Клетка для души

Эпиграф к главе написан eingluyck1! *** Тихой ночью легкой тенью, На безмолвный крик от боли, Одиночества, сомнений, Шел по собственной я воле. Выступ, трещина, лепнина, Подоконник за гардиной - Шел на помощь, вслед за болью. Очарованный тобою, Нахамил, не дав ответить – И купил… За три монеты, Подарив надежду Пеплу. *** Материк Камия. Страна Тариния. Трактир в небольшом городке на границе с Хёльдом. Ужин уже давно остыл на накрытом столе, но Ольгерд к нему так и не притронулся... Зато бокал в руке был полон терпкого рубинового вина. Магические светильники темны, только одинокая свеча чуть растворяла сумрак комнаты, разгоняя его по углам. Хельдинг грел бокал в ладонях и задумчиво смотрел на дрожащий огонек через вино, любуясь яркими красками в его глубине. Он уже почти научился не думать, не чувствовать, не вспоминать. Он больше не хотел знать, что где-то есть другая жизнь, в которой смех, в которой не надо оглядываться на каждом шагу, в которой можно верить просто потому, что хочется. Он почти забыл. И вот сегодня... Эта другая жизнь – шумная, эмоциональная, разноцветная, искренняя – напомнила о себе, пройдя совсем рядом и обдав теплом, светом, цветом и запахами. И эта жизнь была доступна любому бродяге и нищему, но только не ему. Для него теперь высшая радость - когда просто тихо, когда можно спокойно посидеть, никого не видя и не слыша, когда намного лучше одному. Одному. Без семьи, без друзей, никому не веря и никого не любя. Жалеем себя? Он усмехнулся. Похоже, вина было сегодня слишком много. Хотя это был один из редких вечеров, когда выпить все же было можно. Что ему сейчас нужно? Просто тишины. Ольгерд попросил не трогать его сегодня, и гвардейцы, уважая его желание, ушли... Только они где-то рядом. После четырех покушений боятся за него, не оставляют... Но это в Хёльде, а здесь, наверняка, народные мстители не такие резвые. Хотя... Услышав за окном едва различимый шорох, Ольгерд молча положил кинжал на стол рядом с рукой. Второй этаж, но для тени, скользнувшей на подоконник, это, явно, не было препятствием. *** Лучшая таверна города. Наверняка, Пепел здесь. Сайшес стоял под окнами, гадая, за которым из них самый дорогой номер. Должен быть второй этаж и самые роскошные шторы, и окна, выходящие не на шумную улицу, а в небольшой садик позади. Сайшес легко перемахнул забор - они вообще не были для него проблемой, отвесные стены дома, впрочем, тоже. Выступ камня, трещина, лепнина - они, словно лестница, вели его к цели. Он ящерицей скользнул вверх и... застыл, пораженный. Сначала захотелось закрыть все чувства и эмоции, чтобы больше не «слышать» это. Казалось, столько отчаянной безнадежности и одиночества человек просто не в силах был испытывать. Но Сайшес помнил, как в таком же отчаянии один бродил по большому городу. И этот огромный город, полный людей, для него был пустой: маленький оборванец для всех был словно невидимкой - никто не захотел проявить к нему хотя бы капельку участия. Он так и умер бы, отвергаемый всеми, в одиночестве среди людей, если бы не цирк. Принятый в семью и отогретый, Сай никогда и никому не рассказывал о том, что помнил. А воспоминания со временем так и не становились менее болезненными и не забывались, даже теперь, когда все позади… И вот сейчас кому-то было еще хуже, чем ему тогда. Сайшес, не раздумывая, рванулся на помощь, забывая, зачем вообще пришел сюда. Идя по эмоциям, словно по волне, он скользнул на подоконник. И сразу «оглох» - от него закрылись. - Стой, где стоишь, и не шевелись. Властный спокойный голос. Сайшес узнал его – Пепел. Так что, он шел к нему? Это его он чувствовал? Он осмотрелся. Справа кровать, слева - накрытый стол, окруженный стульями, и на одном из них, лицом к окну, одинокая фигура, больше никого. - Можно, я буду не шевелиться на стуле, а то устал, как собака? Сайшес специально провоцировал Пепла хоть на какие-нибудь действия, но неожиданно для себя услышал... - Можно. Ольгерд смотрел на идущего к нему человека, смотрел, внимательно выискивая оружие. Не нашел... Он ногой оттолкнул от себя свободный стул, тот, проехавшись по полу, был ловко пойман. Ольгерд и это отложил в своей памяти... Сайшес, поймав стул, уселся, подхватив со стола яблоко и вгрызаясь в его сочную мякоть. - Для нешевелящегося ты слишком суетишься... Сайшес только хмыкнул. Ольгерд уже рассмотрел сережку с перьями зорянки и теперь лениво разглядывал циркача. Длинная, ниже скулы, челка почти закрывала