***
— Билл, ну сколько можно сушить волосы? — нетерпеливо прыгала Алекс, наблюдая, как юноша тщательно разглаживает слегка влажные пряди. — Там обед стынет, а ты тут в ванной завис! — Я закончу и спущусь! — ответил Билл, глядя в зеркало на недовольное лицо девочки. Та закатила глаза. — Ну ты и копуша! — вздохнула она, а затем с интересом начала разглядывать различные косметические средства для волос, которые Билл привез с собой. Юноша, улыбаясь, наблюдал в зеркале, как девочка открутила крышку с одной из баночек и осторожно понюхала. Бесенок. Так называл ее Том, и Билл считал, что это прозвище подходит ей просто идеально. Он изрядно понервничал перед встречей с дочерью Трюмпера, боясь за то, что она воспримет его как-то не так. Но встреча превзошла все его ожидания. Они с Томом приехали в аэропорт, где их уже ждал самолет Трюмпера, готовый к взлету. Едва Билл зашел в салон, как на него уставилась пара шкодливых тепло-карих глаз, точь-в-точь как у Тома. И чем больше эти глаза его рассматривали, тем огромнее становились. — Алекс, познакомься. Это Билл Каулитц, мой хороший друг. Он погостит у нас в Альпах. — сказал подошедший сзади Том, ободряюще сжав напряженные плечи юноши. — Билл, это моя дочь, Алексис. — Да ладно, пап! — потрясенно воскликнула Алекс. — Ты знаком с Биллом Каулитцем? Ну нифига себе! Она пригладила густые светлые волосы, стриженные под каре, и широко улыбнулась юноше. — Мне нравится ваше творчество! — заявила она. — У меня есть два ваших альбома! — Приятно это слышать! — улыбнулся Билл, рассматривая девочку. Даже если бы он никогда ее раньше не видел, он бы все равно догадался, что она дочь Трюмпера. Вылитый Том. И улыбка такая же, глаза с теми же теплыми искорками и даже родинка на щеке, как у Тома. Он присел рядом с девочкой, которая, быстро осмелев, засыпала его кучей вопросов. К концу полета они уже были на ты, и Билл рассказывал ей разные забавные истории из своей гастрольной жизни. Том с интересом слушал их разговор, иногда задавая вопросы и вставляя реплики. — Бесенок, не приставай к Биллу! — время от времени пытался он осадить любопытство дочери. — Он уже устал от твоей болтовни! — Ну пааап! — возмущалась Алекс. — Билл такой классный! Да и что еще делать в полете? Скучно же! — Том, все хорошо, — улыбался Билл Тому. — Я совсем не устал! И Том, сдаваясь, поднимал руки. И вот сейчас, не успел Билл выйти из душа, Алекс уже крутилась возле него, заверяя, что все умирают от голода только потому, что он слишком долго сушит волосы. — Билл, ты и так хорошо выглядишь! — скрестив руки на груди, сказала Алекс. Юноша усмехнулся и выключил, наконец, фен. — Идем-идем. — повернулся он к девочке и та, схватив его за руку, потащила из комнаты. Они спустились вниз и направились на кухню. Том уже сидел за столом и беседовал с Луизой, которая ставила на стол большое блюдо с жареными колбасками. Заметив вошедшего Билла, он обвел его взглядом, тепло улыбаясь. Тело словно обдало жаром от этого взгляда, а щеки загорелись легким румянцем. После того, как у него случилась неожиданная истерика, Том не позволял себе никаких вольностей, но его горящий, ласкающий взгляд говорил сам за себя. Билла радовала такая тактичность Тома, но вместе с тем он ощущал разочарование. И давно уже признался себе, что жаждет прикосновений и поцелуев Тома не меньше его самого. А еще он понимал, что Том ждет от него какого-нибудь знака или даже, возможно, инициативы. — Папа, а мы поедем сегодня кататься? — спросила Алекс, накладывая себе в тарелку колбасок, отварного картофеля и свежих овощей. — Нет, бесенок, сегодня мы просто погуляем, — ответил Том, отпивая немного апельсинового сока. — А завтра поедем на Йеннер, покатаемся на лыжах. — И на коньках! — важно взмахнула вилкой Алекс. Том, усмехнувшись, кивнул и принялся за еду. — Билл, а ты умеешь кататься на коньках? — спросила девочка, с любопытством глядя на юношу. — Если честно, то я не очень их люблю, — признался Билл, аккуратно разрезая колбаску ножом. — Я фанат лыж! И саней! — Да, сани — это тоже здорово! — согласилась с ним Алекс. — А ты часто катаешься на лыжах? — полюбопытствовал Том, с интересом глядя на Билла. — К сожалению, не так часто, как хотелось бы, — вздохнул Билл. — Но они мне очень нравятся. Я даже учился кататься на сноуборде, но на это все не хватает времени. — он посмотрел долгим взглядом Тому прямо в глаза. — Именно поэтому я принял твое предложение. — Только поэтому? — слегка прищурился Том. — Нет, я еще хотел… — Билл запнулся и слегка прикусил язык, с которого чуть не слетело «увидеть тебя» и смутившись, покосился