Глава 16
Я вышел из душа, на ходу вытирая волосы, и, мимоходом кивнув Елене, направился к сменной одежде. Уже подходя к скамье, на которой она лежала, осознал, что в костюме Адама дефилирую перед девушкой, пусть и являющейся привидением. Наверно, я побил рекорд по скоростному натягиванию белья, так как сам не заметил, как оказался одетым. — Как прошла тренировка? Смотрю, все хорошеешь, даже в образе Гарри. Растешь, так сказать. Есть за что подержаться, — еле сдерживаемый смех звучал в ее фразе. — Тренировка… изумительно. Зелья Северуса по укреплению связок и росту розовых волокон прекрасно работают, — проигнорировал я попытку Серой Леди подколоть. — Я заметила… и оценила, — Елена улыбнулась. — О, надо поделиться с Александром новостью, что ты оттаиваешь и уже обращаешь внимание на… — Убью, — игриво пригрозила она. — Молчу-молчу. Как джентльмен, я не могу касаться тем, кидающих тень на даму. Кстати, никогда бы не подумал, что привидения могут краснеть, — не удержался я. — Я тебе дам даму, — привидение факультета умников, оторвавшись от созерцания белой пелены падающего снега за окном, поплыло по направлению ко мне. — Я тебе дам краснеть! — Стой там, я все улажу! — вытягивая в защитном жесте руки, я попятился назад, при этом состроив испуганное выражение на лице. — Гааааарииииии, мне кажется, твоя фраза в оригинале звучит несколько иначе. Какой шалун! — Елена бросила на меня многозначительный взгляд и подмигнула. — Ладно, шутки в сторону. Надеюсь, не сердишься на тысячелетнюю даму? — Мисс, как можно? Я бы сказал, что вы в самом соку, подобны выдержанному вину, чей аромат… — телекинетический удар смел меня со скамейки, на которой я устроился. — Секунду… это не то, это вообще трусы. А, вот… — над скамьей показалась рука с обрывком белой ткани. — Сдаюсь! — Что за интерактивные игры? Меня возьмете? Я, повернув голову, посмотрел направо. Рядом со мной лежал Кровавый барон и улыбался. Скотина. Меня тут некая хулиганка третирует, а он лыбится. — Прикинь, — шепотом начал я вводить в курс дела Александра, — выхожу я, значит, из душа в чем мама на свет произвела, весь приятно пахнущий и чистый до скрипа, а тут вуайеристка одна, вся в сером. Знаешь, мне кажется, что… В следующий момент воздух покинул мои легкие: на меня села Елена. Нет, конечно, привидение не в состоянии воздействовать на объекты физического мира, но, во-первых, мы в комнате по желанию, а во-вторых, женщины есть женщины. Они кого хочешь при желании достанут, главное стимул. — Дорогая… — Да, милый. Представляешь, чуть в обморок не упала от смущения, когда этот невоспитанный мужлан возник в поле моего зрения. Я даже покраснела и прикрылась веером, — в доказательство она развернула свой веер. Женский аксессуар был прозрачный… Упс. У девушки был слегка виноватый взгляд, и я пожалел, что не могу аппарировать прочь, ведь ясно, что при некотором недопонимании между двумя виноват будет третий. — Извините, что вмешиваюсь в ваш, без сомнения, высокоинтеллектуальный разговор, но, может… — откашлявшись и слегка улыбаясь, начал было я, но ответом мне стала пара смеющихся взглядов. — Все нормально, — пропела Елена, перемещаясь в сторону. — Гарри-Дари, я надеюсь все продумано и готово? Кстати с нас подарок. Последний. — Все, что можно было сделать, — сделано. Возможно, могут возникнуть некоторые непредвиденные обстоятельства. Вероятность форс-мажора никто не отменял. Мойры никому не подчиняются, но то, что в наших силах, мы сделали. Осталось дождаться бала, а подарок… Подарок буду ждать. Уголки губ привидений зеркально дёрнулись в намеке на улыбку. Скоро, совсем скоро. Время пошло… — Вы знаете, что делать. — Кстати, Гарри, приличный костюмчик, вот только кеды… — Александр наиграно поморщился. — Моветон. — Барон-барон. Именно на это и рассчитано. Шута всерьез никто не воспринимает, а нам это на руку. Так сказать, тонкий психологический трюк толщиной с канат. Напоследок, окинув взглядом помещение, совмещающее в себе спортивный, медитационный и ритуальный зал, я развернулся, не торопясь направляясь к выходу. В комнате звучали начальные слова песни…мы молоды и влюблены и столько нужно успеть совершить подвигов и открытий пока не оборвётся строка и сможем мы улететь за пределы орбиты… (https://ok.ru/video/22602518916)
