Пташка и Змей

Дико извиняюсь за отсутствие проды, будем исправляться. Тьма, непроглядная, мрачная, она опутывала паутинами-тенями, было холодно, и в то же время жарко, не было никакого оружия в руках, даже собственное тело ощущалось с трудом. Он знал лишь то, что идёт, но куда идёт — он не ведал. Он пылает, горит, он одержим лишь одним желанием, и остановить его не может даже армия драконов. Ему кажется, что он один в поле воин, и он знает, что проиграет, что не выстоит, но, как настояний воин, готов сражаться до конца, без тени страха и сомнения, в его крови нет места трусости. Он будет сражаться с озорным огнём в глазах демонических, с ухмылкой на губах и азартом, он пойдёт на смерть, смеясь ей в лицо, плюя, харкая кровью прямо по меж пустых глазниц, но помрёт он с честью, насмехаясь над всеми живыми. Оберин не знал, на какой бой идёт, и куда идёт, он не видел ничего, и не ощущал ничего, даже страха. Он был словно призрачным, и на минуту, ему даже представилось, что он умер, затем замелькали картинки последних событий, и ему стало смешно, неподдельно смешно. Он сквозь такое дерьмо прошел, что арийские лошади столько навоза за год не дают, он был на грани смерти из-за неравных битв, в которых он побеждал, но и подумать не мог, что его сможет убить лучник, посланный Арьей Старк, сестрой женщины, которую он любил, ещё смешнее было то, что умер он от яда, а ведь он и сам змей, его кровь и есть яд, так как он может умереть? Нет, скорее всего, у него просто лихорадка, и сейчас он просто бредит. Оберин с ухмылкой пошел прямо, решив посмотреть на то, что покоится в его подсознании. Только вот, куда идти — не знал, везде — тьма кромешная, беспробудная, непроглядная. В его жизни раньше была такая, только красная, от крови врагов и похоти, ведь алый — цвет страсти, алым отблескивают волосы огоньками у камина, волосы его возлюбленной Сансы… Санса — словно током прошибло. Санса — это значит очарование. Санса — тысячи ядовитых стрел летят в его сердце, и попадают, казалось бы, уже и места живого нет, а они всё вонзаются в жизненно важный орган, прознают его, ранят, но ранят не так больно, как ранила Санса, когда отпустила его руку, помогая мужчине осознать, что она выросла, и может идти дальше, и в его поддержке она больше не нуждается. Оберин открыл глаза, и всё ещё видел тьму, он чувствовал боль и холод камней под собой, на которые он упал коленями, схватившись за сердце. Санса — его боль и зазноба. Санса, его свет, который, вытащил из мрака, осветил путь, а затем забросил в ещё более темную черноту. Санса — его возлюбленная, его королева, его желание, его любовь и боль, с осенью в волосах и морем в глазах, такая нежная и ласковая, такая чувственная и податливая, такая женственная и страстная, утончённая и изящная… Для Оберина, она, Санса — красивейшая женщина Вестероса, да что там Вестерос, красивейшая женщина во всём проклятом Богами мире, желаннейшая, самая прелестная. И эта женщина, подарившая ему столько любви и счастья, заставила ощутить такую боль, что не сравнится с болью от ран, полученных в сражениях. Ранее, он не испытывал подобного, и, был уверен, что не испытает. Гордыня медленно и мучительно умирала от ран, как от болезни — день за днем, час за часом, медленно, хрипя от крови, которая заполняла лёгкие, горло и рот. Но Мартелл не мог ненавидеть любимую, не мог ненавидеть хоть капельку, потому, что любил её безгранично, и если желание Сансы — Север, пусть будет так, если она предпочла дом ему, то он отступит, потому что понимает её, потому что знает, насколько Санса хрупка и чувствительна, и знает, что после пережитого, дом для неё будет прежде всего. Главное, что она уже выросла, его девочка стала умной и сильной женщиной, которая способна идти дальше без него, ему уже не нужно молчаливой тенью стоять за её спиной, впитывать каждым взглядом её шаги, движения, жесты, взгляды, действия… Ему не нужно кивать ей или мотать головой, подавая знаки, и советы его ей больше не нужны, тем более, что рядом с ней уже есть самые дорогие ей люди, и они уж точно смогут её защитить, особенно малышка Арья, которая оказалась не так и проста, впрочем, это он знал и так.  — Санса… — прохрипел он, стоя на коленях, пытаясь вглядеться в тьму, но что можно увидеть в небытие? Ничего. Он согнулся, понимая, что начал немного чувствовать своё тело, как вдруг, резкий свет ослепил его, и мужчине пришлось зажмурится. Лёгкое, нежное, почти невесомое касание чего-то нежного, словно шелк, и его небритая щека буквально горит от нежных, приятных ощущений. Так его касалась только его возлюбленная, его Санса. Он открыл глаза, смотря на светящийся силует и слегка улыбнулся. Это она, его пташка, его яркий феникс, стоит в белом, светящимся, легком платье, с открытыми плечами распущенными волосами, что вьются кудрями-локонами, словно она только-только причёску распустила. Кожа её светится, сверкает, алебастрово-мраморная, белая, а волосы на фоне белого ещё ярче, и глаза, два сапфира, сверкают, смотрят пронзительно, словно звёздочки сияют. Его ладонь на её скуле, она наклонилась к нему и смотрит с лёгкой улыбкой, а когда его ладонь накрывает её ладошку, она улыбается, обнажая ряд белых зубов, улыбается так успокаивающе, так ласково, что Мартелл смотрит на неё как на чудо, и всё проходит, вся бесчувственность, неуверенность, неопределённость.  — Санса… — Шепчет он, и она, улыбаясь, кивает. Затем она выпрямляется и протягивает ему руку. Оберин осознаёт, что боль проходит, сердце бьется быстро-быстро, и он берёт её за руку, понимая, что теперь, он готов идти прямо, готов ко встречи с армией драконов, потому, что даже десять тысяч армий ему не страшны, ведь рядом с ним — она. Держит его за руку, придаёт сил, верит в него, и рука у неё, холодная, как всегда, но нежная, неизменно. И Оберин идёт за ней, идёт прямо, идёт в самую тьму, и не боится, потому, что она — свет, и она освещает их путь, и тьма ему больше не страшна. Ни тьма, ни драконы, ни пекло. Мартелл просыпается, подскакивает с места, глотает ртом воздух и смотрит по сторонам. Он в своём шатре, обнаженный, с тяжелым дыханием, весь в поту и с повязкой на теле. Сансы нет. Нет ни света, ни тьмы. Ничего, есть только он, и прискорбная реальность — у них с Сансой нет будущего. Его место там, где солнце целует кожу, её — где ветра и морозы испытывают тебя каждый день, делая сильней. Они слишком разные, как сжигающий огонь и холодная сталь, в конце концов, лёд и пламень — не совместимый тандем. Мартелл устало плюхнулся, чувствуя мягкость теплых шкур, и повернулся в сторону.  — Это ты меня нашла? — Спросил он у служанки, которая, только увидев, что он очнулся, отложила ступку с толчёнными травами и принялась наливать воду из кувшина в кубок.  — Нет, ваш стражник последовал за вами и принёс вас сюда, я лично извлекла яд и обработала вашу рану.  — Какой был яд?  — «Глаз Змея».  — Хех, решил значит, меня… кых, моим же ядом? Забавно, — усмехнулся Мартелл сквозь кашель, — может, ты уже принесешь мне этот кубок, или так и будешь с ним стоять, пока я иссыхаю от жажды.  — Ой, простите, — спохватилась девушка и дала мужчине в руки кубок, — вы хорошо устойчивы были к яду, да и проник он не глубоко, вас немного лихорадило, но, лекарства помогли. Я рада, что с вами всё в порядке.  — Так значит, это ты меня вылечила? — Спросил Мартелл, откидывая кубок в сторону. Он осмотрел на девушку оценивающим взглядом. В голове сплыл образ Сансы, которая оставила его, даже во время его лихорадки, она в конченом итоге его покинула. Странная злость нахлынула на него, и он, мысленно плюнув на всё, ухмыльнулся по змеиному и привстал, смотря на девушку снизу вверх своим дьявольским взглядом. Игра огненных бликов и теней, делала атмосферу настолько удушающей, интимной и распаляющей, что служанка мысленно опрокинула тот золотистый кувшин с водой не только в себя, но и на себя. От одного взгляда этого мужчины, ей хотелось раздеться, сбросить ненужные тряпки, и стыдливо раздвинуть перед ним ноги, как делала это дочь повара перед конюхом. — Да, мой принц, — кивнула она. Мой принц… Именно так, любила говорить Санса. Мартелл сжал руки в кулаках, ухмыляясь, — если вам больше ничего не нужно, то я… — Девушка не успела договорить, как ладони Оберина обхватили её бёдра, придвинув ближе к себе. Девушка опешила, но отодвигаться не хотела — руки его были горячими, властными, сильными, именно такими должны быть руки воина: жилистыми, крепкими, с мозолями на ладонях от рукояти меча, чуть шершавыми. Она, будучи холодной северянкой, разомлела, впервые почувствовав жар мужчины с солнечного края. Северные мужчины не были такими горячими и страстными, девушка не могла отойти, и даже стыдливый румянец уже не напоминал о смущении, оно как будто испарилось. Ей хотелось умолять его взять её.  — Как же мне отблагодарить тебя за твою работу? — Ухмыльнулся он. Девушка была готова провалится сквозь землю, ведь она не знала, как отвечать на подобные вопросы, и как сказать, как попросить мужчину взять её? Что ей нужно сделать? Стыд сковал всё тело, язык не слушался, а щеки, казалось, побагровели до неимоверно красного цвета, и Мартеллу чертовски нравилось наблюдать за такой реакцией, и всё же, он ждал, что она ему скажет и как ответит. Он уже однажды вёл подобную игру со скромной девушкой, и привело это к тому, что сердце его, осталось там, в холодных, снежных землях, оно заледенело под древом, во льду реки, где любит молится Санса. Теперь же, Мартелл не имеет сердца, оно навечно останется у Сансы Старк. — Что же ты молчишь, спасительница? Как я могу отблагодарить тебя? — Он сжал её ягодицы ладонями, и девушка всхлипнула, инстинктивно схватившись за оголённые плечи мужчины.  — Так, как вы обычно благодарите женщин… — Девушка искренне надеялась, что Мартелл поймёт, и он понял, ведь сам к этому всё вёл. В пекло Сансу! В пекло его любовь! В пекло Север! В пекло всё, что держало его на цепи смирения. Мартелл не домашний змеёныш, не зверушка и не питомец, это ядовитый, скользкий и хитрый змей, и кажется, ему это всё осточертело, пора бы скинуть кожу.  — Как тебя зовут, спасительница? — Спросил он, взяв запястье девушки, целуя его.  — Мерая, — томно прошептала она, — моё имя Мерая, мой принц.  — Что же, Мерая, надеюсь, ты будешь покорной… — Прошептал он, резко опрокинув девушку, подмяв её под себя. В эту ночь, Оберин, казалось, не просто вдалбливался в служанку, не просто трахал девушку, ему казалось, что он из себя выбивал эти чёртовы чувства, разрывавшие его сердце, заполнившие душу чернотой. Он не хотел терять остатки разума и здравого смысла, но хотел наполнить душу тьмой, что бы не было никого сожаления и боли, однако, когда речь идёт о Сансе Старк, таких вещей, как чистый разум и здравый смысл, не существует вообще. У Оберина вообще, принципы и мировоззрение, менялись кардинально, как только речь шла о Сансе Старк. И сейчас, трахая совершенно не интересную ему женщину, он пытался представить Сансу, но всё равно не мог, потому, что, даже если закрыть глаза, и голос не тот, и под руками тело не то, и волосы, и характер, и выгибается она не так, и движения и жесты, и поведение — всё это не то! Не Санса! Не Санса! Не Санса!  — Надеюсь ты выживешь, Мерая… — Мартелл настолько озверел, что ему было совершенно безразлично на мучительные стоны девушки, на её просьбы остановится, на то, что за шатром его слушают и обсуждают, даже осуждают, но кого это волнует? Он — принц дорнийский, Красный Змей, Оберин Мартелл, и какое ему дело до того, что всякие свиньи говорят у него за спиной? Ярость, дикая, бешеная, приправленная похотью — вот, это именно та, гремучая смесь, которая доводит его до безумия. Будь сейчас на месте этой глупой служанки Санса, о, какое великолепное слияние сейчас было бы, но на её месте, служанка, на которую Мартелл, как ценитель прекрасного, в жизни бы не залез, не будь он таки злым, хотя, он просто пытался себе доказать, что Старк — ничем не лучше другой любой дырки, что она не незаменима, однако, подсознательно и сам понимал, что всё это глупый бред, потому, что нет никого, хоть на сотую долю, похожего на его лютоволчицу. А если она и пташка, то только феникс, потому, что тоже возрождается из пепла. Это ведь так в её стиле. А когда под утро, по приказу принца дорнийксого, один из