на Алекс, которая с увлеченностью уплетала третью колбаску. — Хотел отдохнуть, да и повидаться тоже! — перефразировал он, и понял, что Том прекрасно знает, какая именно фраза осталась недосказанной. В уголках красивых, твердых губ Трюмпера замерла легкая усмешка. Билл поспешно отвел взгляд и уткнулся в тарелку. Том совершенно беззастенчиво рассматривал его, когда Алекс снова засыпала юношу вопросами. Чистая, без косметики, кожа казалась матовой, длинные ресницы-бабочки отбрасывали тень на горевшие легким румянцем щеки. Билл бросил косой взгляд на Тома и тут же отвел взгляд, слегка облизнув губы и Том тут же обласкал их взглядом, стараясь не слишком явно смотреть на юношу в присутствии дочери. Но это было крайне сложно. Они не виделись почти три недели, Том сходил с ума все это время, теряясь в догадках о поведении Билла. Желание увидеть его было нестерпимым, он уже начал подумывать о том, чтобы узнать у Дэвида его номер квартиры, а затем ворваться туда и вытрясти из юноши все ответы на свои вопросы. И поцеловать. Или нет, сначала поцеловать, а потом вытрясти. Но вместо этого, он позвонил Йосту с одной лишь целью — узнать причину страхов Билла. Йост сказал, что у Билла есть некая травма детства, и если он захочет, то расскажет ему сам. Дэвид пообещал, что попытается помочь Биллу разобраться с назревшей проблемой, а в итоге Билл здесь, в Берхтесгадене и за это Том был благодарен Дэвиду. Он отвлекся от своих мыслей, услышав громкий смех двух самых дорогих людей, которые сидели с ним сейчас за одним столом. Громкая трель звонка вывела его из задумчивости. Скосив глаза на дисплей телефона, Том слегка нахмурился. Саманта. — Я отойду на минутку, — пробормотал он, покидая кухню.***
Их последний разговор с Самантой закончился грандиозной ссорой. Том накинулся на жену с обвинениями за слова, сказанные ею Алекс, но жена в ответ начала бросаться язвительными фразами. И ни капли раскаяния. На возмущение Тома она заявила, что Алексис плохо вела себя, за что и получила. Мало по-малу перепалка переросла в ссору. Помедлив немного, Том поднял трубку. — Слушаю! — сухо сказал он, прикуривая сигарету. — Том, здравствуй. — раздался в трубке мягкий, слегка неуверенный голос Саманты. — И тебе не болеть, — усмехнулся Том. — Правда, я не могу сказать, что рад тебя слышать. — Том, я хочу поговорить с тобой. — продолжила Саманта. — Говори. Я слушаю. — Не по телефону. — ответила Саманта и вздохнула. — Том, я очень хочу перед тобой извиниться. Я столько глупостей наделала, сама не понимаю, что со мной происходит! Том, я очень соскучилась по Алекс, я так давно ее не видела! — Соскучилась по Алекс? — переспросил Том. — Прости, Сэм, но я вообще не уверен, что вам с ней стоит видеться! Я не хочу видеть свою дочь в слезах после общения с тобой! — Том, выслушай меня! — с отчаянием выкрикнула Саманта. — Я не знаю, что со мной твориться! Мне нужна помощь, я не справлюсь одна! Пожалуйста, давай попробуем все с начала! Мне так плохо без тебя и Алекс! Господи, я только сейчас поняла, как была не права, обвиняя тебя во всем! Том, пожалуйста, давай попробуем все сначала! Тому показалось, что его огрели пыльным мешком. Он уже настолько привык к неприятным изменениям в поведении жены, что сейчас ее слова стали для него полной неожиданностью. Ему на миг показалось, что он разговаривает с той, прежней Самантой, которая всегда встречала его с неизменной улыбкой, которая одаривала их с дочерью своей бескорыстной и бесконечной любовью. И это отозвалось где-то внутри отголосками боли. — Том, почему ты молчишь? — убитым голосом спросила Саманта, всхлипнув. Том глубоко затянулся сигаретой, выдыхая дым сквозь стиснутые зубы. Вернуть все назад? Попробовать все с начала? А это значит, что для Алекс они снова станут полноценной семьей. А станут ли? Ведь былых чувств уже не вернешь. А еще есть Билл. И его потерять Том не мог. И не хотел. — Сэм, прости, — медленно начал Том. — Это уже невозможно. — Почему? — прошептала Саманта. — У… у тебя кто-то появился? — Да. Сэм, я сейчас не в Берлине, как прилечу — обязательно встретимся и поговорим! Если тебе нужна помощь, я сделаю все, что смогу. — Это ведь он, не так ли? — в голосе Саманты послышались легкие нотки просыпающегося гнева. — Ты права, это именно он! Сэм, я не хочу это обсуждать! — ответил Том, совершенно не собираясь чего-либо скрывать. — Разбитый кувшин уже не склеишь, как ни старайся. И мы оба внесли свой вклад в разрушение наших отношений. — Оба? — усмехнулась Сэм. — Может и так. Ладно, Трюмпер, желаю тебе счастливо отдохнуть! Прости, что отвлекла