Пташка и Змей

Кровь закипает в жилах, жидкой сталью струится по венам, которые отчётливо видны на светлой коже. Комок застрял в горле, не позволяя проглотить вязкую слюну и сделать вдох. Лёгкие наполнились свинцом, горло опутали невидимые нити, ходить стало тяжело, ноги словно приросли к траве и не желали делать и шагу. Тяжелое чёрное платье с кожаными вставками и грубой цепью на шее, казались непомерной тяжелой ношей. Ей хотелось на минуту стать маленькой девочкой и укрыться в тёплых отцовских объятьях, чувствуя защиты в кольце его больших рук с грубыми мозолистыми ладонями. Санса тяжело дышала и пыталась собраться с силами. Вот она, в саду, в глубине лабиринта розовых цветов и камелий. Здесь, а высокой зелёной стеной из лиан и камелий, за поворотом, стоит он: Оберин Мартелл. Тот, кто удавом смотрит на неё, чей хищный взгляд заставляет её колени подкашиваться и трястись. Только при одной мысли о нём, она уже чувствует себя маленькой девочкой, глупой и беззащитной, а уж стоя перед ним и подавно. Вся её спесь теряется, и существует лишь одно желание: раствориться в нём. Мартелл действует на неё точно афродизиак, вызывает постыдные желания, пробуждает в ней другую сущность, и хуже всего то, что ей это нравится. Оберин Мартелл ей нравится. И ещё, ей нравится тёмное, тайное желание заковать его в цепи, насильно увести в холодный и сырой Винтерфелл, запереть в замке и никогда не отпускать, дабы он всегда был подле неё. Санса знает: невозможно. Нереально. Слишком свободолюбивый Оберин не будет верным псом сидеть подле неё. И тёмное что-то внутри неё шепчет: «Не спрашивай, просто сделай как хочешь». За это постыдное желание, она хочет дать себе оплеуху, и пока она мнется возле поворота, в самом укромном тупике лабиринта, под небольшим деревом белой магнолии, он её ждёт. Она бы мялась и дольше, если бы её не отвлёк низкий, мужественный бархатный голос:  — Долго вы будете там стоять, ваше величество? — Насмешка в голосе такая явная, что Сансе хочется одновременно улыбнуться и ударить его. Она недовольно хмурится и сжимает нежные ладони в кулаки, а затем делает шаг, другой, надевает на лицо маску беспристрастности и подходит к нему. Он смотрит долго и пристально, словно хищник, улавливает каждое движение, взгляд хитрый и прищуренный, и как всегда горит желанием. Он желает её, она знает это, видит в его глазах, знает что она его возлюбленная и желанная женщина, и его…  — Моя королева… — Насмешливо шепчет он, вспоминая как эта сама Королева Севера стонала под ним, как вбирала в себя его плоть и умоляла быть резче, входить глубже и любить-любить-любить…  — Дорн не является частью Севера, я не ваша королева, — спокойно говорит она, пытаясь сохранить беспристрастное лицо, хотя, после того разговора в замке, возле колоны, к которой он грубо её прижал, румянец всё же полыхает на её лице, — оставьте это обращения для Дейенерис Таргариен.  — Хватит, — голос его резкий и нетерпеливый, ему не нравится ломать комедию, хочется закончить со всем этим. Наконец-то, они, как два изголодавшихся хищника, точно звери, истосковавшиеся друг по другу, бросаются в объятья, прижимаясь так сильно, что кости болят. Резко, быстро, крепко и болезненно, они одновременно делают шаг, одновременно сжимают друг друга и громко дышат, вдыхая аромат друг друга. Они истосковались, им было мало, и то грёбанное расставание было самым неудачным решением Сансы, после решения покинуть Винтерфелл ради Джоффри, разумеется. Он сжимает её талию до боли в животе, такую хрупкую и манящую, перевязанную чёрной кожей; зарывается носом в огненные волосы и чует запах пламени и северных роз, синих, как покрытые льдом реки Винтерфелла, вдыхает жадно, почти стонет сквозь зубы: она в его руках, она опять его, принадлежит ему. — Моя. Больше не отпущу, не отдам, вырву сердце, но не отдам… — Шепчет он в забвении. И Сансе почти страшно, потому что она знает: он и правда не отдаст, скорей убьет, нежели позволит уйти, но это «почти», перекрывает всё остальное, потому что Сансе это и нужно, ей нужно что бы он её держал, не отпускал, сжимал в своих опасных объятьях, как сжимают змеи свою добычю. Сансе так хорошо, ей нравится задыхаться в запахах дорнийского солнца и золотого вина, ей нравится вдыхать опасный запах страсти и крови, лета и песка, моря и свободы, и ей так хочется свободы с Оберином, ей так хочется быть его, что она теряет голову от безумия. Нежные ладони скользят по широким плечам, крепкой спине, узких бёдрах и тонкой талии, такой, что любая леди позавидует. Она тычет носом ему в скулу, вдыхает запах и не может надышаться, ей его мало, так мало… Она тосковала, сожалела, что отпустила, она так хочет больше, и хочет всё высказать, но, когда смотрит ему в глаза, то понимает: он всё знает сам. Ей не нужно ничего говорить, Мартелл знает всё что она чувствует, о чём думает, что хочет сказать или сделать, он читает её как книгу, знает её лучше самой себя и это подкупает. Он чувствует её душу.  — Ловко вы с Варисом спелись, — усмехнулся Мартелл, — она даже не заподозрила подвоха?  — Мммм… — Санса мотает головой, обхватывает ладонями его лицо и прижимается бледным лбом к его загорелому лбу, — нет, ничего. Мы свою часть сделали, дальше пусть делают что хотят, пусть обходятся без нас, и манипулируют ею как хотят, мне на это плевать, я добилась чего хотела: моя семья в безопасности, Север независим, он под моим началом. Никто больше не посмеет тронуть мою семью, Старки защитят Север, а я защищу Старков.  — А мы? Ты всё же подумала над тем, что я тебе сказал? Или мне следует закинуть вас на плечо и похитить новоиспечённую королеву? Война между Севером и Дорном обещает быть быстрой, у Бурерождённой драконы есть, знаешь ли… Но я готов воевать за тебя даже с тобой… — Санса опустила длинные холодные пальцы на его губы при попытке поцеловать её.  — Я подумала над твоим предложением, и… Оно неплохое. Всё уже было запланировано давно, по пунктам и клеточкам: Арья слишком свободолюбива, дабы быть леди или управлять Сервером, политика не по её части, как и интриги, ведь она решает дело мечом, поэтому Арья Старк займёт пост военачальницы. Арья с энтузиазмом дала соглашение ещё до того, как они получили свободу. Бран нужен в замке подле королевы, дабы предугадывать те или иные будущие события, или же сверять с событиями прошлого, хотя он предупредил, что всё время будет сидеть в уединении, и беспокоить его стоит только при случае необходимости. Рикон сразу согласился присматривать за братом. Он был просто рад оказаться дома, видеть Брана, кем бы тот не стал, обучаться обращению с мечом у Арьи и есть пирожки с фасолью. И Джон. Джон нужен был Сансе как помощник, советник, друг, регент и брат. Санса официально подписала указ об этом ещё до получения независимости, и по возвращению в Винтерфелл, обязательно поставит королевскую печать и даст ему бумагу. У неё есть правая рука — Бриенна Тарт, и десница — Тирион Ланнистер. Как бы не была неприятна мысль о том, что кто-то из этой семьи будет жить в Севере, всё же помощь Тириона была неоценима, а его светлый ум поможет ей во многом, к тому же, тот был в хороших отношениях с лордом Варисом, таким образом, Санса будет присматривать за Дейенерис и её политикой, которая Сансу не особо интересует, но предупреждён — вооружен. Как только все дома Севера соберутся, и они отбудут коронацию, Санса официально объявит Джона регентом королевства Север. А регент был нужен королевству на время её отсутствия, потому что оно планировало быть длительным. Санса обдумала, если не всё, что очень многое. Однако, поймав её тогда, в замке и, прижав к стене, Мартелл предложил ей альтернативу. Опаляя горячим дыханием её уста, он предложил: — Если ни ты и ни я не хотим уступать друг другу и переезжать в чужой замок, давай уедем. Год, два, дай нам это время чтобы насладиться друг другом, а тогда уже и решим. Давай увидим мир, посетим Летние острова и места в которых ты не бывала, я отвезу тебя, покажу тебе самые лучшие места, испробуем лучшие вина, отведаем лучших яств, насладимся друг-другом, влюбимся ещё сильнее, если это возможно… И тогда, когда мы будем переполнены, и, уже насладившиеся свободой, отдохнувшие от всего дерьма что на нас свалилось, когда мы получим то, что заслужили, тогда всё же решим, куда возвращаться: в Солнечное Копье, как Лорд и Леди Дорна, или же в Винтерфелл, как Короли Севера. Подумай и дай мне ответ, я буду ждать тебя в саду, на том месте, где ты застала меня с Элларией. О том разговоре Санса думала всё время, даже беседуя с Бурерождённой, что не позволяло сосредоточится. Он ведь и правда всё продумал. Оберин Мартелл, импульсивный и безумный, он ведь мог и правда украсть её, похитить и бессовестно развязать войну, или же гордо уйти, не возжелав её обратно, мог сделать что угодно из этого, но он напротив, продумал альтернативу. Человек, который никогда не считался с чужим мнением, придумал наиболее оптимальный вариант. Санса не могла этого не оценить, её переполняли разные чувства, от нежности и радости, до благодарности и желания расцеловать. И ей этот вариант очень даже понравился. Посетить разные города, испробовать чудные яства, изучить культуру и политику других людей, это ведь всё интересно, но…  — Ты согласна, моя пташка?  — Мг… — Санса вздрогнула, ощутив его дыхание на своих губах, — я бы с радостью, Оберин, но… Бран сказал мне кое-что…  — Не говори нет, — он сжимает её шею и зажмуривает глаза, не хочет слышать отказ, не примет его, не хочет сдаваться и отправляться за ней, не так просто, — давай хотя бы попробуем.  — Оберин, — она ласково кладёт ладонь не его скулу, — посмотри на меня, — тот открывает глаза и видит виноватое лицо, — я теперь не просто королева Севера, есть ещё одна причина, по которой я не могу оставить Север. И очень скоро она тоже будет требовать моего внимания, — она взяла его ладонь и приложила к животу, — Бран увидел в моём чреве жизнь, Оберин. Твою и мою. Теперь ты понимаешь? Взгляд Оберина был нечитаемым, Санса не могла понять его эмоции, радуется ли он, злится ли, ведь всё пошло не так, ведь ей предстоит много работы на Севере, он хотел отправиться с ней в путешествие перед тем, как осесть в холодном замке, но всё пошло по другому сценарию, и теперь, либо она королева Севера, которой придётся взять кого-то в мужья, дабы ребёнок не был бастардом королевы и навсегда забыть Мартелла, либо, волчица приведёт в дом красного ядовитого змея и посадит его подле себя. И всё сейчас зависит от выбора Оберина. Он это понимал, и лишь одна мысль о том, что его северная волчица будет принадлежать кому-то другому, такая открытая, чувственная и желанная (он всё это в ней открыл), сводила его с ума, бесила, ведь он не хотел её отдавать. Он понимал, что Санса возьмёт мужа, и даже представил Тириона в этой роли, ведь это не впервые, Санса согласится, он знал, и от того ревностно сжимал кулаки: королевам не позволено иметь бастардов, она выйдет замуж. Мартелл сжал челюсти: «Не отдам, не позволю, моя. Мои. Оба».— Он прижал широкую ладонь к её чреву, отчётливо понимая, что этот ребёнок будет отличатся от тех бастардов что он имеет, это — ребёнок от любимой женщины, маленький принц, ребёнок холодных северных снегов и жаркого дорнийского солнца, и осталось лишь гадать, будет ли он змеем или лютоволком. Мартелл усмехнулся, увидев перепуганное и опечаленное лицо Сансы. Он ухватил её за подбородок и насмешливо фыркнул:  — Ну что же, раз уж всё уже решено, то похоже, придётся мне поплотнее кутаться в меха. Сошьёте ли накидку для своего супруга, моя королева? Бран и правда увидел в чреве Сансы дитя. Он вообще много чего видел, и прошлое и будущее, что-то ему нравилось, а что-то нет. Однако, он чётко видел сидящую на троне сестру — королеву севера, и видел подле неё Оберина, смотрящего на всех хищным взглядом, оберегающего свою королеву от других и жадных взглядов, а ещё он видел кронпринца, маленького наследника дома Старков, рыжеволосого Недда Старка, и голубоглазую Эллию, и процветающий Винтерфелл, и счастливую семью, и далёкое будущее, в котором увидел то, чего он не должен был видеть: — Летние острова, как я вижу, пришлись вам по вкусу. Какие еще будут пожелания, моя королева? — Отдышавшись спросил Оберин. Санса легла на его горячую грудь, и он положил одну руку на её ягодицу, а другую подложил себе под голову, наблюдая за ней, такой красивой, мокрой, обнажённой, такой его…  — Я хочу сделать это на стене, — Сказала она улыбнувшись. Оберин сначала нахмурился, а потом рассмеялся, — раз уж скоро возвращаемся домой, заедем туда и опробуем наши ледяные крепости на прочность.  — Ты серьёзно? — Заинтересовано спросил он. Санса кивнула, и наклонилась к его уху. Прикусив его за мочку, она потерлась носом о его щетину, а потом опять прислонилась пухлыми губами к уху красного змея.  — Я хочу, что бы ты трахнул меня на стене…

Конец

Концовка слита, знаю, изначально я вообще хотела дабы Арья убила Оберина, а Джон женился на Сансе получив фамилию Старков, дабы ребёнок Сансы не был бастардом, но потом решила что хватит смертей и вот такой вот счастливый конец. Слитый и скомканный, ага, похоже я растеряла запал, простите все кто так долго ждал и разочаровался в итоге)