Солнце и льющаяся из громкоговорителей музыка на центральной площади, как никогда оживлённой и кишащей зверями всех мастей от крох мышек до огромных слонов. Все приветливы и дружелюбны. Кто-то ждёт на площади приятеля; иные, разбившись по парам, а иногда целыми стадами, уходят в кино или на работу. Торговля идёт бойко: орехи, разнообразные витаминные салаты из овощей, просто трава и листья в маленьких горшочках. На асфальте, возле фонтанов, текут прозрачные ручьи.
Настоящая утопия.
За всю историю ни одного конфликта в городе. Наука и техника, развивающиеся жирафьими шагами, сельское хозяйство, прекраснейшая экология. Жители знают друг друга как своих родственников и не запирают двери в своих домах.
Но утопия не была бы ею, если бы не извечные проблемы, с которыми приходится чуть ли не ежедневно сталкиваться обитателям этого мегаполиса.
Музыка из репродукторов сменилась спокойным женским голосом:
— Работает система экстренного оповещения граждан. Это не учебная тревога. В нашем городе зафиксировано и подтверждено присутствие хищного зверя без нейтрализующего ошейника. Соблюдайте осторожность и по возможности не покидайте свои дома. СКХ уже занимается поимкой зверя.
Немногих на площади напугало это объявление, а кое-кто даже подумал о лишнем выходном. Начальники понимали страх своих подчинённых, которые не захотят выходить из дома, когда по улицам бродит какой-нибудь волк или тигр.
Звери всё так же спешили по своим делам или ждали встречи, и только музыка больше не доносилась до слуха горожан.
Но спокойствие скоро было нарушено.
Все мигом подняли уши, заслышав разливающийся вой сирен и треск электрошокеров. Перемахнув через дорогу и промочив лапы в ручье, по площади кубарем прокатился рыжий лис. Несмотря на обидное падение, он быстро вскочил на задние лапы и поднял две другие в воздух.
— Клянусь, я ничего не сделал!
Выпрыгнувший из машины СКХ баран неприветливо хрустнул шеей, а с водительского места сошёл матёрый, закалённый в боях с хищниками кабан. Один из его клыков был наполовину сломан, другой — украшен интересным орнаментом, который многие бы приняли за череду длинных, острых зубов. Сам же он рассказывал, что собирал у хищников исключительно их когти.
— Пожалуйста! Я нечаянно забрёл сюда, я просто уйду и никого не буду трогать!
Однако прибывшее подкрепление не сулило нарушителю ничего хорошего.
— Я сделаю всё, что вы захотите!
— Ещё как сделаешь, рыжий прохвост! — ответил ему кабан, выходя из строя сотрудников СКХ, чьё вооружение было на острие технологий: шокеры, транквилизаторы, огнестрельное оружие…
— Я просто искал ягоды, честно! Я не собирался никого есть, я такой же, как вы!
— Вы — убийцы, никто более!
— Мы просто хотим есть! — надрывно крикнул лис, и на глаза его навернулись слёзы. — У нас точно так же, как у вас, есть семьи! У меня остался последний щенок! Последний, слышите?! — заорал он что было мочи, бессильно падая на колени. — И всё из-за вас!
— На нас нет вины! — ответил ему кто-то из толпы.
— Значит, будет меньше выродков, — прохрипел кабан, направляясь к лису. Тот сквозь рыдания поднял глаза и увидел, как сотрудник СКХ сдаёт оружие помощнику и разминается. Мало того, что кабан был во много раз крупнее и сильнее лиса, так и сам лис не ел уже больше недели, выглядел истощённым и уже начал облезать.
— Я не буду с тобой драться! — крикнул он кабану.
— В таком случае тебя забодает твоя же добыча, — ответил ему враг.
Лис закрыл глаза, поднимая морду к солнцу и стараясь проглотить обиду, чтобы не выдать новых слёз. Теперь ему уже не было страшно. Ему было просто обидно.
— Простите меня, — сказал он не травоядным, окружающим его, а кому-то ещё. — Не получился у меня сегодня ужин.
