Точка Невозврата

Февраль 2015. Вильдау Германия.       Черный фольксваген, шурша колесами по свежевыпавшему снегу, подъехал к роскошному двухэтажному особняку и остановился аккурат напротив широко распахнутой входной двери. Сидящий внутри тридцатичетырехлетний детектив Саймон Шпиц настороженно рассматривал сооружение, нервно куря невесть какую по счету сигарету.       Саймон чувствовал страх. За много лет своей работы ему уже доводилось испытывать это чувство, не раз приходилось опасаться за свою жизнь и жизни близких ему людей, но никогда он не испытывал подобного страха. Страха узнать правду. Страха истины. Саймон не знал, как дать описание этому неприятному и тянущему чувству. Оно собралось тяжелым комком в области солнечного сплетения и мешало дышать, опутывая все тело словно паутиной.       Руки, лежащие на руле машины, слегка подрагивали. Он затянулся сигаретой, медленно выпуская дым из легких, и внимательно наблюдая, как он просачивается в приоткрытое окно и растворяется в морозном воздухе.       Начало сегодняшнего ночного дежурства не предвещало никаких неожиданностей. Поцеловав на прощание свою супругу Аманду и десятилетнего сына Шеннона, Саймон отправился на работу. Зайдя в свой кабинет, он удобно расположился за рабочим столом и приготовился коротать длинную ночь.       Под столом мирно попискивал системный блок компьютера, широкий экран монитора освещал неярким светом лежащие на столе пухлые папки. Детектив устало потер глаза.       Эта неделя выдалась особо напряженной. За семь дней — три жертвы. Уже год они бились над тем, чтобы распутать этот клубок непонятных убийств, но преступник оставался неуловим.       Сначала с большими промежутками, в последний год убийства участились, и вот, итог последней недели — три жертвы. Поначалу никто не связывал их воедино, уж слишком разными были жертвы — и девушки, и юноши, и даже женщины постарше.       Однако, когда жертв стало больше, стал вырисовываться особый почерк, характерный для серийников.       Вся Германия гудела, как рассерженный улей. Убийца был настоящим изувером. Видавшие виды детектив и криминалисты приходили в ужас от вида изуродованных тел несчастных жертв.       Но при всем этом, между жертвами не было никакой связи, они жили в разных районах и даже в разных городах, были не знакомы, все совершенно из различных социальных слоев. Отличались по национальности, возрасту, цвету кожи и телосложению. В общем, никаких зацепок. Казалось, что убийца режет всех без разбора, убийство ради убийства.       Громкий звонок телефона заставил детектива вздрогнуть. — Слушаю. — Детектив Саймон Шпиц? — раздался в трубке приятный мужской голос. — Да, это я. — Боюсь, у меня для вас плохие новости, — мужчина усмехнулся, — Я звоню сообщить вам об убийстве.       Голос говорившего прозвучал как-то устало. С ноткой обреченности. Саймон мгновенно подобрался. Сонливость как рукой сняло. — Ваше имя? С кем я разговариваю? — требовательно спросил он.       Голос в трубке вздохнул. — Мое имя вам ничего не даст, детектив. Но кое-какую информацию я вам все же предоставлю. Это ведь вы ведете дело о Берлинском потрошителе?       Саймон почувствовал, как у него вспотели ладони. Дотянувшись до приборов, он торопливо нажал на кнопку диктофона, поставив разговор на запись. — Да, вы правы. У вас есть какая-то информация? — осторожно спросил детектив. — Вы говорили, что хотите сообщить об убийстве… — Верно, — перебил детектива неизвестный. — Я могу вам дать гарантию, что это последнее убийство по делу Берлинского потрошителя. Вы можете спать спокойно. — Мужчина в трубке снова усмехнулся.       