Обреченные на тьму

Шон вышел из аптеки, сел в машину, выбросил из баночки на ладонь две таблетки оксиконтина и запил минеральной водой без газа. Потом чуть ослабил узел галстука, откинулся на сиденье и закрыл глаза. По опыту он знал, что сразу после приема этого лекарства опасно вести машину. Голова сильно закружилась, пустой желудок отозвался неприятными спазмами. Потом очень быстро боль начала утекать, словно вода через открытое сливное отверстие и вскоре от нее не осталось и следа. Однако, капитан не спешил открывать глаза. Он наслаждался чувством приятной пустоты и легкости в голове, мягким удобным подголовником кресла, ощущением расслабленности и теплого покоя в теле… Телефон играл свою навязчивую мелодию снова и снова. Шон открыл глаза и сразу не понял где он. Впрочем, через пару секунд сообразил, что задремал прямо в машине, так и не успев отъехать от аптеки. Он посмотрел на часы. Он спал всего полчаса, но чувствовал себя отдохнувшим. Он ответил на звонок, сосредоточенно слушал какое-то время, потом сказал: «Я буду через двадцать минут» – и черный внедорожник Шевроле растворился в ночном городе, плавно набирая скорость. Когда Шон Ренар подъехал к небольшой забегаловке на окраине города дождь почти прекратился. Зато видимость упала почти до нуля. С близкой реки клочьями наползал туман, приглушая звуки и делая все вокруг каким-то нереальным. Шон вышел из машины, привычным жестом провел рукой по голове, приглаживая волосы и почувствовал, что рука стала влажной. Он досадливо поморщился и сразу же услышал торопливые шаркающие шаги. Из тумана вынырнула полная приземистая фигура. Это был управляющий по имени Томас Бруннер. Свинорыл. Томас кинулся к капитану, но за пару шагов от него замер, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, и забегал вокруг кругами. -А я думаю, вы, не вы, не видно же ничего, чертов туман – голос у управляющего был высок и пискляв, -Дай, думаю посмотрю, а это вы. Как хорошо что это вы. А то я уже извелся весь. - Не мельтеши – оборвал его Ренар, - Он здесь? - Здесь, здесь, слава богу, слава богу. Вы уж не обессудьте за беспокойство, но мы очень обеспокоены. Я даже больше скажу – боимся мы. Гримм то и трезвый – не приведи господь, а уж пьяный то – чисто светопреставление. – Томас хрюкнул и перекрестился. Так вместе они и вошли в заведение, высокий и прямой Ренар и подобострастно суетящийся вокруг него толстячок. Ренар оглядел ресторанчик. Он был невелик и довольно уютен. Скатерти чистые, на столах композиции из цветов и растений, мягкий приглушенный свет от канделябров на стенах. Зал был почти пуст – пара девиц определенного сорта у стойки, да развеселая компания молодых людей, которая была уже изрядно навеселе, оттуда то и дело слышался смех и повизгивание девушек. - Где он? - Вон там за колонной, самый дальний столик – управляющий ткнул пальцем в угол. Капитан сделал несколько шагов в этом направлении, и ему открылась потрясающая картина - на столе, навскидку, стояло около десятка пустых рюмок из-под спиртного, а его подчиненный и по совместительству гримм Ник Беркхардт спал, уткнувшись щекой в скатерть и неловко вывернув руку. На носу у него красовалась внушительная ссадина с запекшейся кровью. Капитан обернулся на управляющего: - Буянил? - Нет, слава богу, - свинорыл снова перекрестился – Разок только по столу вдарил, а так тихенько все, сидит, значит, и пьет, и пьет и не закусывает. Я ему, значит, говорю, не изволите ли наше фирменное блюдо, то да се, ну хоть нарезочку там какую или салатик, а он мне – Отвали - говорит, пятачок, а то обижу. Капитан нахмурился, глаза сузились, что было первым признаком надвигающегося гнева - Что у него с