмотрев с опаской о его осведомлённости и с недовольством. — Простите мою бестактность, дорогая жена. Я всегда был прямолинейным и не люблю ходить вокруг. Не спорю, его помощь вам — бесценна, однако, вы уже выросли и стали достаточно сильной, чтобы дальше идти вперёд одной, не держа его за руку, и не будучи ведомой им. Теперь вы должны вести за собой, вести семью и народ Севера, который решились защищать, а в этом нелёгком пути у вас не будет няньки, и вы уже не ребёнок, поэтому, проявите свою силу, прежде всего перед собой и своим сердцем. Дух всегда должен быть сильнее собственного тела, что бы подавлять желания, и иногда, сильнее собственного разума, что бы принимать решения «правильные», а не «разумные».  — Лорд Тирион, — Санса развернулась к нему всем телом и посмотрела на мужчину с лёгкой улыбкой, — вы ведь всё знаете, так почему не осуждаете меня? — Ланнистер вздохнул, и, сделав шаг, который разделял их, дотронулся до руки в чёрной перчатке. Он посмотрел ей в глаза и обрадовался тому, что руку она не одёрнула.  — Никогда. Кто угодно, но только не я. — Мужчина сжал её руку. — Даже если весь мир будет кричать вам в спину, я не посмею вас осуждать, потому что вы — самый ценный для меня человек, во всём этом мире. Так разве смею я осуждать вас за ваши чувства, леди Санса, если и сам испытываю такие же? Пусть ваши чувства греховны, и зовутся прелюбодейством, это прежде всего любовь, да и я в Богов не верю. А мои, пусть и справедливы, ведь это справедливо — любить свою жену, но на них я не имею права потому, что даже если бы ваше сердце не было занято, даже если бы я был не уродливым карликом, а прекрасным рыцарем — вы бы всё равно не посмотрели на меня так, как на мужчину, а если бы и посмотрели, то уж точно не полюбили бы. И это тоже справедливо. И я в очередной раз ненавижу свою фамилию… — Прошептал он, опуская глаза на пожухлые листья, покрывшийся лёгким инеем, и опустил её руку, делая шаг назад. Санса моментально опустила руку на его плечо, а затем опустилась перед ним на колено.  — Тирион, — он вздрогнул от неформального обращения, — я…  — Не заставляй себя говорить, если ты этого не хочешь. Я знаю, ты не любишь неловкие, неприятные тебе разговоры и пытаешься быстрее от них увильнуть, однако, я не хочу, чтобы мои чувства были тебе в тягость. Не бери в голову, считай это просто бредом не протрезвевшего за ночь карлика, вот и всё.  — Тирион, — Санса слегка улыбнулась, всё ещё не убирая руки с его плеча, — я очень хочу, чтобы вы всё же вернулись со мной в Винтерфелл и остались там при мне, как десница, правая рука и советчик. Ваш острый ум и превосходные способности тактика мне понадобятся, и заранее предупреждаю: Джон не справится с этой ролью лучше, у него нет вашего хладнокровия. Он может поступать мягко, а мне нужен лишь холодный расчёт и советы о том, как сделать лучше и правильней, а не как сделать совестно. Вы нужны мне в Винтерфелле.  — Нужен? — Его сердце словно молнией пронзило. Он знал: Санса не из тех, кто говорит приятности, лишь бы успокоить отчаявшегося. Это радовало. Как и её кивок и мягкая полуулыбка.  — Что же, тогда, я скажу вам своё решение после того, как вы станете полноценной королевой Севера.  — Я рассчитываю на положительный ответ, — кивнула она поднимаясь с земли, — поэтому, по приезду в Красный замок, прикажу Бриенне заказать брошь, на всякий случай. К полудню уже прибыли Бриенна с Браном и Мирой. Яра требовала объяснений, ибо кажись, она начала что-то подозревать, но, пошептавшись в сторонке с Тирионом, быстро успокоилась, сетуя лишь на то, что «просрали кучу времени». Санса же успокоиться не могла. Она набросилась на Брана сразу же по его прибытию, но тот отмалчивался, что вовсе не останавливало леди Винтерфелла, и она всё время пыталась что-то разузнать. Бран был молчалив, говоря только о том, что его ждёт долгий разговор с Дейнерис, и на этом ответы заканчивались. При этом, он всё время смотрел на Джона, причём, смотрел так, словно в последний раз его видит. Это настораживало семейство Старков, однако все молчали. Только когда вечер близился к ночи, и они, решив разбить лагерь, отправили Бриенну в таверну неподалёку и уселись около костра, разведённого Подриком, Санса всё же села около брата, требуя объяснений.  — Бран, я не буду просить тебя рассказать мне всё… — Санса глубоко вздохнула, замечая на себе взгляд младшего брата, который больше напоминал взгляд несчастного старика. — Просто скажи: есть то, о чём мне следует волноваться? — Бран долго и задумчиво разглядывал сестру. Она накрыла его руки своими ладонями, всё ещё вопросительно всматриваясь в родные глаза. Все сидевшие за костром насторожено молчали, занимаясь своими делами — чистя картошку, начищая оружие, проверяя одежду, однако, это вовсе не мешало им краем глаза поглядывать на девушку в меховой накидке и её брата.  — Тебе не о чём переживать, Санса, — Бран потянулся ладонью к её лицу и прижавшись к её щеке, погладил большим пальцем нежную кожу под глазом, — всё будет хорошо. У всех нас… И только после этих слов, тревога, поселившаяся со времени ухода Оберина, кажется, отступила. Впервые за всё время, Санса смогла облегчённо выдохнуть и расслабиться. В слова младшего брата хотелось верить, ибо они успокаивали и дарили надежду. И Санса верила. Не потому, что и правда считала, что всё будет так как он говорит, а потому, что больше ей ничего не оставалось… Кажется, завтрашнее прибытие в Красный замок, решит судьбу не только Сансы Старк, но и всего Вестероса.