Девяносто девять

— Что произошло? Теперь ты можешь рассказать? Белл привел их в раскинутый посреди леса лагерь. Вероятно, раньше здесь была какая-то военная база: высокие стены окружали периметр, на башнях у ворот дежурили двое парней, а внутри оказалось лишь одно кирпичное здание и множество раскинутых вокруг палаток армейского образца. Одну из этих палаток отвели им. Остальные немедленно попадали на спальники, обессиленные долгим переходом и потрясениями, но Элайза последовала за Беллом, дождалась пока он отнесет Октавию в палатку с красным крестом, и после этого схватила его за руку. — Что произошло? Теперь ты можешь рассказать? Он внимательно посмотрел на нее и кивнул — идем, мол. Они обошли лагерь, выйдя с обратной стороны, и за забором Элайза увидела то, от чего все внутри нее сжалось в испуганный комок. Там были мертвецы. Много, очень много мертвецов — сотни, если не тысячи. Они бродили по поляне, отделенной от лагеря глубоким рвом, они рвали друг друга на части, и теперь стало понятно происхождение гула, который был слышен еще на подходе сюда. Мертвецы рычали, стонали, издавали какие-то ужасающие звуки. — Господи, Белл… Он ухватил ее за руку и повел за собой. Откинул полог палатки, усадил на стул, сунул в руку кружку с чем-то горячим. Элайза сделала глоток. — Чай кончился еще два года назад, — объяснил он. — Теперь завариваем только травы, когда их удается собрать. — Как это вышло? — спросила Элайза. — И как вышло, что мы об этом ничего не знали? Белл сел рядом с ней и взъерошил собственные волосы. — Это случилось на первый год вашего заточения, Элли. Вначале никто ничего не понял, а когда поняли, было уже слишком поздно: мертвяки были повсюду, их было много, и с каждым днем становилось еще больше. — Это вирус? — перебила она. — Зараза? Что это? — Понятия не имею. В новостях говорили о гриппе, потом стали говорить о новой разновидности чумы, а потом перестали говорить вообще. Ходили слухи, что президент вместе с администрацией укрылся в подвале Белого дома — в бункере, приготовленном на случай ядерной войны, но я, если честно, думаю, что его сожрали, как и многих других. Элайза залпом допила чай и сделала глубокий вдох. Она дрожала, но, кажется, начинала приходить в себя. — Это передается через укусы, да? Белл пожал плечами. — Через укусы вернее всего, но бывали случаи, когда люди заражались, забрызгавшись их гнилой кровью. От половой связи вроде еще никто не заразился, но кому придет в голову трахаться с мертвецом? Он засмеялся, а Элайза поежилась. Он совсем не изменился: такой же циник, безразличный ко всему на свете, кроме своей любимой младшей сестренки. — Как ты оказался здесь? — задала она новый вопрос. — Когда все это началось и стало ясно, что это надолго, я приехал сюда и встретил других. Тех, чьи дети, мужья и жены попали в число сотни. Элайза вспыхнула: — Моя мама? — Да. Она тоже была здесь. От этого «была» мороз пробежал по коже. На секунду Элайза представила свою мать: как чьи-то зубы впиваются в ее кожу, раздирая на куски и обнажая мясо. Видимо, представленное ярко отобразилось у нее на лице, потому что Белл вдруг замотал головой: — Нет, Элли. Она жива. По крайней мере, была жива, когда я видел ее в последний раз, — он встал, налил еще чаю в кружку и протянул Элайзе. — В общем, мы все попытались взломать чертову дверь этого бункера, но у нас ничего не вышло. Тогда мы добыли взрывчатку и попробовали ее взорвать. — Так вот, что это было! — перебила Элайза. — В начале второго года мы ужасно испугались, когда затряслись стены: думали, землетрясение. — Нет. Это мы