Желание

***       Стайлз вздрагивает и закусывает губу. Шумно дышит носом, поддаваясь бёдрами и сжимая кулак сильнее. Давление почти достигает предела…       Перед глазами мутно. В голове пусто. По комнате разносится запах естественной смазки и тихие липкие звуки.       Тяжело сглатывая, парень представляет иллюзорные сильные руки на своём теле, тихое сбитое дыхание рядом, и, зажмурившись, застонав в голос, пережимает основание. Растягивает мучительное удовольствие.       Тугой узел в паху затянулся сильнее некуда и сбито пульсирует, требует выхода бурной энергии. Стайлз подчиняется.       Снова проводит по всей длине, слегка оттягивая крайнюю плоть. Проводит пальцем по головке, надавливает. По телу проходит судорога и, с громким «чёрт…», которое перетекает в стон удовольствия, мальчишка кончает.       Раскидывает руки в стороны, загнано дыша, и усмехается. Улыбается от уха до уха, чувствуя лёгкость во всём теле.       Он уже давно начинает догадываться, кого именно представляет в своих мокрых фантазиях, но пока что это не мешает, так что плевать. Пока что это не проблема уровня «жизни и смерти».       Наскоро вытерев живот и руку, он натягивает штаны с бельём и поднимается, чтобы выбросить салфетки. В этот же момент со стороны окна раздаётся какой-то шум.       — Наконец-таки, ты закончил… — тихо ворча, Дерек переваливается через подоконник и поправляет футболку.       Стайлз покрывается краской с головы до ног, потому что слышит, что именно говорит альфа, и замирает на месте. Смотрит, как Хейл потягивается, садится в облюбованное кресло в углу.       Блять.       Что-то более нелепое и неудобное чем эта ситуация, — во всех смыслах — придумать сложно…       Блять.       Сжав руки в кулаки, подросток понимает, что салфетки всё ещё у него в ладони и поспешно их выкидывает. Смотрит на Дерека, который равнодушен, будто эта ситуация совершенно ему безразлична…       Мальчишка готов поспорить, что он с таким же лицом только что стоял под окном в ожидании окончания… Этого.       Что-то внутри неприятно колет и Стайлз резко мотает головой, выкидывая из неё все бредовые мысли. Какая нахрен разница.       Он подросток — он мастурбирует. Это нормально.       Было бы, наверное, страннее, если бы было наоборот…       — Итак, чем обязан в этот раз, Дерек-я-не-знаю-что-такое-двери-Хейл? Ещё один монстр, ведьма или может… Лепрекон? — Стайлз язвит, прикрывая этим свою уязвлённость от вторжения и такого равнодушия со стороны волка. Размахивает руками, жестикулируя, и присаживается на край стола.       — Нет. Эрика предложила устроить небольшую вечеринку… И я подумал, что ты должен узнать об этом раньше Скотта, чтобы придумать как его уговорить. — спокойный взгляд, ровный тон. Боже, да что с этим парнем не так?! Стайлз щурится и хмыкает. Точно. Не того поля волчья ягодка… — Если он всё-таки вступит в мою стаю, он будет под защитой и…       — Он и сейчас под защитой.       — Не смеши меня. — Дерек вскидывает бровь. — Он будет под защитой альфы. Это совсем другое…       — И что мне будет за то, что я его уговорю прийти? Или может даже вступить в твой клуб мохнаток… — скрестив руки на груди, Стайлз наигранно скучает и косится на часы. Тонко намекает, чтобы волчара проваливал.       — Возможно, он проживёт на пару лет дольше.       Мальчишка уверен, что оборотень слышит скрежет его зубов. От хорошего настроения и расслабленности не осталось и следа.       — Ладно. Когда? — «Ублюдок. В следующий раз я подсыплю тебе в еду аконит».       — В субботу. Время скину смской. — волк поднимается и идёт к окну. У самого подоконника останавливается, но не оборачивается. — В следующий раз закрывай окно.       — И тебе тоже упасть на асфальт и разбиться, Хейл. — Стайлз впивается пальцами в стол, но как только Дерек исчезает в темноте вечера, тут же дёргается к подоконнику и, с хлопком, опускает оконную раму. Чёртов ублюдок издевается…       Он проводит рукой по волосам и идёт на кухню. Ставит чайник. Пытается успокоить неизвестно из-за чего взбунтовавшиеся эмоции, прийти к истокам их появления. И…       Окей. Ладно. Дерек Хейл ему нравится.       