*************************
Дафна стояла перед зеркалом. Отражение в зеркале являло взору уверенную в себе девушку. Темные волосы струились по плечам ровными, гладкими волнами оттеняя белоснежную, цвета выпавшего снега, кожу. Серебряные удлинённые серьги с гагатом и узорчатое колье с тем же камнем создавали единую композицию, сверкающую при каждом движении. Темно-зеленое, почти черное платье плавно стекало по всей фигуре. Бархат платья, начинающийся от плеч, сменялся на уровне бедер едва заметными складками из нежного шелка. Спереди на полторы ладони ниже колен шелк обрывался, уходя в шлейф назад. Спина наполовину была оголена. Черные туфли с серебряной вышивкой и в таком же стиле клатч завершали образ. Никаких аляповатых украшений. Минимализм и строгость. Пора. Бросив последний взгляд и подмигнув отражению, слизеринка пошла на выход к ожидающему ее Забини, надевая уже такую привычную маску. Изабелла выбрала платье насыщенного изумрудного цвета в пол, которое по степени открытости соответствовало всем правилам приличия, принятым в обществе. Топ платья был расшит золотой нитью в виде одиночных распустившихся бутонов лилии. Разрез до колена, в который выглядывала стройная ножка, обутая в туфлю бежевого цвета, давал нужную свободу движениям в танце. На золотом ремешке, обвивающем правое запястье, висела сумочка в тон туфлям с замочком золотистого цвета в виде лилии. Волосы девушки были убраны в высокую прическу с выпущенными у висков вьющимися прядями. Это давало возможность оценить золотые серьги с гелиодором — редким праздничным камнем. Время. Внизу ждет партнер, но это не тот юноша, с которым она бы хотела пойти на бал. Девушка решительно направилась на выход. Студенты, одетые в праздничные одежды, постепенно стекались к холлу перед Большим залом. В коридорах замка витало праздничное настроение. При приближении к месту проведения бала великолепие декораций и масштаб чар, на которые не поскупились преподаватели и студенты старших курсов, поражали воображение. Музыка звучала по всему замку. Ее медленные и плавные переливы вызывали волнующее чувство ожидания сказки. В холле яблоку было негде упасть. Скорей бы пробило восемь — двери зала распахнутся и начнется долгожданный бал! Многие все еще искали в толпе своего кавалера или даму с других факультетов. Дубовые входные двери тяжело отворились, и в холл вошли гости из Дурмстранга во главе с профессором Каркаровым. Сразу за ним шел Крам с Флер в голубой мантии. В раскрытые двери был виден возведенный волшебством грот, полный розовых кустов, среди которых высились каменные скульптуры Деда Мороза и северного оленя. Над кустами и скульптурами порхали разноцветные светляки. Это были настоящие живые феи, только совсем крошечные.*************************
Двери в Большой зал распахнулись, и что сразу бросалось в глаза, так это отсутствие длинных обеденных столов. Толпа, создающая непередаваемый шум, начинала уменьшаться. Пары нарядных студентов одна за одной входили в Большой зал. Ледяные скульптуры волшебных существ украшали ниши в стенах зала. Они выглядели настолько живыми, что, казалось, коснись гривы единорога, и он тряхнет головой. Зал словно выморозили — ледяной покров скрыл собой стены. Под кажущейся многометровой толщей светящегося переливами льда двигались тени, заставляя работать воображение. Массивные ледяные сталактиты и сталагмиты, внутри которых бушевал огонь, стояли и висели по контуру зала, звеня, если их задеть. Столы, покрытые белоснежными ажурными скатертями, рассчитанные на десять человек, находились между ними. Украшенная зимней тематикой посуда уже была расставлена. С темного, усыпанного звездами потолка падал легкий снег, который, под порывами легкого ветерка, складывался в абстрактные фигуры и исчезал, не долетая до голов присутствующих. Пол покрывал скользкий на вид лед, под которым величаво проплывали обитатели морских глубин. Дафна, перед тем как войти в зал, кинула взгляд в сторону чемпионов. Там было две пары: Флер де ла Кур с Виктором Крамом и Седрик с Чжоу. При виде последней девушка сморщила свой аристократический носик. Гарри с Изабеллой не было. Уже войдя в зал и разместившись на стуле, любезно отодвинутом Блейзом, она небрежно обежала зал взглядом. Стоп! На противоположной стороне с расширенными от удивления глазами сидела Изабелла в компании Стивена Уоллеса. Слизеринка почувствовала, как дала трещину ее маска снежной королевы. Девушки смотрели друг на друга глаза в глаза, ведя безмолвный разговор. — Белла! Я думала, Поттер с тобой! — Дафна