Свобода выбирать

Глава 17

24.12.1994 г. Шесть утра. Драко стоял у входа на смотровую площадку Астрономической башни и смотрел на Поттера, сидевшего в расслабленной позе в кресле-качалке и смотревшего в ночное небо. Легкое поскрипывание кресла нарушало тишину. Он смотрел на брюнета, которого никак не мог понять, несмотря на наставления своего отца. На человека, который умудрялся менять представления о самом себе. Приключения первых трех курсов с его участием прямо указывали, что сложившееся мнение о нем как о иконе Гриффиндора и истинном сыне ало-золотых вполне верно. Объявление четвертого чемпиона и последовавшие за этим события сломали все представления о Гарри Потере как Золотом мальчике Дамблдора. Нет, слизеринец ни на секунду не верил, что вихрастый Лорд стал бы кидать свое имя в кубок. Странно, но на душе наследника рода Малфой, смотрящего на последнего представителя рода Поттер, не было ни злости, ни ненависти, ни зависти, сопровождавших его мысли в течении предыдущих трех лет. Если уж быть честным до конца с самим собой, то ему было даже жаль этого неуемного брюнета. Почему? Все просто. Главное правило счастливой жизни гласит, что нужно быть подальше от тех, кто принимает решения. Но оно не срабатывает в отношении бывшего гриффиндорца. Драко, даже спустя столько времени, помнил худого, угловатого мальчишку в несуразных очках. Помнил свои поиски наследника Поттеров по всему поезду. Помнил оторопь и страх, впервые увидев Гарри и осознав, с кем его свела судьба у мадам Малкин. Помнил отказ и зеленые глаза, моментально утратившие веселость и задор после его слов, ставшие не по возрасту серьезными. Холод, исходящий на него из-за стекол подремонтированных очков, и обессиленно упавшую свою руку, так и не пожатую Поттером. Именно тогда Драко впервые понял, что желает быть ему другом. Именно первого сентября тысяча девятьсот девяносто первого в нем поселилось нечто, заставляющее чувствовать боль, стыд, обиду, отчаяние от своих поступков, но, несмотря на это, Малфой продолжал их совершать. Назло. Но вот только кому? Это напоминало копание в открытой ране. Естественно, мальчишка с волосами, напоминающими гнездо, был внушаем, как и все дети в этом возрасте, и легко поддавался внешнему воздействию тех, кто хоть немного проявлял участие. Но именно этот мальчишка грудью встречал все угрозы, противопоставляя им свою ярость и веру. Мальчишка, не умеющий отступать и не воспринимающий препятствия, когда дело касалось принципов, или встающий впереди в защиту входящих в его круг близких. Да, он боялся и испытывал страх, но не трусил. Тот, кто не предаст. Блондин стоял и смотрел на человека, являющегося своего рода константой, чем-то непоколебимым, тем, с кем хотелось быть рядом. Утесом, о который разбивались все наскоки внешнего мира. Драко был уверен, что внутри души студента факультета львов разыгрывались трагедии, достойные пера великих драматургов. Он с каким-то нездоровым, ноющим чувством ждал, что предательство друзей подкосит Поттера, сбросив того с личного пьедестала Драко, но он в очередной раз вышел из безнадежной ситуации еще более сильным. Предательство ломает людей, превращая в ноющих слизняков, озлобляет до дрожи в коленях или закаляет, формируя несгибаемый стержень. Новый Поттер ужасал непрошибаемой уверенностью в своем праве поступать так, как он решил. Именно это — уверенность в своих силах и своем праве, — по словам старшего Малфоя, делало юного лорда похожим на того, кого он уничтожил тринадцать лет назад. — Привет, Драко, — раздался тихий голос бывшего гриффиндорца. — Случилось нечто, что не дает спокойно спать? Возможно, это совесть? — И тебе не хворать. Думаю, ничего такого, чтобы могло заинтересовать тебя, Гарри, — ровным голосом ответил Драко, проходя вперед. — А совесть отпуск взять решила, сказав мне пред уходом: «Тебе решать, кем быть. Собой или приличным человеком». Раздался слабый скрип. Хохотнув, Гарри, подтянул к себе скамью, на ходу трансформируя ее в такое же кресло-качалку, как у него, и делая приглашающий жест. Лицо юноши, смотрящего на Драко, выглядело довольным жизнью.  — Классная шутка. Ты просто подышать или вопросы есть? — произнёс брюнет, возвращаясь к созерцанию неба. Кресло заскрипело под устраивающимся в нем слизеринцем. — Вопросы есть. Ответы ли услышу? — парировал Драко. — Я готов ответить на некоторые из них, но есть нюанс. — Другими словами, ты солжешь? — спокойно спросил блондин, глядя в ночное небо. — Конечно, нет! Я буду отвечать правдиво, но будет ли истиной то, что услышат твои уши, Драко? Правда у каждого своя, но и обижаться на нее не стоит, ведь это не имеет смысла. Это то же самое, как обижаться на то, что тебя, к примеру, у маглов называли бы чародеем, а ты, в свою очередь, согласен только на волшебника. Правда у каждого своя, но именно правда помогает понять человека, произносящего ее, понять, насколько он искренен, хотя бы в отношении себя… — Прекрати. Мне хватает проповедей старика. — Ах, старика, который всех еще переживет. Неоднократно. Поверь мне, Драко, лекало Света наш велик, могуч, ядрён и термоядерн.** Альбус профессионал, и мне до него далеко в игре словами. Можешь себе представить, — брюнет грустно улыбнулся, — за все время он ни разу не сказал мне ни слова правды. Помню, на первом курсе после истории с философским камнем директор произнес: «Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью». Согласись, Драко, изумительная цитата, полностью характеризующая Дамблдора. Ну, да это все лирика. Итак, чтобы тебе хотелось узнать? У меня настроение изюмительное, как раз для разговора. — Может, изумительное? — осторожно, словно боясь нарушить нечто возникшее между ними, поправил Драко. — Нет, именно изюмительное, от слова изюм, — с этими словами Поттер достал из кармана пакетик с мумифицированным виноградом и, закинув в рот несколько ягод, добавил: — Драко, изюма? Слизеринец поднял брови, с удивлением смотря на весело улыбающегося Поттера. — А почему не лимонных долек? Мой крестный постоянно упоминал в разговоре с отцом о них. — О, тут все просто. Патент на дольки за директором, к тому же я не настолько садист, а то как в присказке: «Откушал друга пирожок — и на горшок!»