Родственные души

      Вейн замирает, удивлённо вскидывая брови и прислушиваясь к внутренним ощущениям. С ним происходит что-то странное, но Жнец не чувствует ни боли, ни опасности, ничего дурного. Наоборот по телу проходит волна тепла, мягко покалывая где-то в районе живота, отчего мужчина озадачивается ещё больше, не понимая, что это значит. От размышлений и раздумий о природе странных ощущений его отвлекает раздражённый голос Людмилы, рассказывающий что-то о проблемах упырей и костяных воителей. Вейн закатывает глаза, думая о том, что кроме него одного, естественно, в Нар-Эрише больше некому разобраться с этой проблемой.       К вечеру неясные ощущения никуда не деваются, и лорд Вейн решает обсудить их утром с Каспаром — мало ли какая дрянь могла одолеть его. И пусть мужчина твёрдо уверен, что зараза к заразе, особенно такой закалённой, в общем-то, не липнет, но столетия существования и активной деятельности всё-таки могли как-то сказаться на здоровье. И именно с такими мыслями Жнец посетил Анастасию.       Иерофант выглядела весьма задумчиво и отрешённо смотрела в окно, положив одну руку себе на живот. Она не заметила приход мужа, а потому вздрогнула всем телом, когда тот дотронулся до неё. Подняла на него взгляд и криво улыбнулась. — Ты знаешь, у меня есть для тебя странная и невероятная новость, — произнесла она, неловко теребя пальцами складки плаща. — Я весь во внимании, — серьёзно отозвался Вейн. Анастасия нервно хихикнула, и румянец лёг на её бледные щёки. — У нас будет ребёнок, — просто произнесла она, поднимая на мужчину глаза.       Удивление и замешательство легли на лицо Вейна, и тот несколько минут в неверии вглядывался в лицо супруги пока наконец не произнёс: — Но ведь это невозможно! Мы же нежить! — Возможно, Мать Намтару дала нам какой-то особый шанс, — повела плечами женщина, и лицо её помрачнело: — Неужели ты не рад этому? — Ох, любовь моя! Как ты только могла подумать об этом? — Вейн крепко прижал Анастасию к себе. — Я просто крайне удивлён и… — глаза лорда вдруг расширились от одной догадки. — И? — Анастасия посмотрела на него. — И чувствую то, о чём ты мне говоришь, — рассеянно добавил он и рассмеялся: — Кажется, Мать Намтару решила сполна наградить нас за своё спасение!       Вейн не ошибся в своих мыслях. Мать Намтару не просто одарила двух преданных некромантов величайшим даром, но и соединила их души, открыв те их аспекты, которые были спрятаны глубоко-глубоко внутри. Ибо только родственные души наделены невероятным даром чувствовать самые сильные чувства друг друга, разделять их и переживать на двоих.       Поначалу это было слишком странно. Лорд Вейн совершенно не мог привыкнуть к неожиданным вспышкам чужих эмоций и чувств внутри себя, однако постепенно это перестало его ошарашивать и заставать врасплох. Более того стало даже интересно наблюдать и ощущать всё то, что ощущала его дорогая супруга. Это было забавно, но не менее странно. Переживать волнующие и трепетные чувства так необычно для него, и мужчина в один прекрасный момент ловит себя на мысли, что ему это… нравится.       Когда ребёнок начинает двигаться, Вейн застывает, впервые в жизни не зная, что делать. Смешанные чувства охватывают его, однако всё, что он отчётливо ощущает, это радость и счастье. Мужчина улыбается, прикрывая глаза и наслаждаясь ощущениями, понимая, что его супруга чувствует всё это непосредственно внутри себя, и лёгкая зависть поселяется у мужчины. И улетучивается сразу, как только он видит спокойную нежную улыбку на губах Анастасии. Вейн обнимает её, и её радость омывает его всего.       Когда ребёнок начинает толкаться, Вейн смеётся, считая себя самым счастливым во всём Асхане. Он спешит как можно скорее увидеть любимую жену и прижаться к её животу, послушать своего ребёнка, почувствовать его. Он осторожно поглаживает живот, целует его и тихо шепчет, обращаясь к своему ребёнку. И чувствует, что тот его слышит и понимает. Отец спокойно улыбается, ловя себя на мысли, что это на самом деле чертовски занятный эксперимент.       Прежде чем Анастасии приходит время рожать, Вейн постоянно чувствует беспокойство и усталость. Он знает, что женщина ужасно волнуется, однако никак не может взять в толк, почему же её беспокойство так велико. Ответ на этот вопрос находится тогда, когда Анастасии приходит время рожать. Острая боль пронзает её мужа, заставляя его согнуться пополам, грязно выругаться, поразиться тому, какие адские муки испытывают женщины, давая новую жизнь, и лишь пожелать сил своей возлюбленной. Мужчина скрипит зубами, претерпевая боль в несколько раз меньшую, чем Анастасия, и молится Асхе всемогущей, чтобы она дала ей сил, чтобы она помогла ей, не оставила её. Жнецу кажется, что пытка длится вечность, равно как и его бесконечная молитва.       Когда ребёнок наконец появляется на свет, лорд Вейн, не видя его, слышит его крик и сам не замечает, как плачет впервые за последние несколько сотен лет. Он закрывает глаза, и перед ним восстают образы уставшей, счастливой и плачущей Анастасии, прижимающей к себе новорожденную девочку, целующую её и шепчущую ей всякие нежности. Умиротворённое тепло и любовь разливаются внутри некроманта, а по его щекам продолжают бежать слёзы. Он наконец-то стал отцом.