Не остановиться

Около трех лет прошло, нет, даже пронеслось с бешеной скоростью с того дня. Можно с уверенностью сказать, что усилия Дживаса, который никогда не любил отступать от того, что его по-настоящему зацепило, увенчались успехом. Мелло немного раскрылся ему, позволил стать своим другом. Для Михаэля Мэтт вообще стал первым самым настоящим другом. Благодаря Дживасу Мелло довольно быстро освоился в приюте. Впрочем, Мэтт остался и единственным, кроме него Михаэль больше никого к себе не подпускал. Ему вполне достаточно было Мэтта. Как и многие другие воспитанники, Мелло не смог не поддаться влиянию всеобщего кумира, L. Хоть детектив и не показывал свое лицо всем учащимся, его голос и манера изложения своих удивительно четких мыслей – казалось, что каждое слово тщательно выверено и подобрано – искренне восхитили Михаэля. Однажды он узнал от Роджера, что те, кто оказывается на вершине общего рейтинга успеваемости, имеют шансы лично встретиться с L. А в перспективе, после того, как детектив пообщается с кандидатами и составит свое мнение, кто-то из них может стать его преемником. Заслужить уважение L, быть, как он, эталоном справедливости, стало для Мелло самым горячо желаемым устремлением, и свою новую цель парень принял близко к сердцу, бросая все силы на ее достижение. Мэтт, всегда более, чем равнодушно относящийся к местному соперничеству и к самому L, восторгов друга не разделял, однако с готовностью поддержал Мелло и обещал помогать ему во всем. Ради Мелло, в какой-то момент осознал Дживас и сперва неслабо испугался, он готов на все, без преувеличения. Мелло так внезапно и сильно стал дорог ему, что первое время Мэтт не знал, что с собой делать и как это выразить. Прошло еще какое-то время, и Дживас уже без прежней паники признался самому себе, что чувства, которые он питает к Мелло, совсем не дружеского свойства. Мэтта иногда мучила совесть из-за того, что он в смакующих подробностях думает о том, как бы он хотел прижать к себе красивого и хрупкого блондина. Дживас подолгу представлял себе, как одной рукой он крепко обнимет Мелло за тонкую талию, второй рукой проведет по его тонкой шее, поднимаясь выше, он проведет пальцами по желанным губам. Как он погладит Мелло по мягкой щеке, а затем зароется рукой в его блестящие волосы. Мэтт хотел его, он понял это вскоре после их знакомства, и ему никто уже не был нужен. Мелло словно разбудил в нем незнакомый до этого голод, о существовании которого Дживас раньше даже не подозревал, и как этот голод можно было хоть немного удовлетворить – даже не утолить – ему представлялось с трудом. Но к сожалению, как ни больно Мэтту было это сознавать, Мелло видел в нем только друга. За Мэттом уже тогда бегали девчонки, и он встречался с многими из них, пытаясь заглушить хоть ненадолго ту тоску, которая охватывала его, когда он понимал, что он не может быть с Мелло так, как он страстно желал. Мелло был несколько закрытым и замкнутым, несмотря на то, что они были лучшими друзьями. Мэтт рассказал ему все о своем прошлом, а Мелло лишь мимолетно упомянул, что жил с отчимом, Стэном, его мать умерла, когда ему было восемь лет, а кто его родной отец, он вообще не знал. До одиннадцати лет, вплоть до попадания в первый приют, Мелло жил со Стэном. Михаэль пробыл в том интернате несколько месяцев, после чего ему предложили перебраться в Вамми-Хаус. В его истории было много недосказанного, и единственное, о чем Мелло говорил более-менее охотно, это о своей матери. Видно было, что он сильно любит ее до сих пор. Михаэль как-то сказал, что это самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. Однажды Мэтту удалось вытянуть из парня воспоминание о том, как он ездил с матерью в ее родные места. Мелло еще был совсем мелким, но он запомнил аэропорт, а также невероятно холодную и на редкость снежную зиму в тех местах. Мелло говорил, что больше нигде не видел таких зим. Мэтт почти сразу заметил, что Мелло избегает физического контакта. Дживас вовсю ходил на свидания с девчонками, а Михаэль, хоть и очень нравился многим, ни с кем не сблизился. Мэтт был единственным, кого подпускал к себе Мелло, и это немного радовало Мэтта, хотя на сердце от этого легче не становилось. Этого было не достаточно, слишком мало. Сам Мелло всецело погрузился в учебу, он хотел стать достойным преемником L, которого теперь считал идеалом, образцом для подражания. Чувство справедливости, которое у Михаэля всегда было почти болезненно обострено, именно у L было, по понятиям Мелло, возведено в абсолютную величину. Блондин часто говорил Мэтту, что цель его жизни – помочь всем тем, кто оказался в почти безвыходном положении, тем слабым и беззащитным, кому больше не к кому обратиться. Мэтт помнил до сих пор один их такой разговор. Мелло очень увлеченно и горячо посвящал Мэтта в свои планы. В такие моменты, когда Михаэль был чем-то искренне поглощен, его глаза горели, а на губах была такая редкая счастливая, практически одержимая улыбка. Мэтт без приколов мог признаться, что не залюбоваться Мелло в этих случаях практически нереально. В тот раз сердце Дживаса сжалось, а затем привычно взволнованно забилось. Мэтт вдруг встал и подошел к Мелло, положил ему руки на плечи и тихим, но уверенным голосом сообщил ему, что хочет всегда быть с Мелло и помогать ему во всем. Михаэль несколько мгновений удивленно смотрел на него, а потом на его лице появилась другая улыбка, которую Мэтт, пусть это прозвучит как угодно сопливо, очень любил. Просто она была особенной, настоящей и теплой, и видеть ее был удостоен лишь Дживас. У Мэтта всегда перехватывало дыхание в таких случаях. Но прошлое Мелло, его неясность мучили Мэтта. Он знал, что случилось что-то, отчего Михаэлю так тяжело было идти на физический контакт. В то же время то, что Мелло так стремится встать на защиту нуждающихся в этом, также наталкивало Дживаса на определенные, еще не сформировавшиеся догадки. По мнению Мэтта, блондин сам отчаянно нуждался в помощи и защите. Для остальных Мелло казался недружелюбным и чрезмерно гордым, что изрядно бесило других учащихся и вызывало у них неприязнь. Михаэль не стремился к общению свыше того, что было необходимо, еще сильнее бесило то, что Мелло даже не пытался, чтобы у него вышло хоть что-то более-менее дельное с окружающим народом. Многие в приюте обходили Мелло стороной. Он был известен своим непредсказуемым настроением, мог взорваться на ровном месте и начать кричать, если что-то, по его мнению, было неправильно и ему не по вкусу. Однако в приюте все же найдутся те, кто любил Мелло, он всегда заступался, если видел, что кого-то по-ублюдски достают. Мэтт мог бы добавить, что были также и те, кто желал блондина, и эти люди совсем не скрывали своих далеко не невинных мыслей. Дживас замечал их взгляды, и он невольно до хруста сжимал кулаки.