Сердце пепла

Люди искусства — демонов комические маски. Otto Dix «Жертвы искусства».

      Капли изредка ударяли по стеклу. Это не мешало и не раздражало, как раньше. Скорее успокаивало, наводило на мысли. Он стряхнул пепел на подоконник, продолжая всматриваться в серое небо, так щедро поливавшее город уже вторые сутки. Зачем куда-то спешить? Почему люди снуют, даже не удосужившись взять зонт, с таким упрямым и лихорадочным сосредоточением? Ни один не поднимет внезапно голову и не взглянет на это по-другому. Никто не вдохнет весенний холодный воздух и не поймет, что вот оно — счастье, так внезапно заполнившее все естество. С тихим шипением погасла четвертая за последний час сигарета, сраженная дождевой водой. Рука медленно опустилась и безвольно повисла над пропастью. Недокуренная, мокрая и теперь уже бессмысленная сигарета отправилась в свой последний путь к ближайшей луже прямиком с восьмого этажа. И хотя реального смысла в ней было немного, дым, застилавший сознание поволокой, скрывал пустые на данный момент проблемы и позволял выхватывать лишь нужное и подходящее под настроение. А оно было, несмотря на паршивую погоду, вполне себе ничего. Но по его облику сказать такое было, мягко говоря, трудно. Да и выражение лица мало что говорило. Пепельные волосы рассыпались по подоконнику, прилипнув к нему (статическое электричество никто не отменял), а местами и вовсе были прибиты дождевыми каплями. В серых глазах его отражался не менее серый небосвод да крыши соседних высоток, опутанных цепкими лапами антенн. Сквозь белую футболку, также пропитанную влагой, проступали ключицы, чрезмерно выпирающие. Назвать его атлетом было бы глупо, но и хлюпиком он не был. Так, вполне себе заурядного телосложения, при такой незаурядной внешности. Роста в нем также было немногим больше среднего. Впрочем, не думаю, что ему было хоть что-то из этого важно. Хотя его наплевательское отношение к себе и злоупотребление никотином смягчалось тем фактом, что он умел видеть прекрасное там, где другие бы просто прошли дальше, захваченные цепкими щупальцами быта. Необремененный этим, парень в этом плане превосходил многих, но в то же время настолько отличался, что был почти всегда и во всем один. Обратной стороной монеты было понимание людской порочности и уродливости нынешней системы. Его внешний вид абсолютно не соответствовал его внутреннему миру. И, видно, лишь поэтому, его еще никто не изничтожил. Хотя и с этим он тоже неплохо справлялся. Одно только лежание на краю подоконника чего стоит. Одно неловкое движение, и он отправится вслед за сигаретой топиться в луже, по пути осознавая свою нарастающую бесполезность. Будильник нервно задергался, издавая адские звуки. Динамик жутко хрипел, однако руки все никак не доходили сдать телефон в ремонт по гарантии, которая вот-вот должна была истечь. Нехотя оторвав взгляд от туч, парень закрыл окно и шумно скатился с подоконника вниз на кровать, что стояла прямо под окном. Учебу никто не отменял. Вставать совершенно не хотелось, но пересилив себя, он отправился на кухню, щедро насыпал с вечера помолотый кофе в турку, залил водой и отправился совершать заурядные утренние процедуры. По-быстрому умывшись, он снял закипающий кофе с огня и налил себе в чашку. Тяжелый кофейный запах быстро стер из сознания остатки усталости, а сама жидкость и вовсе привела спутанные мысли в хоть какое-то подобие порядка. Рациональность никогда не была его сильной стороной. Скорее покончив с привычными ритуальными танцами возле раковины, а после и зеркала, парень, отыскав зонт,  набросил черное пальто, нацепил рюкзак и бодро зашаркал вниз. Нет, не потому, что лифт был как обычно сломан, не потому, что в нем стояли запахи отнюдь не райских кущ. Просто он не хотел спешить; будь его воля он бы так и лежал на подоконнике, уничтожая свои табачные запасы. Восемь этажей пронеслись на редкость быстро за раздумьями о надобности очного обучения. В этом, не раз обсуждавшемся, вопросе правда была на его стороне, но только практического значения эта истина не имела никакого, если бы Инв остался на заочке, то скорее всего сейчас топтал плац в кирзовых сапогах. Суровые реалии не дремлют. Толкнув дверь, Инвикт выбрался наружу. С каждым разом это было все легче, а тут еще и погода благоприятствовала, разогнав скучающих старушек, что ежедневно отирались возле подъездов, по домам. В запасе было полтора часа, которых с лихвой хватило бы на неспешную прогулку до института туда и обратно, но, учитывая стремительное передвижение парня, игнорирующего все и вся, особенно в