Разрушая воздушные замки

«Мы верим: идеал должен скрываться в реальности, ибо полагаем, что уже усматривали его». Л. Витгенштайн «Трактат. Философские исследования»

Писк коммуникатора – не самое приятное, от чего можно проснуться с утра после тяжелого дня и еще более тяжелого вечера. Сегодняшний выходной Аллен собирался сделать выходным ото всех и всего, но, кажется, Канда был с ним в корни не согласен. Да чтоб его, этого Канду, с его настырностью и умением достать чуть ли не из-под земли, когда ему что-то надо. После вчерашнего все еще болела голова, идти приводить себя в порядок было откровенно лень, поэтому Аллен просто вылез из постели и ответил на звонок. – Почему так долго, шпендель? – раздраженно кинул Канда. Он чуть съежился под насмешливым взглядом его напарника, но ничего не ответил. – Веселая ночь? – Тебе-то это зачем? – огрызнулся Аллен, не желая лгать Канде, но и понимая, что сказать ему правду не сможет. – В этом нет ничего антиобщественного. Канда коротко кивнул, соглашаясь с очевидной истиной. В голове Аллена этот жест внезапно вызвал резкую волну непринятия: Канде совершенно все равно, с кем и как он проводит ночи. Раньше он принимал это как все – это нормально, так принято в обществе, привязываться к кому-либо антиобщественно, а ведь они не хотят сделать что-то, что может принести вред обществу. Теперь ему было попросту обидно из-за того, что человек, с которым его столько всего связывает, относится к нему, как к вещи. Как и все, впрочем. – Приедешь ко мне сегодня? – прямо спросил Канда. – Нет, хочу отдохнуть. Изображение мелькнуло, и Аллен подумал, что надо бы купить новый коммуникатор, а то что-то этот барахлить начинает. Внезапно мысль показалась ему какой-то чужой и бессмысленной: какая ко всем дьяволам разница, что коммуникатор барахлит, если здесь жизнь идет под откос, и не только его. А он думает о какой-то совершенно ничего не значащей мелочи. Как же это все-таки отвратительно. – Как хочешь, – абсолютно равнодушно ответил Канда. Изображение пропало. Через полчаса Аллен понял, что сидеть на полу без штанов холодно, что он хочет есть, что ничего с этой жизнью он сделать не может. И с этим миром тоже. Наверное, если бы Роад не рассказала ему всего, что он теперь знает, не показала ему его прошлого, он бы и в жизни не задумался над этим. Сделать что-то с миром, в котором все такие счастливые? Вот чепуха. Эти люди ведь сами между счастьем и свободой выбрали счастье. Счастье, которое заключается в комфорте. Аллен не хотел, не собирался спасать этих людей. Вряд ли он имел право так говорить и думать. Ведь он сам только вчера узнал, только вчера понял, и без помощи Роад остался бы таким же, как они. Аллен все время думал, зачем Роад помогла ему. Его это пугало. Вместе с осознанием того, чем было их общество все это время, пришло понимание того, что никто не делает ничего просто так. Может, они и привыкли к такому, но на самом деле у людей есть свои причины делать что-то. И у Роад тоже была причина. Только Аллен не спрашивал – боялся обидеть ее своими подозрениями. Ближе к вечеру позвонил Дейся. Конечно, Аллен ожидал, что Роад захочет встретиться, предполагал, что ей нужна его помощь, но не думал, что это будет так быстро. Вчера он был рад, что обрел семью, сегодня не знал, что ему стоит ответить, если Роад попросит сделать что-то антиобщественное. Аллен боялся, он считал, что это естественно – бояться. Он знал, что может случиться с теми, кто не подчиняется законам, знал, что делают с людьми в подземных лабораториях Центра Исследования Чистой Силы. Во что они превращаются. Он не хотел становиться отработанным материалом, да и кто хотел бы? Занятие не из приятных – быть объектом для опытов, но что Аллен мог об этом знать? Лишь то, что видел в Центре Исследования, и это не давало ему покоя. У Аллена было одно вполне простое и адекватное объяснение своего страха: он боялся, что когда Роад получит желаемое, избавится от него, оставит людям из Комитета Безопасности. Аллен не привык доверять, он не был уверен, что может доверять Роад. По правде говоря, он просто не понимал, почему должен доверять этой девчонке. Что-то подсказывало ему, что дело в семейных отношениях, но Аллену все равно казалось странным доверять человеку только потому, что он – твоя семья. Но, может, он просто отвык от наличия этой самой семьи. Большие часы на кухне подсказывали Аллену, что он уже полтора часа мучает себя странными разглагольствованиями и поиском ответов на вопросы, которые могли оставаться без них вообще. Никто не требовал от него ответа. Поэтому Аллен решил заняться чем-то более полезным, например, поесть. Ведь он-то в любом случае решил рискнуть, это значило, что придется принять Роад и ее план без лишних