Забытая жизнь

12 августа 1995 года. Ранним утром я направилась в Министерство. Сегодня в девять утра должно было состояться дисциплинарное слушание, а перед ним я должна была еще встретиться с Альбусом. Я столкнулась при входе с Фаджем. — О, простите, министр, — извинилась я. — Не ожидала так рано вас увидеть. — Адрианна, разве вы не в курсе, что мы изменили время и место слушания? — Изменили? — удивилась я. — Почему? — Я думал, вы получили письмо, — загадочной ответил он. — Ох уж эта совиная почта. — Нет, я ни чего не получала, — предупредила его я. — Так во сколько состоится слушание и где? — В восемь часов в старом зале суда номер десять, — вальяжно ответил Фадж и вошел в лифт. — До скорой встречи в суде, Адрианна. — Вот же, — выругалась я и посмотрела на часы; было без десяти восемь. Я, дождавшись другого лифта, вошла и нажала на уровень второй. Отдел обеспечения магического правопорядка, включающий в себя Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, штаб-квартиру мракоборцев и административные службы Визенгамота. Я отправила своего патронуса Альбусу и мистеру Уизли — так как Поттер находился под его опекой — с сообщением о времени и месте слушания. Повернула за угол, прошла через массивную дубовую двустворчатую дверь и очутилась в большом зале, тесно заставленном и разгороженном на отсеки, гудевшие от разговоров и смеха. Служебные записки летали взад-вперед, как мини-ракеты. На перегородке ближнего отсека косо висела табличка: «Штаб-квартира мракоборцев». Пересекая зал, я заметила, что на стенах рабочих помещений мракоборцев были обильно наклеены разные разности — снимки разыскиваемых волшебников, фотографии близких, плакаты с изображениями любимых команд по квиддичу, вырезки из «Ежедневного пророка». В одном отсеке мужчина в алой мантии с забранными в конский хвост волосами, сидел, водрузив ноги на письменный стол, и диктовал своему перу отчет. Чуть дальше колдунья с повязкой на глазу разговаривала через перегородку с Кингсли Бруствером. — Доброе утро, Адрианна, — небрежно бросил Кингсли, когда я приблизилась. — Можно вас на два слова? — Если действительно на два, пожалуйста, — отозвалась я. — У меня, признаться, очень мало времени. — Вот, — деловито сказал Кингсли мне. И сунул мне в руку пачку пергаментов: — Мне нужна вся информация, какую можно собрать. — Боюсь, вам придется подождать: я сейчас очень занята, — ответила я и вышла из отсека Кингсли. Миновав вторую дубовую дверь, я двинулась по очередному проходу, потом налево, прошла коридор и, повернув направо в следующий коридор, тускло освещенный и явно запущенный, достигла, в конце концов, тупика. Левая дверь, приоткрытая, вела в чулан, на правой потускневшая латунная пластинка гласила: «Сектор борьбы с незаконным использованием изобретений маглов». Неказистый кабинет мистера Уизли был едва ли не меньше чулана. Мимо двух втиснутых в него письменных столов с трудом можно было пробраться — мешали стоявшие вдоль стен картотечные шкафы, на которых громоздились папки. Крохотный свободный участок стены красноречиво говорил о пристрастиях мистера Уизли: несколько плакатов с автомобилями, картинка, показывающая снятый с машины двигатель, два изображения почтовых ящиков, вырезанные, по всей видимости, из магловских детских книжек, и схема подсоединения проводов к штепселю. Кучу всякой всячины в переполненном ящике мистера Уизли для входящих материалов увенчивали старый тостер, нагонявший тоску беспрерывным иканием, и пара пустых кожаных перчаток, которые праздно поигрывали большими пальцами, сплетя остальные. Около ящика стояла семейная фотография Уизли. Я заметила, что Перси на ней отсутствует. — Доброе утро, Артур, — сказала я и вошла в его кабинет, где он уже что-то обсуждал с Поттером. — А вот и Адрианна, — радостно сообщил он. — Артур! — нервно воскликнула я, не глядя на Гарри. — Очень хорошо, а то я не знала, как быть, — то ли ждать тебя здесь, то ли идти искать. Я только что послала к тебе на дом патронус, но ты, конечно, с ним разминулся… Десять минут назад я столкнулась с Фаджем. — Я знаю про извергающий унитаз, — перебил меня мистер Уизли. — Нет, это не унитаз, это слушание по делу Поттера. Они изменили время и место — в восемь часов в старом зале суда номер десять… — В старом… Но мне, же сказали… Борода Мерлина! — Мистер Уизли посмотрел на часы, охнул и вскочил со стула. — Быстрей, Гарри, нам следовало там быть пять минут назад! Я прижалась к картотечному шкафу, чтобы дать мистеру Уизли выбежать