лицо, но все же не так, как маска. Красивый, можно было бы сказать - утонченный, если бы не полные чувственные губы, притягивающие к себе внимание. В полутьме комнаты глаза казались совершенно черными. А Сайшес так же молча рассматривал Пепла. Ленивой настороженностью тот напоминал ему хищника... И тут же перед глазами встало воспоминание, как Зак учил его обращаться с карнами. «С хищником дрессировщик всегда на грани. Даже если зверь абсолютно спокоен, все равно нельзя понять, охотится он именно сейчас или нет. Всматривайся, лови малейшие нюансы поведения, даже самые легкие движения, взгляды. Пойми его, узнай, что он хочет, и тогда сможешь управлять им». Сайшес улыбнулся так вовремя всплывшему воспоминанию. Чего же ты хочешь, зверь? Ты устал от одиночества... Может, ты хочешь, чтобы тебя приручили? Юноша, засмотревшись в холодную хмарь глаз, привстал... - Сядь, - это прозвучало так резко и неожиданно, что Сайшес, не задумываясь, плюхнулся на стул. – Чего ты хочешь? Сайшес улыбнулся на этот почти зеркальный вопрос и вздохнул: ему бы самому еще понять - чего он хочет. Почему он пришел сюда, и что вело его? - Не знаю... – честно признался он и уже сделал вдох, чтобы продолжить, да так и поперхнулся им. - Мне шлюхи не нужны. Сегодня я не собирался никого покупать... Холодный голос больше не подразумевал общения. Он отталкивал, гнал… Но Сайшесу было наплевать. В груди канатоходца полыхнуло огнём обиды. Как он мог?! Что я сделал такого?! Желая так же больно ударить в ответ, отомстить по-детски, не задумываясь ни на минуту о возможных последствиях, Сай бросил, гордо вскинув подбородок: - А кто тебе сказал, что я продаюсь? Я сам пришел купить! Тебя! Он вскочил, возмущенный, и, сузив глаза, сделал шаг вперед, натыкаясь на холодный изучающий взгляд вставшего хельдинга. - Денег хватит? Голос спокойный, но любой другой уже давно бы задумался о цене своей жизни. Любой другой, но не разъяренный Сай. - За такого красавчика я отдам все, что имею! – Сайшес скривился в издевательской улыбке. – И теперь можешь тешить своё самолюбие тем, что за тебя заплатили целое состояние! Моё! Вот! – он, достав из кармана три золотые монеты - все, что там было - протянул их хельдингу на раскрытой ладони. – Покупаю! Ольгерд застыл. Три солнечные монеты на узкой белой ладони... Этого он ждал семь лет? Пепел поднял какой-то странный нечитаемый взгляд на циркача, словно хотел спросить что-то… Разозленный Сайшес, протянув деньги, только сейчас, натворив уже дел, начал осознавать, кому же это он только что нагрубил. Судя по всему, смерть его будет нескорая и весьма болезненная, и это даже не считая того, что Пепел был особой королевской крови, с которой так в принципе не разговаривают. А ведь есть еще и цирк! Нет уж, если он задумает месть, то пусть вся она обрушится только на Сайшеса. Значит, надо разозлить его еще сильнее - пусть убивает его одного и прямо тут! И он шагнул вперед, навстречу Пеплу. Оказалось, что они почти одного роста, и теперь, встав рядом, парни смотрели друг другу в глаза. Все так же, не отводя взгляда, Сайшес взял руку Ольгерда, раскрыл его ладонь и, вложив в нее монеты, сжал в кулак. Он только удивился краем сознания, что Пепел не вырывается, а все смотрит на него, не отрываясь, и словно хочет что-то сказать. А вот говорить не надо, и гвардейцев звать тоже не надо... Войдя в кураж, как под куполом цирка, Сайшес шагнул еще ближе, с какой-то отчаянной весёлостью глядя в глаза хельдингу, медленно, по канонам дрессуры, поднял руку, и, притянув к себе Ольгерда, впился в его губы жестким провоцирующим поцелуем. Тело под его руками застыло. Твердые сжатые губы, напряженные до предела мышцы… Но почему он не вырывается? Почему не ударит? Не отбросит его от себя? А если… Поцелуй становился все мягче, ладонь Сайшеса уже ласкала затылок, зарывшись в серебро волос, а вторая, так же медленно, плавным движением переместившись, неторопливо гладила закаменевшую спину. И постепенно под его рукой напряжение из сведенных мышц уходило. Сайшес отстранился и снова посмотрел в глаза Пепла… Посмотрел и понял, что попал: сердце сжалось, не давая вздохнуть. Пепел смотрел на него взглядом смертельно больного человека, которому только что сказали, что есть еще небольшая призрачная надежда на жизнь. Мрак! Нельзя так смотреть на людей!! Нельзя!!! И, словно почувствовав это, Пепел отвернулся, оставляя ему возможность уйти. Просто взять и уйти. Вот только… А сможет ли он теперь?