Малые Топи

Утро в деревне — это какое-то странное время. То время, когда ты просыпаешься рано, сам не зная, по какой причине, и идешь к окну. Сырой туман стелется вдалеке по полям и между стволов деревьев, восходящее солнце медленно золотит всё вокруг, от чистого, пахнущего холодом воздуха кружится голова — и спать уже совсем не хочется. Так, а это что? Кто нарушает утреннюю безлюдную красоту? Я с интересом проследила, как Ренат перелезает через забор, чтобы не хлопать калиткой, и крадется к Маруськиному дому. И явно знает, куда надо идти. Целенаправленно движется к определенному окну и стучит в него. Стук я, конечно, не слышала. Зато его услышала Маруська и, заспанная, высунулась из окна. Они о чём-то заговорили, а потом Ренат протянул девушке какой-то зеленый помятый венки. Ну, ладно-ладно, букет полевых цветов! И с чего бы это он так? Неужели всё-таки решился признаться своей даме сердца в том, что я заметила еще в самом начале, а то же наша свинка и не додумается, что её счастье так близко. Хотя... Точно, у Маруськи же сегодня день рождения! Ей шестнадцать исполняется. Хмыкнув, закрыла окно так, чтобы голубки ничего не услышали. Еще раз оценила преимущество нахождения комнаты на чердаке. Я только приступила к весьма раннему завтраку, как хлопнула калитка. Прибежавшая Маруська (а кто же еще?) поздоровалась во дворе с бабушкой и влетела ко мне на кухню. — Доброе утро! — Не дав мне ответить на приветствие, она тут же затрещала: — Ты не представляешь, что сегодня утром было! — и замолкла, в нетерпении дожидаясь моего вопроса. — Ну? — я приглашающе пододвинула к ней тарелку с блинчиками, к которым я даже не притронулась. — О, спасибочки! — Маруська начала скатывать один блин в трубочку, чтобы макнуть в блюдце со сметаной. Жутко жирной сметаной. Фу, в который раз удивляюсь, как это её еще окончательно не разнесло с такой-то едой! — Так вот! Представляешь, сплю я сегодня, как вдруг кто-то в окно постучал. Гляжу — а там Федька! — Девушка замолкла, жуя, но я заметила её взгляд, брошенный на меня украдкой. Проверяла реакцию. Снисходительно улыбнулась и поторопила её: — И? Не теряя надежды добиться от меня завистливого недоверия, Маруська продолжала: — Притащил такой букет огромный, дурачок! Сказал, что хотел меня первее всех поздравить! — Ммм... — безразлично протянула я, смеясь про себя. Чтобы Федька — к ней? Три раза ха! — Ну-ну. Видя моё спокойное неверие, Маруська загорячилась и начала свои наскоки: — Ты что, Алька, не веришь? Вот хочешь, букет прямо сейчас принесу показать?! — Верю-верю, — протянула я, но так, чтобы можно было понять обратное. И видя, что девушка готова помчаться за своим веником, добавила: — Да сиди ты! С днём рождения. — Я достала из кармана и протянула ей небольшую серебристую коробочку. Мама купила мне эти сережки еще год назад, но я так их и не носила, потому что они мне не нравились. Наконец нашла, кому их можно сплавить. И пока Маруська восхищалась ими и благодарила, я поинтересовалась: — Новое платье? Неплохое. Девушка аж покраснела от удовольствия, разгладила несколько мелких складочек на подоле своего своего черного сарафанчика. Большие подсолнухи на нём бросались в глаза своей солнечностью. Если бы у меня была такая фигура, как у неё, я бы вообще в платьях постеснялась ходить! — Мы с ребятами на озеро собирались идти на целый день, помнишь? — Ага, я как раз себе купальник новый купила! — Закрытый? — вспомнился мне её простенький спортивный купальничек, на который я не могла смотреть без улыбки. — Неа, открытый, — гордо поведала Маруська, будто она сама его сшила. — Он такой красивый, розовенький! "Розовенький"! Как раз в стиле нашей хрюшечки! Не став слушать ничего дальше, я тут же поторопила её: — Иди домой, готовься! Поесть что-нибудь захвати. — Ой, точно! — всполошилась девушка, затыкаясь и вскакивая. — Я за тобой зайду! — Уж не забудь, — буркнула я. Мне тоже пора собираться. Сегодня надо обязательно устроить что-то с Федькой. Забавно будет посмотреть на Маруську, которая так яро уверяла в неземной любви парня к ней. День выдался жарким. Мы попеременно то купались в еще не прогревшейся воде, то