из кабинета. Гарри не отставал. — Почему они изменили время? — крикнул он мне уже в коридоре. — Понятия не имею, но хорошо, что вы прибыли заранее! Если вы не явитесь, это была бы катастрофа! У лифта мистер Уизли резко затормозил и с размаху ткнул пальцем в кнопку со стрелкой вниз. — Ну, скорее же! Громыхая, приехал лифт. Мы трое метнулись в кабину. При каждой остановке мистер Уизли с бешеным ругательством щелкал кнопкой девятого уровня. — Эти помещения не использовались годы и годы, — сердито сказал он. — Не понимаю, почему они решили именно там… разве что…, но нет… Тут в лифт вошла пухлая ведунья с дымящимся кубком, и мистер Уизли не стал продолжать. — Атриум, — объявил прохладный женский голос, и, когда золотые решетки разъехались, я издали увидела фонтан со статуями. Пухлая ведунья вышла. Вошел волшебник с землистым и чрезвычайно скорбным лицом. — Доброе утро, Артур, мисс Монфор-лʼАмори, — сказал он замогильным голосом, когда лифт начал спускаться. — В нашем подземелье вы нечастый гость. — Срочное дело, Боуд, — отозвалась я. — А, понятно, — сказал Боуд, оглядывая Гарри немигающим взором. — Разумеется. — Отдел тайн, — произнес прохладный женский голос и умолк. — Живей, Гарри, — скомандовал мистер Уизли, когда дверь лифта с лязгом распахнулась. Мы втроем стремительно пошли по коридору, голые стены, никаких окон и никаких дверей, кроме одной совершенно черной в дальнем конце коридора. Мы повернули налево, где оказался проем, ведущий на лестницу. — Вниз, вниз, — пыхтел мистер Уизли, перескакивая при каждом шаге через ступеньку. — Сюда даже лифт не ходит, такая глубина… Почему они здесь решили устроить, ума не приложу… Добравшись до низа лестницы, мы побежали по другому коридору, сильно смахивающему на тот, что в Хогвартсе вел в подземное логово Снейпа. В держателях, укрепленных на грубых каменных стенах, горели факелы, освещая массивные деревянные двери с железными засовами и обитыми железом замочными скважинами. — Зал суда… номер десять… кажется… мы почти… да. Мистер Уизли резко остановился перед темной закопченной дверью с огромным железным замком. Он тяжело привалился к стене, держась за грудь, в которой отчаянно кололо. — Иди, — тяжело дыша, проговорил он и показал на дверь. — Туда, туда. — А разве… разве вы не со мной? — Нет, нет, мне нельзя. Тебя проводит мисс Монфор-лʼАмори. Удачи тебе! Я повернула тяжелую железную дверную ручку и вступила в зал суда, за мной вошел Поттер. Стены, сложенные из темного камня, были тускло подсвечены факелами. Справа и слева от меня вздымались ряды пустых скамей, но впереди, где скамьи стояли на возвышении, темнело много человеческих фигур. Сидящие вполголоса переговаривались, но как только за нами закрылась массивная дверь, в зале воцарилась зловещая тишина. — Вы заставили нас ждать, — проговорил холодный мужской голос. — Прошу прощения, — нервно сказала я. — Мистер Поттер не знал, что время изменили. — Визенгамот в этом не виноват, — возразил голос. — Утром к нему была послана сова. Садитесь, мистер Поттер. Посреди зала стояло кресло с цепями на подлокотниках. Он осторожно опустился на краешек сиденья, цепи угрожающе звякнули, но обвивать ему руки не стали. Я уселась на свободное место рядом с одним из судей. Их было человек пятьдесят, и на всех, насколько я могла видеть, были мантии сливового цвета с искусно вышитой серебряной буквой «В» на левой стороне груди. Все смотрели на Поттера сверху вниз — одни чрезвычайно сурово, другие с откровенным любопытством. Посреди переднего ряда сидел Корнелиус Фадж, министр магии. Этот упитанный мужчина сегодня расстался со светло-зеленым котелком, который частенько носил; не было и добродушной улыбки, с которой он, бывало, обращался ко мне. Слева от Фаджа я увидела дородную волшебницу с квадратным подбородком и очень короткими седыми волосами. В глазу у нее поблескивал монокль, и выглядела она довольно-таки устрашающе. По правую руку от Фаджа сидела другая колдунья, но она так далеко откинулась на спинку скамьи, что лица не было видно. — Очень хорошо, — сказал Фадж. — Обвиняемый явился — наконец-то. Можно начинать. Вы готовы? — крикнул он кому-то из сидящих. — Да, сэр, — откликнулся сбоку услужливый голос, который был мне знаком. Перси сидел на самом краю переднего ряда. Я взглянула на него, рассчитывая хоть на какой-то приветственный знак, но напрасно. Держа наготове перо, Перси сквозь стекла роговых очков смотрел на лежащий перед ним пергамент. — Дисциплинарное слушание от двенадцатого августа объявляю открытым, — звучно провозгласил Фадж, и Перси тотчас начал вести протокол. — Разбирается дело о нарушении Указа о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних и Международного статута о секретности Гарри Джеймсом Поттером, проживающим по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре. Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Перси Игнациус Уизли… — Свидетель защиты — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — произнес сзади меня негромкий голос. Я обернулась так стремительно, что заболела шея. — Слава Годрику, он успел, — прошептала я. На Дамблдоре, который неспешно шел через зал, была длинная темно-синяя мантия, и лицо его выражало непоколебимое спокойствие. Седина волос и длинной бороды серебрилась в свете факелов. Поравнявшись со мной, он посмотрел на Фаджа сквозь полукружья очков, сидевших на середине крючковатого носа. Члены Визенгамота зашептались между собой. Все глаза были устремлены на вошедшего. Одни судьи выглядели раздосадованными, другие — слегка напуганными, но две пожилые волшебницы в заднем ряду приветственно помахали Дамблдору. При виде его в груди у меня, как от пения феникса, поднялось мощное чувство защищенности и надежды. — А… Дамблдор, — проговорил министр, пришедший, судя по всему, в полное замешательство. — Да. Значит, вы… э… получили наше… э… сообщение о том, что время и… э… место слушания изменены? — Мы с вашим посланием, должно быть, разминулись, — дружелюбно сказал Дамблдор. — Но по счастливой случайности я прибыл в Министерство на три часа раньше, так что все в порядке. — Да… хорошо… нам, видимо, нужно еще одно кресло… Уизли, будьте добры… — Не беспокойтесь, не беспокойтесь, — приятным тоном сказал Дамблдор. Вынув волшебную палочку, он легонько ею взмахнул, и рядом с Гарри ниоткуда возникло мягкое, обитое ситцем кресло. Дамблдор сел, положил руки на подлокотники, соединил кончики длинных пальцев и с вежливой заинтересованностью уставил взгляд на Фаджа. Члены Визенгамота по-прежнему вовсю перешептывались и ерзали; успокоились, только когда Фадж снова заговорил. — Да, — сказал он, шурша пергаментами. — Хорошо. Итак, обвинение. Да. Он извлек из лежащей перед ним стопки нужный лист, набрал побольше воздуха и стал читать: — «Подсудимому вменяется в вину нижеследующее то, что он сознательно, намеренно и с полным пониманием незаконности своих действий, получив ранее по сходному поводу письменное предупреждение от Министерства магии, второго августа нынешнего года в девять часов двадцать три минуты вечера произнес заклинание Патронуса в населенном маглами районе и в присутствии магла, что нарушает статью „С“ указа „О разумном ограничении волшебства несовершеннолетних“ от тысяча восемьсот семьдесят пятого года и раздел тринадцатый Статута о секретности, принятого Международной конфедерацией магов». — Вы — Гарри Джеймс Поттер, проживающий по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре? — спросил Фадж, глядя на Гарри поверх пергамента. — Да, — сказал Гарри. — Вы получили три года назад предупреждение от Министерства по поводу незаконного применения волшебства? — Да, но… — И тем не менее вечером второго августа вы заклинанием вызвали Патронуса? — спросил Фадж. — Да, — сказал Гарри, — но… — Понимая, что вам воспрещено применять волшебство вне школы, пока вам не исполнилось семнадцать лет? — Да, но… — Понимая, что вы находитесь в районе, изобилующем маглами? — Да, но… — Вполне понимая, что в данный момент в непосредственной близости от вас находится магл? — Да, — сердито сказал Гарри, — но я сделал это только потому, что на нас… Волшебница с моноклем перебила его громким, низким голосом: — Вы смогли вызвать полноценного Патронуса? — Да, — ответил Гарри, — потому что… — Телесного Патронуса? — Что? — переспросил Гарри. — Ваш Патронус явился в ясно оформленном виде? Не просто как облачко пара или дыма? — Не просто, — ответил Гарри, испытывая раздражение и легкое отчаяние. — Это олень, всегда олень. — Всегда? — прогудела мадам Боунс. — Вы что, и раньше вызывали Патронуса? — Да, — сказал Гарри. — Первый раз — больше года назад. — Вам пятнадцать лет? — Да, и… — Вы научились этому в школе? — Да, меня на третьем курсе научил профессор Люпин, потому что… — Впечатляюще, — сказала, глядя на него, мадам Боунс. — Настоящий Патронус в его возрасте… Чрезвычайно впечатляюще. Некоторые волшебники и волшебницы снова зашептались; кое-кто одобрительно кивнул, но другие хмурились и качали головами. — Дело не в