своими глупыми жалобами! — Сэм, не начинай! — вздохнул Том. — И не думаю! — усмехнулась Саманта. — Вот только знаешь, жизнь — штука непредсказуемая, никогда не знаешь, что принесет тебе завтрашний день. Цени свое счастье, пока оно есть, ведь завтра его может и не стать! Бывай, Томас! Саманта повесила трубку, и Том, нахмурившись, смотрел на дисплей сотового телефона, прокручивая в голове последние слова Саманты. Что она хотела этим сказать? Он в задумчивости направился на кухню, откуда слышался смех Алекс и Билла. — Что-то случилось? — спросила Алексис, увидев помрачневшего отца. Том через силу выдавил улыбку. Разговор с Самантой оставил тягостное ощущение. — Все в порядке, бесенок. Важный разговор, вот и задумался! — ответил Том, ловя на себе встревоженный взгляд Билла. — Ну что, вы пообедали? Самое время прогуляться! — Точно! — живо отреагировала Алекс. — Пойду одеваться? — спросила она, и получив утвердительный кивок, умчалась в свою комнату. Билл встал из-за стола и подошел к Тому, пытливо заглядывая ему в глаза. — Ты точно в порядке? — спросил он. — Вернулся сам не свой. — Все хорошо. — ответил Том, радуясь этой тревоге в янтарных глазах напротив. Это говорило о том, что он, Том, не безразличен юноше. И это грело душу, развеивая все неприятные эмоции после разговора с женой. Повинуясь неожиданному порыву, Том привлек Билла к себе, зарываясь носом в блестящие черные волосы и с наслаждением вдыхая их аромат. — Том! — слегка запротестовал юноша, упираясь ладошками в грудь Трюмпера. — А вдруг кто-нибудь увидит? — Тише! — шепнул ему Том. — Никто не увидит! Он прижал Билла крепче, наслаждаясь его хрупкостью и не желая отпускать. Том пропускал сквозь пальцы мягкие черные пряди и дышал его запахом, ощущением близости и тепла, чувствуя, как взволновано бьется сердце юноши в груди. — Том! — снова тихонько сказал Билл, неуверенно пытаясь выпутаться из крепких объятий. Том фыркнул и снова прижал его к себе. — Прекрати вырываться или я тебя поцелую! — шутливо сказал Том, и Билл вдруг вскинул голову, глядя на него потемневшими глазами. И Том замер, взгляд против воли опустился на полные, розовые губы, которые были так близко от него. Не в силах противиться, он наклонился к юноше, легонько касаясь своими губами его и застыл, чувствуя частое взволнованное дыхание, которое опаляло чувствительную кожу. Время, казалось, застыло вкруг них, они стояли, едва касаясь губами и дышали одним дыханием на двоих, пристально глядя друг другу в глаза. — Папа, Ганс спрашивает, можно ли пойти с нами? — раздался звонкий голос Алекс и Том с Биллом отпрыгнули друг от друга, как ошпаренные. — Можно или нет? — переспросила Алекс, глядя на Тома, который слегка нервно пригладил волосы. — Ну конечно можно! — улыбнулся он, замечая за спиной дочери неловко переминающегося Ганса. Билл подошел к столу и, схватив со стола бокал с соком, сделал несколько жадных глотков. Сердце все еще бешено колотилось в груди, но он не знал от чего больше: от неожиданного единения с Томом или от того, что их чуть не застукали. Глубоко вздохнув, он обернулся. — Что же, пойду и я, пожалуй, оденусь. — заявил он, широко улыбнувшись. — Хорошо, — кивнул Том. — Тогда через полчаса и пойдем. Он кивнул Гансу и ободряюще улыбнулся. — Иди одевайся тоже. Пойдем на ярмарку, купишь Луизе подарок на Рождество. Готов поспорить, ты еще его не приготовил! Помогу тебе с выбором. — Маме сложно угодить! — усмехнулся парень. — Спасибо, герр Трюмпер! Ваш совет мне действительно не помешал бы. — Ну раз все решили, тогда идите и одевайтесь! — заявила Алекс, выслушав их диалог. — А то ждать всех потом три часа! Том засмеялся и потрепал дочь по волосам. — Вообще-то это ты собираешься дольше всех! Так что иди одевайся! — Эй, это неправда! — возмутилась Алекс. — Ну да, как же! — поддел ее Том. — Ты тот еще ленивец! — Сам ты ленивец! — засмеялась дочь и шутливо ущипнула отца за плечо. Захихикав, когда Том грозно нахмурившись, потянулся к ней с намерением пощекотать, она отпрыгнула в сторону и, показав отцу язык, умчалась к себе в комнату. — Алекс неисправима. — усмехнулся Ганс. — Ты прав. — кивнул Том. — Лучше и впрямь идти собираться. Том направился к лестнице, поднимаясь наверх по широким ступеням. Улыбка невольно расползалась на губах. Определенно, эта поездка была многообещающей. Он поднес к лицу руку, которая еще хранила слабый аромат волос Билла и с наслаждением вдохнул. Он сделает все возможное, чтобы Билл полностью доверился ему. И сделает все, чтобы это доверие не потерялось. В голове неожиданно всплыли сегодняшние слова Саманты. Он не потеряет свое счастье, не отпустит его и не даст уйти. Томас Трюмпер собирался устроить незабываемый отдых для Билла Каулитца. Счастье никому не дается просто так. Оно выбирает тех, кто за него борется. И Том готов принять этот вызов.***