наушниках, времени у него было гораздо больше. Инв достал из внутреннего кармана сигарету и сладко затянулся, снова уставившись на тучи. И все-таки в этом всем что-то было. Неуловимо прекрасное или безумное, но было. Докурив, парень бросил тлеющий окурок в мокрую урну киснуть до прихода солнца. Ну или хотя бы дворника, что более вероятно. Хотя от весны можно ожидать чего угодно. Инв не хотел расставаться с серонебосводом, а красота, как говорится, требует жертв. Поэтому зонт отправился в рюкзак. Парень извлек из бокового кармана плеер, размотал провода, заткнул уши, включил музыку и еще больше ушел от мира сего, отдавшись во власть «диксов» — его любимчиков в последнее время. Ноги сами несли его вперед. Лихо протискиваясь среди людей, парень бодро шагал вперед, стремясь идеально вписаться в ритм «Карфагена», однако светофору, возникшему у него на пути, было плевать на его перфекционистские планы, он, словно издеваясь, отсчитывал последние секунды зеленого света. «Ну и черт с тобой», — решил Инвикт, остановившись, как и все, возле трехглазого нарушителя ритма, едва заметно притопывая в такт музыке. Внезапный толчок едва не вывел его из равновесия. Покачнувшись, но устояв, парень нашарил в кармане кнопку паузы и развернулся, дабы выяснить причины сего оскорбительного поведения. Однако его возмущения вынуждены были остаться при нем, ибо за спиной никого не оказалось, кроме разве что девушки, что спешно собирала рассыпавшийся на части (наверное, от удара) мобильник. Инв тоже присел на корточки, и, вытянув из-под ботинка аккумулятор, обратился к обидчице: — Не это ли ищешь? Та удивленно подняла глаза, видно, не ожидавшая такой любезности. Выражение ее лица сменилось на виноватую улыбку. — Да, спасибо… — тихо проговорила она, поднимаясь, но видимо взяла себя в руки и уже более уверенно продолжила. — Прости, я не хотела. Просто сзади кто-то налетел, а я выронила телефон из рук и… Вот… Снова виноватая улыбка. Желание ругаться отпало само собой. Ну как тут устоишь, когда столь миловидное создание, с выбившимся из-под шапки рыжим локоном, смиренно просит прощения даже не за свою ошибку? Её лицо почему-то казалось знакомым. Наваждение или нет... «Но почему бы и да?» — Это может показаться глупым, но, по-моему, я тебя где-то уже видел. Девушка смущенно зарделась и отвела взгляд. — Я Джи, мы учимся в параллельных потоках. Пару раз пересекались на семинарах. Но мы с тобой не говорили, хотя твой взгляд на поэзию Бродского… Она не договорила, пронзительно запищал светофор, второй раз за последние три минуты обламывая кайф. Снова неловкая пауза, которую нужно было нарушить. Инв внезапно взял ее за руку и потянул за собой. — Пойдем, раз уж нам по пути. Парень не обернулся, когда Джи поравнялась с ним, дабы не выдать своего предательски покрасневшего лица. Хотя у неё оно было таким же. Он почему-то это знал. Сам не зная, откуда. Перейдя через дорогу, Инв нехотя выпустил руку девушки, и, словно ничего такого не было, решил продолжить прерванный светофором разговор, пока внезапно накрывшая его волна ораторства не иссякла. — Время раннее… Проблемы с учебой, или есть еще какие-то причины? Быть может, это не мое дело… — Да нет, все нормально, — с улыбкой прервала его девушка, — ничего такого. Я просто хотела взглянуть еще раз на газету, перед тем, как выставить ее на всеобщее обозрение. Я зам. главного редактора нашей институтской газеты, — не без гордости добавила она, видя недоуменное лицо парня. Инв застыл, огорошенный внезапным открытием. — Погоди… Так это ты?.. Ты — та самая Рыжая, чьи стихи я вот уже шестой месяц ищу по всей газете? — восхищенно произнес парень. Он влюбился в эти стихи с первой строчки. Четкий ритм, обилие метафор, так любимых им, плавное течение рифмы — это все завораживало… Казалось, будто бы все описанное происходило с тобой. Так сильна была эта связь с читателем, кропотливо создаваемая автором, сейчас стоящим перед ним и густо краснеющим. — Твоей проницательности стоит позавидовать, — смешливо произнесла девушка, заставив Инвикта расплыться в улыбке. — Отпираться, я так понимаю, бесполезно, — с наигранной обреченностью сказала она, и на этот раз засмеялась сама. — Ну ладно, ты угадал, я и правда Рыжая, прошу любить и жаловать. Не думала, что это хоть кто-то читает… — сказала Джи еле слышно. — Но спасибо тебе, — мягко улыбнулась она парню. В глазах ее явно читалась благодарность за сказанное им. Инвикт решил закрепить успех. — Я уже давно хотел тебя разыскать и сказать все это, да только ваша главная редакторша отказалась разглашать мне твое