Довольны?       Отлично.       И, возможно, он уже как бы должен был привыкнуть к равнодушию и игнору, — после стольких-то лет около Лидии — но, как видимо, нет. Душа жива и чувства тоже живы…       Чайник тихо щёлкает, выключаясь, Стайлз вспоминает, что ещё не выпил таблетки и тащится назад в комнату. По пути наваливается разочарованная усталость.       Ну, он ещё не настолько по уши в Дерека, который похоже даже не по мальчикам, так что может, обойдётся, всё-таки…       Ну, всё-таки то…       Закинувшись парочкой белых кругляшей, он подходит к кровати и валится на неё. Забыв про горячий чайник, засыпает. ***       Вся оставшаяся неделя идёт наперекосяк. Стайлз не успевает сдать вовремя реферат по химии, засыпает на истории и проваливает самостоятельную по алгебре. Он становится раздражительным и, когда Скотт в очередной раз спрашивает, выпил ли он таблетки, парень срывается и орёт на него прямо посреди коридора на перемене.       Потом вечером, извиняясь, он выслушивает целую тираду ты же знаешь, если что-то случилось, ты можешь довериться мне, Стайлз, мы же бро, я всегда помогу…       Выслушав, он говорит, что стал плохо спать и действительно забыл выпить таблетки. Скотт верит.       На самом деле, даже если бы и хотел, Стайлз не знает, как объяснить другу, что ему симпатичен хмурый волчара.       И дело даже не в том, что из головы вылетают все слова, кроме горячо… Просто…       Блять. Ну, в жопу.       Когда в пятницу ему приходит смс от Дерека, он сидит с отцом за столом и ужинает. В итоге шерифу приходится чуть ли не откачивать, подавившегося подростка.       «Суббота. Три часа. Уговори Скотта.»       И всё. Этого достаточно, чтобы, ставшее слишком чувствительным, сердце, получило маленький разряд.       Стайлз делает отцу чай, кивает, говоря, что он в норме, просто поперхнулся, с кем не бывает, пап…       А потом поднимается к себе и пытается как-то что-то обдумать… Что-то…       Гормоны.       Это — гормоны.       С лживым чувством, что причина проблемы найдена и неизбежна, Стайлз откидывает её в тёмный долгий ящик. Прямо к десятилетнему плану завоевания Лидии. ***       Они вваливаются в лофт разномастной кучей, таща пакеты с продуктами и алкоголем. Помещение наполняется весёлой болтовнёй и спорами.       Какой фильм поставить, нет, Лидия, никаких дневников памяти, и нет, Стайлз, я посмотрю Звёздные войны, обещаю, но не в этот раз…       До того как дружеская потасовка перерастает в жаркий спор, Дерек входит в кухню держа в руках диск с недавно вышедшим Суперменом и все замолкают. Стайлз ухмыляется и уже хочет что-то сказать, но вдруг натыкается на внимательный взгляд альфы и слова застревают в горле. По коже бегут мурашки, и он тут же отворачивается, продолжая сыпать аконит в стаканы с алкоголем.       Когда фильм заканчивается, Айзек приносит карты. Скотт тут же отказывается, и для принятия этого решения ему даже не нужно смотреть на усмехающееся лицо Стайлза, когда тот начинает перемешивать колоду.       — Я не советую, вам ввязываться в это… Он — профи.       — Да ладно Скотт, мы же оборотни. — Эрика весело подмигивает, а парень лишь пожимает плечами в ответ. Он предупредил… — Дерек, а ты разве не будешь играть?..       — Нет.       — Наш хмурый альфа боится? Или может наш хмурый альфа не умеет?.. — Стайлз смеётся, слегка пьяно, но тем не менее продолжает равномерно мешать карты. Ловит взгляд Дерека и выгибает бровь. Тот недобро усмехается и, немного подумав, кивает. Садится в круг.       — Играем на…       — Желание. — все волчата отвечают почти одновременно. Стилински лишь пожимает плечами.       Первой выбывает Эрика. Она зло тыкает Стайлза в бок слегка отросшим когтем и тот в ответ ойкает, чувствуя маленькую ранку. Почти тут же бета неловко извиняется под ярким взглядом альфы.       Потом Айзек и Эллисон. Они, смеясь, уходят вместе со Скоттом на кухню за новой порцией попкорна.       Затем вылетает Бойд и тихо бурчит, что-то про шулеров и сбивчивое сердцебиение.       Остаются Стайлз, Дерек и Лидия.       