расправила платье на коленях. — А я думала, что он пригласил тебя. Всю ночь проревела от обиды. Так вот почему ты вела себя так отстраненно, — Изабелла теребила веер. — Этот негодяй заставил меня волноваться и переживать! — глаза слезеринки немного сузились, выдавая гнев хозяйки. — Я его прибью. Он МОЙ! — Не уступлю, подруга и только так. Я больше не дам тебе шанса выйти вперед. Уверенные взгляды девушек пересеклись со звоном толедских клинков. — Белла, тебе не кажется, что мы делим шкуру неубитого медведя? — НАШ! — твердость ответа нашла отражение в резком разрубающем воздух движении руки девушки. Сидящий рядом Стивен вовремя успел чуть сдвинуться в сторону, испугано посмотрев при этом на партнершу по балу. — Остался вопрос. Кто?! Кто эта стерва, вставшая на нашем пути?! — скулы девушки с факультета барсука слегка порозовели, выдавая состояние тихого бешенства.**************************
Я приближался к входу в Большой зал. В холле осталось совсем немного студентов. Флер с чувством собственного превосходства стояла рядом с Крамом, лениво осматривая оставшихся в холле. Нежно-голубая атласная мантия с серебристым отливом подчеркивала все достоинства девушки. Виктор, одетый в парадный мундир боевого факультета Дурмстранга, пряча полуулыбку, стоял рядом. Чуть в стороне находились Седрик с Чжоу Чанг, ученицей факультета воронов, в традиционном наряде ее страны. Хаффлпаффец, увидев меня, громко поприветствовал, широко улыбнувшись. Я приветливо кивнул всем чемпионам. — Интересно, Поттер, неужели никто не согласился пойти с тобой на бал? Я их понимаю… Смотрю, на туфли денег уже не хватило, а ведь почти получилось выглядеть достойно, — раздался злорадный голос Дина Томаса, что вызвало среди оставшихся гриффиндорцев и большей части хаффлпаффцев ехидные смешки. Малфой с интересом ждал ответа, моего ответа, стоя чуть в стороне от основной массы стремящихся на бал со своей парой Панси Паркинсон. — Мистер Томас, вы правы, — все присутствующие в легком шоке смотрели на меня. — Оцените момент, мой недалекий, бывший товарищ по факультету. Вы впервые, учась в этих стенах, правы. Абсолютно никто из девушек, учащихся в Хогвартсе, не согласился составить мне пару. Просто уму непостижимо, вашему уму, имею в виду. Я уверен в том, что если вы сильно задумаетесь, то не попадете на бал, а я не хочу стать причиной вашего фиаско. Смею предположить, что от столь непосильных для Вас умственных усилий велика вероятность… Хм, Вам незнакомо слово вероятность? — лицо Дина выражало крайнюю степень непонимания. — Ваши друзья, возможно, смогут растолковать значение этого слова, наверное. Так вот, продолжу. Велика вероятность, что Вы упадете в обморок от непосильной умственной деятельности, тем самым ЛИШИВ вашу партнершу радости праздника, ради которого, на мой непритязательный взгляд, она и согласилась пойти с вами. Третий курс, если не ошибаюсь. Исходя из ранее сказанного, возьму на себя труд просветить Вас, мой злорадствующий гриффиндорец, почему так получилось, что никто не согласился составить пару мне. Ответ прост: я никого не приглашал. Что же касаемо моей обуви. Для Вас, наверное, будет шоком узнать, что моя обувь стоит больше, чем все в совокупности надетое на вас. Даже если в нагрузку приложить и вас в качестве ингредиентов, — я подмигнул опешившему от такого обилия слов Дину. — Шучу. Это простые кеды из обычной резины. Почти простые. Мы ведь с вами волшебники, не так ли мистер Томас. Кто будет считать чары, наложенные на них. Мы выше этого. Кстати, перефразировав славянскую пословицу, добавлю: «Не одежда красит человека». Драко Малфой стоял и наблюдал за разворачивающимся действом. Нет, он не ненавидел, что бы о нем ни думали другие, представителей ало-золотых. Он признавал, к примеру, успехи Грейнджер и при других обстоятельствах вполне мог с ней общаться, учись она, к примеру, у воронов, но что думать об этом, девушка погибла. Он понимал, что Поттер уже далеко не тот открытый всем гриффиндорец, кем был раньше, но такое откровенное опускание товарища… того, с кем раньше делил спальню в башне Гриффиндора, бальзамом проливалось на его сердце. От размышлений его отвлёк голос Поттера, обращающегося к нему — Наследник Малфой, не могли бы вы помочь. Так сказать, провести наглядную демонстрацию моих слов. — Чем могу Вам помочь, Лорд Поттер? — слизеринец подошел ближе. Вид представителя факультета змей отражал полное