Клетка для души

Глава 76. Эпиграф к главе написан eingluyck1! *** Усталый разум, впавший в детство, И не на кого опереться, Сам наказанье, сам тюремщик, И жизнь – проклятия похлеще… Исчадье зла и злой король, Что сведены одной бедой, Найдут язык, пожалуй, общий. Почти смирились. И не ропщут. *** Материк Камия. Страна Тариния. Замок Витана. Время шло, Харальд после трепки затих, затаился, стараясь ничем не раздражать своего невольного тюремщика. Да и сама порка на него, казалось, произвела впечатление. Он впервые понял, что безнаказанно уже ничего не будет, и за все придется платить. Этот здоровенный рогатый монстр пугал его... временами... а временами - нет... Временами Харальд осознавал, что только в присутствии Витана у него переставала болеть голова и проходили мучающие его кошмары, но случалось, видя демона, на него накатывал безотчетный ужас. Разрушение ауры давало о себе знать... Хельдинг все чаще забывался, все больше впадал в детство. Рядом с демоном агрессия стала сходить на нет, но теперь просыпался страх не угодить рогатому и вызвать у него очередную вспышку злобы. Как только глаза монстра становились холодными и сощуривались - всё... можно было сразу... Бежать? Нет, убежать от него не удавалось. А что тогда? Зажмуриваться самому и ждать оплеухи? Нет! Надо это, как его... Договор о ненападении? Нет, сомнительно, не подпишет он. Разозлился здорово. Суверенитет? Тоже не то, никакой независимости у него, чувствуется, не будет, раз он на чужой территории. Рогатый ему свои правила так и будет вколачивать через зад... эээ... через принудительное заучивание свода законов. А если проявить добрую волю и пока не злить его? Пусть успокоится. А если вообще... Помочь ему в чем-нибудь! Вот, например, оранжерея. Демон туда часто ходит, цветы поливает, траву выдергивает. А это мысль... У Витана сегодня было замечательное настроение: уродище с утра на глаза не попадалось, с ножом за портьерами не пряталось и жрать не требовало, так что можно было заняться любимым делом. Оранжерея... При воспоминании о ней у Витана непроизвольно на лице начинала блуждать лёгкая улыбка. Впервые за долгие годы он сам, чуть подпитывая остатками дозволенной магии, вырастил рассаду больших белых колокольчиков, называемых «Лунный свет». Привередливые хрупкие всходы расти не хотели, то засыхая, то сгнивая на корню, но он все же добился своего. Рассада была высажена и уже прижилась, через месяц появятся большие белые цветы с дивным запахом, которые он так любил. Первый ему подарила Ингрид, когда они познакомились... Витан, улыбаясь, открыл дверь оранжереи и застыл... Харальд стоял на коленях, зарывшись в развороченную клумбу, и с остервенением вырывал хрупкие кустики, большинство которых уже валялось рядом изломанным мусором. - Нееет!!! – взревел он, подлетая и хватая Харальда за шкирку. – Ты что делаешь, гад?!! – орал Витан, тряся хельдинга, словно нашкодившего кота. - Я помогаю! – взвизгнул экс-король, и возмущения в его голосе было больше, чем страха. Витан, взбесившись, уже занес руку, чтобы ударить по наглой лживой морде, и Харальд в ужасе закрыл лицо руками. Грязными руками... Этот детский жест в одночасье остудил клокочущую злобу чиэрри. - Вот уродище... – только и сказал Витан, ставя недоразумение на землю. – Убери руки от морды! И говори, зачем ты это сделал? - А я... А я помочь... Я помочь хотел... Тебе помочь... Чтобы не бил, а ты... – вселенская несправедливость читалась в его глазах. По лицу величества катились слезы обиды, он размазывал их грязными руками, вытирая руки о рубашку, которую ему только утром дал Витан. - Вот уродище... – снова прорычал Витан, разглядывая еще и изгвазданные в земле брюки. – Помощник! Недоделок безрукий! Идем, стирать будешь, может, хоть это тебя научит беречь одежду! - И он, в раздражении дернув упирающегося хельдинга за шкирку, поволок его на кухню. Харальд стоял над большим корытом, поставленным им на табуретки. Он нашел кастрюлю и, используя её вместо ковша, из-под крана натаскал в корыто теплую воду... Пока все, вроде, шло нормально. Вот только он никогда не стирал. Хельдинг разделся догола и притопил всю одежду в корыте. Но воды он налил вровень с краями, и она от малейшего движения выплескивалась теперь на пол. Харальд потыкал одежду пальцем и задумался... Как стирать? Наверное, это так же, как вымыть себя самого. Значит, нужно мыло. Так и не надев сапог, он прошлепал босыми ногами в ванную комнату и, прихватив