Девушка, далеко не глупа и даже без супер способностей легко выбилась в тройку, но в этой партии создаётся впечатление, будто она сдаётся специально. Стайлз удивлённо приподнимает брови, видя, что в очередной раз прошёл дальше, и, что Дерек тоже, и смотрит на банши. Та весело подмигивает.       И они остаются один на один. Альфа, всё это время наблюдавший за махинациями мальчишки, который нарочно обрывал сердцебиение, как бы говоря «я мухлюю», но при этом играл честно, делает то же самое и сейчас. И Дереку действительно не стоит труда разгадать его и победить, ведь один и тот же фокус много раз не срабатывает…       И Стайлз почему-то тяжело сглатывает, когда стая начинает подбивать альфу на желание. Тот лишь пристально смотрит в глаза подростку, прищуривается, а затем отдаёт своё желание Айзеку.       — Но… Так нельзя! — Эллисон категорично качает головой.       — Можно. — в голос отвечают Стайлз с Дереком и переглядываются.       В итоге Айзек, не наделённый воображением, загадывает сделать за него какой-то реферат и Стилински кивает. Все собираются играть заново.       Решая, дать поиграть Скотту, парень не участвует в партии. Он отсаживается на диван и, поглядывая на весёлых играющих, проверяет почту. Спустя пару минут приходит смс.       Желание.       Я хочу посмотреть.       Дерек       Пробежав по каждому слову, каждой букве, несколько раз, перечитав всё полностью, Стайлз поднимает голову и смотрит на Дерека. Тот спокойно отвечает на недоумённый взгляд из другой части лофта и снова утыкает в телефон.       Ещё одна.       На тебя.       Стайлз не глуп. Он, возможно, невезуч, не аккуратен или неуклюж, но никак не глуп.       Заставляя себя дышать, игнорировать путающиеся мысли, он снова поднимает глаза на альфу и, надеясь, что его взгляд выглядит спокойно, показывает ему фак. Дерек усмехается и уходит на кухню.       Затерявшись пальцами в волосах, Стайлз дышит маленькими порциями, жмурится и чувствует, как тяжелеет в паху. Тихо матерится, желая иметь под рукой пару аконитовых пуль.       Понимает, что нужно успеть свалить до того как запах возбуждения начнёт распространяться всё ближе и ближе к кухне. Скорее всего, он уже почти достиг… Точнее, уже там…       Заметив неладное, подходит, чуть более, чем обычно пьяный Скотт и спрашивает, всё ли в порядке, мальчишка врёт, что его мутит и болит голова. Кое-как «отпрашивается» домой…       Свежий воздух слегка прочищает мозги. Голова не становится мудрее или умнее, просто… Думается гораздо легче.       Нет. Ладно. Вранье.       Он не может думать ни о чём кроме Дерека Хейла, который хочет, блять, посмотреть на него.       Это выглядит как начало идеального любовного романа…       И Стайлз не может успокоиться весь грёбаный оставшийся вечер. Он мастурбирует два раза и, только лишь без сил упав на кровать, начинает хоть как-то воспринимать окружающий мир и его проблемы.       Например, ко вторнику ему нужно сделать домашнюю работу для Айзека…       Айзека, который в стае Дерека…       Дерека, который хочет посмотреть…       Блять.       Тихо, устало застонав, Стайлз переворачивается на живот и несколько часов пытается потеряться во сне, просто пялясь в стену. Где-то после полуночи его дыхание, наконец, выравнивается. ***       Весь день он отвлекает себя разнообразной домашней работой, но руки чешутся, а навязчивая идея всё не хочет уходить. И к концу вечера Стайлз всё же не выдерживает.       Ладно, больной хмурый ублюдок, во вторник, вечером, но если ты, чёртов извращенец, хоть пальцем меня тронешь, я возьму табельное отца и прострелю тебе ВСЁ жизненно важное.       Спустя пару минут, уже на отливе будоражащих эмоций, он понимает, что мог бы написать и помягче, но теперь уже поздно. Ответа от Дерека так и не приходит.       Промаявшись весь понедельник и половину вторника, Стайлз, наконец, вернувшись домой, вдруг осознаёт, что не готов. Это, конечно, круто, представлять, как кто-то смотрит на тебя, пока ты дрочишь, размазывая капли смазки по члену, но…       Круто — представлять.       Стыдно — на самом деле.       