спокойствие, уверенность в себе и легкую заинтересованность. — Могу ли я воспользоваться вашим образом для демонстрации своих слов? Это был шанс. Не так! Это ШАНС для налаживания отношений, и второго не будет предоставлено. Драко это понимал. — Да, я не против, — ответил он после небольшой заминки, с легкой заинтересованностью смотря на Поттера. В следующий момент рядом с ним возникла фигура его двойника в одежде Поттера на третьем курсе, но подогнанная под его нынешний рост слизеринца, которая с лёгким интересом осмотрела сначала себя, потом кинула взгляд на оригинал и повернулась лицом к создателю. — Обратите внимание, мистер Томас, иллюзия наследника рода Малфой одета в ту одежду, которую я носил год назад. При этом данная иллюзия отображает в полной мере реакцию оригинала. Надеюсь, своему декану вы поверите, если она подтвердит мои слова. Минерва Макгонагалл подошла ближе. В ее руке появилась палочка, и женщина начала водить ею около иллюзии, при этом тихо проговаривая слова заклинаний. — Я могу констатировать, что мистер Поттер говорит правду и иллюзия полностью отображает реакции оригинала. Пятьдесят балл… Молодец, Гарри! Мастерский уровень в наложении чар. — Спасибо, профессор. Так вот, мистер Томас, как вы можете видеть, моя иллюзия доказывает, что человек определяет, что он есть, а не одежда. Я бы мог поставить Вашу иллюзию, одетую по последнему писку моды, рядом, но думаю не стоит. ВЫ не находите? Прошу Вас в будущем более внимательно относиться к произносимым Вами словам и не уподобляться некоторым личностям с желудком вместо мозга. Кстати, благодарю за напоминание, мистер Томас, насчет партнерши, — с этими словами я развеял иллюзию. Стоящие в холле смогли наблюдать, как воздух предо мной подернулся рябью и пошел небольшими волнами искажения реальности, а в следующий миг разошелся сияющим овалом с голубыми лепестками огня по его границе. Я протянул руку. — Демуазель, я в восхищении… — Гарольд, ты как всегда в своем репертуаре. Позер. Перед застывшими в ступоре студентами из исходящего огнем овала вышла девушка в простом приталенном бирюзовом платье из редчайшего шелка гималайского акромантула и легкой накидке в тон из эквадорской волшебной викуньи. — Как? Ведь в Хогвартсе нельзя аппарировать? — в установившейся тишине прозвучал удивленный голос спутницы Дина, выразив общее настроение находящихся в холле. — Все верно, мисс. Аппарировать нельзя, но под чарами незаметности или под мантией-невидимкой пройти можно. Тем более с разрешения руководства школы, — я широко улыбнулся и добавил, окончательно снимая возникшую паузу: — Все гениальное просто. — Позер ты, а не гений. Так, немного таланта и очень много труда, — произнесла моя спутница и для закрепления слов направила кулачок в мой бок. — Все чемпионы собрались. Остальные, пожалуйста, пройдите в зал, — прозвучал голос профессора Макгонагалл.**************************
Наконец все расселись по местам и зал замер в ожидании. Двери Большого зала распахнулись. Первыми, непринужденно улыбаясь, вошли Флер и Виктор. Мужская составляющая молодых волшебников с восхищением смотрела на вейлу. Крам есть Крам. Он монолитной скалой возвышался рядом с хрупкой француженкой и никак не реагировал на ее ауру. Следом шли Седрик Диггори и Чжоу Чанг, расточая улыбки направо и налево, при этом китаянка нежно держала под руку ловца барсуков. Вот только положение ее ладони явно показывала, что данный представитель рода Адамова ее, и никому она его не уступит. Проход чемпионов замыкала пара Гарри Поттера с незнакомой девушкой. Они были одного роста. Куда исчез задохлик со шрамом? Выросшим почти на голову юношей в черной шелковой мантии с темно-синим отливом, белой накрахмаленной рубашке с широкими манжетами и изумрудными запонками, черных отглаженных классических брюках и белых кедах. Таким предстал перед сидящими четвертый чемпион. Рядом с ним шла шатенка. Чуть удлинённое лицо в обрамлении ниспадающих до пояса шелковыми прядями волос. В ее умело оттененных выразительных серых глазах играли смешинки. Тонкие брови, высокий лоб, ярко выраженные чуть припухлые губы, на которых нашла приют легкая дежурная улыбка. Все это говорило, что девушка не так проста. Дамблдор, возглавлявший судейский стол, встретил подошедшие пары сияющей улыбкой, Каркаров — нежданное совпадение — смотрел на Крама и Флер. Людо Бэгмен в пурпурной мантии, расшитой золотыми