том, насколько впечатляющим было это волшебство, — брюзгливо проговорил Фадж. — И если разобраться, то чем более впечатляющим оно было, тем хуже — ведь школьник сделал это на глазах у магла! Те, кто хмурился, вполголоса обменялись фразами, выражающими согласие. — Я сделал это, чтобы прогнать дементоров! — громко сказал Гарри, никому теперь уже не дав себя перебить. Он ожидал новых перешептываний, но наступила тишина, какой не было с начала слушания. — Дементоров? — переспросила после паузы мадам Боунс, вскинув густые брови и едва не уронив монокль. — Что вы хотите этим сказать, молодой человек? — Я хочу сказать, что в том проулке на меня и моего двоюродного брата напали двое дементоров! — А… — снова протянул Фадж, на этот раз язвительно улыбаясь и оглядывая Визенгамот, словно побуждая судей повеселиться с ним вместе. — Ну конечно. Я был уверен, что мы услышим нечто в подобном роде. — Дементоры в Литтл-Уингинге? — спросила мадам Боунс с великим изумлением. — Ничего не понимаю… — Не понимаете, Амелия? — Фадж по-прежнему улыбался. — А я вам объясню. Дементоры — отличная выдумка для того, чтобы вывернуться. Просто превосходная. Ведь маглы дементоров видеть не могут, не так ли, юноша? Очень удобно, очень… Но это только ваши слова, никаких подтверждающих свидетельств… — Я не вру! — громко заявил Гарри, перекрыв очередную волну шепота на скамьях. — Их было двое, каждый приближался со своего конца проулка, вдруг стало очень темно и холодно, мой двоюродный брат почувствовал их и побежал… — Довольно, довольно! — воскликнул Фадж с чрезвычайно презрительным видом. — Увы, я вынужден прервать этот, без сомнения, хорошо отрепетированный рассказ… Дамблдор кашлянул. В зале суда опять стало очень тихо. — Дадли Дурсль был не единственным свидетелем присутствия дементоров в этом проулке, — сказал он. Надутое лицо Фаджа вмиг сделалось дряблым, точно из него выпустили воздух. Секунду-другую он смотрел на Дамблдора. Потом с видом человека, берущего себя в руки, сказал: — Боюсь, Дамблдор, нам некогда слушать новые байки. Я хочу решить вопрос быстро… — Я могу ошибаться, — произнес Дамблдор любезным тоном, — но мне кажется, что согласно Хартии о правах подсудимому дается возможность представлять свидетелей в свою защиту. Не предусмотрено ли это, мадам Боунс, — он обратился к волшебнице с моноклем, — нормами, принятыми в Отделе обеспечения магического правопорядка? — Предусмотрено, — пробасила мадам Боунс. — Вы совершенно правы. — Ну ладно, ладно, — сухо согласился Фадж. — Где же свидетель? — Я привел эту женщину с собой, — сказал Дамблдор. — Она ждет за дверью. Могу я уже?.. — Нет, не вы… Сходите, Уизли! — гаркнул Фадж, обращаясь к Перси. Тот немедленно встал, сбежал по каменным ступеням с судейского возвышения и торопливо прошел мимо Дамблдора и меня, не глядя на нас. Мгновение спустя Перси вернулся, ведя за собой женщину, явно испуганную и еще более сумасшедшую на вид, чем обычно. Дамблдор встал, уступая кресло ей, после чего сотворил себе другое. — Ваше имя и фамилия! — громко потребовал Фадж, когда женщина боязливо примостилась на самом краешке сиденья. — Арабелла Дорин Фигг, — сказала она дрожащим голосом. — И кто вы, собственно, такая? — спросил Фадж недовольным и высокомерным тоном. — Я жительница Литтл-Уингинга, мой дом недалеко от дома Гарри Поттера, — ответила миссис Фигг. — Мы не располагаем данными о том, что в Литтл-Уингинге живет кто-либо из волшебников или волшебниц, кроме Гарри Поттера, — немедленно вмешалась мадам Боунс. — Ситуация там, ввиду… ввиду прошедших событий, находилась под пристальным наблюдением. — Я сквиб, — объяснила миссис Фигг. — Поэтому вы могли и не взять меня на заметку. — Сквиб? — переспросил Фадж, подозрительно ее разглядывая. — Мы это проверим. Передайте потом моему помощнику Уизли сведения о ваших родителях. Кстати говоря, могут ли сквибы видеть дементоров? — поинтересовался он и поглядел влево и вправо вдоль скамьи. — Еще как можем! — негодующе воскликнула миссис Фигг. Фадж, вскинув брови, снова перевел на нее взгляд. — Очень хорошо, — сказал он отчужденно. — Ну, и что вы хотите нам рассказать? — Второго августа около девяти вечера я вышла купить кошачьей еды в угловом магазинчике в конце улицы Глициний, — затараторила миссис Фигг, как будто выучила эти слова наизусть, — и тут я услышала в проулке между улицами Магнолий и Глициний какой-то шум. Подошла, заглянула в проулок и увидела бегущих дементоров… — Бегущих? — резко спросила мадам Боунс. — Дементоры