Саймону показалось, что его огрели пыльным мешком. Он внезапно осознал, с кем разговаривает и кто находится на проводе. — Ты — это он… — голос прозвучал хрипло, — Это ты… — Не разочаровывайте меня, детектив. Вы ведь взрослый мужчина, соберитесь! — в голосе, на удивление, не было ни капли сарказма, только бесконечная усталость и даже некая доля сочувствия. — Имя убитой Саманта Трюмпер, тридцать четыре года, замужем, имеет дочь. Убийство произошло по адресу Вильдау, Фрейхетштрассе двадцать четыре. Смерть наступила около двух часов назад. — четко и совершенно безэмоционально отчеканил неизвестный. — Я рекомендую вам приехать туда, как можно скорее. — мужчина вздохнул. — И да, детектив, специально для вас я приготовил сюрприз. Он ожидает вас в спальне, на втором этаже. Ищите на комоде между двумя фарфоровыми статуэтками белых слонов. Надеюсь, вы не разочаруетесь. Доброй ночи.         Саймон несколько коротких мгновений слушал гудки в трубке, бездумно уставившись куда-то в стол, а затем, резко встрепенувшись, бросил трубку и нажал на кнопку перемотки диктофона, пытаясь найти адрес, названный Берлинским потрошителем. В том, что это был он, детектив не сомневался, но до сих пор убийца себя никак не проявлял, не говоря уже о том, чтобы выйти на связь.       « Вильдау, Фрейхетштрассе, двадцать четыре…» — прозвучала необходимая фраза, и Шпиц выскочил из кабинета, торопливо натягивая на себя куртку, одновременно с этим набирая номер своего напарника Адама Стоймана.       Длинные гудки растянулись, казалось, на вечность, пока он несся по коридору, нащупывая в кармане ключи от машины. — Саймон, сукин ты сын, я надеюсь, у тебя действительно веская причина звонить мне в час ночи! — наконец раздался в трубке сонный и явно недовольный голос напарника. — В противном случае… — Адам, он звонил мне! — перебил напарника Саймон, заводя машину. — Кто? — Адам явно плохо соображал спросонья. — Берлинский потрошитель, твою мать! — не сдержался детектив. — Позвонил и назвал место убийства! Даже краткое досье на жертву изложил, ублюдок! — в трубке пару секунд была тишина, и Саймону казалось, что он слышит скрип шестеренок в мозгу своего напарника. — Охренеть, Саймон! — совершенно бодрым голосом выдал ошарашенный Адам. — Что он сказал? Ты записал разговор? А навигацию включал? Отследил, откуда звонок был? И что за жертва? Он признался в преступлениях? Как его зовут? — Заткнись! — рявкнул Саймон, прерывая поток бесконечных вопросов. — Ни в чем он не признался, кроме имени жертвы и места преступления никакой информации не дал! И, да, — Саймон повернул руль, выезжая на шоссе и резко прибавляя скорость, — Он сказал, это последняя жертва. Сказал, что приготовил для меня сюрприз. — Шпиц вытряхнул из пачки сигарету, нервно прикурил и глубоко затянулся. — Подрывай свою задницу с кровати и езжай в отделение! Собери мне дежурную группу и отряд криминалистов! Я еду в Вильдау! Запиши адрес!       В трубке послышался грохот и чертыхание Адама. Саймон нервно усмехнулся. — Диктуй! — отчеканил Адам. — Вильдау, Фрейхетштрассе двадцать четыре. — проговорил Саймон, снова затягиваясь и ощущая, как фильтр обжег пальцы. Выбросив окурок в окно, он глубоко вздохнул. — Адам, я на тебя рассчитываю. — Ты всегда можешь на меня рассчитывать. — голос напарника был полностью серьезным. — И да, Саймон, ты, конечно, говнюк, но будь там поаккуратнее!       Детектив усмехнулся и сбросил вызов, еще сильнее вжимая в пол педаль газа.       И вот теперь он стоит перед тем самым адресом, глядя на роскошный особняк и впервые испытывая чувство страха подобного рода. Глубоко вздохнув, он дотянулся до бардачка и вытащил «магнум» сорок четвертого калибра.       Проверив барабан и убедившись, что пистолет заряжен, Саймон распахнул дверь машины и вышел, снимая оружие с предохранителя. Вокруг стояла оглушающая тишина, окна соседних особняков казались мертвыми и абсолютно безжизненными.       Еще раз глубоко вздохнув, Саймон направился к открытой нараспашку двери особняка.       Первое, что он услышал, подойдя ближе — это музыка. Еле различимая, она становилась все громче по мере его приближения. Настороженно оглядываясь, детектив подошел к двери, держа оружие наготове. Резко выдохнув он ворвался во внутрь, выставив перед собой заряженный «магнум». Гостиная особняка встретила его ярким светом, и абсолютной пустотой.       