загорали, играли в мяч и догонялки, как малолетки. Ренат с Маруськой водили нас на ягодные поляны, где мы объедались спелой земляникой и недозрелой черникой. Меня, желающую побольше загореть, тащили в воду всем коллективом. Пока я отвлеклась от остальных, Федька подкрался сзади и, подняв на руки, прыгнул вместе со мной в воду, окатив всех остальных брызгами. Маруська смотрела на всё это злыми глазами, полными ревности, и раздраженно огрызалась на Рената, который всё время хватал её в воде. Позже я сплела себе венок и объявила , что я королева, но сегодня уступаю эту честь нашей свинке из-за её дня рождения. Мальчишки поддержали мою игру, и только тогда Маруська перестала обижаться. Вернулись с озера мы еще затемно, но решили прогуляться до Заречья. За это время, пока мы не спеша шли, солнце село, а небо настолько потемнело, что стали загораться звёзды. Мы смеялись и шумели на весь лес, даже спели поздравительную песню для Маруськи, которая так и не сняла мой венок. Федька всё пытался схватить мою ладонь, но я вырывала её, игриво улыбаясь. Так быстро сдаваться не интересно! — Как пойдём? Напрямую — через лес и поле? Или по дороге? — поинтересовался Толик. — Напрямую? — удивленно переспросила я. — Через... — ...кладбище?! — испуганно закончила Маруся. Парни переглянулись, снисходительно улыбаясь. — Страшно, трусихи? — протянул Федька. — Ага, прям страшно-престрашно! — фыркнула я. — Мы и без вас спокойно через кладбище можем пройти! — Да? — Федя недоверчиво-насмешливо прищурился. Потом протянул мне ладонь. — Давайте поспорим. Если вы пройдете вдвоём через кладбище, то мы... — Покупаете каждый мне и Маруське по шоколадке! — схватила я ладонь парня. Тот улыбнулся, сжимая мою руку, и согласился: — Идёт! Ренат, разбей! Я тут же повернулась к скулящей что-то девушке, которая вцепилась в мою вторую ладонь. — Алька, я не хочу на кладбище! Уже очень темно, скоро вообще ничего не будет видно! — Не ной! — недовольно воскликнула я, стряхивая её руки. — Всего-то пройти метров сто-двести! Она в ответ ничего не решилась сказать, а только затравлено посмотрела в темную глубину поворота на кладбище. Лес там полностью смыкал кроны, отсюда даже казалось, что мы собираемся заходить в какую-то мрачную пещеру. Мальчишки собирались ждать нас по ту сторону леса. Им-то ничего сложного! Пройти по светлой дороге и немного потоптаться по полю. — Пошли! — недовольно зыркнула на трусиху и, распахнув шире глаза, будто так я смогла бы разглядеть пространство лучше, вступила во тьму. Если честно, то я очень боялась, что Маруська всё-таки останется с парнями и мне придется идти одной. Но девушка пересилила себя и кинулась ко мне, уцепившись за руку. Не стала стряхивать её ладонь. Продвигались мы медленно, осторожно делая шаг за шагом, потому как на ногах были простые летние босоножки, не очень-то приспособленные к прогулкам по лесу. — Мне страшно, Аля. Давай вернемся, пока не дошли до кладбища. Мертвых нельзя тревожить! — прерывистым шепотом истерила Маруська. — Ерунда! — уверенно сказала я. — Что им сделается. А мы наконец-то утрём нос этим выпендрёжникам. Мы замолкли, и тишина опять накатила на нас. Вот только... другая. Не лесная, с шуршанием травы и стрёкотом насекомых, а мёртвая, кладбищенская. — Пожалуйста, Аля! Не хочу я им утирать нос. — Да замолкни уже! — не выдержала я и прикрикнула на девушку. Громкие звуки моего голоса будто обрушились на нас. Маруська с силой сжала мою ладонь. Её руки были ледяные и влажные, в любое другое время мне было бы противно их прикосновение ко мне, но не сейчас. Сейчас я из последних сил держалась, только бы не выдать свой страх, сжимая её пальцы в ответ. В этой гробовой тишине мы сделали ещё несколько медленных шагов. Впереди было немного светлее — лунные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, освещая первый крест. Громко каркнул ворон. Я вздрогнула, ощущая табун мурашек, промаршировавших по выпрямившейся спине. Маруська тихо всхлипнула рядом и попыталась прижаться ко мне всем телом. — Всё, уймись. Осталось немного! — попыталась успокоить её я. Эта паника пугала меня еще больше, чем мне было страшно поначалу. Мы