Незримый гений

      Балансируя тяжелым подносом, Брилл быстро пересекла свою бывшую спальню и поставила его на прикроватный столик. Последний довод, который она привела брату, тяжким грузом лежал на сердце.       С тех пор как они были детьми, Коннер всегда изо всех сил пытался защитить ее. И теперь, когда они оба выросли, он не оставил эту привычку. «Не нужно было быть столь резкой с ним. Он думает лишь о моем благополучии. Если бы только он не был таким раздражающим!»       Брилл вздохнула, покачала головой, повернулась и тихонько отодвинула прикроватную занавесь… И подскочила, когда мужчина на кровати плотно натянул простыни на тело. Она не ожидала, что тот проснется так скоро.       Всю последнюю неделю Брилл заботилась о незнакомце днем и ночью, ухаживая за ним, пока болезнь бушевала в его теле. За все это время он ни разу не пришел в полное сознание.       Мужчина был замурован в мире кошмаров и воспоминаний, в ночи умоляя о милосердии какое-то неведомое зло. Брилл не отходила от него ни на шаг, молясь, чтобы он не умер от этой страшной боли. Она применяла каждую толику своих познаний в медицине, но, казалось, это нисколько не помогало. Лишь когда Брилл держала его за руку или вытирала его пылающий лоб, тогда мужчина хоть как-то успокаивался. Словно ребенок, он утешался ее прикосновением и тихим напевом колыбельной.       Теперь мужчина полностью пришел в себя, его глаза пылали с невиданной ею прежде силой. «У него синие глаза, — подумала Брилл рассеянно, мельком скользнув взглядом по его обнаженной груди. От этих чудесных глаз на ее щеках расцвел слабый румянец. — Что со мной происходит? Я смотрела на него целую неделю. Ничего же не изменилось».       Брилл моментально отвела взгляд от его фигуры, чтобы перестать смущаться. Она упустила тот факт, что ее действие заставило незнакомца сумрачно нахмуриться.       Когда он неожиданно заговорил, от глубокого тембра его голоса по спине Брилл пробежали мурашки.       — В чем дело, не можете вынести вида? Ваша женская чувствительность, наверное, ужасно хрупкая, раз она мешает вам встретиться со мной взглядом, даже когда на мне маска.       При этих словах Брилл стрельнула глазами в его сторону. Гневная гримаса исказила лицо мужчины: он ждал ее реакцию.       Ее открытое, почти дружелюбное выражение мгновенно исчезло, словно занавесь опустилась за глазами, превращая их в ледяные озера на окаменевшем лице. Брилл надменно вздернула подбородок, инстинктивно уперев в кулаки в бедра. Она удостоверилась, что невоспитанный мужчина, не мигая, смотрит ей прямо в глаза.       — Это французский обычай такой — оскорблять хозяйку дома еще до того, как представиться друг другу? — холодно спросила она. Очевидно, незнакомец не ожидал от нее этих спокойных и язвительных слов, ибо раздраженное выражение лица сменилось удивленным. Без паузы Брилл продолжила: — Я надеялась, что ваши ужасные манеры были следствием болезни, месье. Однако, по-видимому, вы на самом деле грубиян. — В ответ на этот комментарий мужчина оскорблено разинул рот. Кажется, он не знал, как на нее реагировать. — И если хотите знать, я отвела глаза, дабы пощадить вашу стыдливость. Вы голый, как в день своего появления на свет, под этой простыней. — Брилл отвернулась и взяла с принесенного подноса термометр, в то время как незнакомец неверяще потаращился на нее, а затем приподнял простыню, чтобы убедиться в правдивости ее слов. — Пожалуйста, откройте рот. Мне нужно измерить вам температуру, — мягко сказала она и наклонилась, держа наготове термометр.       При ее приближении Эрик заартачился, его лицо заливал яркий румянец. Он вытянул руку, удерживая Брилл на расстоянии и одновременно другой рукой натягивая покрывало повыше на обнаженный торс. Ему никогда еще не приходилось быть перед женщиной неодетым. От этого факта у него закружилась голова.       — Оставь меня, ничтожная женщина! — прошипел он, злясь на себя за опаливший щеки румянец.       — Не переживайте, месье, у вас нет ничего такого, что бы я не видела прежде. — Отчего-то эти слова не сказать чтобы заставили Эрика почувствовать себя хоть сколько-нибудь лучше.       — В какой семье воспитали столь неженственное подобие девушки? Никогда не встречал женщину, в которой было бы так же мало женской благопристойности, — проревел он, когда его рука устала, и ее пришлось опустить.       Брилл выпрямилась и пронзила Эрика свирепым взглядом.       — Мое воспитание было превосходным, месье. И спасибо за комплимент.       — Это был не комплимент! — фыркнул Эрик, не зная, что еще сказать. Его голос быстро достиг угрожающих высот.       — Но, тем не менее, это был он. Я всегда хотела родиться мальчиком. Мужчины вольны делать, что пожелают. Могут поступать в медицинскую школу или бродить по подвалам Оперы, а потом оскорблять леди, которые их спасли. Теперь откройте рот и возьмите этот термометр. Или мне использовать другое отверстие, чтобы померить вам температуру? — Брилл многозначительно приподняла свои молочно-белые брови и со злодейской улыбкой похлопала термометром по ладони.       Эрик упрямо сжал губы, свирепо глядя на стоящую перед ним и дразнящую его женщину. Во время их молчаливого поединка воль, длившегося всего несколько мгновений, мускулы на его левой щеке начали дергаться. Он не думал, что эта худенькая девушка смогла бы исполнить свою пустую угрозу. «Она, возможно, привыкла изводить своего брата, но стращать меня ей не удастся».       