Прошу любить и жаловать.

- Ну, так это просто, - оптимистично заявила я. – Надо пойти в библиотеку и всё. - Да? – взвился Берни. – А ты знаешь, сколько там книг? Пока все перелистаешь – не одна ночь пройдёт. – О, да он не слишком любит читать, усмехнулась я. - Нет, тут не так всё написано, – призадумалась Ингрид, - да и не сказано, что спрятано в книгах. Они немного поспорили о количестве книг в библиотеке. Мистер Прайори внимательно слушал всех, переводя взгляд с одного спорящего на другого. Потом взгляд его остановился на мне. - И что спорить? – мягко заметил он. – Просто пойти и посмотреть. Всё равно уже сегодня вряд ли кто уснёт. - От волнения, - улыбнулась леди Кракнелл. – Но всё же я попросила бы вас, Джеффри, пойти домой с семейством. Конечно, все мы прекрасно поместимся в библиотеке, но завтрашние работы никто не отменял, а невыспавшись - можно наделать ошибок. А ведь никаких сокровищ пока не найдено. Пока следует рассчитывать только на свои силы. - Да, миледи, - учтиво поклонился Джеффри. - Конечно, миледи, - добавили Хельга и Ингрид. А близнецов просто взяли за руки и увели с собой. Меня тоже хотели отправить в постель, но я взбунтовалась. Ведь это Я нашла завещание! И что с того, что я о нём не знала? - Да, - вспомнила леди Кракнелл, - наказание за непослушание пока не отменено. - Да, я помню, - отвернулась я к стенке, - но там речь шла о лишении сладкого, а не приключений. Оба рассмеялись. Мне было разрешено посидеть с ними в библиотеке. Помня о том, что надо дождаться рассвета, я незаметно прихватила с собой будильник. Обычно он стоял на столике у моей кровати. Установить его на время восхода солнца не составило труда. Я прочитала об этом в календаре, который висел на кухне – Хельга увлекалась всякими астрологическими прогнозами, потому и интересовалась такими подробностями. Да, библиотека в усадьбе вполне заслужила такого гордого названия. Она начиналась сразу направо от главного входа и доходила до конца фасада. То есть почти столько же места, сколько и бальный зал. Единственное – она была вполовину уже, ведь рядом с ней была сделана уютная гостиная, в которой принимались - увы, немногочисленные теперь – гости. Но и так книг в библиотеке было очень и очень много. Да, тут были стеллажи и с современными книгами, даже мне была отведена специальная полка с детскими произведениями современных писателей. Но было много и старинных книг, к которым мне пока не было доступа. Тяжёлые кожаные переплёты, тонкие желтоватые от времени страницы, эти книги находились в дальнем конце библиотеки, отделяясь от более новых изданий лёгкой ширмой. Так же, как и в Большом зале, высокий потолок, стены были доверху заполнены стеллажами с книгами. Ах, нет, всё же на самом верху оставался кусочек стены, украшенный затейливым орнаментом вокруг умных мыслей о книгах. Чтобы обеспечить доступ к верхним полкам были проложены металлические опоры, по которым с тихим лязгом передвигалась незамысловатая лесенка. Посередине первого отсека библиотеки стоял стол. Большой, с места не сдвинешь. За этот год я часто сидела за ним, занимаясь с кем-то из взрослых или сама. Мне даже специальный стул сделали, чтобы мне не пришлось подтаскивать к столу тяжеленные кресла, стоявшие в разных углах библиотеки рядом со столиками со старинными лампами. Так уютно было сидеть в одном из этих кресел, забравшись с ногами, укрывшись тёплым пледом, переживая за кого-то из персонажей. Но сегодня я не стала устраиваться в кресле, да и плед мне был не нужен – лето ведь на дворе. Нет, я оккупировала сидение под окном, единственное из всех, которое располагалось напротив чистой стены. То есть - на ней не было афоризма. Благо она была ближайшей к входу. Потянула за руку и бабушку, вынуждая её сесть рядом со мной. Мило улыбнулась мистеру Прайори. Тот устроился в кресле недалеко от нас и погрузился в изучение скучнейшей книги – ни одной картинки. О чём я тут же поставила его в известность голоском маленькой девочки, вызвав снисходительные улыбки взрослых. А что – мне не трудно немного подыграть им. Пока что получалось неплохо. А сама я немного почитала вслух одну из моих любимых сказок – специально для бабушки. Она была довольна, хоть и исправляла мои ошибки. Но очень терпеливо. Потом сон всё же сморил меня. Что поделать - этому телу только должно было исполниться пять лет. Но предусмотрительно засунутый под одну из подушек будильник разбудил меня вовремя. За окном только начала разгораться заря. Цветные стёклышки на окне начали бросать отблески на стену. Я посмотрела на бабушку – та тоже дремала, прислонившись головой к стене. А вот мистер Прайори не спал. Он внимательно смотрел на меня. Как только заметил, что я проснулась и посмотрела на него – лихо подмигнул мне. И тоже посмотрел на витражи. Леди Кракнелл сонно зашевелилась, надела висевшие на тонкой цепочке очки, недоумённо посмотрела на меня. - Что? Уже? Ага! Вот уже и солнце показалось! На стене проступили буквы – точь-в-точь как те изречения, что были на соседних стенах. Это солнечные лучи, пройдя сквозь витраж, дали такое изображение. А так как эта часть окна находилась где-то на уровне второго этажа, было маловероятно, что кто-то с улицы мог прочитать это. Я сжала руку бабушки, привлекая её внимание к стене. Нет, бабушка не смогла сама прочитать то, что написано. Ей