** Цени, не каждый день у меня такое настроение. — Изюмительное. Возможно, из-за того, что завтра Рождество и прямо Воскресенье,*** — подковырнул студент зеленого с серебряными вставками факультета. — Остер язык, но жаль, что не топор. Именно, так и есть. Душа просит праздника. Похоже, ты пока не можешь сформулировать вопросы. Увы, не Цезарь, а Малфой. Шутю я так, не заводись. Позволю себе озвучить некоторые мысли, дабы отмести ненужное. Во-первых, я не имею никаких отрицательных эмоций по отношению к тебе. Согласись, после всего, что случилось в этом году, расточать их на твои прошлые поступки было бы глупо. Последствия экстренного взросления, так сказать. Что касаемо твоего факультета… Мне не интересен Слизерин. Рассадник темных магов и сторонников ТЛ! Не смешно. Детище Салазара из места, где выращивалась правящая элита, как, к примеру, магловские Итон, Харроу, Винчестер и далее Оксфорд и Кембридж, превратилось в место, где ненавидят маглорождённых и полукровок. Факультет, где нет ярких личностей, даже в рамках школы. Последним, кто прославил факультет, был Снейп. Даже слизеринское семилетие случилось благодаря ему да попустительству директора, но все же. Распределяющая шляпа меня величием соблазняла, но не поддался я и отказался идти в серпентарий. Думаю, все, у кого был выбор, отказались от данного сомнительного поступка. Стой, Драко, не возражай, — видя порыв слизеринца встать на защиту родных подземелий, Поттер остановил его. — Я никак не оскорбляю факультет Слизерин, но факты — вещь упрямая. Из тридцати пяти министров лишь пятеро было чистокровными. Фоули, Лестрейндж, Флинт, Роули, Паркинсон. Да и то двое не досидели до конца срока, а третья представительница от чистокровных прославилась фобиями в отношении прогресса маглов. Остальные министры — полукровки, и большинство из орлов и барсуков. Но, Мерлин задери, слизеринцы даже с ролью серых кардиналов не справлялись. Не пыхти, словно ежик, — блондин аж сглотнул от такого беспардонного замечания, — Гриффиндор не лучше, поверь мне. На мой взгляд, последователи Хельги намного хитрее змеек, а воронята смелее львов в принятии решений, а не в размахивании палочкой. Я вообще считаю разделение на факультеты в существующем виде крайней степенью идиотизма. Профанация и не более того. Ну да, не мне решать, так как есть умудренные и разбирающиеся. Гриффиндор же предает с таким благородством в глазах, что чувствуешь себя виноватым на пустом месте, и змеям до них далеко в столь высоком искусстве. Уж я-то это знаю. Злюсь ли я на них? Обижен? Нисколько. Они же дети, а дети намного более жестоки, чем взрослые, которые ограничены сводом множества правил и условностей. К тому же, дети считают себя всегда правыми. У меня же была слишком суровая школа жизни, чтобы тратить время на лелеяние обид. Меня могли бы сломать скопом, но поезд ушел. — Не будем о факультетах, это и так всем известно, — перебил блондин, и чуть помедлив, решаясь, продолжил: — Я всегда завидовал тебе: квиддич, приключения, признание заслуг. Был обижен на твой отказ… Но сейчас начал понимать, что ты, извини, конечно, но не более чем жертва. Как тебе удалось сорваться с крючка? К тому же, внушает смутные сомненья твое так ярко выраженное желанье исповедоваться. Я не священник, я Малфой. — Помнишь встречу в библиотеке? Иногда нужен волшебный пендель, чтобы оглянуться и заметить, что не все хорошо в Датском королевстве. Я нашел ритуал Истины, при проведении которого все и обнаружилось. Именно предательство стало толчком, вынудившим меня начать задавать вопросы. Это стало откровением. Я понял, что проигрываю. Проигрываю свою жизнь. Было невыносимо больно признать, что я всего лишь жертва интриги. Понимание унижения, что моя жизнь не более чем постановка, чуть было не заставило отрицать наличие игры, где проигрыш означает смерть. Именно предательство стало отправной точкой для осмысления четырнадцати лет существования. Именно существования, Драко, не жизни. К чему пришел в итоге… Мне пришлось осознать цель интриги, а затем спросить — кому это выгодно?.. Гарри замолчал, задумчиво крутя палочку в руках и тем самым вынуждая собеседника задать вопрос. — И к какому выводу ты пришел? — О, это занимательный был аттракцион… Русские горки моих мыслей, я имею в виду. Это выгодно всем: от директора до министерства, от маглорожденных до чистокровных. Гарри Поттер Ipso Facto своего существования нужен всем. Директору — Мерлину нашего времени, борцу с темными лордами и «учителю» Героя. Министерству Поттер необходим как непотопляемый бонус на выборах. Знамя света в борьбе с предрассудками и за власть для амбициозных маглорожденных и примкнувшим к ним. Для чистокровных — консолидирующий фокус все в той же борьбе за власть. Знаю, мои споры с директором выглядят зрелищно. Я бы сказал, внушают. И был бы я безрассуднее, мог бы с пафосом говорить, что одни боялись Гриндевальда, другие — Бородатого, а меня боится сам Бородатый. Но я не quartermaster****, и у меня нет спецотряда аврората за спиной, и дедуле я не соперник. Еще неизвестно, доживу ли до момента, когда буду хоть немного в состоянии составить ему конкуренцию. Волан-де-Морт не дожил. Драко, в принципе мне уже не интересен конфликт между пресветлым и всетемнейшим. Да, убили моих