не бегают, а скользят. — Вот-вот, это я и хотела сказать, — торопливо поправилась миссис Фигг, на чьих высохших щеках выступили пятна румянца. — Они скользили по проулку к двум подросткам. — Как они выглядели? — спросила мадам Боунс. Она так сощурила глаза, что обод монокля глубоко ушел в плоть. — Ну, один крупный такой, другой, наоборот, худенький… — Да нет же, — с раздражением перебила ее мадам Боунс. — Дементоры. Опишите их. — О, — сказала миссис Фигг, у которой и по шее разливалась теперь краснота. — Они были большие. Большие, в плащах. Я почувствовала ужасающую невесомость в недрах живота. Все, что говорила миссис Фигг, звучало так, словно в лучшем случае она видела дементоров на картинке. Между тем никакая картинка не в состоянии передать подлинное ощущение от близости этих существ. Как жутко они движутся, летя в дюймах над землей. Какой гнилостный от них запах. С каким невыносимым клокочущим звуком они всасывают в себя окружающий воздух… Во втором ряду невысокий кряжистый волшебник с пышными черными усами, наклонившись к самому уху кудрявой соседки, что-то ей прошептал. Она ухмыльнулась и кивнула. — Большие, в плащах, — холодно повторила мадам Боунс, в то время как Фадж насмешливо хмыкнул. — Понятно. Что-нибудь еще? — Да, — сказала миссис Фигг. — Я их почувствовала. Стало очень холодно, а вечер, заметьте, был летний и очень теплый. И мне показалось… что все счастье ушло из мира… и я вспомнила… страшные вещи… Ее голос задрожал и умолк. Глаза мадам Боунс открылись чуть шире. Под бровью у нее я увидела красный след от врезавшегося монокля. — Что дементоры делали? — спросила она. — Они приближались к мальчикам, — сказала миссис Фигг окрепшим и более уверенным голосом. Краснота сходила с ее лица. — Один мальчик упал. Другой отступал перед дементором и пытался его отогнать. Это был Гарри. Он сделал две попытки, но вылетал только серебристый пар. С третьего раза он вызвал Патронуса, и олень сначала отбросил первого дементора, а потом по просьбе Гарри защитил его двоюродного брата от второго. И… в общем, да, так оно и было, — несколько неуклюже закончила миссис Фигг. Мадам Боунс молча глядела на нее сверху вниз. Фадж шуршал пергаментами и не смотрел на свидетельницу вовсе. В конце концов, он поднял глаза и агрессивным тоном спросил: — Значит, вот это вы и видели? — Да, так оно и было, — повторила миссис Фигг. — Очень хорошо, — сказал Фадж. — Можете идти. Миссис Фигг перевела испуганный взгляд с Фаджа на Дамблдора, потом встала и зашаркала к двери, и дверь закрылась за ней с глухим толчком. — Не слишком убедительные показания, — надменно изрек Фадж. — Не знаю, не знаю, — возразила мадам Боунс своим густым голосом. — Она очень точно описала действие, производимое дементорами. И я не могу представить себе, зачем ей понадобилось бы врать, что они там были, если бы их там не было. — Прогуливаясь в населенном маглами пригороде, дементоры случайно наткнулись на волшебника? — язвительно проговорил Фадж. — Вероятность крайне мала. Даже Бэгмен не поставил бы на это… — Ну, вряд ли кто-нибудь из нас думает, что дементоры могли оказаться там случайно, — непринужденным тоном заметил Дамблдор. Сидевшая справа от Фаджа волшебница, чье лицо было скрыто в тени, слегка пошевелилась. Все остальные пребывали в молчании и неподвижности. — И что это должно означать? — ледяным голосом спросил Фадж. — Что, по моему мнению, им было приказано туда явиться, — ответил Дамблдор. — Если бы кто-нибудь приказал двум дементорам отправиться на прогулку по Литтл-Уингингу мы, я думаю, знали бы об этом! — рявкнул Фадж. — Вовсе нет, если допустить, что дементоры исполняют теперь приказы не только Министерства магии, — спокойно возразил Дамблдор. — Я уже сообщал вам, Корнелиус, свои суждения на этот счет. — Да, сообщали, — сказал Фадж с напором, — И у меня нет причин видеть в них что-либо кроме пустой болтовни, Дамблдор. Дементоры находятся в Азкабане, где им и положено быть, и делают то, что мы от них требуем. — Тогда, — проговорил Дамблдор тихо, но отчетливо, — мы должны спросить себя, почему кто-то в Министерстве послал второго августа двух дементоров в тот проулок. В полной тишине, которая наступила вслед за этими словами, ведунья, сидевшая справа от Фаджа, наклонилась вперед, и я наконец-то смогла рассмотреть ее получше. Низенькая и довольно толстая, она выглядела как большая бледная жаба. Лицо широкое и рыхлое, шея короткая, рот широченный, дряблый. Глаза крупные, круглые и немного навыкате. Даже