Рождественский Берхтесгаден был прекрасен. Маленький уютный городок словно сошел со страниц детских сказок, сверкая огоньками гирлянд и укрытый пушистым белоснежным снегом, он пробуждал внутри какое-то чувство восторга и ощущение наступающего праздника. Кругом царило оживление, люди спешили купить подарки в последний день предрождественской ярмарки. Алекс увлеченно бегала от одной палатки к другой, таская за собой изрядно уставшего от ее неукротимой энергии Ганса. Парень уже не сопротивлялся, когда девочка пихала ему в руки очередную безделушку, заверяя, что это будет наилучшим подарком для Луизы. Том с Биллом, присев на скамейку неподалеку, с улыбкой наблюдали за ними, неспешно потягивая горячий глинтвейн. Обхватив руками в пушистых варежках стакан с глинтвейном, юноша осторожно пил горячий напиток, а Том любовался его сияющими глазами и раскрасневшимися от мороза щеками. За время их прогулки к Биллу не раз и не два подходили поклонники с просьбой дать автограф или сфотографироваться, но толп надоедливых фанатов, стерегущих каждый шаг Каулитца, вокруг не наблюдалось, чему Том был несказанно рад. Впрочем, известные люди не редкость для Берхтесгадена, к тому же, городок славился своей гостеприимностью. — Как же здесь спокойно. — сказал Билл, обводя глазами уютные домики, украшенные яркими фресками и рождественскими украшениями. — Даже эти суетящиеся люди вокруг, такие… уютные! Он рассмеялся и Том ответил ему добродушной усмешкой. — Я выбрал именно это место для загородного отдыха именно по этой причине, — сказал он, глядя в янтарные глаза юноши, обрамленные длинными черными ресницами. — Здесь абсолютно отсутствует суета, после одиннадцати вечера на улицах почти никого нет и можно гулять по окрестностям практически в одиночестве. И Альпы рядом! Том кивнул головой в сторону заснеженных гор, которые заключали городок в кольцо, гармонично вписываясь в общую картину. — А еще совсем рядом находится Кенингзее, — добавил он. — Был там? Том вопросительно перевел взгляд на юношу, который отрицательно покачал головой. — Нет, не довелось. — сказал он, слегка грустно улыбнувшись. — На самом деле гастрольная жизнь отнимает много времени и не всегда получается устроить себе хороший отдых. Я бывал во многих странах, но при этом видел куда меньше, чем обычные туристы, которые приезжают в ту же страну на отдых. Билл задумчиво обвел взглядом снующих вокруг людей и снова глотнул глинтвейна. — Иногда я задумываюсь о том, как бы сложилась моя жизнь, не выбери я однажды музыку и все что с ней связано, — он перевел взгляд на Тома, который внимательно слушал его, слегка склонив голову. — И не могу себе этого представить! — Тебе нравится то, чем ты занимаешься? — тихо спросил Том. — Безумно! — широко улыбнулся Билл. — Я встречался с таким количеством разных людей, я могу самовыражаться и делиться своим творчеством с целым миром! Мне нравится петь и сочинять музыку! — он пожал плечами. — На самом деле, я не могу себе представить другой жизни. Сидеть в душном офисе и подстраивать свою жизнь под чей-то график и исполнять дурацкие указы! Он скорчил забавную гримасу и Том рассмеялся. — Наверное ты прав! — сказал он, слегка сощурившись. — Это главное, иметь в жизни свое место и заниматься любимым делом. — А ты? — пытливо спросил Билл, слегка краснея под внимательным взглядом Трюмпера. — Нравится быть большим боссом? — Большим боссом? — Том засмеялся и покачал головой. — Наверное, мне просто нравиться иметь свое дело. Отец научил меня правильно обращаться с деньгами и мне нравиться ими управлять, но при этом меня интересуют очень многие проекты, куда я инвестирую. Наверное, это мое призвание. Правда, оно куда более скучное, чем твое. — Ты даешь рабочие места людям, — тихо сказал Билл. — Инвестируя, ты помогаешь кому-то реализовать свой проект, свою мечту! И ты щедро жертвуешь на благотворительность… Наверное, твое занятие в жизни не такое увлекательное, как мое, но при этом куда более полезное! — Хмм, значит я положительный герой в твоих глазах? — лукаво спросил Том, глядя на смутившегося юношу. — Более чем! — ответил Билл, наслаждаясь теплом карих глаз, которые внимательно рассматривали его лицо, скользя взглядом по тонким чертам. — Спасибо! — искренне сказал Том, наслаждаясь легким румянцем на щеках Билла. Это неподдельное смущение и искренность необычайно