родителей, о которых я только и знаю, что они были хорошими учениками, добрыми и отзывчивыми людьми. И это все. А что они делали дальше? Тайна сия велика есть, но думаю, что то же самое, что и твои родители. Воевали, и, на мой непредвзятый взгляд, не имеет никого значения, на какой стороне. Само участие ставит знак равенства между упивающимися и сопротивлением. Я тут прикидывал по поводу причин конфликта, и нарисовалась нерадостная картина: и те, и другие воевали за власть. Приход к власти любой из группировок вел к террору в стиле гражданской войны в Советах. С одной стороны, реакционные силы, назовем их так, развязавшие террор, а с другой — рвущиеся к власти голодные и очень неравнодушные к богатству слои населения. Ухвати штурвал власти любая из группировок, настало бы интересное время. Так что Министерству на меня надо молиться да лимонные дольки Старцу выдавать за счет бюджета за то, что он придержал своих клевретов. Это не откровения, тут их нет, есть всего лишь мои размышления. А верить или нет, тебе решать. Может, я пытаюсь ввести в заблуждение, надавить на жалость, втереться в доверие, решить свои психологические проблемы, решать тебе. Выбор за тобой. А когда выяснишь, то, возможно, и мне скажешь. Что-то еще интересует? — Так сразу и не сообразишь. Мне необходимо осмыслить все, о чем ты сказал. И все же мне интересно, как ты отпустил привидения? Откуда такие иллюзии? — задал интересующие вопросы Драко с ледяным спокойствием на лице, хотя в глазах плескалось любопытство вперемешку с крайней степенью удивления по поводу сказанного мной. — О, тут все просто. Я сглупил и не дочитал до самого конца Ритуал Истины, а там была сноска, мелким почерком, что по окончании проведения ритуала существует вероятность проявления сущности. Вот она и проявилась в виде Серой Леди. Мне повезло. Да, мне дали указание, где найти именные накопители, — с этими словами Поттер закатал рукава и показал нефритовые кольца на плечах, испещренные рунами, — и помогли привязать их ко мне. Они одноразовой привязки и их не снять, если только с руками, но они превратятся в песок, так как завязаны на мое ядро. Показали, где находятся свитки по магии иллюзий и другая литература. Это были насыщенные два месяца. Все это было сделано с одним условием: провести на бал привидение башни воронов. Я это и сделал, постоянно подпитывая ее своей магией. Потому и провел весь вечер с дамой, поддерживая иллюзию. А что там в конце произошло, для меня такая же загадка, как и для всех. В последнем танце Елена что-то напевала на каком-то древнем наречии, но я не знаю его, — на грани восприятия что-то изменилось, и брюнет позволил себе улыбнуться, ощущая облегчение. Юноши продолжили беседу. 24.12.1994 г. Восемь утра. POV Дамблдора Все так же, как и на протяжении многих лет до этого, кабинет наполняли десятки звуков, производимых артефактами, которые поскрипывали, жужжали или изредка позвякивали. Смешно, но половина из них не более чем занятные игрушки, производимые маглами, с небольшой толикой магии. Как чаще всего бывает, внешние проявления порой важнее сути, внешнее важнее внутреннего. И это касается не только артефактов. Хогвартс погружен во тьму, а я продолжаю сидеть в своем опостылевшем кабинете, который давно заменил мне мир. Помню, как впечатлила меня эта круглая комната, когда я первый раз в нее вошел в статусе директора. Именно эта должность, к которой я так стремился, давала возможность для реализации моих планов. Тогда, почти сорок лет назад, меня переполняли чувства и предвкушение. Сейчас я уже не знаю, живу или существую, похоронив себя в стенах этого замка. Изначально я полюбил этот замок. Позже просто привык. Затем проклинал. Я перестал искать знания, путешествовать в поисках нового, а картинка реальности застыла в неизменности. Сейчас мне это уже безразлично. Сейчас меня ведет привычка. Привычка к игре. Я даже переиграл Фламеля, этого старого прощелыгу. Многие делают первый шаг на пути в тысячу ли. Сотни даже способны на десяток другой шагов. Единицы проходят путь до конца. Когда же я остановился? Когда внешнее погребло под собой все остальное? Смерть Арианы, послужившая отправной точкой для будущих событий? Нет! Вся абсурдность тех переживаний осталась в прошлом, и для меня до сих пор тайна, кто ее убил. Вопросы, касающиеся личностного пространства и переживаний, теряют свою актуальность в тот самый миг, когда встаешь выше их, откидывая, как нечто ненужное, свою человечность. Мы все живем в мире представлений, и волшебники здесь не исключение, а скорее правило, причем в большей степени, чем маглы. Как бы ни звучало парадоксально, но ВЕРА в жизни владельцев палочек значит гораздо больше, чем у обделенных волшебством. Я прекрасно осознаю, что все, чем занят, не более чем иллюзии. Тысячу раз прав был старина Экклезиаст, говоря, что люди сами по себе животные, потому что участь сынов человеческих и участь животных— участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все — суета!* Я не исключение. Дышу, совершаю какие-то поступки, добиваюсь своих целей, оставляя позади себя прах преступивших мне путь. Что они мне? Мне уже почти не интересен этот мир, и я бы ушел в свое последнее путешествие, так и не ощутив свой «итрон», разменяв жизнь лишь на «тов» (хорошо, благо). Но именно это «почти» еще и держит меня, вызывая легкий интерес. Возможность встретить того, кто сможет мне противостоять, интригует до сих пор. Все в прошлом. Месть подёрнулась пеплом и давно выгорела. Она, месть, оказалась лишь глупым расходованием сил. Прожив не один десяток лет, я понимаю, что никому в момент смерти не важен мотив тех или иных поступков, их причины. В этот миг, стоящий наравне с рождением, все отступает на десятый план: переживания о родных, чувства, желания. Все эти Маккиноны, Поттеры, Блэки, Роули, Лестрейнджи, Шервуды, Макгрегоры и десятки других. Разве в момент смерти их волновал вопрос «почему?»