Нечто несуществующее

Сегодня мне снился странный сон. Я вновь сидела в больничном коридоре, возле меня был маленький мальчик и плакал. Я долго не могла выйти из оцепенения и смотрела, как он своими маленькими ручками утирает слезы, размером с горох. - Мааам… - я начала разбирать некоторые слова. – Мамочка, забери меня, мне так страшно, мамочка, - сердце сжалось и это чувство показалось мне ужасно знакомым, но память отказывалась помогать мне. - Что случилось? – я приобняла его за плечи, и его маленькая головка упала мне на плечо. - Я не знаю. Мы с мамой катались на качелях, а потом я упал. Я ничего не помню, - он говорил тоненьким голоском, а грудь часто поднималась, будто он не мог отдышаться. - Как зовут тебя? – я так хотела помочь маленькому мальчику обрести покой, найти его маму. - Тайлер, но все зовут меня просто Ти. Где моя мама? – его детские глаза смотрели на меня с надеждой и непониманием, а я, не зная что сказать, неопределенно пожала плечами. - Мы найдем, обязательно найдем, - в этот раз голос прозвучал не так уверенно, как в прошлый. А что было в прошлый раз? Память громко закрыла дверцу и повесила табличку «Не беспокоить». - Пошли, - он встал и протянул маленькую ладошку. Я не хотела никуда идти, меня не покидало непонятное чувство, что здесь находится что-то очень важное, очень нужное для меня, но в тоже время паника и страх овладевали мной с макушки до пяток. - Но ты должна пойти со мной, давай, - он смотрел на меня уже не так как раньше, больше не было взгляда детских глаз, было в них что-то такое… озлобленное, яростное. Он злится на меня, за то, что я не хочу идти искать с ним маму? Я хочу, но не могу. Я не понимала. - Я сказал пошлииииииииииии, - он резко опустил маленькую ручку и завопил, что есть мочи. Я закрывала уши руками, но все напрасно, мне казалось, что из ушей пойдет кровь. Стеклянные окна, двери взрывались под напором его голоса, и я хотела спрятаться, но вдруг оказалось, что в коридоре нет абсолютно никакой мебели. - Остановись, прекрати, что ты делаешь? – кричала я, но он не слышал меня. Он лишь кричал, плакал, смеялся. Его настроение менялось по секундам, и я молилась, чтобы он ушел, оставил меня. - Уходи, проваливай, Господи, - на четвереньках я поползла к выходу. Преодолев коридор, я поднялась и со всех ног бросилась к двери, и, выбежав, как мне тогда казалось, на улицу, я попала в палату. Кровать была застелена, все в ней было чисто, она словно ждала нового пациента. Однако, в ней неуверенно пищали какие-то приборы и мигали лампочки. - Это ужасно, он ведь был еще такой молодой, - сзади появились две медсестры и начали выключать те самые приборы. - Я всегда говорила, что мотоциклы – это зло. И вот, прямое этому доказательство. А мой, уже в десять лет начал просить – скутер, мотоцикл, машину. Пускай теперь пешком ходит, - он отключала провода и складывала их в ящик, активно при этом размахивая руками. - А отца жалко, - поддержала вторая. – Сначала жену похоронил, а через восемнадцать лет сына. Бедные люди, бедные, - я не знала, действительно она заплакала или нет, но она начала усердно тереть свои глаза. Я была уверена, что знаю, о ком они говорят, но как не старалась, имя на ум не приходило. - Ты знаешь, что мы должны сделать, - сказала первая медсестра, достав из кармана складной нож. - Да сестра, - вторая же заголила руку, и первая провела ножом по ее запястью. Кровь полилась тоненькой струйкой и, намочив в ней пальцы, раненая выводила на белых обоях одно слово. Первая же, повернувшись ко мне, смотрела прямо в глаза: - Ты знаешь, кто он. Его имя сродни дьяволу, черту и он подчинит тебя. Он уже подчинил, - ее голос больше не был женским, он больше походил на рычание злой собаки. Откуда-то донесся звук музыки и медсестры переглянулись. - Нет, - одна схватила меня за руку, но команда будильником уже была дана, и мозг начал просыпаться. - Нет, нет, нет, - причитали они, но я выплывала из мира сновидений. Я чувствовала кровать под собой, мягкую подушку и теплое одеяло. Мне было жутко неудобно и, разлепив глаза, я увидела, что уснула в кровавом платье. События вчерашнего дня, как кадры в фильмах, выстроились в один ряд, и я схватила в руки телефон. На дисплее было несколько пропущенных от мамы и смс от Ани: « Через десять минут приду завтракать, и поедем в больницу. Собирайся». Долго ждать ее не пришлось, и как только я вышла из душа и переоделась, в дверь позвонили. - Знаешь, вчерашнее платье мне нравилось больше, - вместо приветствия сказала Аня и обняла меня. Она, кстати, пришла не одна, сзади нее маячила Нина и