лицом? - Дак это, в туалет он пошел, а он в полуподвальчике, ступенечки там вниз, ну и не удержался, поскользнулся и ударился личиком. Ну и нецензурно, я извиняюсь, выражался. И весьма громко, знаете ли. - Кроме этого, что-нибудь лишнее говорил? - Ну что вы, ваше высочество, я проследил, вот извольте посмотреть, на всех столиках рядом таблички «зарезервировано». Да сегодня и народу то нет, будни и погода мерзкая. Убытки, сплошные убытки. - Персонал свой. - А как же. Все свои не сомневайтесь. До последней официантки. Даже больше скажу – девицы легкого поведения и те свои. - Свинорылы? – удивился капитан. - Да бог с вами – испугался Томас – какие свинорылы. Если б мои девочки… да я бы их своим же ножом… - Ладно, я понял – прервал его капитан и неожиданно сказал – Ну мистер Беркхардт кажется никуда не торопится, а я голоден. Принеси мне что-нибудь и побыстрее – и проводив глазами метнувшегося на кухню свинорыла добавил – Надеюсь я об этом не пожалею. Не пожалел. Томас расстарался для высокого гостя. Мясо и овощи таяли во рту, десерт был вкусным и легким. Управляющий все время пока Ренар ужинал, маячил неподалеку и когда капитан поманил его указательным пальцем тут же рысью подбежал к столику - Неплохо, - сказал капитан, промокнув губы салфеткой – Счет, пожалуйста. - Ну что вы, ваше высочество. За счет заведения. Капитан улыбнулся. Если бы Томас знал Ренара чуть лучше, он бы понял, что такая улыбка не сулит ничего хорошего. Шон протянул руку и неожиданно цепко схватил управляющего длинными пальцами за шею, нажимая на болевые точки. Томас взвыл, глаза его наполнились слезами - Ты что дорогой, - тихо и ласково сказал Шон – попутал меня с обнаглевшими патрульными, жирующими на земле – и еще ласковей, - обидишь меня так еще раз, скормлю потрошителям. Доступно объяснил? – отпустил управляющего и брезгливо вытер руку салфеткой. Томас хрюкнул от ужаса, закатил глаза и исчез за стойкой со скоростью звука. Оттуда послышалась глухая возня и через минуту в зал почти выбежала молоденькая официантка, бледная до синевы и дрожащими руками, положила счет на столик капитана. Ренар поднялся, поправил галстук, ласково потрепал по щеке испуганную девушку и бросив на стол крупную купюру сказал: «Сдачи не надо». Само собой разумеется, что капитан не жил на одну зарплату. Но отстегивали ему советы везенских кланов, в соответствии с родом их деятельности и получаемой прибыли соответственно. Брал дань он разумно, без излишеств и, разумеется, не в конвертике. Деньги перечислялись на его счета по такой хитроумной схеме, что даже весь госдепартамент США, не смог бы поймать его за руку. Но никогда он не брал денег зря. Все в этом городе знали, что если капитан Ренар что-то обещал, значит так оно и будет. Да, он имел некоторую власть над везенским сообществом. И это частично было обусловлено его происхождением. Но тот, кто был причастен к власти, знает, что получить власть – это полдела. Самое главное – ее удержать. Вот этим он и занимался двадцать лет. Где-то кнутом, где-то пряником, не расслабляясь и не почивая на лаврах, он держал этот город в кулаке, никогда не поворачиваясь спиной, никому не доверяя и строго пресекая неповиновение. Он не упивался властью, просто любил, чтобы в его доме был порядок. Капитан подошел к столику, за которым так сладко спал подвыпивший гримм и потряс его за плечо. Впустую. Ник даже не шелохнулся. Тогда Шон склонился над столом и быстрым движением рук похлопал его по щекам. Ник дернулся, приподнял голову и посмотрел на своего начальника мутными глазами. - А-а-а. это ты-ы – проскрипел гримм – И какого рожна тебе надо? Я сегодня не на деж-ж-журссстве, так что имею полное право, на