Брилл пожала плечами и уперлась коленом в кровать.       — Что ж, хорошо, парень. Переворачивайся, и мы сможем сделать это по-плохому!       От такого решительного игнорирования всяких приличий у Эрика отвисла челюсть. Воспользовавшись моментом, Брилл мгновенно сунула термометр в его открытый рот. Приподняв одним пальцем его отпавший подбородок, она смотрела на свои карманные часы, следя, когда наступит время вынимать термометр.       Мельком взглянув на разгневанного мужчину, чей рот она в данный момент держала закрытым, Брилл не сумела скрыть улыбку, пробившуюся сквозь ее ледяную броню.       — Я не собиралась на самом деле делать что-либо настолько ужасное. Мне просто нужно было, чтобы вы держали рот отрытым достаточно долго, чтобы я могла измерить температуру.       При этих словах глаза мужчины полыхнули обжигающе белой яростью. Он поднял трясущуюся руку и вцепился в ее нежное запястье железной хваткой.       — Как вы посмели… — прорычал он, его голос дрожал от бешенства. Термометр едва не выпал из его плотно сжатых губ.       Улыбка медленно исчезла с лица Брилл, вновь сменившись маской безразличия. Когда от ее щек отхлынули краски, черные круги вокруг глаз выделились еще сильнее.       — Отпусти меня, парень, — тихо приказала она. — Я могу вынести твой мерзкий язык, но не буду мириться с насилием. Так что или ты отпускаешь меня немедленно или я в полной мере продемонстрирую тебе, к чему может привести ирландский темперамент.       За ее словами последовал напряженный момент: они оба приготовились к схватке, сверля друг друга взглядами. Ее — острый, как зимний день, его — пылающий подобно огню в горне.       Наконец Эрик опомнился и освободил девушку. Никогда в жизни он не поднимал руку на женщину. Эта женщина не должна была стать исключением. Временами он мог быть груб, но чудовищем он не был.       В ответ та наклонилась вперед и вытащила термометр у него изо рта. Бросив на него быстрый взгляд, она отошла от кровати.       — Поздравляю, ваша лихорадка прошла, — мимоходом пробормотала Брилл, отворачиваясь и кладя тонкий инструмент на прикроватный столик. Ее спокойный вид говорил о том, что прошлые разногласия забыты. Но колкий взгляд выдавал досаду.       Приподняв поднос одной рукой, Брилл отвернулась от ошеломленного мужчины и медленно направилась к двери.       — Сейчас вам нужно немного отдохнуть, месье. Важно, чтобы вы не переутомлялись до тех пор, пока полностью не выздоровеете.       — Не рассчитывайте, что я тут останусь, — выплюнул Эрик в ее удаляющуюся спину.       При этих словах Брилл повернулась, на ее лице возникла настораживающе приятная улыбка.       — Никто не собирается вас останавливать, месье. Вы вольны убираться вон, как только будете в состоянии выйти через парадную дверь.       — Тогда я ухожу немедленно! Верните одежду, которую вы у меня украли!       — Я ничего не крала, болван. Ваша одежда сложена на комоде. Попробуйте надеть ее, удачи.       Брилл снова отвернулась от него, отбросив свою сияющую белую косу обратно через плечо. Она слушала, как разъяренный мужчина изо всех сил старается приподняться и сесть. В дверях она заколебалась.       — Кстати… — начала она медленно, — как вас зовут?       Эрик уставился на нее как громом пораженный, все мысли о побеге вымело из его головы. За всю его жизнь редко кто интересовался его именем. Большинство попросту обращались к нему как к Призраку Оперы. Большинству не было до его имени никакого дела. По-видимому, эта девушка не знала правил, по которым всегда строилась его жизнь.       — Эрик… — прошептал он, его смущенные синие глаза избегали ее взгляда. Прочистив горло, он начал снова, на этот раз громче. — Меня зовут Эрик.       Брилл кивнула, ее взгляд смягчился вопреки холодному выражению лица.       — Рада познакомиться, Эрик. Меня зовут Брилл. Я могу написать вашей семье, чтобы они не волновались за вас?       В изнеможении откинувшись на подушки, Эрик отвернулся от девушки и нахмурился.       — В этом проклятом мире нет никого, кто мог бы волноваться за меня. Так что поберегите чернила и свое докучливое сочувствие для кого-нибудь другого.       На мгновение Брилл застыла в дверях. Хотя тирада Эрика должна была казаться жестокой, она услышала лишь мучительную тоску, скрытую в этом высказывании. Несмотря на то, что выражение его лица было столь же суровым, как и маска, закрывающая половину лица, Брилл видела в его усталых глазах опустошенность.       — Вы выглядите уставшим, — сказала она невозмутимо, прилагая усилия, чтобы не позволить своему голосу выдать то, что она разглядела за броней мужчины. — А теперь отдыхайте. Если вам что-нибудь понадобится, я в соседней комнате. Вам нужно только позвать, и я услышу вас. Сладких снов, Эрик.       И с этими словами Брилл развернулась и покинула комнату, тихонько прикрыв за собой дверь. Эрику оставалось только изнемогать от ярости, кипевшей в нем после стычки.       Несмотря на пылающий гнев, глаза Эрика медленно закрывались. Со вздохом он откинулся на подушки и заснул на удивление спокойным сном; голос Брилл эхом отдавался у него в голове. «Сладких снов, Эрик. Сладких снов…»