***
Эволюция — эволюцией…
Борьба с теми, кто хочет убить тебя и сожрать, пока твоё тело ещё тёплое. Дав отпор своему врагу, ты встаёшь на ступеньку выше. Так уж получилось, что первый кролик, взявший в маленькую лапку острую щепку и загнавший её в глаз напавшему лису, определил преимущество в эволюционной гонке за теми, у кого и без того было колоссальное преимущество в количестве.
***
— А мы сегодня снова без ужина, да, мам? — тихо спросил рыжий лисёнок у мамы, которая пыталась сделать ему хоть что-то из листьев.
— Ну как же без ужина… — ответила лисица, с трудом удерживая нижнюю челюсть. — У тебя сегодня… необычный ужин, мой дорогой!
— Ты почитаешь мне сказку? — спросил лисёнок, приподнимаясь на локтях. Он спросил это наивно, как обычно спрашивают дети.
— Конечно, — лисица повернулась к своему единственному щенку с тарелкой какой-то зелёной мешанины. — И ещё, вот… там… там есть несколько жучков.
— Спасибо, мам! А ты?
— Я потерплю, дорогой. Твой отец скоро вернётся, и мы вместе поужинаем… На ночь много кушать нельзя, но у тебя будет плотный завтрак, дорогой!
— Ага… — устало вздохнул маленький рыжий.
— Всё не так плохо, дорогой, у нас ещё есть ягоды и грибы.
— Их поедают медведи и волки…
— Ничего страшного! Я знаю место, далеко на юг отсюда, где есть настоящие плантации этих грибов, ягод и много чего другого!
— Папа пошёл туда?
Лисица тяжело вздохнула.
— Надеюсь, что нет… Ладно, я же обещала тебе сказку. Давай посмотрим…
Лисица достала из-под кровати сына пачку старых, мятых и частично мокрых бумаг и начала их аккуратно перелистывать.
— Как насчёт моей любимой? — спросила мама у сына.
— Ромео и Джульетта? — спросил лисёнок, так и не дотронувшийся до салата, но уже вскочивший на кровать. — Только если пропустишь все места с поцелуями!
— Нет, ну так совсем не интересно. Робин Гуд? Он ведь тоже был лисом…
— Я знаю её наизусть, — зевнул лисёнок.
— Ну давай посмотрим что-нибудь ещё. Хм, я видела, тут где-то была другая…
Лиса продолжала перебирать старые листы бумаги, на которых были наклеены газетные вырезки, фотографии и прочие памятки. Воображение, как и любая работа головой, требовало той же пищи, что и тело. У лисицы в пасти не было нормальной еды уже полторы недели, и придумывать каждый раз новые сказки для сына становилось всё труднее и труднее.
— Мам, а какие мы должны быть? — устало спросил лисёнок, ворочаясь на своей кроватке. Лисица тут же убрала бумаги.
— Мы? Мы должны ценить то, что у нас есть, мой милый. У твоего папы есть ты и я. У тебя есть я и твой папа… А у меня есть ты.
— А если… никого не останется?
— Ну что ты такое говоришь! Я и папа будем с тобой всегда! — заверила она его, поглаживая по ещё не поднявшимся ушкам.
— Ты поспишь сегодня со мной, мам?
— Конечно, — согласилась лисица.
У неё и так не было особого выбора. Её муж снова не вернулся домой, а прошло уже три дня. Оставалось надеяться, что он пропадал не просто так и вернётся с мешком еды. Лисица почти всё отдавала своему сыну, а он довольно умело охотился на сверчков и мошек.
Они устроились спать вместе на одной лежанке под хрупким навесом из какого-то мусора, рядом с тусклой свечкой, служившей единственным источником света и тепла в их хлипкой норе. Лисица крепко-крепко сжала единственного лисёнка, зарываясь носом в его густую шерсть. При нём она уже давно не снимала одежды, чтобы не показывать сыну свой покров, который уже начал облезать. Она уже почти не грела его своим теплом и сама прижималась к нему, чтобы согреться и пережить ещё одну ночь. Обычно они могли отсидеться в норе даже без свечи, ведь шерсть — настоящий природный термос. Но для того, чтобы термос работал, нужно было нормально питаться.