пытались вас вытащить. Вот только взрыв, к сожалению, привлек сюда слишком много трупаков и нам пришлось уйти. Мы обшарили окрестности, обнаружили этот лагерь и заняли его: на тот момент здесь практически никого не было. — А тех, кто был?.. — А тех, кто был, мы убили, — жестко сказал Белл. — Обшарили окрестности, собирая еду и медикаменты, вырыли ров, обустроили палатки, потом добыли семена и завели огород. Ждали, когда закончится срок вашего заключения. Элайза нахмурилась. Она вспомнила о тех, кто вышел из бункера первым. — Почему тогда вас не было, когда дверь открылась? — спросила она. — Те, кто вышли первыми, попали прямо в зубы этим… этим… — Мы зовем их мертвяками, — объяснил Белл. — Или трупаками — кому как больше нравится. Нас там не было, потому что нас остановили на полпути. Пока пробились, пока добрались, — успели лишь к шапочному разбору. Полог палатки колыхнулся и внутрь вошел седой мужчина в военной форме. — Блейк, — сказал он недовольно. — Доктор хочет тебя видеть: она осмотрела твою сестру. — Что с ней? — Белл тяжело поднялся на ноги. — Ее укусили? — Ты должен увидеть это сам. Забыв про Элайзу, Белл выскочил из палатки и пошел к медпункту. Она последовала за ним. Медпункт в лагере оборудовали на совесть: большая палатка была разделена на несколько отсеков, в одном из которых стояла настоящая больничная кровать и настоящее больничное оборудование. Женщина в костюме хирурга повернулась к вошедшим: — Блейк. — Розмари. Было ясно, что они друг друга терпеть не могут: Белл смотрел только на лежащую без сознания Октавию, а Розмари смотрела на Элайзу. — Кто это? — спросила она. — Потом познакомитесь, — огрызнулся Белл. — Что с моей сестрой? Розмари нахмурилась, но подчинилась. Надела перчатки и откинула в сторону волосы Октавии. — Смотри. На безжизненном лице были ясно видны следы крови. Под ними кожа покрылась какой-то сыпью, похожей то ли на ветрянку, то ли на крапивницу. — На нее попала кровь трупака, — сказал Белл. — Я в курсе. И что? — И после этого ты притащил ее сюда? — удивилась Розмари. — Я думала, мы договорились, что подвергшимся контакту вход в лагерь запрещен. — Это моя сестра. Побудет в карантине, пока все не станет ясно. Он вышел, не прощаясь. Элайза последовала за ним. — Томас! — крикнул Белл, оказавшись снаружи. — Приготовь клетку и перемести туда Октавию вместе с нужной аппаратурой. Пусть около нее постоянно кто-то дежурит. — Понял! Элайза за руку остановила Белла. — Что будет, если окажется, что она заразилась? — Мы убьем ее. Как делаем это со всеми на протяжении этих четырех лет. — Но она твоя сестра! Белл внимательно и сурово посмотрел на нее. — Если она заразилась, то уже нет. К вечеру дозорные на башнях сменились, и обитатели лагеря собрались на ужин. Элайза разбудила своих и по дороге в столовую вкратце пересказала услышанное от Белла. Все заволновались. — Кто из наших родных здесь? — спросил Маркус. — Ты выясняла? — Он сказал, что мы всех увидим за ужином. — Что насчет остальных? Кто-то из тех, кто ушел первым, остался в живых? — заволновался Финн. — Думаю, да. Завтра мы отправимся на поиски. — А где Октавия? На этот вопрос было ответить сложнее всего, и Элайза сделала вид, что не заметила того, что спросила Рейвен. Она уже видела клетку, о которой говорил Белл: Октавия в ней была похожа на маленького напуганного зверька, уже пришедшего в себя, но все еще не понимающего, что происходит. Когда Элайза попыталась подойти ближе, ее остановил охранник. — Запрещено, — сказал он. — Приходи завтра. В столовой, расположенной сбоку от кирпичного здания, Элайза