Родственные души

      Красная нить на руке Широ прочная, яркая и крепкая. Он смотрит на неё, будучи ещё совсем молодым, и искренне считает, что это означает небывалую прочность связи, силу чувств и отношений, а оттого ему, рядовому экзорцисту, не терпится как можно скорее повстречать ту единственную, с которой его так крепко связала Судьба.       Когда Широ впервые встречает Мефисто, тот привычно ухмыляется, чуть прищуривает глаза, пристально глядя на молодого мужчину. И Широ далеко не сразу замечает, как его алая нить доходит до запястья нового знакомого, обвиваясь вокруг него неразрывным уроборосом, символизирующим в данном случае лишь одно. Карие глаза юноши лезут на лоб от удивления, в то время как демон умело скрывает рвущийся наружу смех.       Внутри Широ поселяются смятение и растерянность, какая-то обречённость сковывает сердце, которую заглушает обида и злость. На свою судьбу, на этого демона, так некстати оказавшегося той самой судьбой, да и вообще на весь мир. «В конце концов, это же противоестественно!» — всё-таки выдыхаясь в своём гневе, думает Фуджимото, и непринятие постыдного (а постыдного ли?) факта крепко укореняется в душе, вынуждая покинуть мирские заботы и посвятить себя служению церкви. И Широ искренне старается не думать и не вспоминать Мефисто, но служба священника-экзорциста очень быстро сталкивает его с демоном лоб в лоб.       Фуджимото действительно считал, что его церковная служба повлияет на мистическую духовную связь, отвадит демона от него, но глядя на красную нить на своём запястье, священник убеждается абсолютно в противоположном: связь не просто не ослабела, кажется, будто она только усилилась. Широ медленно прикрывает глаза, пытаясь смириться с данностью. Рядом сидит Мефисто и, скрестив руки на груди, то и дело бросает на него косые взгляды.       Демон ухмыляется незаметно, рассматривая ярко-алую нить родственных душ, и думает, что это на самом деле странно. Даже не так: это на самом деле издевательство. И если над ним, может быть, можно так измываться, то чем же перед Судьбой завинил этот юнец? Мефисто щурит глаза, скаля зубы в оскале. Ему определённо нравится эта игра, однако он не спешит предпринимать какие-либо действия, предпочитая им ожидание. Наблюдение. И ответ на вопрос «что же будет дальше?». И ни он, ни тем более Широ не замечают, как эта игра перерастает в крепкую дружбу и привязанность. Совместные дела, посиделки, длительные философские беседы до утра, часы молчания, когда не нужны слова, а просто приятно в тишине сидеть в обществе дорогого друга. И друга ли? — оба задаются этим вопросом, и оба так и не решаются дать самим себе какой бы то ни было искренний ответ.       Широ так и не успевает узнать, что толщина и насыщенность цвета нити не зависит от силы чувств и связи, а зависит от физической и духовной силы партнёров, которая была достаточно высока как у него, так и у демона, а Мефисто с удивлением узнаёт о том, что его дорогой друг покинул этот мир. Красная нить рвётся, болью отзываясь там, где должно быть сердце, и Фель наблюдает за тем, как она догорает, тая в воздухе.       Мефисто знает, что не стоит привязываться к людям, ведь они так недолговечны и имеют свойство становиться слишком близкими и нужными, однако Широ… Демон тяжело вздыхает, прикрывая глаза. Он и сам не замечает, как оказывается напротив свежей могилы паладина. Криво усмехается, прячет руки в карманах и смотрит в ночное небо, с горечью отмечая тот факт, что собственными руками угробил своё счастье, свою судьбу. Потому что подобное даётся лишь раз в жизни, подобное является небывалым благословением для всех, и в особенности для таких, как он, и он проворонил свою душу. Ведь у него был шанс помочь, был шанс вмешаться, защитить, спасти, но он вместо этого лишь наблюдал, играя в свою игру, жертвы в которой уже стали слишком ценными.       Мефисто скалит зубы в странной улыбке и щёлкает пальцами — на могиле появляется букет красивых белых лилий. А потом разворачивается спиной, медленно отдаляясь от неё, думая о том, что всё-таки это действительно чертовски больно. Даже для демона.