притягивали его. Том впервые видел такого чистого и неиспорченного человека, несмотря на всемирную известность. Просто парадокс, но тем привлекательнее юноша был для Тома. — Похоже, Ганса пора спасать! — кивнул Билл в сторону парня, который кидал в их сторону тоскливые взгляды, вяло отмахиваясь от Алекс, которая совала ему в руки какую-то огромную шляпу, украшенную ярко-красными цветами. — Похоже ты прав! — усмехнулся Том. — Пошли, спасем невинную душу! Билл засмеялся, и они направились в сторону ребят. Присутствие отца мгновенно усмирило буйный характер Алексис, которая с непривычным для нее спокойствием слушала советы Тома по выбору подарка. Доверяя Трюмперу, Ганс купил для матери красивую статуэтку пантеры из красного дерева, а затем они шумной толпой отправились упаковывать подарок. Ганс радовался выбранному подарку, недоумевая, как он не заметил его раньше. Луиза была страстной поклонницей различных сувениров из дерева. Остаток прогулки прошел в веселом настроении и домой они вернулись счастливые и слегка уставшие. Ганс, старательно пряча подарок, прошмыгнул в свою комнату, а Билл, Том и Алекс устроились в гостиной перед уютным камином, наслаждаясь теплом спокойного пламени. Они сидели в гостиной допоздна, весело перекидываясь шутками и беседуя на разные темы. Разошлись по своим комнатам уже тогда, когда старинные массивные часы в гостиной пробили час ночи. Алекс, отчаянно зевая, пожелала всем спокойной ночи и убежала на третий этаж, а Билл с Томом немного задержались на ступеньках лестницы. — Спокойной ночи. — тихо сказал Том, легко проводя большим пальцем по нежной скуле. — И тебе. — прошептал Билл, зачарованно глядя в потемневшие карие глаза напротив. Большой палец скользнул вниз, легонько прикоснувшись к нижней губе, а затем Том убрал руку и спустился на одну ступеньку ниже. — Сладких снов! — улыбнулся он, слегка прикрыв глаза и пряча в них свое невысказанное желание. — Пойду, закажу Луизе рождественский ужин. Он развернулся и принялся спускаться вниз по лестнице. — Том! — окликнул его Билл и мужчина остановился, вопросительно глядя на юношу. — Спасибо тебе за чудесный день! На языке вертелись невысказанные слова, но произнести их Билл не решался, лишь смотрел на Тома большими карими глазами, надеясь, что он поймет, прочитает по взгляду. — Не за что! — улыбнулся Том, а затем кинув последний теплый взгляд на юношу, легко сбежал вниз по ступенькам. Билл перевел дыхание и направился в свою спальню. «Останься со мной!» вертелись в голове слова, оставшиеся не высказанными и замершие в последний момент губах.***
«Он снова прятался, пытаясь забиться в угол и скрыться от того, кто надвигался на него с пугающей неотвратимостью. — Биииииллииииии! — вкрадчивый голос бил по оголенным нервам, заставляя судорожно вжиматься в стену и оглядываться вокруг полными слез глазами. — Бииилии-бооооом! Ну где же ты снова? — Уйди! — закричал мальчик, зарыдав в голос. — Отстань от меня! — Ну что же ты, Билли? Зачем прячешься от меня? Нехорошо так поступать с друзьями, Билли-бом! Темная фигура выплыла откуда-то из темноты, неотвратимо надвигаясь и выставив вперед руки с растопыренными пальцами. — Зайка бежал, в клетку попал! Сейчас охотник придет, зайку заберет! — издевательски пропел голос. Темная фигура нависла над ним, и, резко схватив за плечи, принялась трясти, как тряпичную куклу. — Нет! Нет! Нет! — кричал Билл, судорожно отбиваясь…» — Нет! Нет! — закричал он, подскакивая на кровати и тут же шарахнулся в сторону от темной фигуры, склонившейся над ним. Что-то полузадушенно вскрикнув, он взмахнул руками, которые оказались тут же перехвачены большими теплыми ладонями. — Билл, успокойся! Это я! — встревоженный голос Тома и Билл тут же обмяк на кровати от накатившего облегчения. — Я напугал тебя, да? Прости! — забормотал Том, выпуская тонкие запястья и опешил, когда к нему крепко прижалось дрожащее тело. — Том! — всхлипнул Билл, судорожно вжимаясь в крепкое теплое тело Трюмпера. — Тихо, тихо! Это просто кошмар! — растерянно бормотал Том, осторожно гладя юношу по спутанным волосам. — Что тебя так напугало? Билл лишь замотал головой, утыкаясь лицом в шею Тома и ощущая, как липкий страх начинает отступать. Том слегка пошевелился, стараясь устроиться поудобнее, но Билл мертвой хваткой вцепился в него, не желая отпускать. — Не уходи! — зашептал он, опаляя кожу горячим дыханием. — Пожалуйста, Том, не уходи! — Я не уйду, Билл, обещаю! — Том слегка приподнял юношу, вытаскивая из-под него одеяло, а затем мягко, не выпуская из объятий, опустился на постель. Он лежали, тесно