Нечто несуществующее

Длинный слабоосвещенный коридор. Холодные стены. Здесь пахнет железом и медикаментами. Врачи суетятся, что-то привозят и … молчат. Никто не говорит: «Да, с ним будет все хорошо», «Мы поставим его на ноги», «Конечно, он выживет». «Ожидайте». Одно это слово ломает мне кости, выворачивает меня наизнанку. Мне хочется выть, кричать, ломать стены, кусать руки, рвать на себе волосы. Но я будто парализована: не могу думать, дышать, говорить. Черт, я не могу даже зажечь сигарету. Уже около часа нашу тишину нарушают тихие Анины всхлипы, пока Эрик как-то успокаивает ее. А человек, который мог одним взглядом дать мне веру в невозможное, сейчас сам нуждается в помощи. Только когда место адреналина занял страх, я вспоминаю огромные гематомы на его теле, водопад теплой крови и мелкие порезы на сильных руках. По моим венам тоненькой струйкой ползет страх. Он подчиняет себе каждую клеточку, каждый орган. Он выигрывает любое сражение, он – хозяин моего тела, а я и не сопротивляюсь. Я мечтала вновь утонуть в зелени его глаз, вздрагивать при каждом прикосновении, расходиться на искры при каждой улыбке… - Нет, нет, нет, пожалуйста, пожалуйста, нет, - и громкие рыдания заполнили коридор. Хирург только что сообщил матери, что сердце ее ребенка не выдержало, и он умер на операционном столе. Она упала на пол, крепко сжимая в руках маленькую зеленую курточку, и закричала. Врач и медсестра подхватили ее под руки и увели в кабинет. От этой картины сердце болезненно сжалось и глаза вновь заполнили слезы. Все: люди, мысли, чувства, касания смешались в одно черное пятно, которое затягивало меня, будто черная дыра. Перед глазами лишь его бледное лицо и поврежденное тело. Неужели все закончится, так и не начавшись? Неужели мне не суждено иметь счастливый конец? И в этот момент я почувствовала себя полной эгоисткой. Я думала о том, как станет плохо мне, если его не будет в моей жизни, и не секунды о том, что будет с ним, если он потеряет жизнь. Именно эта коротенькая тоненькая ниточка оборвется, так и не начавшись. В жизни столько всего можно увидеть: страны с нетрадиционной культурой, закаты и рассветы, горы и скалы, реки и моря, можно прыгнуть с парашютом, покататься на жирафе или слоне, прочитать сотни книг, познакомиться с потрясающими людьми, сбежать от них и вновь встретится, влюбиться и потерять, а потом вновь обрести. Если умереть сейчас – значит лишить себя возможности бороться с жизнью. Но в тоже время, смерть – это открытие чего-то нового, возможность понять еще больше, чем за всю жизнь на земле, или это просто риск кануть в небытие, исчезнуть навсегда. В любом случае жизнь стоит того, чтобы за нее сражаться. - Вы те ребята, которые привезли парня с ножевым ранением? – я не заметила медсестру, подошедшую к нам. Сил на разговоры не было, и я кивнула. - Нужно позвонить его родителям, сообщить о горе, - она перевела взгляд на свои руки. Все внутри меня оборвалось. - О нет, - вырвалось у меня. - Он умер? – тихо спросил Эрик. - Нет, - она посмотрела на нас, как на идиотов. – Рана не настолько серьезная, как мне известно. Я имела в виду о том, что произошло. Сейчас приедут копы, расскажите сначала им, - она, резко развернувшись на каблуках, ушла к своему рабочему месту. Я шумно выдохнула. Он жив, а все остальное мелочи. - Ты придумала, что скажешь? – поинтересовалась Аня. Я кивнула. - Эрик, как поживает твой байк? – он застонал. - Нееет, ну пожалуйста, - он смотрел на меня взглядом кота из Шрека. - Что ты задумала? – все еще не понимала Аня. - Будь так любезен, покатайся на нем у бара, лучше в той части где лес, а потом… Любое дерево твое на выбор. Он застрахован? – я была уверена в своем плане. - Да. Но почему я? – он всем своим видом показывал недовольство, но мне было наплевать. - Аня - твоя девушка. И ты же недавно сам ныл, что хочешь новый. Подтолкнешь родителей к действиям, - на последних словах его глаза загорелись. - Заметано. Я погнал, - он схватил куртку. - Подожди. Сообщи родителям Ника. У меня язык не повернется, - и вообще я не очень горела желанием знакомиться с ними, а тем более при таких обстоятельствах. Он кивнул и скрылся за углом. - У него только отец и мачеха, родная мать умерла при родах, - сказала Аня. - Откуда ты знаешь? – я удивлена, что она в курсе таких подробностей. - Серьезно? Мы учимся в одном классе, так-то… О, черт. Твой выход, малышка, - я повернула голову в ее сторону и увидела двух полицейских, направляющихся к нам. – Кстати, отец Ника – шериф, - шепнула она мне напоследок. - Мисс, я агент Стоун, а это мой напарник Томсон. Не могли бы вы рассказать нам, что произошло этой ночью? – он достал блокнот и ручку, явно готовый записывать все мои слова. - Ник учился ездить на мотоцикле возле бара «Твой ковбой». Он не справился с управлением, врезался в дерево и вылетел из байка, - слова звучали уверенно, хотя я первый раз врала правоохранительным органам. - А как же ножевое ранение? – вот привязался. - Ручка переключения сцепления отломилась, и когда он вылетел, наверное, задел ее. - А вы проверяли целостность мотоцикла, после того как он врезался в дерево, вместо того, чтобы помогать пострадавшему? – глаза помощника смотрели с подозрением, но