лево и на право тоже имею. - Поднимайся Ник. Хватит. Пора домой – терпеливо сказал Шон. - И как ты меня нашел. А? Ты что жучок ко мне прикрепил, да? – Ник похлопал себя по бокам, потом попытался по ногам, не удержался и впечатался лбом в стол. Шон наблюдал за ним со смешанным выражением сочувствия и любопытства. - Я не твоя собственность, прынц недоделанный – Ник попытался встать, но ноги слушались плохо и он почти повалился на Шона, который схватил его за куртку, не давая упасть. - Сейчас ты мой пьяный в хлам подчиненный, который дискредитирует всю полицию Портленда и меня как капитана в частности – отчеканил Шон. - Я гримм - он выдохнул это почти в лицо капитану и тот отвернулся в сторону, продолжая цепко держать Ника сильными руками – ты должен меня бояться и почитать, ведьмовское отродье… - Давай выйдем на воздух, здесь душно – прошипел Шон, направляя Ника в сторону выхода. Ник уперся, но Шон более не церемонясь, потащил его силком, почти отрывая от пола. На выходе Ник попытался схватиться рукой за дверь, но капитан пресек эту попытку на корню, скрутил его и вытолкал на улицу. Почуяв свободу, гримм рванулся из заботливых рук начальника и попытался ударить его кулаком в лицо. Шон перехватил руку Ника и провел жесткий захват. Ник взвыл от боли, извернулся и плюнул в лицо капитану. - Это ты, ты во всем виноват. Я понял – в глазах Ника закипели пьяные слезы, - Это ты-ы-ы-ы! Шону надоел этот концерт. Он ударил Ника сзади рубящим ударом в основание шеи и подхватив, потерявшего сознание детектива, перекинул его через плечо и донес до машины. Распахнув заднюю дверь, усадил его на сиденье и пристегнул ремнем. Так они доехали до дома капитана. Припарковавшись у входа, Шон вышел, открыл дверь, вытащил из машины, начавшего приходить в себя Ника и тем же способом, без всякого видимого усилия, переместил на диван в гостиной. Ник беспомощно барахтался на диване, безуспешно пытаясь принять вертикальное положение. Шон вернулся, поставив машину в гараж, поставил у стены пакет с подарком от коллег, поднял Ника, снял с него куртку и ботинки и потащил наверх по лестнице. - Ку-куда ты меня тащишь, - просипел Ник, - Отпусти, черт, - он застонал, - Чего же мне так плохо-то, ой я сейчас сдохну – и снова, жалобно, - Отпусти-и-и. Шон затащил Ника в ванную комнату, запихнул под душ и открыл холодную воду. Ник заорал и попытался выбраться, но Шон держал его под струей воды и не давал выбраться, пока Ник не затих и не перестал вопить. Тогда Шон развернулся и ушел вниз. Поставил чайник, нарезал лимон, заварил крепкий чай. Потом взял телефон и позвонил Адалинде, соврав ей, что Ник сидит в засаде, чтобы она не беспокоилась. Чай как раз заварился, когда наверху послышалась возня и по ступенькам осторожно спустился Ник, бледный, дрожащий, с прилипшими ко лбу мокрыми волосами, завернутый в большое махровое полотенце. На полу за ним оставалась дорожка следов босых мокрых ног. Шон обернулся на звук и изобразил на лице подобие улыбки: - А, это ты? Чаю выпьешь? Ник хмуро посмотрел на излучавшего дружелюбие Шона, на его прищуренные холодные глаза и обреченно выдохнул: - Да, конечно, чай – это то, что нужно. Спасибо». Впрочем, горячий, крепкий, сладкий чай с лимоном и вправду оказался бальзамом на израненную душу. Когда Ник допивал вторую чашку, он уже чувствовал себя вполне сносно. Только шея болела и плохо поворачивалась. И еще немного смущала неловкость ситуации, в которой он оказался. - Шон, послушай, - Ник откашлялся и продолжил, - Прости, я – свинья. То есть, я хотел сказать, что нажрался как свинья, а не то, что я.. ну ты понял… Шон сидел на диване, тяжело опустив руки и внимательно смотрел прямо в глаза