прошли между первых могилок. Тут идти было легче, потому как здесь было светлее. Не знаю теперь, что лучше: идти в темноте и не видеть ничего или обходить сторонами мрачные кресты и надгробия, выступающие вокруг? Я, выращенная на фильмах-ужастиках, каждый раз, как что-то (трава?) касалось моих ног, старалась не думать про зомби и девочку из колодца, даже начала вспоминать все стихи, которые я учила, чтобы заглушить мысли об этом. Маруська шла рядом, молчала, что странно, и даже как будто не дышала. Захотелось потормошить её, чтобы она отозвалась. Когда же кончится это кладбище?! — Аля... Я замерла, закрыв глаза. Не сразу поняла, что этот потусторонний шепот принадлежит Маруське. — Что? — Мы не в ту сторону пошли. Я резко крутанулась, поворачиваясь лицом к девушке. Растрёпанное чудовище с тёмными провалами вместо глаз. Как это не туда пошли?! — В смысле?! — Тут крестов почти нет, или они очень ветхие. Мы на старой стороне. Но мы же шли почти прямо! Мы не могли повернуть совсем не туда! Над нашими головами послышался шум. Когда хлопанье крыльев стихло, над кладбищем пронеслось карканье, почему-то отдавшее зловещее эхо. Мы обе, не сговариваясь, рванули вперед. На краткий миг паника настолько захлестнула нас, что мы побежали прямо по старым могилам, огибая кресты. Казалось, что бежали целую вечность на бешеной скорости, но кладбище все не кончалось. В какой-то момент что-то ухватило меня за лодыжку. Крик вырвался сам, а я упала на землю, успев только выставить одну руку перед собой, чтобы смягчить падение. Маруська, держащая мою вторую руку, повалилась рядом на колени, шумно дыша. Я попыталась встать, но правая рука плохо слушалась после принятия на себя удара, а левую девушка не желала отпускать, сжимая до боли. Наконец я тоже смогла сесть. Колени саднило и щипало. Правая нога, оказывается, просто зацепилась за какую-то корягу, валяющуюся рядом. Я облегченно выдохнула. Это был не зомби, а то с таким-то освещением и милым местечком... Только сейчас я ощутила холод. Интересно, сколько же всё-таки времени? Меня же бабушка убьет. Поежилась, оглядываясь вокруг. Ну, что сказать? Кресты как кресты. Чего мы вообще испугались? Чтобы подняться, уперлась свободной ладонью в землю, вороша между пальцами мох и траву. Сжала их в кулаке и, стиснув зубы, встала. Не с первой попытки, ибо правая нога не пожелала удерживать мой вес. Темнота стала гуще, теперь бежать было даже опасно. Можно с легкостью налететь на старый крест или споткнуться об одну из могил, не разглядев их в темноте. Я посмотрела себе под ноги. Возможно, это и не... Быстро соскочила с маленького холмика земли. Луну, единственный в данный момент источник света, закрыла большая туча. Я перестала вообще что-то различать. Маруська рядом сотрясалась мелкой дрожью — то ли от холода, то ли от страха. Сжав мою ладонь, она прошептала: — Слышишь? Тут же напряглась, прислушиваясь к окружающему. Ничего. Про что она говорит? И, словно повторяя мои мысли, девушка продолжила: — Ничего. Ни шороха, ни ветерка. Будто мы в мире мертвых. Я закрыла глаза и сжала зубы, сдерживаясь, чтобы не психануть. Что она несет?! Итак же страшно! — Аля... — послышалось сдавленное от Маруськи. Я открыла глаза и посмотрела себе под ноги. Ну, если она сейчас опять вякнет какой-нибудь потусторонний бред, я её убью! А под ногами творилось что-то непонятное. По темной земле и мху стелился туман. Он захватил наши ступни и пополз дальше. И постепенно становился всё выше и выше! Я медленно оглянулась — белая клубящаяся стена непреклонно двигалась на нас! И он светился! Потусторонним светом! — Аля! — истерично крикнула Маруся, с силой дергая меня за руку. Я резко повернулась к ней и проследила за указывающей рукой. Меня прошибло холодным потом. Туман подсвечивал и позволял увидеть могилу впереди, под самым деревом, мертвым и сломанным. Возможно, это скорченное деревянное чудовище и напугало бы, но то, что стояло перед деревом на могиле, внушило куда больший ужас. Туман поднимался вверх, формируя нечеткую фигуру. И глаза — пронзительные и светящиеся зеленым светом. И словно болотные огни поплыли по кладбищу, петляя, но