кусок душистого мыла и мочалку, вернулся обратно. Постоял, задумавшись, и начал намыливать мочалку... Дело, вроде бы, пошло. Харальд пыхтел, старался. Он ему докажет... докажет этому рогатому, что вовсе не недоделок! Что он очень даже и доделок! Ой, нет... слово какое-то странное... И все равно - он ему докажет, что он, Харальд... А что он? А... все равно – докажет, и все! Вот только пена на мочалке почему-то закончилась, а на поверхности воды плавали какие-то грязные хлопья. Харальд взялся за мыло вновь, но оно, выскользнув из рук, упало на пол. Хельдинг досадливо сморщился и, оглядываясь, отступил на шаг. Именно в этот момент нога, наступившая прямёхонько на уроненный обмылок, поехала назад. Харальд, всплеснув руками, ухватился за край корыта, оно накренилось, обдавая горе-прачку грязной водой, а потом и вовсе перевернулось, пребольно ударив дальним краем хельдинга по лбу, рассекая кожу. Кровь побежала по лицу, заливая глаза. Грохот корыта о пол был похож на колокольный звон... Витан, ничего не понимая, влетел на кухню. Что могло там так грохнуть? Влетел и замер... Посередине разгромленной кухни, на полу, в огромной луже сидел голый Харальд, закрывая лицо руками. - Да что ж ты творишь, скотина! – озверел Витан и шагнул вперед... Харальд, услышав крик, убрал руки от лица и, с ужасом посмотрев на чиэрри, вжал голову в плечи. Не отводя от Витана взгляда, он слепо шарил по полу рукой... Нащупав там свои мокрые штаны, схватился за них, как за последнюю надежду, и стал возить ими по полу... - Я сейчас... я сейчас... – все повторял он, глядя в испуге на Витана, - я сейчас уберу... я все уберу.... По лицу его текли слезы, смешиваясь с кровью, а глаза... в них стоял какой-то животный ужас... Витану стало плохо... Неужели он так запугал парня, что довел его до такого состояния? А ведь он болен... И глядя на это жалкое голое трясущееся создание, чиэрри ощутил, что где-то глубоко в его душе вдруг пробудилось сострадание, о наличии которого Витан даже и не подозревал никогда. - Замерзнет же... – пробормотал он, шагнув к окну, и сдернул занавеску. – Горе ты ходячее... – поднял трясущееся тело и закутал мокрое величество в плотный лён. – А со лбом-то что? – спросил, заглядывая в расширенные глаза, и улыбнулся, показывая, что он больше не сердится. Харальд рвано вздохнул, скорее, даже всхлипнул... - Я намыливал... а оно улетело... а я наступил... а оно поехало... а я за корыто... а оно мне по лбуууу... – на последнем слове Харальд не выдержал и, увидев сочувствие в глазах, завыл, утыкаясь Витану в плечо. Плакал он от души. Изливая все свое горе, которое копилось, копилось, и вдруг перелилось через край. Он выплакивал и свой страх, и ужас от всей этой жизни, и боль последних семи лет... Хельдинг руками комкал белоснежный шелк рубашки Витана, утыкаясь в нее, пачкал кровью, вытирал глаза, но слезы никак не переставали, и под конец он уже только вздрагивал, всхлипывая, и тихонько икал... Витан растерянно застыл, глядя на белую макушку и позволяя использовать собственную рубашку в качестве носового платка. - Да ладно тебе реветь-то... мужик ведь... – Витан нерешительно погладил мокрые серебристые волосы. - Я не мужик! – взвился Харальд. – Я - король! – и вдруг как-то жалобно шмыгнул носом. - А... Ну, да, конечно... – вздохнул Витан. – Идем, величество, я тебя хоть умою... Морда у тебя, право слово... Синяк завтра будет, да и рассадил ты себе здорово... Сам себе хуже врага. Как ты живой до сих пор только? – и Витан в недоумении покачал головой. Он наклонил Харальда над раковиной и, придерживая за шею, осторожно принялся смывать кровь, потом осмотрел рану на лбу, вздохнул и пошел за чистым полотенцем. Возвращаясь, охватил взглядом всю картину... Харальд стоял, завернутый в занавеску, поджимая пальцы босых ног, и трясся от холода. - Вот убожество... – Витан подхватил его на руки и понес в спальню. В спальне, уложив в кровать, укутал стихийное бедствие двумя одеялами, подтыкая их по краям, и отправился в свою лабораторию за лекарствами, а когда принес заживляющую мазь, Харальд уже спал, тихо всхлипывая во сне. Витан аккуратно обработал рану. - Спи, варвар, завтра, так и быть, королем побудешь... часок... – прошептал он, проводя ладонью по волосам, поднялся и пошел к двери, но, уже покидая спальню, все-таки оглянулся, скептически усмехнулся сам себе и вышел. Главное, что ходячая головная боль угомонилась, а убрать за ним бардак – право, мелочи!