Гарем
Скорлупа не тонула на воде. А жаль… была хоть малейшая призрачная надежда на то, что кораблик утонет. Но он не тонул. Наоборот плыл спокойно по кругу. Настя сидела на мраморных ступеньках и наблюдала за мальчиком лет двенадцати. Он весело игрался с корабликом выкрикивая какие-то непонятные Насте фразы. Глядя на то, как рабыни разносят подносы с едой на фоне стремительно темнеющего неба, слушая чужую речь Настя начала понимать, что это не сон, а страшная ПРАВДА. Она не спит, это действительно страшная правда в которой она рабыня, хотя и тщательно оберегаемая. Дженнет Калфа сказала, что ее никто не заставит выполнять черную работу. Но Хандан Султан сказала, что она должна родить сына Повелителю и стать его женой. Женой, того кого ни разу не видела? О нет!!! Настя, совсем не была ханжой и прекрасно знала, о том, чем занимаются женщины в постели с мужчинами. Это она обсуждала вместе с подружками, когда они топтали виноград. — Ты бы не могла, дать мне каштан? — обратился к ней ребенок. — Прости, что? Я не расслышала. — Настя мягко ему улыбнулась. — Я прошу у тебя, дать мне каштан пожалуйста. — Ах, да сейчас. — Настя подошла к столику, на котором стоял поднос с горячими каштанами. Девушка постаралась не обжечься и аккуратно взять сладость, но не получилась. Немного обожгла пальчик. Она вскрикнула и присела на корточки, перебрасывая каштан с ладошки на ладошку, дуя на него. Когда сладость остыла, Настя протянула ее малышу. — Спасибо. Как тебя зовут? — Меня Настя. А тебя? — Меня Мустафа. Мою сестру — Дильруба Султан. А моя мама Халиме Султан. Мой брат Султан. Знать, что ты разговариваешь с братом варвара, было тяжело для Насти. На секунду она испытала отвращение к малышу, но быстро уничтожила в себе это чувство. В конце, концов ребенок не виноват, что он родился в семье варваров. — И тебе здесь не скучно? Ты не хочешь от сюда убежать? — Когда я вырасту, я возьму своего коня и уеду далеко от сюда. Иго — иго — ребенок заскакал, потом, словно вспомнив что — то остановился и посмотрел своими яркими карими глазами на Настю. — Иногда, мне кажеться, что отсюда нельзя сбежать. Я не знаю, живут ли люди за этими высокими стенами. Я не слышу их голосов… Настя схватила его за руку и зашептала: — Там есть жизнь, Мустафа! Есть. Там живут люди. У них есть семьи. Я сбегу отсюда, чего бы мне этого не стоило. Мальчик отрицательно покачал головой. — Я бы убежал вместе с тобой, но куда? Ты и двух шагов не сделаешь, как попадешь в руки тех, кто продаст тебя по — дороже.Тебе повезло… — Лишь потому, что попала в богатый гарем, где правит Султан — Король? — девочка села на мраморные ступеньки и опустила голову. К ним подошла молодая женщина лет двадцати пяти — тридцати и низко поклонилась мальчику. — Шехзаде, пойдемте к Вашей матушке. Халиме Султан Вас, ждет. — Конечно, пойдем, Менекше. Я и сам уже соскучился по маме. — ребенок спустился с мраморных ступенек и стал удаляться из гарема, неспешным шагом. К Насте подошла уже знакомая полная женщина. — Ты хочешь сбежать? — по — интересовалась она. — Да. А ты можешь мне помочь? — А куда ты убежишь? — Мне бы на любое судно, что плывет до Кефалонии. А может и в посольство. — Побег из гарема невозможен, Махпейкер. Побег отсюда, означает, что любое судно Золотого Рога будет досконально проверяться. А посольство тебе не поможет. Не думаю, что греки захотят портить отношения с Османской Империей из-за какой-то девушки. Настя уткнулась в колени понимая, что женщина права.Бежать из сердца Стамбула невозможно. Остаеться только один выход — самоубийство. — Посмотри вокруг, Махпейкер. — попросила женщина. Эти слова она произнесла так, неожиданно, что Настя вздрогнула, от того как ее назвали. — Я Настя. — прошептала она, но все же сделала то, что попросила женщина. — Если с тобой, что-нибудь произойдет, то их всех жестоко накажут. Ты хочешь, что бы их всех наказали из — за тебя? Настя в испуге замахала руками. — Нет!!! Нет!!! Но что мне тогда, делать? — Настя всплестнула руками и прижала ладони к щекам. Она печально покачала головой, с ужасом думая «Святая Дева Мария, куда я попала? » Ее мысли, словно подслушала женщина. Она взяла Настю за руку и предложила: — Может попробуешь, пожить той жизнью, что тебе предложила Валиде Султан? Девочка отрицательно покачала головой. — Не получиться. Я не смогу здесь спокойно жить, зная, что мои мама и папа переживают за меня. Я не смогу здесь жить, зная, что меня привезли для семьи варваров. Женщина шикнула на нее. А потом усмехнулась. — А ты попробуй. Попытка — не пытка. Волны Босфора рядом.Хватит лишь одного моего хлопка. Я ведь тоже сначала думала, что не смогу здесь жить, но попробовала и получилось, как видишь. Даже Калфой стала. — Как тебя зовут? — Дженнет. — Джуаннет? — переспросила девочка.