насчитала тридцать восемь человек. Никого из родных оставшейся в живых пятерки в ней не было. — Думаю, моя мама погибла, — сказал Маркус, оглядев сидящих за столом в стороне стариков и отведя взгляд. — Если все так, как ты говоришь, то у нее не было шанса спастись. — Никогда не теряй надежды, — улыбнулся Финн. — Может, наши родные эвакуировались вместо того, чтобы бежать освобождать нас из тюрьмы. Уж кто-кто, а я бы не стал осуждать их за это. — А что насчет твоей мамы, Эл? — спросил Маркус. — Ее тоже здесь нет? Она не успела ответить: в столовую вошли группой Белл, доктор Розмари и какой-то мужчина в военной форме. При их появлении все присутствующие встали, Элайза с друзьями хоть и с опозданием, но сделали то же самое. — Садитесь, — махнул рукой военный. — Приветствую новоприбывших в лагере «Спасение». Наши правила просты: оставайтесь в живых и мы подружимся. Меня зовут Джим Джордан и я — выбранный большинством лидер лагеря. — Джордан? — зашептал Финн в ухо Элайзы. — Это фамилия того паренька, Джаспера. — Каждый из нас хочет найти своих родных, — продолжил Джим. — Но, как вы сегодня уже поняли, если мы будем действовать нахрапом, то у нас ничего не выйдет. Сегодня мы потеряли троих. Поднимем стаканы за их память. Элайза послушно подняла свою кружку, вместе со всеми сказала: «за память» и выпила нечто, оказавшееся похожим на компот из лесных ягод. — Завтра две группы снова отправятся к бункеру, — сказал Джим, осушив свой стакан. — Одна из групп будет искать выживших, задача второй — вытащить из бункера все, что может нам здесь пригодиться. — Почему бы нам не уйти жить в бункер? — поднявшись на ноги, спросил Маркус. — Не обижайтесь, но раз вы не смогли взорвать ту дверь, то мертвяки точно туда не проникнут. Джим кивнул Беллу и тот заговорил: — В этом и проблема. Бункер находится не на нашей территории, и вчера нам ясно дали это понять. *** Элайза проснулась и бросила взгляд на часы. Однако, вместо стены, на которой они обычно висели, обнаружила лишь брезент палатки, слегка потертый от времени. Легкие наполнились свежим воздухом, от которого еще сильнее потянуло в сон. «Господи, как хорошо, — подумала она» В бункере у них была комната прогулок с пуленепробиваемым стеклом вместо крыши, были очистители воздуха, но свежим этот воздух не был никогда. — Хорошо еще, что нам оставили достаточный запас витаминов на эти пять лет, — пробормотала Элайза, выбираясь из палатки наружу. — Иначе сегодня мы были бы все лысыми, прыщавыми и, вполне возможно, мертвыми. В лагере вовсю кипела жизнь: со стороны столовой поднимался к небу белый дымок, на огороде копошились раздетые до пояса мужчины, а у КПП стояли и переговаривались вооруженные люди. Элайза поспешила к ним. — Итак, первую группу поведет Белл, — говорил Джим, прилаживая на плечо ремень автомата. — Ваша задача — как можно тише прочесать лес, постарайтесь не привлекать к себе внимания. Если столкнетесь с землянами — бегите. — Кто такие земляне? — спросил Финн. Он стоял вместе со всеми и на нем больше не было тюремного комбинезона: его заменили обычные синие джинсы, футболка и армейские ботинки. В руке Финн держал пистолет. — Вторая группа идет с Миллером, — не обращая внимания на вопрос, продолжил Джим. — Вы скрытно проходите в бункер и забираете оттуда все, что сможете унести. Рейвен, ты точно сможешь показать, где лежат запасы? — Конечно, — усмехнулась Рейвен. Ее тоже переодели, и теперь они с Финном были похожи на близнецов в одинаковой одежде. — Перед уходом мы с принцессой собрали все и сложили в одно место. Я смогу показать. — Хорошо. Не