она была чем-то ужасно взволнованна. Аня не стала долго медлить и, пройдя в дом, сразу чем-то загремела на кухне. Я закрыла дверь и уставилась на Нину, как бы негласно разрешая ей говорить. - Он вчера чуть не умер? – на одном дыхании произнесла она, и я поняла, что она злится. - Разве ты сама этого хотела? – ссоры толком еще не было, но я уже была на взводе. - Я хотела, чтобы он умер из-за меня! Не из-за тебя, а тем более не из-за этой потаскухи! – она кивнула в сторону кухни. - Пошла вон, - в один момент гнев меня отпустил, в голове прояснилось и я приняла единственно правильное, на тот момент, решение - раз и навсегда покончить с такой «дружбой». – Не возвращайся, уходи к своим родственникам. Наблюдай со стороны, осознавая, что ты ничего не можешь исправить! – я выплевывала слова в ее ошеломленное лицо. - Ты ничего не знаешь, - тихо прошептала она. - Так расскажи мне. Поведай свою историю, открой секреты. Господи, давай, помоги другим людям избежать смерти, - я шипела так громко, как только могла. Ее лицо побагровело, а руки нервно затряслись. - Мэри, Мэри… Чего ты там застряла, иди сюда, - донесло из кухни, и Нина исчезла. Чертыхаясь, я поплелась на кухню. - На, - она поставила на стол тарелку с яичницей и беконом. - Прости, нет аппетита, - я отодвинула ароматный завтрак и пошла заваривать чай. - Как хочешь, - Аня, ни капли не расстроившись, переложила еду к себе в тарелку и принялась уплетать за обе щеки. Завтракали мы молча, каждый думал о своем. Предстоящий разговор с Ником тяготил мне душу, я нервничала, и настроение пропало совсем. - Через пять минут приедет Эрик, так что пошевеливайся, - велела она и я побежала в комнату, чтобы накраситься и собрать сумку. Эрик был ужасно пунктуален и ровно через пять минут показался на моем пороге. Мы сели в машину, где вовсю орало радио и поехали в больницу. Я не хотела слушать о чем разговаривает парочка и, откинувшись назад, решила прорепетировать предстоящий разговор. Что я ему скажу? Прости, что теперь ты неделю будешь валяться в больнице из-за Аниной глупости? Или потому что тебя в это втянула я? А если он вообще не захочет разговаривать со мной? Как поступила бы я? Сердце разрывалось на тысячи маленьких кусочков и склеивалось в туже секунду, а внизу живота завязался тугой узел. Мы припарковались на стоянке, и Эрик повел нас в палату. Оказывается, что сегодня он созванивался с мистером Тэреблом, чтобы узнать в какой Ник палате. Мы подходили к палате 306, и парочка вдруг начала замедлять свой шаг. - Мэри, - негромко позвала Аня. - Что? – я знала, что она скажет и немного злилась. - Мы оставим вас и придем чуть позже. Вам надо поговорить, - она улыбнулась и они, не дав мне сказать и слова, развернулись и ушли обратно. - Ну за что мне все это? – злилась я, стоя около двери и не осмеливаясь повернуть ручку. Наконец, отбросив все сомнения, я вошла внутрь. На кровати лежал Ник, его тело было окутано миллионом проводов и приборы, громко попискивая, сообщали о его жизнедеятельности. Мне было неловко, первые секунды я боролась с собой, чтобы не развернуться и убежать обратно. В конце концов, я подошла к нему, и аккуратно присела на край кровати. Его глаза были плотно закрыты, а грудь тяжело вздымалась. Я легонько коснулась руки – она была бледная и холодная, и поэтому я взяла ее в свои руки, как в кокон. Ник почувствовал прикосновение, и начал потихоньку открывать глаза. Он, моргая, смотрел в потолок, но потом, повернув голову, сфокусировал взгляд на мне: - Привет, - тихо сказала я и улыбнулась. - Привет, - ответил он, но голос звучал как-то отчужденно и неприветливо. - Как ты себя чувствуешь? – его взгляд упал на наши руки, и он попытался разомкнуть их. Я не стала сопротивляться и отпустила руку, а он уставился на меня, и в его глазах я увидела насмешку. - Что ты делаешь? Мы всего лишь одноклассники, я же вроде никогда не давал намека на большее, – я знаю этот тон. Так он разговаривал со мной всю мою жизнь, и теперь он делает тоже самое, будто я была ничем, будто все прошлые дни были ничем. – И поостереглась бы моей девушки, - он смеялся надо мной, а я чувствовала себя полной дурой: мои щеки покрылись румянцем, а ладони начали потеть. - Что? Кто твоя девушка? – комок в горле рос с неимоверной быстротой, как и пустота в душе. Все мои мечты, ожидания, желания… Все было выброшено, убито, сожжено. - Нина. Нина Калиф. Не знаешь ее? – мы смотрели друг на друга абсолютно одинаковыми взглядами. Мы смотрели друг на друга как на людей, несущих полную околесицу. Мы смотрели друг на друга и разочаровывались все больше.