Женщина тихо прыснула со смеху. — Нет. Меня зовут -Джен- нет. Что в переводе с персидского означает «рай» — она улыбнулась светловолосой. Получилось как-то, тепло, по — матерински. — Джен — нет. «Рай» — имя ей показалось немного смешным и сама не понимая почему она рассмеялась, во весь голос. Ее смех разнесся по всему гарему, словно серебрянный колокольчик. — Ой, Махпейкер, я с тобой заболталась. Мне надо идти. Завтра займуться твоим воспитанием. Приставят к тебе учительницу. Скоро ужин. — женщина подметая полы, своих роскошных рукавов на платье, куда-то удалилась, из гарема. Оставив «луноликую» одну со своими мыслями на едине. Настя, как-то печально проводила взглядом Дженнет и присела на мраморные ступеньки. На душе стало, немного грустно. Ни какая она не Махпейкер. Настя. Только Настя. Анастасия. Вскоре подали ужин. Кушали за низенькими столиками, сидя на подушках неудобно подогнув под себя ноги. За столом с Настей оказалось еще четыре девушки. Махпейкер была пятая. Наложницы заинтересовались новенькой невольницей. Каждая предаставилась. Черкешенка — Мегё, русийка — Айда, венецианка — Ёщиль и француженка — Нергис. Последняя оказалась более разговорчивей своих подруг. Она рассказала Насте, последнее сплетни в гареме, которые были Анастасии ни к чему, коротко прокомментировала каждую наложницу, которую знала и спросила, как зовут, саму девочку.Настя не хотела, что бы под куполами этого кровавого дворца звучала ее невинное имя. Потому сказала то имя, что дала Хандан Султан. — Махпейкер. — она отщипнула виноградинку от грозди и отправила ее в рот. К другим блюдам, даже не прикоснулась. Не было аппетита. Настя (мысленно она называла себя так) осматривала обитательниц гарема. В ода, было много полных и тучных женщин, но были стройненькие, с осиной талией, как кипарисы. « Ну и как тут сохранить фигуру? » — подумала девочка. — « целый день ешь и ничего не делай.» На столах было действительно много еды.Финики, рис, рыба, курица, мясо, орехи, салаты, перец, изюм. Каждая наложница старалась выбрать кусок побольше, пожирнее. Челюсти пережевывали рыбу, прямо с костями, зубы впивались в мясо. Гарем ужинал. Где-то раздался раскат грома. Никто не обратил внимания на это. Все было тихо. Только иногда по гарему проскальзывал какой — то шепоток.***
Трапеза в гареме закончилась.Джарией убирали подносыс низких столов и уносили на кухню. Они работали под чутким присмотром Дуду Хатун. Вторая группа девушек — джарией убирала напольные подушки. В гареме наступил вечер. Было тихо и как-то не привычно для Насти. Гречанка не вписывалась в жизнь гарема. Что бы не сойти с ума, иногда девушка говорила себе, что это временно пела. Ее голосок был похож на серебрянный колокольчик. Многие рабыни в восхищении слушали ее мелодичный голос. Пела на своем родном языке. Вкладывала в песню всю боль и тоску по дому. А вокруг чужой язык. Грубый, острый, как лезвие ножа. Кто — то слушал пение Насти, кто-то вышивал и учил других. А одна группа наложниц наряжала девушку по имени Мария. Ее тело одели в шелковое ярко — красное платье. Натирали тело каким-то восхитительным ароматом, а каштановые волосы зачесали назад, словно любуясь. Настя сидела на низеньком диванчике одна, сложив руки на груди и наблюдала за приготовлениями Марии. Навсегда, была похищена из родного дома, она чувствовала себя подавленной. Махпейкер устала и равнодушно смотрела на Марию. Настя чувствовала себя беззащитной, полной страхов сиротой.Теперь она похищена и проклята под чужим небом. Рабыня. Какое это мерзкое и грязное слово. Сердечко рвалось из груди и ныло о потерянном и таком родном доме в Кефалонии. В гарем вошла старуха, которая познакомила Настю с Валиде Султан и Дженнет Калфа. Настя украдкой улыбнулась Калфе. Все рабыни встали со своих мест и поклонились старухе. Дуду Хатун, что-то громко и сердито спросила у наложниц, те кивнули. Мария вышла на середину гарема и подошла к хазнедар. Дуду довольно кивнула и накинула Маше на голову газовый серебристый платок, который переливался при свете свечей. Рабыни завистливо смотрели вслед уходящей девушке. Многие уже ждали приглашения в спальню Повелителя, а тут какая-то рабыня приехавшая два месяца назад в гарем, уже спешила на его ложе. Хазнедар гарема, Дженнет Калфа, два евнуха и несколько Калф вместе с девушкой двинулись на Золотой Путь. К девочке подошла какая-то молодая девушка, на вид старше лет на десять Махпейкер. — Ты новенькая? Ступай со мной.Меня зовут Эйджан Калфа, я буду помогать твоей смотрящей. Если будешь делать как я скажу и слушать меня, мы с тобой быстро подружимся. А пока я тебе покажу ода*. Вот здесь ты и другие рабыни, одалиски и джарие которые находяться под моим присмотром, будешь жить и спать. Настя оглядела гиганский участок спальни, отведенная ей и другим рабыням. Множество больших разномастных подушек и несколько комодов. Калфа ткнула пальцем в глубокие ниши в стенах. — Вот здесь спальные места. За каждой наложницей приготовлен матрас, постельное белье, ночнушка и рабочая одежда.Все крема, косметические мази или духи находяться здесь же. Утром после призыва муэдзина ты сворачиваешь матрас и убираешь обратно. О распорядке дня я или Дженнет Калфа расскажет тебе завтра. Тебе все понятно? — Да. — Хорошо. Дженнет Калфа завтра будет тебя ждать одетой и обутой на занятия. Спокойной ночи. На небе уже загорелись первые робкие звёздочки. Ещё немного и ночь вступит в свои права.