... Причина… Мне кажется, нет. Может, все дело в человечности? Чувства, делающие нас теми, кем мы представляемся сами себе, и определяющие характер, линию поведения? Ненависть и любовь, другие сильные чувства и переживания через десяток-другой лет будут казаться не более чем смешными увлечениями и мелкими неприятностями. Не будут иметь никакого значения. Все останется в прошлом, и лишь память о них будет немного бередить душу, вызывая грустную улыбку. Кто-то давно мертв, а иные могут лишь позавидовать умершим. Иногда существование гораздо, гораздо хуже смерти, а посему я давно не убиваю. Я дарю эмоции и переживания. Гарри, Гарри… Мальчик, не блещущий никакими талантами и не обладающий выдающимися способностями. Выезжающий на своем нереальном везении. В твоем возрасте Северус, Джеймс, Сириус вовсю увлекались экспериментами. Чего стоят заклинания звезды зельеварения или артефакты гриффиндорца. Какие прекрасные решения в своей элегантности находил Том на пути к своей личной вершине. Жалею ли я, что так поступил с тобой? Нет. Ведь так интригующе смотреть на весь этот театр в твоем исполнении. Ты, мальчик, даже не знаешь, что твое существование изначально не более чем недоразумение и ты не более чем обычный парнишка, каких тысячи. Никакой ты не Избранный и даже не член семьи Поттер, погибших по глупости дочери. Грустно признавать, что в свое время я их упустил из поля зрения. Обливиэйт и обещание, которое я и не собирался выполнять, перевели их в разряд отработанного шлака. Истина, она жестока. Ты, мальчик мой, актер моей пьесы. Ты, который одним фактом своего существования спасает тысячи людей, становясь фокусом всех устремлений Тома. Да, человечность Тома построена на отрицательных эмоциях, но именно это и делает последнего Гонта предсказуемым. Управляемым. Так же, как и тебя, мой милый Гарри. Ты не герой, и так притягательно смотреть на качели общественного мнения, определяемого отношением к тебе детей, а через них и взрослых. Слава Мерлину, ты хоть в этом году взбрыкнул, порадовал старика. Мальчишка, провернувший такое у меня под носом и заставивший принять присягу, от которой я благополучно уходил не один десяток лет, заслуживает похвалы. Это внесло новую струю в мое существование. Давно меня так никто не радовал. Конечно, было ошибкой убрать твой привычный круг общения, но получившийся результат даже лучше. Ты пытаешься наладить общение с другими, но… Именно твоя школьная «слава» делает тебя изгоем. Мальчишки не принимают в свой круг общения, так как ты вносишь хаос в устоявшиеся личностные миры, а это никому не нравится. С моим участием, конечно. Твои отношения с девочками зашли в тупик. Ты еще слишком неопытен, Гарри, в отношениях с женщинами, да и немного «помочь» я всегда смогу. Чемпионы… У них вся жизнь впереди, а ты не будешь интересен уже через полгода. Отсутствие ближнего круга сделает тебя более непредсказуемым и внесет элемент неожиданности, но из приготовленной колеи не выбраться. Ты из нелюдимого мальчишки превращаешься в асоциальный элемент. Страх сделает все остальное. Не твой страх, а страх в отношении тебя. Том прекрасный тому пример. Я играю на человечности, мальчик мой. Ты еще слишком юн, чтобы не обращать внимание на окружающих. Твои сегодняшние излияния тому пример. Твое нежелание участвовать в моей постановке, желание дистанцироваться надо пресечь на корню. А лучшим катализатором, как и всегда, послужит личная заинтересованность, личная боль. Я не разобрался еще каким образом, ты смог отпустить факультетские привидения, но отправная точка есть. Гарри, любой поступок должен иметь последствия. Готов ли ты ответить за свои выкрутасы? Перефразируя Достоевского, скажу, что страдание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества, а посему я обеспечу тебе его, так же как и цель. Притянув кусок пергамента и написав послание, я привязал его к лапе феникса. Вспышка. Я ехидно улыбнулся, предвкушая грядущие события. Удиви меня, Поттер. Конец POV 24.12.1994 г. Двенадцать часов. Суббота. Лучшее время недели. Начало Рождественских каникул. Время, когда сердца множества людей наполняются таким детским радостным предвкушением ожидания чуда, ожидания счастья. Кажется, даже природа замирает в некоем волшебстве… Снег укрывает землю ровным покровом, укутывая ее белоснежной шубой… А случится ли чудо? В купе, приютившем двух девушек, стояла тишина, но им было не до чудес и романтики. Двери, запечатанные не одним заклинанием, не пропускали ни звука, ни интересующихся их обществом. Двоим не хотелось никого видеть. У них не было желания выслушивать кружева комплиментов от противоположного пола или вести словесные баталии с прекрасной половиной человечества. Сейчас им как никогда нужна была свобода от других. В данный момент необходимостью являлся разговор. Разговор между ними. Обе юные леди сидели друг напротив друга, словно в ожидании какого-нибудь сигнала, не решаясь начать делиться наболевшим. Эмоции бурлили в них, требуя выхода, но выражения лиц оставались холодными. За окном проносились засыпанные снегом леса и поля, изредка разбавленные небольшими поселениями. Поезд резко дернулся, толкая сидящую по ходу состава Изабеллу навстречу подруге, которая лишь успела распахнуть объятия. Случайность? Закономерность, чья необходимость еще не определена? Шанс? Это не имело никакого значения для двоих. По щекам смотрящих друг другу в глаза девушек скатывались слезы облегчения. — Дафна… — Белла… Напряжение рассыпалось ворохом осколков от тихих девичьих голосов. Желание излить душу стало жизненно необходимым. — Как ты? — эти слова вырвались у слизеринки спонтанно. — Честно, не очень… Я думаю, решение игнорировать Гарри было ошибкой. Желание наказать и уязвить его затмило сознание. Меня захлестывала обида. — Бел, о чем ты? Я сама согласилась и, скорее всего, бежала бы впереди Хогвартс-экспресса в желании наказать лохматого очкарика… Но, похоже, мы просчитались. Я начну, — решилась слизеринка. Она на миг замолкла, а затем, тряхнув головой, начала рассказ. 