звездами, громко аплодировал вместе со всеми. Мадам Максим, сменившая черную атласную униформу на свободную мантию из легкого светло-лилового шелка, тоже вежливо хлопала. Не было только мистера Крауча. Вместо него пятым за столом судей важно восседал Перси Уизли в темно-синей с иголочки мантии. Остальные места предназначались для участников состязания с их дамами. Чемпионы подошли к предназначенным им местам за судейским столом. — Позвольте мне объявить Святочный бал в честь турнира Трех, — Дамблдор чуть замешкался и поправился: — Четырех Волшебников открытым! Директор Хогвартса взмахнул рукой с зажатой в ней палочкой. С кончика палочки сорвался огненный феникс и унесся прямо в зачарованный потолок зала. Достигнув описанного не в одной книге знаменитого потолка, огненная птица вспыхнула, распадаясь на тысячи мигающих огоньков, которые падая, постепенно гасли. Пустые тарелки переливались в свете магических всполохов, играющих по всему залу. Я пододвинул меню той, с кем пришел на бал. — Демуазель, выбирайте, и это появится на тарелке. Магия, она такая… мммм, — я поводил кистью левой руки в воздухе, — пердупердительная. С этими словами я оглядел зал. Улыбающиеся, счастливые лица девушек: Белл, Браун, Вейн, Макэвой, Джон, ОʼФлаэрти, Броклхерст, сестры Патил и многие, многие другие. Юношеская сборная студентов всех школ, полная собственной значимости, но от этого такая потешная. С другой стороны, им есть чем гордиться: не мальчики, но юноши, впервые переступившие через свои комплексы и пригласившие своих юных дам на бал. Ох, и, конечно, два горящих взора, прожигающие во мне дыры. Чувствую, мне будет больно… Потом. — Смотрю, ваши пассии, Лорд Поттер, готовы порвать меня на сотню маленьких девочек, — тихо прошептала сквозь улыбку моя партнерша, — но боюсь, что кара, которая ожидает Вас, Лорд Поттер, превышает все пределы моего воображения. — Позволю себе привести подходящую фразу Эпиктета: «Людей мучают не вещи, а представления о них». И, кстати, не пугайте ежа иголками…. — Сказал ежик, сползая с кактуса. Erinaceus ты недоделанный, — девушка прошептала мне в ухо, навалившись на меня грудью. — Смотри, как девочки реагируют. Так забавно наблюдать… — Ну и стерва ты, — улыбнулся я и, чуть наклонив голову, боковым зрением смотрел на то, как Изабелла с Дафной, не сговариваясь, стали усиленно принимать знаки внимания от своих сопровождающих. — Они же просто пытаются меня разозлить. Да к тому же, мне так кажется, это и к лучшему. Неизвестно, что грядущее нам готовит… — Дурачок! Они просто пытаются тебя разозлить, при этом злясь сами. Они ревнуют. Правда, со стороны это смотрится так… — неопределенный жест кистью послужил своего рода поддержкой ее фразы, — волнующе. Не стоит думать о будущем, так как надо жить здесь и сейчас. Это во-первых. Во-вторых, ты, несмотря на весь опыт, мужчина, который старается защитить не самым умным образом девочек от внимания заинтересованных сторон, — прошептала она практически в ухо и, уже отстраняясь, продолжила, — всем и так уже известно об этом. К тому же, они в школе! А где самое безопасное место? Позволю себе еще пару сентенций: «Есть люди, которые сами создают себе трудности, а потом успешно их преодолевают*, и какая разница, кто сильнее, кто умнее, кто красивее, кто богаче? Ведь, в конечном итоге, имеет значение только то, счастливый ли ты человек или нет».** Но, знаешь ли, мне кажется, что ты боишься. — Еще скажи, что любви все возрасты покорны. Давай прекратим заниматься цитированием… И да, о прекраснейшая, боюсь. Два мировоззрения, два источника желаний, два очага напряженности, и самое страшное, это две женщины, юные, но от этого не менее опасные в своем чисто женском эгоизме. ВЫ же собственницы почище мужчин. Это как между молотом и наковальней попасть, — я повернулся к ней, ловя ее довольную улыбку, и попытался увести разговор со скользкой темы: — Ты выбрала? — Вот именно, на сегодняшний вечер я твоя принцесса, почти до конца бала, — засмеялась она, но ее глаза были поддернуты поволокой грусти. На тарелке девушки возник салат с куриной грудкой. — Держи меню, принц без коня. Метла не в счет. И да, насчет возраста. Я согласна с этим. Главное ее наличие, этой любви, а женщины такие, какими видит их мужчина. Да, собственницы, да, эгоистки, но если мужчина докажет, что он мужчина, то мелкие неурядицы можно и преодолеть. Было бы желание. — Молчу-молчу. Характер