расспросов. Впрочем, парочку вопросов Аллен решил себе позволить. На месте не сиделось. Именно поэтому Тики мотал третий круг по комнате под внимательным взглядом насмешливого Вайзли. Конечно, он не мог сидеть на месте, когда Роад была далеко и в опасности. Не то чтобы Тики вел себя, как его дорогой брат, предпочитающий держать свою девочку взаперти подальше от всей опасности, с которой был связан сам факт рождения в их странной семье. Но Тики обещал Шерилу позаботиться о Роад, и, кажется, не справился. Впрочем, он понимал, что никто и ничто не могли остановить его ненормальную племянницу от порыва поспешить на помощь найденному родственнику. Нет, если задуматься, ситуация в семье сейчас была не лучшей, и появление этого мальчишки Аллена могло стать неплохой для них помощью. С другой стороны – потеря Роад могла стать последним, что подтолкнуло бы Тики к нежеланию бороться дальше. Пусть она была не самой милой племянницей, хотя, Тики такого даже не озвучил бы. По привычке, наверное, Шерил ведь был свято убежден, что его дочь – лучший ребенок в мире. Спорить было трудно: во-первых, у них было весьма скудное представление о мире, во-вторых, мало что от того мира осталось. – Сядь уже, – послышалось недовольное из угла. Тики бросил испепеляющий взгляд на Вайзли, но послушно опустился в соседнее кресло. – Твои метания по комнате ничего не изменят. В ответ Тики хотел было сказать, что Роад слишком долго нет, что ее могли уже поймать или даже убить. Его порыв праведного гнева прервала вспышка телепорта, заставившая Тики подорваться на ноги. Их несовершенная, зато абсолютно секретная система телепортов, активирующихся только в случаи использования определенных предметов, не позволяла разглядеть прибывшего в первые секунды, скрывая его облаком пыли. – Твою мать, – ругнулись из облака и чихнули. И судя по звуку, это была не Роад, если только она по дороге не решила пособирать остальную семью. – Майтра? – недоверчиво переспросил Тики. Ему нужно было убедиться, что он не ошибся и это не Комитет Безопасности выследил их с помощью изъятого у Роад телепорта. – А кто же еще, – проворчали из облака, и в следующий миг показался сам Майтра. Тики подавил в себе желание подойти и обнять его, как сделала бы Роад, – последние три месяца Майтра считался погибшим. Признаться, это не было ничем необычным ни в случае их семьи, ни в случае конкретно Майтры. Тот был тем еще затворником, предпочитая ошиваться где угодно, но подальше от своих. Хотя это было и не странным, многие из них вполне успешно прятались по-отдельности и контактировали с родственниками, когда было необходимо. Так у них было больше шансов на выживание. Но вот после смерти Шерила и Трисии Вайзли считал, что лучше бы им собраться всем вместе, не прятаться, а собрать силы и посмотреть, достаточно ли их будет для сопротивления. Тики не всегда считал идеи Вайзли здравыми, пусть именно они почти всегда такими и оказывались. Из них всех Вайзли был тем, кто умел думать, но даже он и слова не посмел бы сказать поперек Майтре. Из Майтры был отвратительный лидер, но гениальный стратег и тактик. Не признать гениальность Майтры не мог ни один член их во всех смыслах одаренной семьи. Самого Майтру это интересовало не так сильно, как вопросы их выживания, поэтому он и держался подальше от всех, экспериментируя над какими-то новыми разработками. Впрочем, держался он подальше от всех для того, чтобы не вполне нормальные родственники не мешали его концентрации. – Странно видеть тебя здесь, – подал голос из своего угла Вайзли. Его привычка прятаться в темных углах была объектом не одной шутки Тики, но могла довести до инфаркта того, кто не подозревал о присутствии Вайзли. – На меня вышел Комитет Безопасности, – совершенно спокойно ответил Майтра, валясь в освобожденное Тики кресло. На него уставились две пары глаз: Тики и Вайзли пораженно молчали, переваривая услышанную информацию. Вайзли даже подался вперед со своего кресла, позволяя тусклому свету из окна литься на белые волосы. Для них обоих было не просто сюрпризом, а каким-то нелепым бредом, в реальность которого никто не верил. Найти убежище Майтры? Тики всегда считал, что это нереально. Майтра хорошо прятался. Тики даже мог бы сказать, что не знает ни одного человека, который прятался бы лучше. Если бы он только не знал Мариана Кросса. Генерала Кросса, одного из лучших друзей Неа, вполне можно было называть чемпионом игры в прятки, умеющим исчезнуть из-под носа не хуже Майтры. И сейчас, когда Майтра так спокойно заявил, что его нашли, напрашивался вопрос: как чертовому Комитету Безопасности это удалось? Почему-то Тики был уверен, что что-то здесь нечисто, хотя, быть может, все дело просто было в том, что ему не хотелось верить: к ним подобрались