имя, ссылаясь на твою личную просьбу. Так что, единственной моей зацепкой был рыжий цвет волос. Но проверять всех дам, имеющих рыжую шевелюру… В общем, я жутко рад, что тебя встретил. И, да! Поверь мне, не я один такого хорошего мнения о твоих стихах. Они прекрасны! Я в восхищении, мы все в восхищении! — парень спародировал Бегемота, вплоть до учтивого поклона, что заставило девушку вновь рассмеяться. Беседа выходила вполне себе ладно. Инвикт шутил, бросался вопросами и цитатами, словно делал так каждый день. Да только было все, по сути, с точностью до наоборот. Он уже давно ни с кем как следует не общался. Сеть не в счет, конечно. Жил затворником: никуда не выходил, не посещал мероприятий, игнорировал звонки и смс от тех, кто желал с ним встретиться, так сказать, тет-а-тет. И на то были свои причины. Но с Джи все было не так: никакой напряженности или внутренней противоречивости, словно они были старые добрые друзья. И Инвикту это нравилось. Хотя столь резкое сокращение дистанции немного пугало, однако факт оставался фактом. — Ну, довольно говорить обо мне, — решила немного сменить тему девушка, — а что же ты? Что заставило тебя так рано проснуться? Только не говори мне, что тебя прельщают пробежки по весенней грязи, все равно не поверю. «Сказать ей правду? Или соврать, как и всем?» Инвикт вне всяких сомнений выбрал бы первое, знай он ее чуточку больше, но, к сожалению, это была их первая встреча. Доверие — штука опасная. Стоит пару раз на нем прогореть, и ты становишься все осторожнее и осторожнее, вплоть до паранойи. Всем своим видом Джи показывала, что ей можно довериться, но только обожжённая душа парня была категорична. «Быть может, позже». — Не хотел опаздывать в первый же день недели. Ведь, если бы я опоздал сегодня, то на следующий день был бы просто обязан прийти! А завтра первой парой физ-ра, на которую мне идти совершенно не хочется. Так что, дабы сохранить кармический баланс, я решил прийти на час раньше сегодня, чтобы завтрашнее мое «случайное» просыпание было бы хоть капельку обоснованным для моей совести. — Инвикт, все это время говоривший с таким серьезным выражением лица, перевел взгляд на полное невысказанной иронии лицо Джи, и оба тут же прыснули от смеха. Свести ответ к шутке, дабы отвлечь внимание девушки, была, несомненно, отличная идея, однако вторая ее часть: плавно перевести разговор в другое русло - была немного труднее предыдущей. Но Джи на правдивом ответе настаивать не стала. А точнее, сделала вид. — Настоящий актер. Без «Оскара», правда. И знаешь, увижу сувенирный — обязательно для тебя прикуплю и вручу в торжественной обстановке, — уверила Инвикта девушка. — Но на мой вопрос ты так и не ответил. Видно, не хочешь. Что ж, ладно, переживем. — Голос девушки перешел на печальные нотки, а взгляд наполнился напускной печалью. «Кто еще из нас актер», — усмехнулся про себя парень. — Хорошо, скажу, как есть, — сделал вид, что сдался Инв. Лицо девушки мгновенно преобразилось. Хитрая ухмылка промелькнула на ее лице и тут же скрылась, уступив место любопытству. — Просто я не умею все делать вовремя. Ни четкие распорядки дня, ни попытки других нормировать мое время к положительным результатам не привели. Так что, мне проще прийти на час раньше и доспать в аудитории, чем толкаться в автобусе или заставлять таксистов гнать на красный. Моя стихия — хаос, творческий беспорядок. А на меньшее я не согласен, — пропел последние слова парень. Сегодня был явно его день, ибо ложь его шла на «ура». Или девушка не пыталась копать глубже, привыкнув к тому, что ее наигранной печали было достаточно, чтобы расколоть собеседника, или она была искусным манипулятором из разряда тех, кто добивается своего, рано или поздно, и на такие пустяки, как выяснение у первого встречного мотивов столь раннего его подъема, не разменивается. В любом случае, их диалог совсем скоро должен был закончиться, ибо на горизонте уже виднелся правый бок местного филиала n-ского государственного университета. Если, конечно, ничего вдруг не случится неожиданного. Хотя в душе парень надеялся именно на это. Болтать с Джи ему, неожиданно для самого себя, понравилось, и он был бы не против продолжить столь внезапно завязавшееся знакомство. Но все так, как мы хотим, бывает лишь в сопливых сериалах на канале «Россия», поэтому у входа они расстались, обменявшись номерами телефонов. Джи отправилась подписывать в печать свежий номер газеты, а Инвикт, увидев, что у него в запасе есть еще полчаса как минимум, пошел, дымя сигаретой, прогуляться по парку, который окружал корпуса института.