я знала, что этого стоило ожидать. Сын шерифа же. - Мы вытаскивали ее из живота. Я обрабатывала его рану, пока мы ехали сюда, и накладывала повязку. Вы можете уточнить у медсестры, - я не хотела выглядеть наглой, но он сам нарвался. - Извините мисс, мы понимаем, что это большая травма для вас. Что ж, мы можем осмотреть место происшествия? – вмешался агент Стоун. Я заметила, что он был недоволен таким поведением помощника. - Там как раз сейчас находится хозяин байка – Эрик Макроуфен, - они переглянулись. - Спасибо, мисс. До свидания, - и они зашагали прочь. - Прощайте… - Наглые ублюдки, - добавила Аня, и мы тихо засмеялись. – Ты чудо. Куда поступать будешь? В театральное? – она легонько пихнула меня в бок. - Если выживу, то куда угодно,- произнесла я, смотря на входящий вызов от мамы. – Я ненадолго, позвони Эрику, объясни, что к чему, - она кивнула, а я пошла на улицу, готовясь к «приятному» разговору с мамой. Время показывало полночь, а я ей даже не позвонила. Надеюсь, что Ник поправится к моим похоронам. - Привет мама, - милым голосом пропела я. - Где ты есть? Ты время видела? – накинулась она на меня. - Ни привет тебе, ни до свидания… Если ты успокоишься, то я все расскажу тебе, - я старалась быть оптимистичной, чтобы и без того вечно волнующаяся мама не разволновалась еще больше. - Что случилось? – уже спокойно произнесла она, хотя я чувствовала, что это спокойствие абсолютно наигранное. И я поведала ей точно такую же историю, что до этого рассказывала полицейским. - Так ты же с ним сегодня на свидание собиралась? – ахнула мама. - Ага, - ответила я, краем глаза замечая машину шерифа, паркующуюся на стоянке. Значит, Эрик уже все сделал. - Крутое получилось свидание. Ладно, как освободишься – позвони мне, я заберу вас, - нет, ужасная идея! - Да ладно, мам, мы сами доберемся, - ко мне приближался шериф, и я была в панике. Одно дело врать копам, другое – его родному отцу. – Тебе завтра на работу, не хочу, чтобы из-за меня ты выглядела уставшей. - Возьмите такси тогда, - не сдавалась она. - Уверенна, что мистер Тэребл согласится развезти нас по домам, - он уже стоял возле меня, а я улыбалась ему во все зубы. - Он приехал? Боже, так жаль его сына, - начала причитать она. - Мам, я передам твое сочувствие, но мне пора, - я отключилась. Пора решить еще одну проблемку. - Добрый вечер… а, точнее ночь, - завела разговор я. - Привет, Мэри. Расскажи, что натворил мой непутевый сынок? – он говорил вполне безобидно, и я немного расслабилась. И в третий раз та же история. Чем больше я ее рассказывала, тем больше сама верила в ее правдивость. Страх отступил, и происходящее в баре казалось дурным сном. - Очень похоже на него. Вас уже допросили? – мы пришли в коридор, который на последние несколько часов стал родным. - Приходили агент Стоун и Томсон, - ответила вместо меня Аня. - Хорошо. Собирайтесь, я поговорю с врачом и отвезу вас по домам, - сказал он и ушел. Тон безапелляционный, как у Ника в машине. Вот у кого он этому научился. - Пока тебя не было, подходила медсестра. Он сказала, что все закончилось, без осложнений и он пока без сознания. К утру очнется, так что нам здесь делать нечего, - она заметила, что я немного раскисла от возможности ехать домой. – И ты выглядишь как мертвец. - Ладно. Придерживайся версии с байком. Эрик все устроил? – меня волновали детали нашей лжи. - В лучшем виде. И ручку эту выломал, кинул возле байка. Только крови там нет, - вот это плохо. - Но в машине на сиденьях есть? Хватит и этого, - это все равно оставалось проблемой, особенно при таких дотошных детективах. - Я подумала, может донорской залить там все? – из-за усталости я не совсем понимала шутит она или всерьез. - Смешно, но даже если так, то поздно. Место происшествия уже осматривают. Скажем, что всем занимались в машине. И ручку доставали тоже, а потом просто выкинули и поехали в больницу, - это объясняло отсутствие следов на земле, но не на ручке. - А на ручке? – будто прочитав мои мысли, спросила она, параллельно набирая смс Эрику. - Не знаю, - я села на стул и уставилась в пол. Только усилием воли, я заставляла свой мозг работать, а глаза не закрываться. После всего произошедшего, мне срочно нужен был сон. Или два литра кофе. Лучше с коньяком. Послышались шаги - к нам приближался шериф. - Мой сын в порядке и он спит. Предлагаю и нам последовать его примеру, - он весело подмигнул, и мы пошли к машине. Выходя из здания больницы, он сказал мне: - Ты молодец, что оказала первую помощь. Не каждая так сможет. И я так понимаю, что этот засранец обломал первое свидание? – он кивнул на мое красное платье, с кровавыми подтеками. На самом деле, это я обломала его и вряд ли завтра подберу нужные слова. - Немножко, - коротенький ответ не удовлетворил мистера Тэребла. - Вам срочно нужен отдых, - сказал он, садясь на место водителя, а мы с Аней устроились на заднем. Всю дорогу мы ехали молча. Сначала завезли Аню, которая уснула на моем плече, и ее отцу пришлось нести ее на руках до дома. Моя мама же встретила меня на крыльце и, увидев мое состояние, не стала задавать лишних вопросов. Приблизившись к кровати, я рухнула на нее и, прежде чем хоть одна мысль пролетела в моей голове, уснула.