обнявшись и накрывшись теплым пуховым одеялом. Том осторожно гладил постепенно успокаивающегося парня по спине, и Билл расслаблялся в этих объятиях, казавшимися такими крепкими и надежными. — Прости меня! — глухо пробормотал Билл куда-то в грудь Тома и тут же ощутил, как крепкие, ласковые пальцы осторожно приподняли его лицо за подбородок. — За что? — спросил он, внимательно глядя на юношу. — За то, что пришлось терпеть мою истерику! — Билл отвел глаза, не в силах выдерживать пытливый взгляд Тома. — Билл, тебе не нужно извинятся за это. — серьезно сказал Трюмпер, слегка сжимая пальцами подбородок и заставляя смотреть себе в глаза. — Но мне не наплевать на твое состояние! Что с тобой происходит? Билл закусил губу, лихорадочно размышляя. Может ли он рассказать об этом Тому? И как отреагирует на все это Том? — Доверься мне, Билл! — твердо сказал Том, глядя в полные смятения и неуверенности глаза. — Пожалуйста! И Билл сдался. — Дело в моем прошлом, — неуверенно начал он. — Вернее, в моем детстве. Что-то случилось, когда мне было восемь лет, но я не помню этого… Слова полились потоком, Билл торопливо рассказывал внимательно слушающему Тому о своих ночных кошмарах, о том, что из-за неизвестной травмы детства у него отсутствовал интерес к кому-либо. Он рассказал о воспоминаниях, которые происходят неконтролируемо и вызывают истерику. И о том, как прятался от всего этого долгих три недели в собственной квартире. — Ты что, действительно думал, что из-за этого я отвернусь от тебя? — удивленно спросил Том, глядя на смутившегося юношу. — Но почему? — Потому что я не знаю, что произошло в детстве! — Билл неосознанно рисовал круги на обнаженной груди Тома, ощущая ее жар кончиками пальцев. — Ведь там могло быть что-то… что-то плохое… — Да какая разница! — Том слегка навис над Биллом, нахмурившись. — Меня беспокоит только то, что это прошлое мешает тебе жить сегодня! И я не отвернусь от тебя, чего бы там не случилось! — Правда? — юноша поднял на Трюмпера большие влажные глаза, изучающе скользя взглядом по лицу. — Даже если… если… — Даже если! — прервал его Том, положив указательный палец на его губы. — Ты мне нравишься, Билл! — А если… — начал Билл, но договорить ему не дал горячий рот Тома, который накрыл его собственный в жадном, нетерпеливом поцелуе. Властно раздвинув мягкие, пухлые губы, мужчина проник языком в рот юноши и тот ответил ему с неожиданной страстью. Билл обхватил голову Тома, зарываясь пальцами в волосы и притягивая к себе. Их языки сплелись, лаская друг друга, отталкиваясь и снова сплетаясь. Том ласкал маленький шарик пирсинга в языке Билла, заставляя голову юноши кружиться от нахлынувшего возбуждения. Том оторвался от покрасневших, припухших губ и обхватил ладонями лицо Билла, заставляя смотреть себе прямо в глаза. — Ты прекрасен. — хрипло сказал он, глядя на Билла пристально, почерневшими от возбуждения глазами. — Ты мне нравишься любым. Мне нравятся твои губы. — он снова поцеловал юношу горячим, долгим поцелуем, глубоко проникая в рот языком и выбивая приглушенный стон. — Твои скулы. — он покрыл лицо Билла горячими поцелуями. — Твои глаза. — он провел по плотно сомкнутым векам с дрожащими ресницами, горячими губами. — Меня сводит с ума твоя шея. — горячие губы прижали бешено бьющуюся жилку, засасывая тонкую кожу и оставляя красочный засос. Билл застонал, вцепившись пальцами в волосы Тома, выгибаясь под жадными, горячими поцелуями. — Я обожаю твои руки. — Том взял его ладонь, глядя прямо в глаза Биллу, поднес ее ко рту и принялся облизывать тонкие, изящные пальцы, лаская их горячими губами и влажным языком. Жадно хватая ртом воздух, Билл смотрел на Тома широко раскрытыми глазами, чувствуя, как в животе словно скручивается тугая спираль. — Том! — простонал он, когда горячий язык принялся ласкать ямку на сгибе локтя, слегка закусывая нежную кожу. Тело неожиданно стало необычайно чувствительным, Билл закусил губу и приглушенно застонал, когда жадные губы обхватили маленький, напрягшийся сосок. Острые ощущения с легким налетом боли, когда Том слегка прикусил маленький комочек плоти, заставляли выгибать спину, стремясь то ли ускользнуть, то ли прижаться еще теснее. Горячие ладони обхватили его спину, крепко сжимая, сильное мужское тело вдавило в постель, а горячий язык Трюмпера снова проник в приоткрытый рот, жадно ловя приглушенные стоны. Крепкая мужская рука скользнула по плоскому, подрагивающему животу и замерла между ног, слегка надавив своей тяжестью на возбужденный член и обжигая жаром сквозь тонкую ткань боксеров. И Билл ощутил, как воздух неожиданно