помог мистер Прайори, громко прочитав две строки, что появились на стене. - И путь величия ко гробу нас ведет! - Как странно, - леди Кракнелл прижала руку ко лбу, вспоминая. – Да, конечно! Это строчка из стихотворения Томаса Грея – в этом стихотворении говорится о размышлениях на сельском кладбище. Томик стихов этого поэта есть в нашей библиотеке – и даже с подписью автора. Она поспешила пройти к полкам с рукописными книгами, теми, что были за ширмой. Немного постояла перед стеллажом, вспоминая, потом точно протянула руку и достала небольшую книжечку в аккуратном сафьяновом переплёте. Бережно раскрыла её, пролистнула несколько страниц. - Вот эти строки! Но тут больше ничего нет. Она даже слегка потрясла книгу, перевернув её страницами вниз. - Никаких указаний, - грустно добавила она. Я тихо хихикнула. В чуть приоткрытое окно доносился разгорающийся щебет просыпающихся птиц. И звон колокола на ближайшей церкви. Её ещё было видно из окна моей спальни на втором этаже. А где церковь там и кладбище. Сельское. Видимо эта же мысль пришла в голову и обоим моим спутникам по ночному сидению в библиотеке, потому что они попытались броситься к выходу из дома. Их остановил только мой невинный вопрос: - А вы пойдёте туда в домашнем халате и тапочках? Оба смутились, бросив взгляд друг на друга. Разумеется, перед тем, как отправиться на эти ночные посиделки в библиотеку, мы все переоделись в домашнее платье. И обувь сменили. - Да, а завтракать мы тоже сегодня не будем? – догнал их мой вопрос на лестнице. Тут они просто расхохотались, правильно оценив комизм ситуации. Леди Кракнелл покачала головой. - Мы чуть не заболели страшной болезнью, Мариус. Хорошо, что Долорес так рационально мыслит. Смогла немного охладить нас. - И какая это болезнь? – заинтересовалась я. - Заразная? Сильно? Как ветрянка? - Эта болезнь очень заразная, мисс Амбридж. Называется – золотая лихорадка. – Суровым голосом заговорил мистер Прайори. Но долго не выдержал серьёзного тона. Неожиданно прыснул, как мальчишка. - И ведь мы поддались ей, - укоризненно погрозила ему бабушка. И сама улыбнулась. Было решено, что мы втроём совершим небольшой набег на кухню, возьмём с собой корзинку для пикника, в которую положим немудрёные бутерброды и пару бутылок с морсом. И только потом неспешным шагом отправимся на прогулку по окрестностям. Что может быть естественней такой утренней прогулки? Тем более – что и окрестности усадьбы того стоили! Уже год я жила в усадьбе, а всё не могла насмотреться на окрестности, которые открывались с крыши дома, благо она имела довольно высокую балюстраду в виде зубчиков крепостной стены. Они позволяли спокойно рассматривать подъезжающих, при этом пряча наблюдателей. Да и просто с ближайшего холма, носившего впрочем, громкое название Кенделшу-Хилл, рассмотреть поля арендаторов. На этом холме всё ещё стояла старинная ветряная мельница, право молоть зерно здесь принадлежало только арендаторам маркиза. Да, земельные угодья всё ещё оставались в ведении семьи Сент-Эдмонд, хоть уже и потеряли то значение, которое имели – да хотя бы в девятнадцатом веке. И старая мельница грустно ветшала, жалобно поскрипывая под внезапными порывами ветра. К северу от возвышенности, на которой мы остановились по пути к сельской церкви, простирались невысокие холмы, куда переходит ее подножие, характерные для английского пейзажа. За возвышенностью рядом с Кенделшу-Хилл спряталась близлежащая деревенька, о существовании которой свидетельствовали голубовато-серые дымки – туда-то мы и направлялись. Всего около двух километров – просто утренняя прогулка. К югу тянулась низменность, однако не переходящая в болото, а на небольшом отдалении была видна серебристая лента моря. В семи с небольшим километрах за пологими холмами скрывался небольшой торговый городок, стремительно выросший из деревни, когда там проложили железную дорогу, тем самым отхватив немалую часть угодий маркизов Сент-Эдмонд. Прямо под холмом, там, откуда мы пришли, за торжественным великолепием лужаек, сада и знаменитого (увы, всё в прошлом) оленьего парка располагались вычурные и в то же время аккуратные постройки имения Кенделшу. И все же с вершины холма имение выглядело почти игрушечным. Безупречным. - Как вы думаете, сможем мы хоть что-то найти? – напряжённым голосом спросила леди Кракнелл, опираясь на руку мистера Прайори, любезно поданную пожилой леди при подъёме на холм. Мы ненадолго обосновались у подножия старой мельницы – там был очень подходящий плоский камень, перекусили бутербродами и выпили прохладного морса из маленьких серебряных стаканчиков, что оказались в походной сумке мистера Прайори. Мы шли на поиски приключений. И только я точно знала, что мы должны будем найти. Раз уж всё остальное совпало. Однако безоблачный июньский день пока ничего об этом не знал. Из голубятни над садом доносились гулкое воркование, гудение, клокочущие трели, ухающие, стонущие, хриплые раскаты, свист, шипение. То есть - самые безмятежные из всех звуков доброй старой Англии. Ему лениво вторили галки, скрывающиеся под сенью вязов на старинной аллее, берущей своё начало от ворот, что ещё сохранились при въезде в поместье. Где-то вдалеке, там, где расположены бывшие конюшни, а теперь всего-навсего гараж для одинокого роллс-ройса, колокол пробил семь. Поместье всё ещё дремало.