целенаправленно двигаясь к застывшей фигуре. Мысли в голове сумбурно метались. Что делать? Что делать?! Маруська стояла рядом, сомнамбулистическим взглядом глядя на туманную фигуру. Надо что-то делать! Жуткое нечто медленно поплыло в нашу сторону. Бежать! — Бежим! — я дернула Маруську назад. Она не двинулась. А туманная фигура всё приближалась... Девушка по-прежнему не реагировала, как будто впала с ступор. Я почувствовала набегающие на глаза слёзы и чуть ли не взмолилась: — Маруся, ну, пожалуйста! Двигайся! — Я сильно потянула её за собой. Под моим напором девушка сделала шаг. Потом ещё один и ещё. Мы опять помчались. И не важно, что впереди туман, почти целое кладбище, жуткая темнота, а также насмешки мальчишек! То, что было позади нас, внушало больший ужас. В клубящуюся впереди сплошную стену тумана я нырнула, сильно зажмурив глаза. Так и пробежала вперед несколько шагов, пока не упала на землю вместе с Марусей. — Эй, вы чего так долго? По кладбищу понравилось гулять, трусихи? — послышался впереди голос Федьки. Я медленно открыла глаза, поднимая голову. Мы были на поле. Там, где должны были выйти из леса и где по уговору нас дожидались парни. Но мы не могли здесь оказаться! — Аля, Маруська, это вы? Чего молчите? — спросил Ренат. Мы молчали. Меня парализовало от страха, а девушку рядом начала сотрясать дрожь. Она несколько раз всхлипнула и заплакала, подвывая: — Что мы сделали?! Нельзя было туда ходить! Я же говорила, что нельзя! Ренат метнулся к ней, пытаясь поднять. Толик с Федькой растерянно замерли рядом, не зная, что делать. Маруська заверещала, отбиваясь от рук друга, а потом повалилась на землю, замерев и затихнув. Она успокоилась, а вот я наконец "ожила". Зло посмотрела на мальчиков и процедила: — Довольны теперь, да? Придурки! Вас убить за такое мало! — Эй, да что случилось? — непонимающе выдал Федька. — Он еще спрашивает! — чуть ли не закричала я. — Нафига было там представление с этим дурацким туманом устраивать?! Парни непонимающе переглянулись. Толик пожал плечами, и все перевели взгляд обратно на меня. — Какое представление? Ты о чём? Злость схлынула так же быстро, как и появилась. Если это не они устроили, то что это было? Нам привиделось? Обеим? Мне стало невероятно холодно. Я сжалась и прошептала: — Ни о чём. Маруське что-то привиделось, а я решила подшутить над вами. Толик облегченно выдохнул. Федька буркнул: "Ну и шуточки у вас!" Только Ренат не поверил. Он ничего не сказал и даже не посмотрел на меня, но я поняла его и без взглядов. Парень молча наклонился к Марусе, бережно помогая встать. Та подчинилась и тут же заполошно вцепилась в меня второй рукой. И мне совсем не захотелось её отдергивать. Скорее, появилось желание ухватиться за Федьку или Толика, но я с большим трудом подавила его в себе. Ничего ведь не произошло, чтобы я так боялась. Это всего лишь игры воображения. Парни проводили нас до дома. Маруська скрылась за своей калиткой, я направилась к своей, но Федька удержал меня. Ренат с Толиком отошли от нас на шагов десять, их уже не было видно из-за темноты. Парень потянул меня к себе, намереваясь поцеловать. Я не стала противиться и позволила, но почти сразу отстранилась. Федька на секунду сжал мою ладонь и отпустил, бросив на прощание тихое: — До завтра. Я провела его взглядом и собралась уже идти в дом, как вдруг рядом послышался шорох. Внутри разорвался комочек страха, и я быстро метнулась к калитке. Темнота опять начала пугать меня.

***

Сегодня я встала поздно. Настроение было ужасное, потому что всю ночь снились странные кошмары. В голове по-прежнему роились мысли о вчерашней прогулке, не дававшие мне покоя перед сном. Спустилась на кухню к завтраку я хмурая, аппетита не было совершенно. Бабушка гремела посудой. Чем-то напряжена, обычно она так не шумит. — Что-то случилось? — осторожно поинтересовалась я, боясь, что она узнала про вчерашний поход на кладбище. Бабушка оставила сковородки и кастрюли в покое, подошла и села рядом со мной. Напряженно посмотрела мне в глаза и сказала: — Ночью в Заречье парень молодой умер. Странно, как будто всего досуха выпили. Не гуляй пока допоздна на улице.