И нервное напряжение доходит до такой точки, что подросток убирается в комнате, складывает раскиданные вещи, тетради, учебники и всё-всё-всё… Идёт в душ, засиживаясь там дольше обычного…       Когда часы показывают девять вечера, а никто так и не приходит, Стайлз понимает, что он дурак. А Дерек — кретин.       С этими невесёлыми мыслями мальчишка спускается на кухню и пьёт чай. Надеется, что отец не ужинает чем-нибудь слишком жирным прямо сейчас, оставшись на дежурство.       А когда возвращается в комнату, замирает на пороге.       Дерек сидит в кресле, расслаблено закинув ногу на ногу и устроив лодыжку на колене, и читает какую-то оставленную Стайлзом на столе книгу.       — Эм… — «Добрый вечер», «Привет», «Не смотри так, ты делаешь всё ещё более неловким»… Всё это остаётся у него в голове и на языке. Бездумно парень закрывает за собой дверь, проходя в комнату. — Так… Я…       — Раздевайся. — вместо приветствия говорит Дерек и откладывает книгу. Переплетает руки на груди.       Стайлз не двигается с места. По его коже бегут волнительные мурашки и он смотрит на оборотня затаив дыхание. Тот лишь вопросительно приподнимает бровь. Издевается.       Ну, и пошёл к чёрту! Хочет шоу, будет ему шоу!       Стайлз хмурится, сердце начинается биться быстрее. Поддевает пальцами края футболки, не спеша поднимает её вверх и, когда она закрывает его лицо, он на мгновение зажмуривается.       Ладно. Он — большой мальчик. Справится.       Дерек просто посидит, посмотрит и уйдёт. Стайлз просто подрочит, кончит и продолжит заниматься своими делами.       Господи боже блять…       Стянув, мальчишка кидает вещь на спинку ещё одного кресла и идёт к кровати. Развязывает шнурки на домашних штанах и непроизвольно бросает взгляд на Дерека. Тот медленно облизывает его взглядом, и, заметив это, Стайлз начинает краснеть.       Неловко сняв штаны, он замирает, понимая, что остался в одних боксёрах. По бледным лопаткам проходится предвкушающая дрожь. В паху наливается тяжестью.       Дерек смотрит, как Стайлз забирается на четвереньках на кровать и еле удерживается на месте. Сейчас бы ткнуть его лицом в подушку и натянуть одним медленным движением…       Если бы неделю назад он не пришёл так «вовремя», не услышал бы тихие стоны, не почувствовал бы манящий сладкий запах чужой личной жизни… Тогда он бы случайно не вспоминал об этом каждый вечер, собираясь расслабиться, и не сидел бы сейчас здесь.       Не сидел бы, пытаясь не дышать тягучим запахом желания, впиваясь пальцами в подлокотники и сохраняя спокойствие на лице.       Пытаясь спасти свой самоконтроль и этого бедного беззащитного мальчишку… Непорочного девственного сучёныша…       Стайлз устраивается на спине и зависает. Оборотень видит как у него на щеках и шее загорается румянец, а в комнате начинает пахнуть вдобавок ещё и смущением.       Прикрыв на секунду глаза, собравшись с силами, он тянет руки вниз и, не нарочно маняще медленно, отодвигает край трусов. Приспускает их, вытаскивает полунапряжённый член.       Волк сглатывает, прикрывает глаза. И, ладно, можно подумать хоть кто-нибудь бы устоял, проигрывает… Делает глубокий, разрывающий лёгкие вдох. Его ноздри слегка трепещут и начинают лезть клыки от этой сладости и желания, от этого запаха порочности.       Стайлз закусывает губу, проводит по длинному, тонкому стволу рукой. Он не может заставить себя распахнуть веки и посмотреть на Дерека… Он может только думать…       Думать, как тот смотрит… Как Стайлз бы хотел, чтобы Дерек на него смотрел…       Равнодушно или же, как голодный зверь на свою добычу?       Думать, как тот сидит…       Расслабленно или же напряжённо, в ожидании?       Думать, как он мог бы подойти и сделать что-нибудь…       Прикусывая губу сильнее, мальчишка мягко подаётся бёдрами. Проводит рукой жёстче по оголённым нервам. А затем открывает глаза, потому что желание видеть сильнее смущения…       Дерек встречается взглядом с поднявшим голову парнем и на пару секунд они оба цепляются друг за друга. Волк видит обдолбанные, чёрные зрачки, а Стайлз красную, еле сдерживающуюся, радужку.       