куда-то исчез. Зажмурившись, он всхлипнул, остро ощущая горячую тяжесть сильной мужской руки. — Посмотри на меня, Билл! — хрипло сказал Том, и Билл медленно поднял потяжелевшие веки. Трюмпер смотрел на него почерневшим взглядом, в котором плескалось неукротимое желание. Юноша затрепетал под этим взглядом, ощущая себя маленьким и беспомощным, но это ощущение отдалось сладкой, тянущей болью внизу живота. — Ты нравишься мне весь, — продолжил Том, а его пальцы меж тем пришли в движение, обхватив напряженный член и сжимая. — Никогда не смей думать, что в тебе что-то не так. Ты самый красивый человек, которого я когда-либо видел! Сильные пальцы потянули резинку боксеров вниз, освобождая напряженную плоть. Билл облизал пересохшие губы, хватая воздух мелкими глотками и ощущая, как пальцы Тома обхватывают его возбужденный член. Большой палец обвел влажную, чувствительную головку, и Билл застонал сквозь стиснутые зубы, беспомощно заметавшись на подушке. — Боже! — выдохнул он, выгибаясь навстречу ласкающей его руке и закусил губу, стараясь сдержать рвущийся наружу стон. — Не сдерживайся! — ухо обжег страстный шепот Тома, а затем горячие губы приникли к его рту, раскрытом в безмолвном крике, и Билл громко застонал Тому в рот, ощущая, как рука мужчины ускорила темп, скользя по напряженному стволу. — Да, вот так… — шептал Том, любуясь извивающимся под его рукой юношей, который, не сдерживаясь, громко вскрикивал, облизывая распухшие покрасневшие губы и отчаянно хватаясь за широкие плечи мужчины. — Я так хочу тебя, Билл! — простонал Трюмпер, раздвигая дрожащие колени юноши в стороны, опускаясь на него и придавливая к кровати сильным, напряженным телом. Билл разочарованно застонал, когда ласкающая его рука исчезла, но тут же замер, ощутив, как пальцы Тома, скользнув между ягодиц, начали осторожно ласкать маленькое, аккуратное колечко мышц. — Том, я… — Билл задохнулся от нахлынувшей волны возбуждения пополам с неожиданным страхом. — Расслабься! — шепнул Том, настойчиво лаская напрягшееся отверстие. — Доверься мне, я не сделаю тебе больно, обещаю! Билл, — он слегка приподнялся, заглядывая юноше в глаза. — Позволь мне сделать тебе хорошо! — сильные пальцы стиснули маленькие, упругие ягодицы, прижимая к напряженному мужскому телу и давая почувствовать силу желания Трюмпера. — Скажи да, Билл! Билл смотрел в горящие глаза Тома, ощутив, как его пальцы снова обхватили его возбужденный член, и застонал. — Да. — слово слетело с его губ раньше, чем он успел осознать его значение. Том ответил ему коротким, жадным поцелуем, глубоко проникая языком в рот, а затем резко встал, глядя на раскинувшееся на кровати хрупкое тело горящим, потемневшим взглядом. — Я сейчас! — сказал он и кинув обещающий взгляд на юношу, торопливо вышел из комнаты. Билл прикрыл глаза, ощущая, как пульсирует каждая клеточка возбужденного тела. Оно казалось неожиданно живым, словно наполнилось изнутри жизненными соками. Слегка закусив губу, он скользнул ладонями по груди, задевая напряженные соски и скользнул ниже, по гладкому животу, обхватывая ладонями напряженный член. Тонкие пальцы заскользили от основания выше, обводя влажную от смазки головку и Билл выгнулся на постели, судорожно выдохнув. Ощущения были необычайно острыми, словно он все это время находился в какой-то коме, а сейчас разом ощутил все эмоции и ощущения. Продолжая ласкать сам себя, Билл выгнулся на постели, зажмурившись и слегка постанывая. А затем сильные руки перехватили его ладонь, мягко отводя в сторону. Билл открыл потяжелевшие веки и увидел Тома, который смотрел на него с каким-то странным выражением лица. — Ты решил меня совсем с ума свести? — напряженно спросил Том, глядя на то, как Билл судорожно облизывает пересохшие губы. — Том! — застонал Билл, протягивая к мужчине руки в призывном жесте, отмечая, как Том неосознанно стиснул зубы, но возбуждение, бурлившее в крови было слишком сильным, тело жаждало снова ощутить на себе горячие губы и сильные руки. — Том, пожалуйста! Окончательно потеряв терпение, Том набросился на него, с жадностью впиваясь в распухшие губы и с силой вжимая хрупкое тело в кровать. Он жадно скользил ладонями по нежной коже, покрывая поцелуями тонкую шею, заставляя юношу извиваться и стонать под грубыми и несдержанными ласками. Сильные руки ласкали стройные бедра, раздвигая, скользя в ложбинку между ягодиц все настойчивее. Том на мгновение отстранился, а затем снова приник в страстном поцелуе к истерзанным губам, а Билл ощутил, как скользкий палец проникает в его тело. Том со стоном впился в шею юноши, обезумев от ощущения