мягкий, нордический. После ужина Дамблдор встал и пригласил всех последовать его примеру. Взмахнул волшебной палочкой, столы отъехали к стенам, образовав пустое пространство. Еще один взмах, и вдоль правой стены выросла сцена — с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью и волынкой. — Демуазель, я понимаю, салатик важнее всего, но танец… — Лорд Поттер, я смотрю, вы в своем стиле, — перебила девушка и, улыбнувшись, добавила: — Салатик — это хорошо, но протокол есть протокол, а танцы это для любой женщины почти святое. На сцену вышел ансамбль «Ведуньи», встреченный восторженными рукоплесканиями. У ведуний были длинные растрепанные волосы, черные мантии нарочито порваны и потерты… Ведуньи разобрали инструменты, фонарики на столах погасли, и участники состязания вместе со своими дамами поднялись с предназначенных им мест. Чемпионы направились в центр зала. Музыкальный проигрыш «Ведуний» резко оборвался в тот момент, когда пары заняли свои места, образуя треугольник, и атмосферу зала наполнили звуки Венского вальса Иоганна Штрауса. Три пары вальсировали в центре Большого Зала. Каждый их жест, поворот или смену выражения лица фиксировали и оценивали сотни глаз. Виктор Крам. Куда подевалась присущая ему и выставляемая на всеобщее обозрение сутулость? Гордый разворот плеч, прямой взгляд, и лишь когда он смотрел на француженку, в глубине его темных глаз вспыхивает теплота, видимая лишь его партнерше. Уверенность — вот его олицетворение. Флер, кружащаяся с ним в паре, смеется свободно и легко. Вероятно, впервые со времени приезда в Хогвартс на Тримудрый турнир она парит, отринув все свои страхи и неуверенность. Она подобна весеннему ветерку, кружащему вокруг несокрушимой скалы, на чьих склонах он может позволить себе отдохнуть и расслабиться. Возможно, именно в эту волшебную, святочную ночь она нашла избранника. Того, кто не теряет сознания и не начинает пускать слюни от одного взгляда на нее, того, кто устоит и сможет удержать и поддержать гордую дочь де ла Кур. Чжоу Чанг и Седрик Диггори. Они движутся в танце, не замечая ничего вокруг. В их глазах отражение друг друга, и вполне вероятно, что сейчас, в этом танце, рождается то светлое чувство, что поведет их вместе по дороге жизни. Чудо обретения накладывает отпечаток на их лица и души. Этот миг останется в их сердцах навсегда, что бы ни произошло в будущем. Оба мягкие, но внутри Седрика за внешней мягкостью и задорной улыбкой — стальной стержень, вокруг которого и обвивается суть Чжоу. Кажется, это всего лишь школьные танцы и не более того, но какие здесь разыгрываются постановки, как здесь бурлит жизнь. Ла Скала, Большой театр, Ковент-Гарден и Гранд Опера в одном флаконе. Стоящие у стен студенты в большинстве своем ждали, когда кончится первый танец — танец Чемпионов, но то здесь, то там образовывались кружки по интересам, в коих часто довольно экспрессивно обсуждались общие темы, интересующие уже не детей, но еще и не взрослых. Это та грань, тот небольшой отрезок времени между детством и юностью, который останется с ними на всю жизнь, а некоторым и определит ее. Они учатся жить в коллективе. Становятся личностями или ломаются под внешними обстоятельствами. Я танцевал, смотря вокруг, ощущая на себе взоры десятков глаз. Но два взгляда, подобно авадам, пробивали мое напускное веселье и расточаемую вовне радость. Дафна и Белла стояли рядом и смотрели лишь на нашу пару. Очень насыщенный коктейль из мыслей и чувств. Мгновенное пересечение взглядов с Северусом и Минервой, стоящими рядом, и понимание, что все сделано и готово к финальному аккорду. Мы плыли в волнах обволакивающей нас музыки великого композитора. Легкая мечтательная улыбка поселилась на губах моей партнерши. Нас окружала сфера отрицания и никто не мог слышать изредка бросаемых фраз или прочитать их по губам. — Гарри-Гарри, не реагируй ты так на взгляды этих юных аристократок с повадками львиц. Сегодня все закончится, и я верю, ты найдешь нужные слова и доводы, что бы ты ни решил. Сейчас все это так несущественно. Наслаждайся танцем. — Ты права, принцесса… Танец чемпионов закончился, и зрители, разобравшись на пары, присоединились к танцующим. Рядом в танце промелькнули Невилл с Луной. Лицо партнёрши «ужаса зельеварения» время от времени морщилось. Лонгботтом, несмотря на все свои тренировки, то и дело наступал ей на ноги. Танцевали директора Шармбатона и Хогвартса. Каркаров