23.12.1994 г. Семь утра. POV Дафны На улице вовсю бушевала непогода, но это мало волновало меня, сидящую в натопленной спальне, отведенной для девушек четвертого курса факультета Слизерин, а уж тем более изменения атмосферы не задевали жителей Черного озера, изредка проплывающих в наколдованном окне. Мысли не торопясь текли по волнам памяти. Еще несколько часов назад Большой зал замка утопал в роскоши праздника, свете сотен огней. Сотни молодых людей кружились в вальсе, а мы вместе с Беллой сидели на небольшом диванчике, попивая лимонад, принесенный нашими партнерами, и наблюдали за весельем. Вот только нам совсем не было весело. Ретроспектива Возможно кто-нибудь мог сказать, что это не по-слизерински — говорить правду, глядя прямо в глаза, но это звучало бы смешно, принимая во внимание, что говорить-то, в принципе, и не надо было. Белла и так все понимала, а еще и видела. Гораздо правильнее было бы промолчать, ведь молчание иногда намного, намного лучше и показательнее, чем сотни слов. Мелодия кончилась, и мои размышления были прерваны легким толчком моей лучшей и единственной подруги. — Смотри, Даф. Чемпионы со своими парами куда-то намылились. Как думаешь, нам не пора подышать свежим воздухом? — Белла, Белла. Ты же знаешь, что я этого терпеть не могу. Уподобляться Паркинсон или Браун… Фи! — Ой, ой, какая ты у нас принципиальная и гордая, — пропела шатенка и рассмеялась. Вот только смех немного отдавал истерикой. Я шутливо отвесила ей щелчок веером по руке, широко улыбаясь, хотя в душе вовсю кошки точили свои коготки, которые, судя по моему состоянию, размером были не меньше, чем у царя зверей. — Даф, у меня есть идея. Надо отомстить одному зарвавшемуся мальчишке. — М-м-м? — Предлагаю немного поигнорировать Поттера. Как он посмел пригласить кого-то, кроме НАС. Я, несмотря на ошибочное предположение по поводу его пары на бал, все же думала урвать пару танцев в надежде на некоторые послабления со стороны его партнерши и основ поведения в обществе. Но этот засранец все испортил, — и чуть помолчав, голубоглазая красавица закончила: — Я не понимаю, Даф, как так получилось? Как он мог? Этот негодяй… Я смотрела на все сильнее заводящуюся Фокслодж, у которой от негодования чуть заалели щеки. — Тише, Белла, тише. Пошли потанцуем. Наши партнеры идут, а Поттеру мы отомстим. Не будь я Дафна Гринграсс! Конец ретроспективы Мимо окна проплыл здоровенный сом, сбивая с волны воспоминаний. Мы отомстим, Белла! Но где-то внутри ворочался червячок сомнений. Они с подругой ушли вчера около двадцати трех. Веселиться не было желания, а изображать из себя того, кому все побоку, я, как ни парадоксально, не умела. Большинство представителей чистокровных семей, и принадлежность к факультету здесь не имеет никакого значения, по своей сути амбициозны априори, и выгода для них первична. Но чистокровность включает в себя также благородство духа, верность традициям своих родов, мудрость в принятии решений. Когда и куда это делось? Я всегда любила историю и, прочитав не один том, пришла к выводу, что именно с образованием министерств и МКМ начался упадок аристократии как носителя духа чести. Конечно, идеализировать правление аристократии глупо, но итогом смены парадигмы власти стало лишь скатывание аристо до среднего уровня общества. Как омерзительно звучит «среднего уровня». Думы опять вернулись к балу. День зимнего солнцеворота, когда Бальдр и его супруга вернутся из Хель. День, знаменующий рождение Фрейи, богини любви, войны, жизни и смерти, чьей драгоценностью было янтарное ожерелье — пятый элемент как символ смешения всех стихий. День схождения миров в Мидгарде*****. Именно этот день выбрал старик для Святочного бала. Да, католикам не отказать в уме: умудриться так вобрать в свое учение все основные праздники древних верований, да и схизматы в этом тоже профессионалы, особенно в прибирании к рукам мест силы. Но славяне оказались тоже не лыком шиты, как говорится, у них два сапога пара, и теперь неизвестно кто кого впитал в итоге: бог-отец — Род, ангелы — дети Рода, а наглые московиты считают себя внуками божьими. Мысли опять завело куда-то не туда. Как там у Толстого: «Все смешалось в доме Облонских». Вот и старик смешивает в кучу и святки, и Рождество, и Йоль, а потом пойди найди истину, если с детства «святочный» бал, и никак не «рождественский», проходит именно в солнцеворот, а не в период с Рождества до Крещения. Святочный бал, но не Йоль. Глупые маглорожденные! Да и мы не умнее, заперевшиеся в манорах и празднующие Йоль. Что тут говорить о Поттере — дитяти двух миров? Поттер. Я вспомнила, что впервые обратила внимание на гриффиндорца в конце третьего курса. Уж сейчас и не припомнить, как тогда оказалась в Зале Трофеев, но, услышав шаги, спряталась за одной из колонн. Несуразный мальчишка прошел мимо даже, не заметив меня. Он остановился перед какой-то табличкой и смотрел на нее, а затем его словно прорвало, он, захлебываясь от эмоций, что-то горячо говорил. Он говорил, а я не понимала ни единого слова. Уже позже сообразила, что весь монолог произносился на парселтанге. Когда он ушел, я подошла к той табличке. На ней значилось имя Тома Реддла. Меня всегда влекли тайны и секреты, а брюнет казался ходячей тайной. Просветила