маленький черный бархатный бантик на коротко стриженной курчавой макушке и тот наводил на мысль о большой мухе, которую жаба вот-вот поймает, высунув длинный клейкий язык. — Слово предоставляется Долорес Джейн Амбридж, первому заместителю министра, — объявил Фадж. Меня поразил ее голос — тоненький, девчоночий, неустойчивый. Я-то ожидала кваканья. — Я уверена, что неправильно вас поняла, профессор Дамблдор, — сказала она с жеманной улыбкой, не сделавшей, однако, ее большие круглые глаза менее холодными. — Так глупо с моей стороны. Но на одну маленькую секундочку мне почудилось, будто вы предполагаете, что Министерство магии приказало кому-то напасть на этого подростка! Она издала серебристый смешок, от которого волосы у меня на затылке встали дыбом. Вместе с ней засмеялось еще несколько членов Визенгамота. При этом было совершенно ясно, что ни одному из них вовсе даже не смешно. — Дементоры подчиняются только приказам, исходящим из Министерства магии. Это факт. Неделю назад двое дементоров напали на Гарри и его двоюродного брата. Это тоже факт. Отсюда логически вытекает, что кто-то в Министерстве приказал им совершить это нападение, — вежливо сказал Дамблдор. — Можно, конечно, допустить, что эти двое дементоров вышли из-под контроля Министерства… — Все дементоры до единого находятся под контролем Министерства! — прогремел Фадж, сделавшийся красным как рак. Дамблдор чуть наклонил голову и вновь поднял. — Тогда, несомненно, Министерство проведет полное расследование того обстоятельства, что двое дементоров оказались очень далеко от Азкабана и совершили нападение без приказа. — Не вам решать, Дамблдор, чем должно заниматься Министерство магии! — рявкнул Фадж, теперь уже пурпурный. — Не мне, конечно, — мягко согласился Дамблдор. — Я всего-навсего выразил уверенность в том, что этот вопрос не останется без внимания. Он посмотрел на мадам Боунс. Глядя ему в глаза и слегка хмурясь, она поправила монокль. — Я хотел бы напомнить всем присутствующим, что поведение этих дементоров — пусть даже они не плод воображения подсудимого — не рассматривается нами сегодня! — сказал Фадж. — Мы собрались, чтобы установить, нарушил ли Гарри Поттер Указ о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних! — Совершенно верно, — отозвался Дамблдор, — но вопрос о присутствии дементоров в этом проулке имеет прямое отношение к делу. В статье седьмой Указа говорится, что в исключительных обстоятельствах применение волшебства допускается. Под понятие исключительных обстоятельств подпадают, в частности, ситуации, когда имеется прямая угроза либо жизни применяющего волшебство лица, либо жизни других присутствующих волшебников, волшебниц или маглов… — Мы знакомы с седьмой статьей, спасибо! — крикнул Фадж. — Конечно знакомы, — учтиво сказал Дамблдор. — И тогда мы все должны согласиться с тем, что использование Гарри Поттером в тот момент заклинания «Патронуса» сполна оправдывается исключительными обстоятельствами, о которых идет речь в данной статье. — Если там были дементоры, в чем я сомневаюсь! — Вы слышали об этом от очевидицы, — перебил Фаджа Дамблдор. — Если вы по-прежнему сомневаетесь в ее правдивости, вызовите ее еще раз, задайте ей новые вопросы. Я уверен, она охотно явится. — Это… я… никак! — взбеленился Фадж, нервно шелестя пергаментами. — Мне… Я хочу покончить с этим сегодня, Дамблдор! — Но вам ведь, разумеется, безразлично, сколько раз слушать свидетельницу, если в противном случае суд рискует совершить серьезную ошибку, — сказал Дамблдор. — Серьезную ошибку, ну надо же! — заорал Фадж. — Чем оправдывать вопиющее злоупотребление магией вне школы, вы бы лучше, Дамблдор, хоть раз задались вопросом, сколько этот подросток уже выдал всяких выдумок и небылиц! Вы, видимо, забыли, как он три года назад применил заклинание Левитации… — Это был не я, это был эльф-домовик! — вмешался Гарри. — Вот видите! — взревел Фадж, картинным жестом показывая на Гарри. — Эльф-домовик! В доме магла! Чего вам еще надо? — Домовый эльф, о котором идет речь, в настоящее время работает в школе «Хогвартс», — сказал Дамблдор. — Если хотите, я могу сию же минуту вызвать его сюда для дачи показаний. — Я… не… у меня нет времени выслушивать эльфов-домовиков! Как бы то ни было, это не единственное… Кто раздул свою тетю?! — завопил Фадж и хряснул кулаком по судейскому столу, да так, что опрокинул чернильницу. — И вы по доброте душевной не проявили в данном случае строгости — видимо, приняли во внимание, что даже лучшие из