пригласил Спраут. Профессор ЗОТИ с величайшей осторожностью вел в вальсе профессора Синистру, явно опасающуюся его протеза. Драко, наследник рода Малфой, вместе с Панси Паркинсон в сиреневом платье движутся в изумительном, математически выверенном рисунке танца. Дафна с маской Ледяной Королевы вальсировала с Забини. Изабелла, которая с напускной скукой смотрит вокруг, неторопливо ведет своего партнера, потерявшегося во времени и пространстве. Изредка девушки бросают быстрые, словно проблески молнии, взгляды в мою сторону. Младшая Уизли полностью отдается танцу с Финиганом, и, похоже, судя по плотно прижатым друг к другу телам, у них очень близкие отношения. Близнецы танцевали с Алисией Спиннет и Анджелиной Джонсон, причём окружающие старались быть подальше от их экспрессивного танца с элементами ламбады. Рон, одетый в непонятную бордовую мантию века так восемнадцатого и единственный из семьи Уизли, кто не танцевал, стоял у стены, рассматривая танцующих с выражением непередаваемой смеси злости и зависти. Он из тех людей, кто сам, своими руками делает себя несчастным. Рядом с ним стояла незнакомая девушка с младших курсов в простом синем платье и с интересом осматривалась вокруг, вбирая в себя впечатления атмосферы праздничного бала: от убранства Большого зала до лиц и движений присутствующих, ее, судя по всему, отсутствие внимания со стороны кавалера полностью устраивало. Между пятью танцами был регламентированный Балом перерыв в пятнадцать минут. И я, поймав взгляд вначале Виктора, а затем Седрика, кивком головы указал на выход из зала. Под предлогом немного проветриться чемпионы со своими парами по краю зала обошли танцующих и вышли в сад. В розовом саду мерцали, порхая с куста на куст, крохотные феи. Пары спустились по лестнице и очутились в гроте, полном цветущих розовых кустов, между ними бежали извилистые дорожки, мощенные цветной плиткой, над кустами высились каменные статуи. Где-то плескалась вода, должно быть, фонтан. Здесь и там на резных скамьях сидели ученики, отдыхая от танцев. Группа направилась в глубь сада. — Ну, как вам бал? — спросил я, заходя в беседку и помогая сесть своей партнерше на трансфигурированный из стула небольшой диванчик. Опустившись рядом, позвал мысленно Добби, попросив накрыть небольшой столик, между делом устанавливая чары отвлечения внимания и сферу отрицания. Столик наполнился фруктами и легкими закусками. Все расселись по парам, повторив мои действия по трансфигурации. — Все организованно неплохо, — ответил, лучась улыбкой, Седрик. — Но могло быть и лучше, — пропела Флер, беря нарезанное яблоко, при этом ее левая рука так и осталась лежать на сгибе локтя Виктора. — Гарри, мы с мисс Чжоу весь первый танец выдвигали разные теории о насущной необходимости белоснежных кед вместо нормальной обуви и пришли к общему мнению, что как-то не по-товарищески скрывать такую страшную тайну. Ты так не считаешь? — спросил представитель факультета Хаффлпафф. Все присутствующие выжидающе смотрели на меня, включая и предмет всеобщего интереса, на носках которых внезапно проявились две рожицы, с видимым подозрением смотрящие на меня. — А вам-то я чем не угодил? Недоумение отразилось на лицах находящихся в беседке, они с видимым скепсисом смотрели теперь на меня, чем заставили вытянуть ноги и показать свои изменившиеся кеды. — Поттер, ты извращенец! — успел произнести Крам, перед тем как громко рассмеяться. — Но с чувством юмора, — поддержала его француженка, заходясь в приступе смеха, уткнувшись в плечо своего соседа. Я встал и, дождавшись пока утихнет смех, с пафосом выдал. — В мужчине главное чувство юмора, а если он еще и извращенец, тогда он идеален, а раз я идеален, то девушки… — Сядь уже, идеальный ты наш, — продолжить мне не дал удар веера по плечу и веселый голос моей принцессы сегодняшнего бала. — Странно, а где моя харизма идеальности… Ответом мне стал взрыв дружного хохота. — Возвращаясь к вопросам, заданным мне человеком из барсучьей норы, смею заметить, что белые кеды играли роль розовой обезьяны. К примеру, Чжоу с Седриком сами признались в постановке теорий. Другими словами, это не более чем отвлекающий маневр своего рода. — А ты так и не представил нам свою партнершу, чем нарушил целый раздел гласных и негласных правил поведения в обществе, — ловец сборной Болгарии повел бровью. — Что касаемо представления моей прелестной партнерши, то извините, друзья, но