меня о некоторых из них Грейнджер. Звучная у нее фамилия — управляющая фермой. Она и управляла фермой по выращиванию героев, судя по их приключениям на первых трех курсах. Жаль, что все так закончилось для нее, а ведь она обещала вырасти в сильную волшебницу, уж я-то это осознавала. Уровень чистокровных магов. По щеке скатилась непрошеная слезинка. Она могла бы стать близким человеком… Что-то сегодня мысли скачут, словно норовистый гиппогриф. Чертов гриффиндорец! Как ты посмел, чудовище, не пригласить меня на бал! Модреда тебе в бок! Невыносимый и саркастичный с другими, но такой близкий и необходимый мне. Это было непереносимо больно стоять, улыбаться окружающим, делать вид, что все прекрасно, терпеть рядом с собой Забини… И смотреть, смотреть, как ты ведешь ее в танце, как не отходишь от нее ни на шаг, как ты улыбаешься ей своей такой доброй и теплой улыбкой. Ей, не мне! В памяти всплыл тот момент на башне, когда меня переполняло чувство единения, радость и восторг от понимания, что я нашла того, с кем я буду счастлива, того, в ком растворялась я и моя магия, выходя на новый уровень. Мне было так хорошо, так тепло и легко в тот миг. Каждое прикосновение его рук было таким нежным, таким родным. Он улыбался, смотря на МЕНЯ. Его изумрудные глаза, которые слегка щурились, спасаясь от солнечного света, смотрели на меня, Дафну Гринграсс. Я осознала, что никогда не буду счастлива ни с кем другим. ОН МОЙ! Это любовь? Нет, не она! Это жизненная необходимость, где любовь вплавлена как составляющая. Как ты этого не осознал, Поттер? Как не почувствовал?! Как посмел пригласить другую?! Ярость подняла голову в душе. Белла права! Но почему же где-то там глубоко внутри меня грызет червячок сомнений? — Дафна, ты что такая задумчивая? Очнись, пора на завтрак, а к десяти декан приглашал в кабинет зельеварения подвести итоги семестра, — вырвал девушку из раздумий голос Панси, уже стоящей у выхода и полностью готовой нести свою красоту в мир. Я пропустила всё: завтрак, беседы окружающих, делящихся новостями, возвращение в гостиную Слизерина, — и очнулась от ощущения того, что все, что составляет мою сущность, встрепенулось, сигнализируя о приближении того, о ком размышляла все утро. На мое лицо привычно легла маска. Ты пожалеешь, Поттер, о своем поступке! — Дамы, господа, — раздался тихий голос Поттера, подошедшего к девушке довольно близко, — Леди Гринграсс, вы великолепно выглядите. — Как всегда, Лорд Поттер, как всегда. Боюсь, вы ненаблюдательны, но я рада, что вы хоть иногда в состоянии оглядеться кругом, выходя из своего мира, дабы бросить свой героический взгляд окрест. Позвольте заметить, что ваш облик произвел на меня гораздо меньше приятных впечатлений, — ответила я, окидывая холодным взглядом фигуру Гарри. — Ну, не всем же дано быть реалистами и всегда элегантными, — кивнул Поттер, сдержано улыбнувшись. — По правде говоря, я сегодня слегка рассеян и не могу адекватно реагировать, но, судя по всему, вы чем-то недовольны, леди? — Смею предположить, простите, если что не так, ваша рассеянность, вероятно, вызвана последствиями от бурной ночи? А насчет реакции, то, скорее всего, она вся ушла на квиддич. При этих словах зеленые глаза, смотрящие на меня, чуть расширились, но на лице брюнета не дрогнул ни один мускул. Что я творю! Дура! — Чувствую, нам стоит сравнить понятия, которые мы вкладываем в понимание бурной ночи. Но да, соглашусь, ночь выдалась не из легких, — голос Поттера похолодел на десяток-другой градусов, а скулы стали чуть более выражены. — О, я так рада за Ваши успехи. Надеюсь ВАШЕ самолюбие не пострадало? Надеюсь, м-м-м, вы оказались на высоте? Я имею в виду квиддич, конечно, Лорд, — от слов брюнета внутри, словно сухой хворост, вспыхнула ярость. — Поверьте, я доволен собой ведь, как мне видится, смог доставить столько приятных мгновений… — ответил Гарри, блеснув стеклами. — Пройдемся? — Думаю, не стоит, — пренебрежительно ответила я, демонстративно улыбаясь Забини, взявшему меня под локоть. — Леди, не смею настаивать, — сказал брюнет. — Мистер Забини, не кажется ли вам, что леди сможет обойтись и без вашей поддержки. По моему мнению, она неплохо с этим справляется. — Поттер, если вы не заметили, то я не против присутствия Блейза в сфере личного пространства. Возможно, ваше видение и понимание высоты ошибочно, а ваши высоты не более чем холмики для других, которые гораздо решительнее и устремленнее. Как вы можете понять, при условии хотя бы минимального напряжения своих умственных способностей, никто не идеален. ВЫ в том числе. Допускаю вероятность, что нечто застит ваш, не побоюсь сказать, орлиный взор, — ответила я. А сзади меня пронесся вздох изумления. — О, смотрю тропическое солнце смогло разогреть снега туманного Альбиона, — губы юноши растянулись в веселой, залихватской улыбке, и весь его внешний вид выражал радость. — Мои пожелания приятного дня. Дамы, господа. Любовь зла… сказала дева. — Чья бы корова мычала…— парировала я. — Позвольте, Лорд, указать Вам, что не все крутится вокруг Вас. — Поттер, я думаю Ваше присутствие неприемлемо, и я требую… — начал было Забини. — Мистер Забини, что Вас так заинтересовало в нашем милом разговоре с мисс Гринграсс, что Вы набрались храбрости и со всем юношеским пылом ринулись, подобно Озёрному, на защиту дамы. Поверьте, мне, тому, чьи ночи бурны, не каждый локоток дает надежду, — Поттер чуть повернул голову в его сторону. На его лице застыла маска ледяной вежливости. Ладонь, поддерживающая мою руку, непроизвольно сжалась. — Вам что-то в голову пришло и там застряло, мистер Забини? Примите мой совет, подумайте еще, а вдруг то, что попало, — это глупость. Мне кажется, что Вам не следует так реагировать, ведь наш разговор с леди