слишком близко. И если Комитет Безопасности сделал это сам, Роад могли раскрыть раньше, чем она начала действовать. – Да, я думаю, что кто-то слил им информацию, – прервал вдруг невеселые размышления Тики Майтра. Тики задумчиво почесал голову, спрашивая себя, догадливость Майтры это была, или просто у него на лице отобразились все сомнения. – Ты это серьезно, – не спросил, констатировал Вайзли. Безразличным тоном, за который Тики порой хотелось его убить, но сейчас об этом не было и мысли. Убить хотелось того, кто так неосторожно подсказал, где можно искать Майтру. А учитывая тот факт, что о пристанище их не самого общительного родственника мало кто знал, круг подозреваемых стремительно сужался. Безразличный вид Майтры и то, как он пожал плечами, заставляли Тики в очередной раз убеждаться, что их семья – сплошное безумное нечто. И это еще он давно с близнецами не общался. Так или иначе, выглядело все таким образом, что идея Вайзли в очередной раз оказалась здравой – если шавки с Комитета Безопасности почти схватили Майтру, им просто придется собраться всем вместе и дать отпор. – Кстати, а где Роад? – вопрос был не адресован никому конкретно, но слишком неожиданно задан. – Отправилась в разведку, – невозмутимо ответил Вайзли прежде, чем Тики успел подумать и подобрать как можно более нейтральный ответ. И если прямота ответа была положительной стороной, то его содержание заставило Майтру выругаться. – Малышке Роад очень хотелось отправиться на помощь найденному в том отвратительном мире родственнику. Майтра вопросительно вскинул бровь, ожидая объяснения получше того, что озвучил склонный к излишней драматизации и пафосу Вайзли. О, как же Тики это раздражало. Но, наверное, Тики просто раздражал Вайзли во всех его проявлениях, и именно поэтому его и раздражали пафос и драматизация. А еще его раздражало, что Вайзли объясняться явно не собирался, перебросив все на него, а сам Тики не мог спокойно сидеть под выжидающим взглядом Майтры. Поэтому он набрался смелости и отчетливо выговорил: – Мы нашли сына Неа. Просыпаться от настойчивого писка коммуникатора вошло в привычку у Смотрителя Комуи. Вот только сегодня это был не тот коммуникатор, и сорвался он от этого раза в три быстрее. Слишком редко с ним пытались связаться по экстренному, а это значило либо, что у Бака все пошло не так, как должно было, либо… – Комуи, – звук появился раньше, чем изображение, и одного этого обращения Смотрителю хватило, чтобы окончательно проснуться и подобраться. На такое «либо» он не рассчитывал. – Генерал Кросс? – переспросил в неверии Комуи. Рябящее помехами изображение генерала отмахнулось, словно у Кросса не было времени на расшаркивания. Сам Комуи на периферии сознания поймал мысль о том, что не рассчитывал никогда больше увидеть или услышать генерала после его таинственного исчезновения месяца два назад. И пока он не знал, можно ли назвать этот сюрприз приятным, но для связи в третьем часу ночи должны быть весьма весомые основания. – Что у Вас случилось, генерал? – Мы нашли его, – коротко сообщил Кросс. У Комуи перехватило дыхание, ведь Кросс сейчас мог говорить только об одном. – Мы нашли мальчишку. – Где? – только и смог выговорить Комуи. В коридоре послышалось шлепанье босых ног по деревянному полу. – За восточной границей. Миле две на север. Изображение забарахлило еще сильнее, словно что-то его глушило. Последние слова Кросса перед отключением Комуи так и не смог разобрать за шипением, но ему показалось, что суть была в просьбе поторопиться. Но он и не собирался задерживаться, все было слишком серьезно. Генерал был прав, они слишком много времени потратили на поиски, чтобы медлить сейчас. Двери отворились, и на пороге показалась заспанная Линали в длинной ночной рубашке и с распущенными волосами. – Братик? – позвала она, отчаянно зевая. – Что-то случилось? Рассказывать о полученной информации сестре в планах Комуи не было. Во-первых, информация секретна, он не то чтобы не имеет права разглашать ее, но все, даже те, кто имел отношение к проекту в прошлом, подлежали удалению памяти. Во-вторых, он не хотел расстраивать Линали, которая слишком привязывалась к людям, особенно если общалась с ними продолжительное время. – Ничего, Линали, – поспешил заверить ее Комуи. Она потерла кулаком глаза, пытаясь придать себе строгого вида. – Ничего важного, иди лучше спать. Я тоже уже ложусь. Линали кивнула и, пожелав доброй ночи, отправилась к себе. Дождавшись, когда дверь ее комнаты закроется, Комуи потянулся к рабочему коммуникатору. Вызывать из экстренного не было смысла, он был уверен, что и без таких мер ему ответят. Не прошло и полминуты, как дисплей коммуникатора мигнул, являя изображение, и Комуи сообщил: – Мы нашли мальчишку, инспектор.