горячих, упругих стенок, которые плотно обхватили его палец. Желание овладеть этим хрупким тело было нестерпимым, но Том заставлял себя сдерживаться, боясь причинить боль. Он осторожно растягивал его, борясь с собственным возбуждением, которое билось в висках тяжелыми токами крови. Палец нащупал небольшой бугорок простаты и надавил на него, выбивая из Билла громкий стон. А потом еще раз. И еще. Билл выгибался под ним, совершенно потерявшись в ощущениях, и царапая острыми ноготками широкие плечи. Откровенно-пошлые стоны били по ушам, Том сходил с ума от этих звуков, остатками воли удерживая себя от того, чтобы грубо ворваться в желанное тело. Уже не один, а два пальца скользили в тугом отверстии, растягивая, лаская тугие стенки, снова и снова задевая комочек оголенных нервов внутри хрупкого тела. Вне себя от ощущений, Билл неосознанно пытался ускользнуть от ласкающих пальцев, упираясь ногами и отталкиваясь, но Том железной хваткой придавил его к кровати, потому ноги лишь беспомощно скользили по сбившимся простыням. — Том! Том! Том! — лихорадочно шептал Билл, закусывая губы. — Том, пожалуйста, Том! Сквозь красную пелену возбуждения Том любовался его красивым лицом, искаженным гримасой мучительного удовольствия. — Что мне сделать, Билл? — прошептал он прямо в закушенные губы. — Скажи мне, чего ты хочешь? — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — простонал Билл, всхлипывая от острого возбуждения, волнами пронзавшего его тело. — Скажи мне, Билл! — Том и сам не понимал, зачем мучает себя, стремясь услышать то, что и так было очевидным, но вид возбужденного, раскрасневшегося Билла с распухшими, вишневого цвета губами, извивающегося под его ласками, был прекрасен, он не мог насмотреться на него, а потому продолжал свои сладкие пытки. — Я хочу тебя, Том! — выкрикнул Билл, когда сильные пальцы задели простату в очередной раз. — Я хочу тебя в себе! Хочу! Пожалуйста, Том! Прошу теб… Нетерпеливые губы Тома заткнули ему рот и Билл лишь жалобно заскулил в терзающие его губы. Пальцы исчезли, принося вместо себя пустоту, но спустя мгновение Билл ощутил, как в него входит твердый член Тома. Мужчина оторвался от его губ, пристально глядя прямо в глаза. Билл, пойманный этим взглядом, в котором полыхающее пламя желания смешивалось с триумфом обладания, не смел отвести своих глаз. Он смотрел из полуопущенных ресниц, как Том овладевает им, проникая внутрь, но вместе с тем, этим же движением, отдавая ему себя. К чувству возбуждения теперь примешивалось болезненное чувство натяжения, но это лишь придавало остроты. Том проник в узкое тело и замер, давая возможность юноше привыкнуть к нему. Узость шелковых стенок сводила с ума, Том стиснул зубы, и уперся лбом в лоб юноши. А затем сделал первый, неспешный толчок. Твердый пульсирующий член задел простату, и Билл вскрикнул, рефлекторно сжавшись и обхватывая талию Тома стройными ногами. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Трюмпера. Глухо застонав, он сдавил стройные бедра, с силой насаживая на себя хрупкое тело. И отпустил себя. Билл закричал от первого яростного толчка, выгибаясь от остро-болезненного удовольствия. Том резко вколачивался в его тело, заставляя трепещущее тело вытягиваться в струнку. Ноги судорожно стискивали влажную от пота поясницу Трюмпера, юноша метался под сильным телом, содрогаясь от мощных толчков и захлебываясь в собственных хриплых стонах. Том покрывал жадными поцелуями беззащитно выгнутую шею, до синяков сжимая белоснежные бедра. Безжалостно проникая в узкое тело, он стремительно подводил Билла к краю, стоны становились все громче, окончательно снося крышу и заставляя двигаться все быстрее. Билл ощутил, как внизу живота стянулся горячий тугой узел, а затем мир разлетелся на тысячу сияющих осколков. Он кончил, забившись под сильным телом, что-то исступленно выкрикивая и ощущая, как горячая струя обожгла чувствительные стенки, а в следующий момент Том застонал, до боли стиснув в объятиях и что-то нашептывая на ухо. Билл не слышал его, в ушах стоял громкий стеклянный звон, оглушающий и неожиданно заставляющий вздохнуть полной грудью. И Билл знал, что это за звон. Это разлетелись осколки его тюрьмы, его рамки, в которые он заточил сам себя. Содрогнувшись в последней сладкой конвульсии, Билл обмяк на мокрых подушках, крепко обнимая Тома и чувствуя, как сердце в сильной груди бьется в унисон с его собственным. И проваливаясь в блаженную сонливость, Билл неожиданно вспомнил, что он выкрикнул перед оргазмом. Всего одну фразу. Но ту, которая для него имела огромное значение. Я люблю тебя.