лично Вас не касается, а уж тем более что-то требовать, — спокойно проговорил Гарри, но при этом от него, накатывая волнами, стало расходиться чувство опасности. Рядом судорожно сглотнул Блейз. — Я думаю, что смысла не имеет продолжать наш диалог, лорд Поттер, — произнесла я, приседая в реверансе. — У меня нет желания портить себе день. И в этот момент распахнулись двери класса на пороге которого стоял Снейп. — Не смею передать всю радость от осознания того, что соизволили Вы думать, мисс Гринрасс, а также что ищете Вы смысл в том, что смысла не имеет. Удачи. Честь имею. Прошу прощенья, некультурен, — сказал брюнет, улыбнулся и, не поклонившись, развернулся, направляясь в сторону профессора. — Лорд Поттер, прошу, у Вас есть три минуты, — за вошедшим в класс Гарри захлопнулась дверь. Рядом возникла Астория. — Даф, что это сейчас было? Ты чего так сорвалась на Поттера? — Если бы я знала, сестренка, — произнесла я, разворачиваясь к ней и стряхивая ладонь Блейза. Мой взгляд наткнулся на стоящего в тени Малфоя, смотрящего на меня. В его глазах мерцало беспокойство, а когда он перевел взгляд на Забини, то в нем отразилось пренебрежение и нечто такое неопределенное, от чего по коже пробежали мурашки. Память услужливо подкинула образ. Так Малфой смотрел на Нотта, когда тот хвастался по поводу Грейнджер. Конец POV — Вот так, Белла, все и произошло, — слизеринка грустно вздохнула, откидываясь на спинку диванчика. Хаффлпаффка смотрела в лицо подруги. На душе было тяжко. Ведь то предложение по поводу Гарри исходило от нее. Да и обида в ней бурлила, но что мешало быть хоть немного осмотрительнее и подумать, прежде чем предлагать отомстить… — Даф, и у меня не лучшее утро выдалось после бала, — голубоглазая девушка, тяжело вздохнув, продолжила. 23.12.1994 г. Восемь утра. POV Изабеллы Проснувшись, я обнаружила, что все мои соседки по спальне находятся в объятиях Морфея. Солнце еще не встало, и комнату наполняли сумерки. Было где-то около восьми. Чувствовала я себя ужасно разбитой. Память услужливо подсказала, чем вчера закончился мой вечер: я трусливо сбежала, не желая смотреть на то, как Гарри танцевал, беседовал, смеялся над шутками находящейся рядом. Чувство ревности накрыло с головой. Тело казалось совершенно невесомым, словно наполненное воздухом. Я вдруг внезапно поняла, что никогда уже не будет так, как прежде. Ушла в никуда та жизнь, когда я могла спокойно уйти и не особо переживать по поводу своих отношений. Та моя жизнь рассыпалась, словно бусины по полу. И виновата в этом она. Та, кому Поттер уделял все свое время на протяжении всего бала, наплевав на все мои надежды, на принятое в обществе поведение. Я еще надеялась, что он пригласит меня, ну или Даф. Но все напрасно. Такое ощущение, что он про меня… нас просто забыл. Слезы навернулись на глаза. Судорожно вздохнув, усилием воли заставила себя встать и направиться на утренний туалет. Большой зал казался пустым. За столами сидели лишь ученики младших курсов, да и то не в полном составе. Только сев за стол факультета, я поняла, что не хочу есть. На какой-то момент выпав из реальности, пришла в себя от присевшего рядом Стивена Уоллеса и его друзей с факультета воронов: Эндрю и Франциска. Стив попытался завести разговор, но на все его фразы я просто не обращала внимания. По-быстрому выпив чай с гренкой, направилась на выход. И уже там меня догнала троица воронов. — Изабелла, ты задалась сегодня целью игнорировать меня? — донесся до моего слуха вопрос Стива. Не заметила, как мы уже направились к барсучьей норе. — Стив, ты пойми, то что я согласилась на бал, еще не повод для более тесного знакомства. — Да? Но мне казалось, что мы неплохо провели время. В этот момент я увидела Гарри, идущего по направлению к нам. Спокойного, уверенного в себе и не чувствующего за собой никакой вины. Во мне что-то перевернулось, и вся взлелеянная обида, вызванная вчерашним балом, вся ярость от того, что меня променяли на какую-то там… знакомую, весь накопленный гнев вылился в следующие слова.  — Стивен, я допускаю мысль, что то, что тебе казалось, имеет некоторые основания, — после моей фразы ворон довольно заулыбался. Что я творю? Начнет еще питать напрасные надежды. В следующий миг перед нами стоял брюнет. — Доброго всем утра, Изабелла, Стивен, Эндрю, Франциск. Надеюсь, для вас оно так же играет переливами хорошего настроения, вызванного воспоминаниями о вчерашнем вечере. — И что же вызвало столь бурный интерес Надежды магического мира, что она решила обратить свой взор на нас? — меня откровенно несло. — Леди, я бы хотел поговорить с Вами. Не уделите ли мне немного Вашего драгоценного времени? — Поттер, не видишь, Изабелла уже в приятной ей компании, и мне кажется, не желает с тобой разговаривать, — улыбаясь, произнес Уоллес, приобняв меня за плечи. В любой другой раз я бы уже выбивала пыль из нахала, но блеснувшие в изумлении глаза Гарри примирили меня с этим. Так тебе! Брюнет вопросительно приподнял бровь. Наконец он сказал: — Думаю, я был прав, предположив, что вечер удался… — Лорд Поттер, можете мне поверить, он прошел ФЕЕРИЧНО. Я довольна тем, как провела вчера время, — говоря это, я испытывала противоречивые чувства. Ужас, страх и облегчение. Ужас, так как откровенно доводила Гарри. Страх от понимания, чем это может закончиться. Облегчение, потому что вся моя обида и боль нашли выход. — Поттер, тебе не кажется, что тут не рады твоему обществу? — влез в разговор Франциск. — Хм-м-м, проблема, как всегда, лишь в том, что не случилось… — с этими словами Гарри расправил плечи и коротко кивнул, прощаясь. — Господа, Леди, не смею вам мешать. Приятного дня… Я стояла, смотрела вслед уходящему юноше и знала, чего хочу, — хочу, чтобы он всегда был