Внутри особняк выглядел еще более роскошно, над обстановкой явно поработал хороший дизайнер. Гостиная утопала в толстых коврах, ярко горел огонь в камине, мебель просто поражала своей роскошью. Здесь явно жили весьма богатые люди.       Саймон выдохнул и опустил пистолет, бесшумно проходя внутрь.       Здесь музыку было слышно гораздо отчетливее, она доносилась явно со второго этажа. «Oh the weather outside is frightful But the fire is so delightful Since weʼve no place to go Let it snow, let it snow, let it snow!»       Голос Фрэнка Синатры мягко разносился по особняку, пока Саймон осторожно приближался к широкой лестнице, держа оружие наготове. Оглядевшись по сторонам, он начал не спеша подниматься наверх. It doesnʼt show signs of stopping And iʼve brought some corn for popping The lights are turned down low Let it snow, let it snow, let it snow       Шаг, еще шаг. Первые пятна, крови он заметил, почти поднявшись по лестнице до второго этажа. Они пламенели на снежно-белом ворсе ковра одной из ступенек. Аккуратно обойдя кровь, детектив продолжил подниматься наверх. When we finally kiss goodnight How iʼll hate going out in a storm But if you really hold me tight All the way home iʼll be warm       Музыка стала громче, она заполняла полностью весь второй этаж и доносилась явно из-за закрытой двери прямо перед ним. Дойдя до последней ступени, он замер — прямо перед ним, безжалостно портя белизну ковра, жирнел яркий кровавый отпечаток ботинка.       Он выглядел настолько неуместно, что у детектива возникло желание немедленно схватить тряпку и оттереть это безобразие. Поднявшись наконец на второй этаж, он резко огляделся по сторонам, вновь выставив перед собой оружие.       Труп он увидел почти сразу. The fire is slowly dying And my dear weʼre still goodbying As long as you love me so Let it snow, let it snow, let it snow       Она лежала на полу в нелепой позе, раскинув в стороны красивые руки, украшенные дорогими браслетами. Длинные пальцы с безупречным маникюром были унизаны кольцами с крупными драгоценными камнями. Черный шелковый халатик задрался, обнажая стройные загорелые ноги, длинные золотистые волосы плащом рассыпались по спине.       Прекрасная картина заканчивалась, стоило детективу поднять взгляд к голове жертвы. В затылке несчастной зияла дыра, череп был просто смят, как яичная скорлупа. Под головой растеклась огромная лужа из крови и вытекшей мозговой жидкости, а стена напротив была забрызгана кровавыми сгустками.       Саймону хватило только одного взгляда, чтобы понять, что женщина мертва. С расплющенным черепом не живут. He doesnʼt care if itʼs in below Heʼs sitting by the fireʼs glossy glow He donʼt care about the cold and the winds that blow He just says, let it snow, let it snow, let it snow Let it snow! Oooooh wee goes the storm Why should he worry when heʼs nice and warm His girl by his side and the lights turned low He just says, let it snow, let it snow       Тяжелый молоток валялся рядом. Взглянув на прилипшие к нему светлые волоски и запекшиеся пятна крови, у детектива отпали все вопросы об орудии преступления. Внимательно оглядев жертву, Шпиц подошел к закрытой двери, откуда доносилась музыка и, подняв пистолет, резко толкнул дверь, врываясь в запертую комнату. I donʼt care! The weather outside is frightful But that fire is ummm. Delightful Since weʼve no place to go Let it snow, let it snow, let it snow It doesnʼt show signs of stopping And iʼve brought lots of corn for popping The lights are way down low So let it snow, let it snow, let it snow Let it snow!       Это оказалась спальня, и она была абсолютно пуста. Детектив резко распахнул двери в ванную и туалет и убедившись, что никого нет, опустил наконец пистолет. Висящее над раковиной зеркало отразило напряженное лицо детектива, с приятными чертами лица и настороженными зелеными глазами.       