забудьте об электронике: берите все, что сможете унести. Если встретите землян… — Бегите, — перебил его Финн. — Мы поняли. Только как, черт возьми, мы узнаем, что встретили именно землян, если вы не объясняете, кто это? Белл подошел к нему и положил руку на плечо. — Все просто, — без улыбки сказал он. — Видишь трупака — мочи. Видишь живого — беги. — Постойте, — сказала Элайза, осознав, что группы сейчас выдвинутся и будет поздно. — Я хочу пойти с вами. — Нет, — в один голос сказали Джим и Белл. — Ты останешься в лагере и поможешь доктору Розмари. — Но… — Никаких «но», принцесса. Делай что говорят и останешься в живых. Элайзе ничего не оставалось, кроме как послушаться. Она вздохнула, проводила взглядом открывающиеся ворота и исчезающие за ними группы, и пошла в сторону медпункта, гадая, в чем доктору Розмари могла понадобиться ее помощь. Ее встретили приветливо. — Тебя все еще не переодели? — спросила Розмари, с усмешкой оглядывая Элайзу. — Давай дам тебе что-нибудь, у нас один размер, а тебе, наверное, за эти пять лет до смерти надоел оранжевый. Она вытащила из-под кушетки армейскую сумку, порылась в ней и достала брюки. Следом Элайзе в руки упала клетчатая рубашка, затем носки, и — она покраснела, увидев — белое нижнее белье. — Не смущайся, — засмеялась Розмари. — Я прекрасно знаю, что такое натертости в нежных местах от казенного барахла. Иди переоденься и возвращайся сюда. Элайза послушно вышла в соседний отсек палатки и рывками стащила с себя комбинезон. За прошедшие пять лет она слегка потеряла в весе, кожа стала бледной и какой-то безжизненной, но натянуть на себя обычную одежду оказалось ужасно приятно. Господи, как давно она не застегивала крючков бюстгалтера за спиной! Как давно ее пальцы не пропихивали болты в тесные прорези брюк. И как давно у нее не было возможности завязать на поясе чертову рубашку, давая доступ воздуха к животу! В отсеке помимо нескольких коек, обнаружилось еще и зеркало. Элайза осмотрела себя с ног до головы и единственное, о чем она подумала, отворачиваясь: «Надо бы подстричься. Даешь пост-апокалиптические стрижки и татуировки!» Розмари одобрила ее новый образ. — Другое дело, — сказала она, улыбаясь. — Теперь примемся за работу. Белл сказал, что до «Сотни» ты работала медсестрой в госпитале святого Марка. — Не совсем так, — поправила Элайза. — Не медсестрой, а санитаркой, и не работала, а помогала маме. — Маме? — Да. Эбигейл Гриффин. Белл сказал, что она жила здесь какое-то время. Что-то явно было не так. Вместо того, чтобы радостно согласиться, Розмари вдруг отвернулась и с преувеличенным вниманием принялась перебирать хирургические инструменты в металлическом корытце. — В чем дело? — прямо спросила Элайза. — Я не понимаю. — Думаю, эту историю тебе расскажет Белл, — пробормотала Розмари и добавила что-то, в чем было легко различить: — Он эту кашу заварил, пусть он и расхлебывает. — Какого черта? — Элайза не хотела так просто сдаваться. — Розмари, скажи мне, что произошло. Это моя мама, которую я не видела пять лет! Что с ней случилось? Она жива? Розмари вздохнула и повернулась к ней лицом. — Две недели назад была жива, — обреченно сказала она. — Но с чертовыми землянами никогда нельзя быть уверенным наверняка. Элайза почувствовала, как по ее спине пробежал холодок страха. — Причем здесь земляне? — быстро спросила она. — Две недели назад Белл убил одного из их людей. В ответ они забрали в плен твою маму и еще троих. Мы не знаем, живы ли они, но случившееся вчера, скорее всего, означает войну. И тогда уже никто не сможет поручиться даже за наши жизни.