рядом, а перед глазами стояла усмешка… любимого, возможно потерянного навсегда, того, кто не выносил предательства. И эта его фраза о неслучившемся. Что он имел в виду? Сквозь шум крови в голове пробились слова. — А Поттер вчера в конце бала устроил очередное представление. Оказалось, что его партнершей согласилась стать Серая Леди, наше бывшее факультетское привидение. — Почему бывшее? — в прострации прошептала я. — Так все четыре факультета лишились своих привидений, они ушли на другой план, покинув Хог. Мне понадобилось какое-то мгновение, чтобы осмыслить услышанное, а затем я рванула за Гарри… Конец POV Мыслей в голове после рассказа подруги было так много, что Дафна сначала даже не заметила судорожное дыхание возле своего плеча. Вздрогнув, она пришла в себя — Знаешь, я узнала о произошедшем в конце бала только на собрании факультета. Я, словно маленькая девочка, сбежала после его окончания в душ и стояла там под горячими струями, пытаясь отогреться. Мое сердце сжималось от осознания всего того, что случилось перед дверями класса. Один вопрос рушил все мое самообладание: что же делать? Внутри все рвалось на маленькие кусочки. Во мне поселились страх, тревога, гнев на свою глупость, и все это смешалось в какой-то болезненный коктейль, наполняющий меня, — нервно вздохнув, брюнетка продолжила: — Я не нашла в себе сил пойти его искать, чтобы попытаться объясниться, и здесь не при чем аристократические заморочки. Я испугалась. Теплые руки обняли слизеринку, притягивая ее ближе к себе. Шатенка судорожно вздохнула, чуть покусывая свои пухлые губы, а ее подруга отчаянно прижималась к ней, при этом не замечая, что нервно перебирает пальцы. — Я искала вчера Гарри практически весь день, даже забиралась на Астрономическую башню, ходила к Хагриду, но его нигде не было. И еще я думала, думала, думала, но так и не смогла понять, чем была вызвана моя агрессия по отношению к нему. — Ты права, Белл, я тоже заметила… — Не перебивай, иначе собьюсь, — тихий голос подруги заставил слизеринку замолчать. — Мы с тобой как с цепи сорвались, выходим из себя от одной мысли, что он может быть с кем-то другим, а Гарри нам — ни тебе, ни мне — ничего не обещал и не давал повода считать себя кем-то большими, чем друзья. Да и тут Трелони надвое сказала…. — Думаешь, зелья или принуждение? Нет, я бы заметила! Мама меня с шести лет начала учить защищать свои мысли… — Даф, зелий никаких не было, а вот принуждение другой вопрос. Нет, в отношении себя, своих чувств, — хаффлпаффка грустно улыбнулась, — я уверена, и в отношении твоих тоже, но принуждение, как мне кажется, все же присутствует. Это не заклинания, а наша магическая природа воздействует на нас, принуждает. Гринграсс находилась в растерянности. Ее природа, ее магия? И в этот момент девушка осознала, что это правда, а поняв, произнесла: — Ты права, но я рада этому. Мама всегда говорила, что в нашем роду женщины выбирали себе мужчин по зову сердца и зову магии. Это Дар, выпадающий очень редко. Но также она говорила, что и избранник будет чувствовать желание быть с тобой, а этот деревянный по пояс мальчишка нос воротит. Почему так? — А я откуда знаю? Кстати, нечто подобное и мне мама говорила, ну, про видящих. — Странно все это. В данной ситуации надо посоветоваться со взрослыми. Ты со своей матерью, а я со своей. Хотя есть у меня одна мысль. — Какая? — спросила Изабелла, размыкая объятия и отодвигаясь в сторону, при этом вглядываясь в лицо подруги. — Не знаю… Возможно, я ошибаюсь и не права, но в хрониках Рода я читала, что такое возможно при условии, что избранник глава более чем одного рода…. — Уже зацепка, надо прошерстить библиотеку, — прошептала голубоглазая девушка. — Это многое объясняет, но есть нестыковка — почему он так быстро согласился с нашим, нарочитым и выставленным напоказ, отношением. Возникает ощущение, что его это устраивало и было ему на руку. Настолько, что Поттер с радостью принял наше игнорирование, заметь, подруга, прилюдно. — Думаешь, он узнал нечто такое, что заставило его практически расписаться в собственном несоответствии так демонстративно? — грустно спросила Дафна. — Не знаю… Думаю, надо поговорить с Поттером. И, кстати, поразмыслить насчет того, как обезопасить себя от интереса окружающих. Зная Гарри, можно со стопроцентной уверенностью сказать, что где-то рядом ходит Бармаглот. — Еще скажи, Огненный Ангел… — Ну, так что будем делать? — снова задала вопрос брюнетка. — Похоже, любовь на кое-кого отрицательно влияет. Повторяю для потерявшихся в реальности, мы разговариваем с родителями, ставим их в известность о возможном создании триады и причинах этого, собираем совместный совет. Все просто и никаких проблем, за исключением разговора с Гарри. Вновь наступило молчание. Обе совершенно не знали, что им готовит будущее, но объединяющее уже проявилось и именно это сблизило их окончательно, отбрасывая в прошлое все недомолвки, растворяя недопонимание и стирая соперничество. Отныне стало МЫ, где Я-Дафна и Я-Белла являлись составляющими этого объединяющего их общего. ______________________________ * Еккл. 3, 18-19. ** одностишия, авторы Сергей Мырдин, Алексей Фалеев *** Рождество в 1994 году выпало на воскресение. Здесь Малфой кидает шпильку. Рождество И Воскресение господне —два в одном. **** Джон Сильвер был quartermaster (в оригинале) — мастер квартердэка, т.е. атаман абордажной группы, своего рода спецназ пиратов. http://pikabu.ru/story/pochemu_kapitan_flint_boyalsya_dzhona_silvera_4149084 ***** В 1994 году солнцеворот действительно происходил 22 декабря. Я не знаю, когда родилась Фрейя, она мне не говорила по причине отсутствия личного знакомства, но как звучит))), и день возвращения Бальдра с супругой лишь мой вымысел.