Каштановые волосы растрепались, и Шпиц машинально их пригладил. Музыка закончилась, и раздалось шипение.       Саймон обернулся на звук и увидел на роскошной кровати королевских размеров граммофон, судя по всему музыку воспроизводил именно он. Подойдя к кровати, он снял граммофонную иглу с пластинки, и шипение резко оборвалось. Детектив рвано выдохнул, осознав, что все это время он задерживал дыхание.       Сердце бешено колотилось где-то в горле, адреналин в крови зашкаливал. Шпиц облизнул пересохшие губы и огляделся по сторонам.       Взгляд уперся в комод из красного дерева, и детектив вновь ощутил, как учащается пульс.       На комоде стояли две белоснежные статуэтки. Две статуэтки слонов. Саймон медленно приблизился и увидел: аккурат между фарфоровыми фигурками, был большой пухлый конверт. Осторожно взяв его в руки, словно мог обжечься, Шпиц повертел его в руках. Ни надписи, ни даты, ничего. Абсолютно белый конверт.       Внутри явно прощупывалось что-то твердое, продолговатое. Положив пистолет на комод, детектив резко разорвал плотную бумагу и на пол со стуком выпал маленький диктофон. Больше внутри ничего не было. Отбросив пустой конверт, Саймон взял в руки диктофон, внимательно осматривая. Явно сделан на заказ и, видимо, не дешевая игрушка.       Раздавшийся внизу грохот заставил его вздрогнуть и снова выронить безделушку на пол. — Саймон! — раздался встревоженный голос Адама и топот многочисленных ног.       Шпиц чертыхнулся, поднимая с пола диктофон и убирая его в карман куртки. — Я на втором! Все хорошо! — крикнул он и вышел из спальни.       Особняк во мгновение наполнился людьми, криминалисты исследовали место преступления на наличие улик. Саймон стоя на улице, курил, затягиваясь сигаретным дымом до боли в легких.       Недавнее напряжение спало, и теперь он чувствовал сильную слабость в теле. — Ты как? — спросил подошедший Адам — светловолосый парень со смешливыми синими глазами. — Все нормально. — буркнул Шпиц и выбросил окурок в снег. — Я поеду в отделение.       Адам кивнул. Он знал, что Саймон немногословен после сильного напряжения и потому приберег свои вопросы до лучших времен.       Саймон задумчиво вел свой фольксваген, слегка прищурив глаза от света восходящего солнца. В голове, словно назойливые мухи, кружились мысли.       Это убийство было совсем не похоже на остальные: другие жертвы были буквально изуродованы, над ними измывались по нескольку часов, а то и дней. И, конечно, детективу жег карман загадочный диктофон.       Не терпелось узнать, что же там записано.       Зайдя в свой кабинет, Саймон небрежно кинул куртку на стул, налил себе большую кружку кофе, а затем сел в кресло и принялся вертеть в руках изящное устройство.       Глотнув пару раз крепкого напитка и ощутив, как усталость покидает тело, он нажал на маленькую кнопочку воспроизведения.       Пару секунд была тишина и легкое шипение, а потом из динамика раздался голос, который детектив сразу безошибочно узнал.       Это был тот неизвестный, что звонил ему несколько часов назад.       « Доброго времени суток, детектив! Я рад, что вы нашли мой подарок, и, наверное, вас терзает любопытство. Сегодня я утолю его в полной мере. Несомненно, вы гадаете о том, кто же я такой, но обо всем по порядку. Я сегодня хочу вам исповедаться, рассказать вам историю своего сумасшествия, рассказать о том, что такое одержимость. Одержимость человеком, настолько сильная, что толкает тебя на необдуманные поступки.       Моя история — это не совсем история Берлинского потрошителя, но, если бы не я, этого жестокого убийцы никогда бы не существовало. Ну что же, обо всем по порядку.       Меня зовут Томас Трюмпер, мне тридцать семь лет, и сегодня я убил свою жену, в чем, признаться, ни капельки не раскаиваюсь….»