волшебников не всегда способны владеть собой, — спокойно проговорил Дамблдор, глядя, как Фадж пытается стереть чернила со своих пергаментов. — А о том, что он вытворяет в школе, я и не начинал еще говорить. — Министерство не имеет права наказывать учеников Хогвартса за проступки, совершенные в школе, и поэтому поведение Гарри в ее стенах не подлежит разбору на данном слушании, — сказал Дамблдор так же вежливо, как и раньше, но с неким новым прохладным оттенком. — Ого! — воскликнул Фадж. — Как он ведет себя в школе — не наше дело? Вы всерьез так думаете? — Министерство не имеет права исключать учеников Хогвартса, и я напомнил вам об этом, Корнелиус, вечером второго августа, — сказал Дамблдор. — Оно не имеет также права отбирать волшебные палочки, пока обвинение не доказано. Мне и об этом пришлось вам напомнить вечером того же дня. Быстрота, с какой вы взялись обеспечить соблюдение закона, достойна восхищения, но второпях вы сами — без сомнения, непреднамеренно — чуть было его не нарушили. — Законы можно и поменять! — свирепо заявил Фадж. — Конечно, — кивнул Дамблдор. — И создается впечатление, что вы, Корнелиус, меняете их на каждом шагу. Почему за те несколько недель, что прошли после моего вынужденного ухода из Визенгамота, суд начал разбирать такие мелкие вопросы, как использование волшебства несовершеннолетним, полным составом? Некоторые волшебники заерзали, как будто им стало неудобно сидеть. Лицо Фаджа приобрело цвет темного кирпича. Но похожая на жабу колдунья справа от него просто глазела на Дамблдора без всякого выражения на лице. — Насколько мне известно, — продолжил Дамблдор, — нет пока такого закона, который предписывал бы этому суду карать Гарри за всякое волшебство, что он когда-либо совершал. Ему предъявили конкретное обвинение, и он привел доводы в свою защиту. Все, что он и я можем теперь делать, — это ждать вашего вердикта. Дамблдор умолк и снова свел кончики пальцев воедино. Взбешенный Фадж пялился на него волком. Он смотрел на скамьи, где судьи торопливо, шепотом обменивались мнениями. Потом шепот умолк. — Кто за то, чтобы оправдать подсудимого по всем пунктам? — прогудел голос мадам Боунс. Я рывком подняла руку. В воздухе были руки, много рук… больше половины! Мадам Боунс опять спросила: — Кто за то, чтобы признать подсудимого виновным? Фадж поднял руку, с ним еще полдюжины человек, в том числе колдунья справа от него, усатый волшебник во втором ряду и его кудрявая соседка. С таким видом, точно в горле у него застряло что-то крупное, Фадж оглядел всех судей, потом опустил руку. Два раза глубоко вздохнул и голосом, полным сдавленной ярости, произнес: — Так, хорошо, очень хорошо… Оправдан по всем пунктам. — Отлично, — бодро сказал Дамблдор. Поднявшись на ноги, вынул волшебную палочку и заставил оба обитых ситцем кресла исчезнуть. — Признаться, мне пора. Всего вам доброго. И, не взглянув на меня, он стремительно вышел из зала. Быстрый уход Дамблдора застал меня врасплох. Гарри по-прежнему сидел в кресле с цепями, пытаясь справиться с двойственным чувством потрясения и облегчения. Судьи поднимались, разговаривали, собирали и укладывали свои пергаменты. Я подошла к нему и он, наконец, встал. — Пойдемте, Поттер. — Да, мисс Монфор-лʼАмори, — Гарри сделал сначала несколько неуверенных шагов к выходу, а потом пошел очень быстро. Только успев войти в коридор девятого уровня. В нескольких шагах от нас стоял Корнелиус Фадж и тихо разговаривал с высоким мужчиной, у которого были прилизанные светлые волосы и бледное, заостренное книзу лицо. Заслышав наши шаги, собеседник Фаджа повернулся. Он тоже осекся на полуслове. Холодные серые глаза сузились. Он посмотрел на меня в упор, потом на Поттера. — Так, так, так… Патронус, Поттер, — недобрым тоном произнес Люциус Малфой. У меня перехватило дух. Эти холодные серые глаза я в последний раз видела в прорезях капюшона Пожирателя смерти. Этот насмешливый голос я в последний раз слышал в штаб-квартире, где меня мучил Том. Я представить себе не могла, что Люциус Малфой посмеет еще раз взглянуть мне в глаза. И вообще, что этот человек окажется здесь, в Министерстве магии, что с ним будет мирно беседовать Корнелиус Фадж. Ведь всего несколько недель назад Фаджу сказали, что Малфой — Пожиратель смерти. — Министр только что поведал мне о вашем счастливом избавлении, Поттер, — манерно растягивая слова, проговорил мистер Малфой. — Поражает ваша способность выбираться из очень тесных ловушек… змеиная, я бы сказал. Я предостерегающе