провинившегося детектива. Не выдержав этого взгляда, Ник опустил глаза в чашку. - Ну, я не знаю, что еще сказать в свое оправдание. Черт, просто как-то навалилось все разом, я держусь, правда, но иногда так подступает, просто дышать больно и я сорвался, да – Ник посмотрел на Шона с вызовом – Я ведь человек, просто человек, не машина для убийства… Шон встал, подошел к Нику, и взяв его рукой за плечо, медленно заговорил тихим доверительным голосом: - Ник, тебе нельзя пить. Пойми, я не призываю тебя отрастить крылья и обзавестись нимбом. Я, как никто, понимаю, как необходима иногда порция крепкого алкоголя, чтобы поставить мозги на место, облегчить боль. Но я не позволю тебе спиться. И даже не потому что считаю тебя своим другом. Я уверен ты меня не считаешь, я не питаю иллюзий на сей счет – он замолчал на секунду и продолжил, - А потому, что как это не высокопарно звучит, мне доверено защищать покой этого города и если понадобиться защитить его от тебя, я это сделаю не колеблясь, даже ценой твоей жизни. Так уж вышло, что ты живое оружие и под действием алкоголя можешь себя не контролировать. Рука Ника дрогнула и капля чая пролилась на столешницу. Он даже не спрашивал, серьезно ли Шон угрожал сейчас ему убийством. Он знал, что серьезно. Каждый звук этого тихого задушевного голоса впечатывался ему в мозг словно раскаленное тавро. Он даже не обиделся, не испугался и не разозлился. Он почти восхищался сейчас своим начальником. Он был абсолютно уверен в том, что если бы Шон Ренар посчитал себя неоспоримой угрозой населению Портленда, он не задумываясь бы поднес пистолет к своему виску и нажал на курок. - Прости Шон. Я понял. – Ник поставил чашку на стол и встал, - Я обещаю, тебе больше не будет стыдно за меня. Спасибо за все. Поздно, наверное. Адалинда волнуется. Я поеду домой, пожалуй. - Никуда ты не поедешь. Адалинде я позвонил, сказал что ты в засаде с детективом Хиггинсом. Поэтому она и Келли наверное уже спят, не стоит их будить посреди ночи. - А почему не с Хэнком. - Я полагаю, Адалинда знает телефон Хэнка и могла ему позвонить – усмехнулся капитан. - О да, конечно, а у Хэнка выходной, и он меня не сдаст – улыбнулся Ник, - А почему бы, собственно не сказать ей правду, что я перебрал и остался у тебя ночевать. - Звучит как-то не очень, ты не находишь – поджал губы Шон – и потом, я полагаю, мать твоего ребенка будет не слишком рада услышать новость о том, что у ее единственного защитника и белого рыцаря проблемы с алкоголем. - Черт, и опять ты во всем прав. Наверное алкоголь действительно разжижает мозги. – Ник внезапно замолчал и схватился рукой за шею, - Черт, что же шея-то как болит. Он встал, подошел к зеркалу и уставился на свое отражение. Потом поднес руку к ссадине на носу и удивленно спросил: - Ты меня бил, что-ли. - Ну мне пришлось применить силу, но иначе с тобой было не совладать. - Я что, драться лез? - Угу, и еще орал что ты гримм и обзывал меня ведьмовским отродьем. - Господи, прости Шон, я не хотел – Ник был в шоке, - Я не помню ничего. Но по лицу то можно было и не бить? - О нет, я лишнего на себя не беру. По шее разок дал, признаю, но это – Шон показал пальцем на нос Ника – это не мое. - Боже, я что еще с кем-то дрался? Шон, я никого не покалечил. Только правду говори. – голос Ника дрогнул, - Ну чего ты молчишь? -Ладно, - сжалился Шон, - это всего лишь была ступенька в туалете о которую ты слегка приложился. На этот раз Ник тебе повезло и пострадал только ты сам. Но все могло быть намного хуже. Намного. Надеюсь ты понял и больше такого разговора у нас не будет. Ник присел на край дивана, потер руками лицо. Выброс адреналина прошелся по организму, вымыв из него