сопровождающих его дорнийских воинов, вынес из шатра бездыханное тело служанки, Мартелл понял, что без Сансы, он остаётся всё тем же Красным Змеем, ядовитым воином, жестоким и безжалостным, а о чести и доблести его, можно благополучно забыть, потому, что, без Старк, нет у него теперь, ни сердца, ни души, ни ценностей. Нет его личности, и самого его теперь нет. Санса сжала в руках письмо и глубоко вдохнула, слабо улыбнувшись. Арья пронзительно смотрела на неё, выжидая, когда сестра уже начнёт говорить, но та пока что ликовала и не могла сказать ни слова. Джона это всё настораживало, он хотел быть в курсе всего, но не мог верить ни во что до конца. Бран кивал головой и легко улыбался, зная наперёд что там написано. Он вернулся позднее всех, изменившись больше чем другие, и они могли часами сидеть вместе, разговаривая, вспоминая былые времена, сдерживая слёзы, и строя планы на новое, совместное будущее, девушки говорили о мести, что так не нравилось Джону, который хотел только спокойствия и мира, а Бран вообще мало говорил, хотя знал больше всех, он просто слушал и иногда давал советы, но по большей части отмалчивался, говоря, что всё должно идти своим чередом, однако, не мог видеть волнения сестры, и всё же, рассказал ей то, о чём должен был молчать, таким образом, помогая ей не наделать ошибок в будущем, и сделать всё правильно. Сейчас он знал, что именно в том письме, и знал, что будет дальше, знал намного событий вперед, но молчал, потому, что такого его участь: он должен молчаливо наблюдать, иногда наставлять и давать советы, но ни о чём не рассказывать, всё должно идти своим чередом, всему своё время и место.  — Дейнерис Таргариен прислала письмо, в котором она зовёт меня в столицу, она прибудет туда уже скоро, я должна быть через два дня по её прибытию. Думаю, нужно собираться уже сегодня, выехать мы должны как можно раньше. Тирион и Аша тоже отправятся вместе с нами. Это будет решающий визит, — выдохнула Санса, — там всё и решиться: либо Север обретёт независимость…  — Нет никаких-либо, — сказала Арья, — наша брезгливая сестрёнка замарала руки в крови, исполняя приказы дотракийской подстилки, если она не согласится исполнить условия сделки, долго она на железном троне не погреет свой тощий зад.  — Арья, — неодобрительно покачала головой Санса, пытаясь скрыть улыбку, — я уверена, что мы обретём независимость, к тому же, я хочу у неё попросить не просто о независимости и перемирии, а о взаимопомощи, в случае бунтарских набегов на Север. Мы ещё не полностью оправились, Север не мало пострадал от правления Болтонов, мы сейчас ослаблены, поэтому, я хочу попросить о пребывании Севера под протекторатом Короны, сроком на три года, взамен, они всегда могут рассчитывать на нашу поддержку в случае необходимости, да и Стена находится на нашей территории, соответственно, наши воины обороняют всех от ужасов по ту сторону стены.  — Думаешь, летняя принцесса повертит в то, что за стеной прячутся твари, от которых наш мир оберегает Дозор? — Насмешливо спросила Арья, потягивая Эль с большой чашки. Она усмехнулась откинувшись на спинку стула.  — В драконов тоже никто не верил, — вставил своё слово Джон, — однако, она зовёт себя их матерью, оседлала их, и с их помощью, готовится получить железный трон.  — И всё решится там, где началось, — кивнула Санса, — не думала, что так скоро вернусь в Красный замок. Это последнее место, куда бы я хотела поехать. В любом случае, надеюсь, это последний визит Старков в то проклятое место, ещё никогда наше прибытие туда, ничем хорошим не заканчивалось.  — Я отправлюсь с тобой, — Сказал Джон, подбадривающие смотря на Сансу, — мы дого… —  — Нет, вместе со мной отправится Арья, — девушка, услышав своё имя, кивнула сестре, слегка улыбнувшись, — моя сестра достаточно сильна, что бы меня защитить, поэтому, я готова доверить свою жизнь двум сильнейшим воинам: Бриенне Тарт и Арье Старк. Они будут моими сопровождающими, охранной и советчиками. Кто-то должен остаться в Винтерфелле вместе с Браном, люди тебя уважают и верят в тебя, Джон. Ты должен быть здесь, ты — Старк, и здесь должен сидеть Старк. Брану не понравилась идея сестры: Санса была поспешной в решениях, Арья была слишком импульсивной и безумной, и обе могли наделать глупостей, и только Джон был самым рассудительным и спокойным из всех, так же он был хорошим стратегом, и помимо всего этого — Бран знал, что Джон должен быть там.  — Я справлюсь сам, — сказал Бран, — вы должны ехать вместе, и Джон и Арья. Я тоже Старк, и я не один, за меня можешь не переживать. Арья хороший воин, но если возникнут трудности, единственный совет, на который ты может рассчитывать, это: «давай я вспорю им брюхо», — ребята улыбнулись, даже Арья, понимая, что это правда, — Джон будет тебе советчиком, он хороший стратег и действует разумно, а ещё, он не идёт на пролом, а ищет компромиссы и наиболее миролюбивые варианты, чего вы делать не сможете, пока ваши сердца всё ещё горят от желания возмездия.  — Ой-ой, Бран, говоришь как старик, — усмехнулась Арья, — старуху Нэн напоминаешь.  — Он говорит как самый мудрый и вразумительный, среди всех нас, — поправил Джон, с улыбкой.  — Старый мудрец, и что же ты думаешь, обретёт Север независимость? — Спросила Санса, подперев подбородок кулачком, смотря прямо на брата.  — А как же иначе? Дейнерис ведь не хочет, что бы наша Арья вскрыла ей брюхо, у неё просто не будет выбора… В тёплой атмосфере, с лёгкими шутками и предвкушением важного события, завершился вечер. Санса сообщила об утреннем отъезде, и уже было начала готовится ко сну, как странная тревога начала трепетать её душу, и почему-то, ей казалось, что это связанно с Оберином. Бурлящая лавина внутри грудной клетки, распирала её изнутри. Было тяжело дышать, казалось, что она вот-вот задохнётся. Санса начала глубоко дышать, открыв окно, грозясь вывалится и провалится в ночную темень, упав в сугроб и свернув свою прекрасную шейку. Дверь позади неё резко распахнулась, и шум, образовавший в её голове, прекратился так же резко, как и начался, а дыхание пришло в норму, и она могла глубоко вдохнуть прохладный воздух. Арья закрыла окно, опустив руку ей на предплечье.  — Санса, ты всё сделала правильно, хватит уже думать об этом, — недовольно заявила Арья, — Винтерфелл — наш дом, Север надеется на нас, раз уж ты начала за него бороться, то доведи битву до конца, а мы тебе поможем, мы ведь семья. Не позволяй себе отступить и пойти на поводу у чувств, ты уже один раз допустила такую ошибку, и последствия были не лучшими, и ты и сама знаешь к чему это привело… — Санса резко отбросила от себя руку сестры.  — Хватит уже тыкать меня носом в мои прошлые ошибки, ты думаешь я не сожалею об этом? — Арья схватила сестру за предплечья и встряхнула, заставив замолчать и смотреть в её глаза свирепые и яростные.  — Так не повторяй своих ошибок! На твоих плечах сейчас не только честь нашей семьи, но и Север, весь Север! Раз уж начала — так побеждай! — Санса кивнула ей, и Арья, что совсем ей не свойственно, порывисто обняла сестру. Они попрощались спустя час, который провели в рассуждениях, а затем Арья попрощалась и закрыла дверь комнаты Сансы.  — Иди до конца, сестра, а я буду стоять молчаливой тенью за спиной, и контролировать, что бы всё шло так, как нужно, и ликвидирую любого, кто помешает нам придти к победе… Они в пути уже пол дня, Санса скрепя сердцем оставляла родной Винтерфелл, ещё сильнее ей не хотелось оставлять Брана одного, однако, она понимала, что младший брат знает намного больше неё, и пусть, ей пока этого не понять, но она знала, что ему можно доверять, об остальном он не рассказывал, она не спрашивала. Они добирались без лишнего сопровождения, но со стражей, повозок с едой не было, каждый рассчитывал на быструю дорогу да перекусы из таверны, куда, в целях безопасности, заходить никто не собирался, поэтому, было решено послать Бриену, что бы та сама всё принесла, однако, случилось это лишь под вечер, когда Джон сказал сделать привал. Странствующий путешественник подсказал где ближайшая таверна и Бриена поскакала туда, не хотелось сходить с курса и идти обходными путями, так как самая короткая дорога, это самый быстры вариант. Не прошло много времени, как вернулась Бриена, естественно не с пустыми руками и даже с ошеломляющими новостями.  — Уже и сюда слушок добрался. Говорят, что Бурерождённая, с первой вечерней звездой, вчера появилась в столице, нависла тучей над Красным замком и захватила себе железный трон, меньше чем за час и почти без жертв.  — Королевская семя? — Подал голос Тирион. — Что известно о Томмене?  — Сказали, что Дейнерис отправила всех в темницу, сообщив, что над каждым будет вестись суд, сейчас она сзывает все высшие чины Вестероса, требуя, что бы те преклонили колени.  — Значит, мы как раз вовремя, — ухмыльнулась Аша, — интересно, какая она из себя, эта мать драконов?  — Я недеюсь, что милосердна, — пробормотал Тирион, — но если с головы моего племянника упадёт хоть волосок… — Санса опустила руку на плечо Тириона, тихо подмигнув, тем самым успокаивая мужа — она уже об этом договорилась, Таргариан не тронет их.  — И ещё кое-что, — привлекла к себе внимание Бриена, — леди Старк, можно мне с вами поговорить наедине? — Санса опешила, но, сделав вид что она не увидела настороженного взгляда Арьи, потопала с Бриеной подальше от чужих ушей.  — Так же, сокращая путь через лес, я видела тела двух людей, что были с принцем Оберином, одна из них ваша служанка — Мерая, а другое тело принадлежит мужчине, что служил леди Арье, и ещё, девушка обнажена. Кроме того, в таверне ходит слушок, что видели одного богатого господина с сопровождением, подходящим по описанию под принца Оберина, и, говорят, что он направляется прямиком в Красный замок, при этом, оставляя за собой кровавые следы из пастухов, странствующих и просто тех, кто попадается ему на пути.  — О… — Санса опешила, не зная что сказать. Она не хотела в это верить, не хотела верить в то, что её Оберин сделал подобное с этими людьми, отказывалась верить в такую чепуху, однако, она понимала, что если он сорвался с цепи, то это вполне возможно, в его стиле, — Бриена, никому об этом не говори, хорошо?  — Как скажете, леди Санса.  — Иди и отдохни, я скоро подойду.  — Я не могу оставить вас, леди Санса, мой долг…  — Это приказ, Бриена, — грубым тоном ответила девушка, — оставь меня на время одну. Санса прислонилась к коре дерева, прячась в тени грубых столбов и зелёных листьев. Не мог Мартелл слететь с котушек из-за неё, не мог убивать простых людей, зачем ему это, он ведь не такой. Он сам ненавидит, когда гибнут ни в чём не винные люди, тогда зачем же он так поступает? Санса пыталась найти этому хоть какое-то оправдание, но и сама понимала, что не может. Есть поступки, которые, как не назови, остаются подлыми, и оправданий им не ищи. Она чувствовала сожаление, понимая, что это её вина, и груз ещё двух жизней, и яростной боли Мартелла, тоже её вина, и она раскаивалась и сожалела, но ей и самой было больно от его ухода, она не хотела его отпускать, Старк готова была поклясться, что хотела бы быть с ним, очень хотела бы, но она просто обязана довести дело до конца, и вернуть свой дом, защитить Север и обезопасить свою семью, с которой она только воссоединилась.  — Прости Оберин, но Север превыше всего, даже нашей любви… — Прошептала она, понимая, что не должна так реагировать на это, не должна вообще никак реагировать. Ей больше нет дела до принца Дорнийского. И пусть эта ложь, плотно засядет в её голове, не позволяя наделать много-много ошибок и пустить под откос всё, к чему она шла всё это время. А где-то там, в нескольких шагах, в тени деревянных столбов, за толстым дубом, Арья наблюдала за сестрой, сочувствуя ей, ведь, как бы там не было, они сёстры, но всё же, она довольно улыбалась, и гордилась сестрой — Санса не плакала и не сожалела, Санса молча подавляла свои чувства, стараясь сосредоточится на том, что правда важно. Санса изменилась в воистину прекрасную сторону, и стала восхитительной, теперь Арья признавала в ней Старк, и гордилась ею, как старшей сестрой. Она была готова признать её хранительницей Севера, сама же Арья, была готова стать её личной хранительницей. Она будет молчаливой тенью шагать за ней, не подпуская к сестре никого, кто мог бы помешать Сансе, даже Оберина Мартелла. Особенно Оберина Мартелла.  — Не волнуйся, милая Санса, он больше тебе не помешает… — Прошептала Арья, подбросив монетку вверх. — Валар Моргулис… Передохнуть было наилучшей идеей, и пусть Санса была категорически против этого, всё же Джон настоял на ночном привале, обещая, что с первой утренней звездой, они сразу же отправятся в путь, и Старк согласилась. Все спали, и Арье даже удалось уговорить Джона немного вздремнуть, хотя, это далось с трудом. Бриена смотрела за порядком на период сна Джона, а Арья просто не хотела спать, уж слишком много мыслей вертелись в её голове. В груди сердце билось словно у лютоволчицы, что была загнана в клетку. Санса, старшая сестра, которая некогда была пугливой неженкой, стала сильной, стальной, но и у неё есть слабость, а в нынешнее время, слабость для них — непозволительная роскошь. Арья владеет даром, что несёт смерть, она вольна отбирать жизни, и она может помочь сестре, хочется избавить её от всех слабостей, Арья уверена: Сансе это нужно, пусть та этого и не признаёт. Главная помеха на их пути — Оберин Мартелл. Убить его не получилось, однако, Арья на это не особо рассчитывала, это была даже не попытка убить его, это было предупреждение, вызов, и младшая из сестёр Старк знала, что Змей его примет. Она так же знала, насколько Оберин гордый и упрямый, предугадать то, что он отправится сразу в столицу, а не вернётся в Дорн, была проще простого, и в столице, у неё будет возможность закончить начатое и отдать Богу смерти ещё одну душу. В конце-концов, именно сейчас, они близки к победе как никогда, их цель всего в двух шагах, нужно просто эти шаги сделать, и Санса проделала весь этот путь, и последние два чёртовых шага, сделать не может, ибо всякие змеи встают у неё на пути.  — Но я эту змею уничтожу, он попадёт под мой ботинок, если ещё раз встанет на моём пути… — Прошептала Арья, выбрасывая сучкок, который держала в руках, в огонь.  — Вы что-то сказали, леди Арья? — Бриена пронзительно посмотрела на Старк, и та слегка улыбнулась.  — Не важно, — отмахнулась Арья, — я иногда люблю разговаривать сама с собой. — На некоторое время затянулось молчание, каждый о чём-то думал, ну ни одной из женщин, не было спокойно на душе. — Леди Бриеннна, — решилась прервать тишину Арья, — я бы хотела у вас кое-о чём попросить.  — Я вас внимательно слушаю.  — Скажите, вы ведь поклялись служить моей сестре, защищая её верой и правдой, — воин кивнула, — я тоже этого хочу, но, мы ведь обе знаем, что пусть Санса и изменилась, она стала сильнее, не в плане физическом, но у неё есть два главных недостатка: доброта, и склонность идти на поводу у чувств.  — Я не понимаю о чём вы…  — Нет, вы всё прекрасно понимаете, — перебила её Арья, — и если вы хотите и дальше быть рядом с моей сестрой, то вы больше не будете передавать ей информацию, которая касается Оберина Мартелла, потому, что защищать её нужно именно от него. Если вы и правда, хотите защитить мою сестру, то вы должны поминать, что защищать её нужно от всего, в первую очередь, от от собственных чувств, и даже от самой себя.  — Я вас поняла, — кивнула Бриенна, — я буду исполнять свои обязанности должным образом, пока леди Старк не сядет на трон в Винтерфелле.  — Трон — это ещё не всё, с момента её правления, ей как никогда будет нужна твоя помощь, а для меня нет конкретного места, которое зовётся домом, я в любой момент могу уйти, а ты нужна Сансе там, и я хочу знать, что если мне придется покинуть Винтерфелл, чего я надеюсь не случится, то хочу знать, что рядом с Сансой, кто-то надёжный, кто-то, кому я могу доверять.  — Я обещала леди Кейтилин, и обещай вам: я защищу Сансу Старк. Даже от самой себя. После этого разговора, в голове Бриены Тартской мыслей прибавилось, а вот Арья, почувствовала себя на удивление спокойно, и даже легла спать, а ещё, после этого, спокойно уснул Тирион, с довольной улыбкой на устах, который лежал ближе всех и слышал больше всех. Арья ему определённо нравится, особенно в своём отношении к Красному Змею. С этой волчицей они определённо подружатся…