схватила Гарри за плечо. — Да, — отозвался Гарри, — я неплохо умею выбираться. Люциус Малфой перевел взгляд на меня: — И мисс Монфор-лʼАмори, какая встреча! Что здесь делаете, Адрианна? — Я здесь работаю, — сухо ответила я. — Не здесь же именно? — спросил мистер Малфой, вскидывая брови и бросая через мое плечо взгляд на дверь. Я полагал, вы на пятом этаже… — А вы что здесь делаете? — спросил Гарри Люциуса Малфоя. — Я не думаю, что наши личные разговоры с министром имеют какое-либо касательство к вам, Поттер, — произнес Малфой, разглаживая мантию. Я отчетливо услышала легкое позвякивание, какое мог бы издать карман, набитый золотом. — То, что вы любимчик Дамблдора, отнюдь не означает, что вам следует рассчитывать на такое же потворство со стороны всех остальных… Поднимемся теперь к вам в кабинет, министр? — Конечно, — сказал Фадж, поворачиваясь к Гарри и ко мне спиной. — Сюда, Люциус. Тихо беседуя, они удалились вместе. Я не отпускала плечо Гарри, пока они не исчезли за дверью лифта. — Если у него к Фаджу какое-то дело, почему он не ждал у его кабинета? — негодующе спросил Гарри. — Что ему нужно было здесь? — Я думаю, он пытался проникнуть в зал суда, — сказал я. — Пытался узнать, исключили тебя или нет. Я сейчас тебя приведу и оставлю Дамблдору записку, он должен знать, что Малфой опять разговаривал с Фаджем. — Какие такие личные дела они могут обсуждать? — Деньги, скорее всего, — рассерженно ответила я. — Малфой не один год щедро давал налево и направо… Это помогает ему сходиться с нужными людьми… Потом он может обращаться к ним с просьбами. Отсрочивать принятие невыгодных ему законов… О, у Люциуса Малфоя очень хорошие связи. Подъехал лифт — пустой, если не считать стайки служебных записок, которые стали виться над головой у меня. Нажав кнопку Атриума, я раздраженно от них отмахнулась. Дверь с лязгом захлопнулась. — Не все можно купить за деньги, — возразил Гарри. — Кто вам это внушил? — удивилась я. — Сами вы не могли бы додуматься до такой банальности. Что же нельзя купить за деньги? — Ну как… я не знаю… — замялся он. — Во всяком случае, счастье и любовь — нельзя. — Чаще всего можно. А уж если не получится, то им всегда можно найти отличную замену. — Мисс Монфор-лʼАмори, — медленно проговорил Гарри, — если Фадж имеет дело с Пожирателями смерти вроде Малфоя, если он разговаривает с ними наедине, как мы можем знать, что они не наложили на него заклятие «Империус»? — Не думай, что это не приходило нам в голову, — тихо ответил я. — Все же Дамблдор считает, что Фадж пока действует по собственной инициативе. Но это, говорит Дамблдор, не очень-то успокаивает. Давайте сейчас не будем об этом, Поттер. Дверь открылась, и мы вышли в Атриум, теперь уже почти безлюдный. Дежурный колдун опять был упрятан за своим «Ежедневным пророком». Посреди зала стоял фонтан, представлявший собой золотую скульптурную группу крупней, чем в натуральную величину, в центре круглого бассейна. Самая высокая из фигур изображала благородного чародея, взметнувшего в воздух волшебную палочку. Вокруг него стояли красивая волшебница, кентавр, гоблин и эльф-домовик. Последние трое смотрели на волшебницу и чародея снизу вверх, с обожанием. Из концов волшебных палочек, из наконечника стрелы кентавра, из острия гоблинской шляпы и из ушей эльфа били сверкающие струи, и журчание воды примешивалось к хлопкам трансгрессии и к шороху бесчисленных подошв. На дне бассейна серебряные сикли и бронзовые кнаты. Рядом на маленькой потускневшей табличке было написано: ВСЕ ДОХОДЫ ОТ ФОНТАНА ВОЛШЕБНОГО БРАТСТВА ПЕРЕДАЮТСЯ БОЛЬНИЦЕ СВЯТОГО МУНГО. Мы уже миновали золотой фонтан, когда Гарри остановился. — Подождите… — сказал он мне и, вынимая из кармана мешочек с деньгами, пошел обратно и вытряс в фонтан все содержимое мешочка. Я подошла к нему и посмотрела на него. — Прошлого не вернуть, Поттер, — сказала я ему. — Мертвых не воскресить. Пути обратного нет, надо идти только вперед. Он повернулся ко мне лицом. — В чём смысл магии, если мы не можем решать реальные проблемы? — Мы можем решать некоторые проблемы. Так что мы решаем то, что можем. Каждый день мы изменяем мир, но изменить мир так, чтобы это что-то значило — для этого нужно больше времени, чем есть у большинства людей. Это никогда не происходит в один миг. Только медленно. Методично. Изматывающе. Не у всех нас хватает мужества на это. Так что набирайся сил, учись быстро, любыми средствами, — добавила я. Отправив Поттера обратно на Площадь Гриммо, 12, я занялась работой.