последние остатки алкоголя. Он чувствовал большое облегчение от того, что все обошлось. И благодарность к Шону, потому что если бы он не приехал и не увез его из того злополучного кафе, еще неизвестно чем бы закончилась его дурная затея напиться и забыться. - Послушай, мне интересно, - Ник повернулся к Шону, - а как ты меня нашел, а? Я ведь и сам не знал, где окажусь вечером. Просто ехал в никуда и притормозил у первой попавшейся забегаловки. Шон устало вздохнул и ответил: - Ник, я четверть века управляю везенским сообществом этого города. У меня везде глаза, уши, носы, и хвосты. - Блин, об этом я не подумал. А еще детектив. Значит ты всегда знаешь, что делает каждый из нас. - Не всегда, Ник. И не обо всех. Я не бог. Но ты в этом городе личность приметная. И при всей твоей миролюбивости и дружбе с везенами, наводишь ужас на представителей местных кланов. А я один из них, Ник. Нравится тебе это или нет. И именно ко мне кинутся они, искать на тебя управу, если ты будешь вести себя неадекватно. Все логично, не правда ли? - Да - согласился Ник, - логичней некуда. Разговор прервался, повисло неловкое молчание. Наконец Ник смущенно сказал: - Слушай, ты не мог бы дать мне какую-нибудь одежду, а то полотенце все время сползает и как-то неудобно… - О конечно. Извини, не подумал раньше. В гардеробной слева голубой шкафчик с позолоченными ручками. Там одежда для спорта и отдыха. Выбери себе что-нибудь сам. И за гардеробной слева по коридору комната для гостей. Она в полном твоем распоряжении. Чистое постельное белье в шкафу, там же полотенца. - Спасибо, Шон. - Да всегда пожалуйста, - пробурчал капитан. – И, если ты не против, я чертовски устал и пойду спать и тебе советую сделать то же. Ник поднялся и ушел наверх. Шон проводил его взглядом. Убедился что он его не видит. Открыл шкафчик на кухне, достал графинчик с виски и щедро плеснув себе в стакан, залпом выпил. Потом вышел на веранду и минут пятнадцать смотрел на огни ночного Портленда, отраженные в реке, пока алкоголь не подействовал, а свежий воздух не освежил мозги. Он замерз и вернулся в гостиную. Напряжение дня ушло и глаза начали сонно слипаться. Он вспомнил про подарок, поднял с пола тяжелый сверток и развернул упаковку. Это был его портрет. Рисовал явно полицейский художник. Шон узнал его кисть и манеру исполнения. Шон разглядывал картину. Он за столом в своем кабинете. Уверенное лицо, чуть задумчивые глаза, на губах полуулыбка. Голова удобно покоится на согнутых пальцах руки. Шон усмехнулся: «Приукрасили!». Покосился на зеркало. Да, на портрете он выглядит моложе, нет глубоко залегших теней под глазами и морщинок на лбу, и серебристого налета чуть тронувшего виски. Подумал: «Неужели и вправду я выгляжу так несерьезно?» - и тут же понял – «Нет, это они хотели бы видеть меня таким». Картина была написана с любовью, от нее так и веяло теплом. На него нахлынуло странное чувство, глаза защипало, в горле образовался предательский комок, ему вспомнилось что такое же непривычное чувство у него возникло когда он держал на руках свою крохотную дочь. Шон бережно взял подарок, поднялся к себе в спальню, положил картину на кровать, разделся, лег рядом и быстро заснул. И по мере того как сон овладевал его существом, его лицо постепенно менялось. Если бы кто-нибудь видел его в этот момент, удивился бы происходящим с ним метаморфозам. Словно невидимая рука стирала с его чела суровую непреклонность, холодный расчет. Сведенные брови разошлись, морщинка между ними разгладилась, густые ресницы трепетали как крылья бабочки, а на губах неуверенно расцвела легкая улыбка. Спящий Ренар сейчас был удивительно похож на лежащий рядом собственный портрет.