Простонав, он снова откидывается голову назад, подавая бёдрами сильнее. Почти ломая позвоночник в прошибающем тело удовольствии…       Дереку неудобно сидеть, хоть это, конечно, и не самая громкая и развратная из всех его проблем, но всё же… Член упирается прямо в ширинку причиняя неудобство и требуя внимания, а этот маленький придурок так провокационно постанывает, что оборотень уже почти забывает, что такое «контроль», почти забывает, что не собирался вмешиваться. Он просто смотрит, понимая, что нужно сваливать, иначе сейчас кто-то будет хорошенько натянут, а затем ему самому что-то да прострелят.       Дыша через рот, волк поднимается, на свою беду бросает последний взгляд на стройное, сильное тело на постели, и чуть не уходит в омут с головой… Почти-почти…       Стайлз комкает в кулаке простынь, поджимает пальцы на ногах, а затем медленно тянется к собственной заднице. Неловко полностью стаскивая трусы, он раздвигает ягодицы, находит тугой комок нервов, и медленно кружит по нему пальцем. Слышит тихое рычание и всхлипывает. Он так близко…       — Дерек.       Уже стоя у окна, уже намереваясь уйти, понимая, что мальчишка чуть не начал трахать себя пальцами, альфа слышит своё имя и посылает всё к чертям. Если завтра ему действительно что-то прострелят, значит оно того стоило…       На ходу стягивая с себя футболку, он забирается на кровать и обхватывает руку Стайлза своей, замедляя ритм и пережимая основание. Мальчишка ошалело открывает глаза, вздрагивает, и, застонав, откидывает голову, открывая беззащитное горло и двигающийся кадык. Дерек тут же прижимается к нему губами, зубами, слегка царапает. И медленно помогает парню надрачивать себе, обхватив его ладонь своей. Подводя к краю и замедляясь, слушая музыку тихих всхлипов и закусанных, оборванных стонов.       Когда горла становится мало, так чертовски мало и безответно, волк идёт выше. Прикусывает ровную линию челюсти, ласково мелко лижет в подбородок и, наконец, прикипает к пухлым обкусанным губам.       Стайлз дёргает руками, убирая обе, хватаясь за простынь, комкая её, предоставляя своё тело несдержавшемуся зверю. Чувствуя, как по горлу почти неощутимо мажут клыками, он резко дёргается и пальцами вплетается в тёмные волосы, слегка оттаскивая. Тихое рычание даёт понять, что лучше не мешать… Лучше…       Острый коготок мягко проводит по налитой головке члена, когда мальчишка тонет в поцелуе, впивается тупыми ногтями в нежную кожу на чужой голове и пытается толкнуться бёдрами. Ему этого не позволяют.       Дерек проталкивает свой язык между сжатых, закушенных губ и скользит им по чужому небу. Переплетается с юрким язычком Стайлза, и в итоге, не выдержав такого количества всего, тот кончает, дугой выгибаясь и хватаясь за сильные плечи.       Оборотень хрипло дышит, отрывается от чужого рта и утыкается лбом в тонкое плечо. Чувствует, как прохладные ладони гладят его по взмокшей спине.       Волк поднимает голову и заглядывает в лицо мальчишке. Его зрачки непозволительно обдолбанные, волосы слишком растрёпанные, а вновь закушенные губы опухли после поцелуев. Дерек слегка усмехается, понимая, что ему нравится то, что он видит.       Медленно, его рука скользит к бледной шее и, слегка пугая, вмиг обхватывает её. Не сжимает, но предупреждает. Оборотень наклоняется к чужому уху.       — Ну что, мальчик, который любит, когда на него смотрят, ты готов довести до конца нашу маленькую игру?.. — чуть надавив рукой на горло, он спускается вниз и прихватывает отросшими клыками чувствительный сосок. Стайлз вздрагивает, шумно выдыхая.       — Там… Под подушкой…       — Хорошо.       Дерек тянется второй рукой под чужую подушку, всё ещё проигрывая с розовой горошиной. Он всасывает её, прикусывает, мелко лижет языком…       Стайлз рвано дышит, с силой ведёт ногтями по загорелым плечам, когда волк, наконец, находит уже начатый тюбик.       Быстро открыв его, он выдавливает немного смазки на пальцы и согревает её. Поднимается, снова возвращаясь к обдолбанному взгляду и порнушному рту.       — Тебе придётся подставиться для меня, Стайлз…       Он понимает, что просто долго не выдержит и сломается, если это, это всё, потом повторится один или даже несколько раз, возможно, затянется надолго. Потому что нельзя быть таким правильно неправильным. Потому что нельзя говорить такие вещи, смотря прямо в глаза.       Это противозаконно.       Именно поэтому, лишь зажмурившись, мальчишка разводит ноги в стороны и сгибает в коленях. Чуть не стонет от последовавшего «молодец»…       Дерек приставляет к чуть растянутой дырке влажные пальцы и мягко целует приоткрытые губы. Целомудренно.       — Ну же… Не будь трусом, посмотри на меня… — он вставляет в мальчишку один палец и другой рукой удерживает его на месте, прижав ладонь к животу. Стайлз распахивает глаза и тут же ловит взгляд цвета листвы и грешную усмешку. — Вот так…       Дерек вводит два пальца и медленно раздвигает их внутри, прощупывая и растягивая тугие стеночки. Он смотрит за реакцией, и чувствует, что ещё чуть и сам кончит. Член стоит уже давно, но желание сделать Стайлзу хорошо позволяет сохранить ещё хоть какие-то граммы самокон…       — Господи, да трахни ты меня уже!.. Я же не фарфоровый, не сломаюсь… — мальчишка стонет, чувствуя как уже три пальца, в который чёртов раз, касаются простаты, и снова пытается насадиться. Снова ничего не выходит из-за придурочного волчары и Стайлз, в отместку, с силой сжимается.       Дерек дёргается, прикрывает глаза. Из его приоткрытого рта вырывается тихое рычание, смешанное со стоном, и он тут же вытаскивает пальцы. Быстро стягивает с себя джинсы.       Он смазывает себя и приставляет головку к проходу, когда Стайлз дёргает его на себя и прижимается к губам. Слегка неумело пытается раскрыть их и заводит ноги на талию к волку. Пытается расслабиться.       Дерек успокаивающее гладит его по бедру и медленно одним движением входит, слегка покусывая пухлую губу. На язык попадает капелька крови.       Естественно мальчишке не больно, и оборотень думает, что это больше заслуга не его волчьих штучек, а самого сорванца.       — Кто-то любит поиграться со своей задницей, да, Стайлз?.. — он делает первый толчок, не давая парню ответить, и тот давится стоном, закатывая глаза.       Дерек размеренно сильно втрахивает мальчишку в постель, чувствует как Стайлз толкается в ответ, сжимается. Внутри него узко и горячо, а снаружи на лице блаженная мука.       — Чёртов ублюдок… — Стайлз скрипит зубами и слегка рычит, когда чужой член задевает нужную точку. Это чувствуется так близко… Так…       — Весь в твоём распоряжении, малыш… — волк надменно усмехается, толкаясь жёстче, а затем широко лижет тощее плечо. Буквально на следующем толчке, заранее спрятав клыки, он кусает мальчишку, оставляя на нём свою метку.       Тот вскрикивает на контрасте, дёргается и кончает, утаскивая в омут вслед за собой. Дерек не нарочно сжимает зубы сильнее, а затем, разжав челюсти, скатывается на постель рядом со Стайлзом.       Несколько секунд стоит тишина, и они оба пытаются отдышаться. Всего несколько секунд, а затем…       — Ты, чёртов грёбаный…       — Заткнись. — он приподнимается и зализывает укус, чтобы не было заражения и процесс заживления пошёл быстрее.       — Если я из-за тебя…       — Нет. Укус не очень глубокий и это были человеческие зубы. Просто заткнись… — оборотень поднимает лицо выше и глубоко целует слегка разморённого парня. Тот тут же успокаивается и расслабляется.       Дерек откидывается на подушку, приобнимает уставшего Стайлза и подтягивает его к себе. Мальчишка тут же начинает негромко говорить…       — Либо мы теперь вместе, либо я говорю отцу, что его сына изнасиловал, подозревавшийся в убийстве, угрожающего вида парень, и…       — Уймись. Вместе.       Тихий присвист и усмешка. Стайлз зевает.       — Только попробуй завтра свалить в рассвет. Я всё ещё могу взять отцовское табельное…       — Ты всё ещё должен попытаться затащить Скотта в нашу стаю… — Дерек проводит по его волосам и прижимается кончиком носа к виску. Стайлз тихо урчит.       — Нашу?.. — он сонно отзывается, снова зевая. Начинает проваливаться в дрёму. — Я не войду в твою стаю, Хейл. Неа, не дождёшься…       Дерек хитро улыбается, слыша сбой в утихомиривающемся сердце.       Уже вошёл. ***