тайна сия великая есть, и я не в праве ее открывать, — заговорщицки подмигнул я, довольно улыбаясь, — но если вы мне поможете, то будете в участниках феерического зрелища в самом конце бала, и вы все поймете. А сейчас я хочу сделать вам подарки. — Флер, тебе не кажется, что некий Лорд Поттер пытается увести разговор в сторону, — фыркнул Виктор, откровенно любуясь француженкой. — Не кажется. Я уверена в этом, но думаю, его стоит послушать. К тому же, прозвучало слово «подарок», а зная сего, несомненно, достойного представителя магической Англии, — шармбатонка погладила Крама по руке, — думаю, это будет довольно интересная вещица. Я достал из кармана три книги и положил их на столик, вернув им первоначальный размер. — Мой подарок — это книга. Все вы знаете о беспалочковой и невербальной магии. Нам говорят, что только сильные маги могут обладать такими возможностями и применять магию данных направлений, но при этом на шестом курсе начинают обучать невербалке. Возникает вопрос, в чем разница между проговариванием заклинаний, невербалкой и беспалочковой магией? В количестве силы и мощи магического ядра? Рассеивании магии без концентратора? Как она может рассеиваться, если магия есть проявление желания и воли, а направляющим концентратором воздействия вовне может служить палец, ладонь, все тело? Я бы согласился с этим, если бы не один нюанс: само наличие передаточного звена, при других равных параметрах, должно ослаблять воздействие. Допускаю, что палочка служит своего рода фокусирующей линзой, но, таким образом, нам остается признать, что мы как маги деградируем. Я не утверждаю, что каждый может владеть беспалочковой магией на уровне профессора Снейпа, к примеру. В принципе, такая возможность имеет место быть у каждого, но в разной степени и в зависимости от силы и направленности личностной магии и дара. Палочка же, по-моему, лишь инструмент для более тонких операций. Практикуя магию невербально, маг тем самым раскачивает как само ядро, так и проходимость магоканалов, их разветвленность и равномерное развитие. Это напоминает зарядку для физического тела. Кто-то может стать великим спортсменом, а кто-то быть здоровым и разносторонне развитым. Естественно, всему есть предел, поставленный нам природой, и у каждого он индивидуален. Кто-то сможет зажечь лишь свет или перенести тарелку в мойку без использования палочки, а кто-то и империо наложить. Томас Эдисон говорил, что гений это один процент вдохновения и девяносто девять пота. Конечно пафосно выглядит, к примеру, вызов патронуса без палочки, но намного более практично владеть десятком беспалочковых невербальных заклинаний на все случаи жизни. Расти можно бесконечно, и пути развития неисчислимы. Книга «Morphophonemics exponentia: consilio et praeparatio in carminibus» поможет в развитии невербалки, осознании индивидуальных направлений по развитию магии и в конечном итоге в отказе, в той или иной степени, от палочки. Хотя палочка тоже очень полезный инструмент. И да, чуть не упустил самое главное, кроме вас троих никто не сможет эти книги не то что прочитать, но даже открыть, если вы не позволите. Я бы советовал дать такое право лишь самым близким, тем, в ком вы уверены, как в самом себе. Поясню, о чем данная книга, на небольшом примере. Немаги провели простой тест: составили текст с ошибками, порой заменяя до пятидесяти процентов букв в том или ином слове, но благодаря привычке все смогли прочитать его. Да, заклинания не текст, но используя класс знаков или, другими словами, морфем в совокупности с заменой, усилением или ослаблением фонем можно сократить заклинание. Слово короче, чем словосочетание, мысль еще быстрее, а там недалеко и до образа. К примеру, я взял заклинание Wingardium Leviosa и поработал с ним. Итогом моей работы стало другое заклинание с теми же параметрами, — я достал палочку и, направив ее на чашку, произнес: — Wialisa. — Чашка, не расплескав ни капли, устремилась вверх. Сделав круг, аккуратно опустилась на стол. — Это царский подарок, — ошарашено прошептал Крам, смотря на чашку. — Спасибо, Гарольд. Род Дигорри не забудет этого. — Аʼрри…благодарю, — от волнения Флер начала грассировать. — Гарри, как ты смог разобраться в этом, не изучая нумерологию, древние руны и еще с десяток других сопутствующих направлений? — Чжоу даже раскраснелась от волнения. — Ты же не изучал их, да и четвертый курс… — Милая, вспомни первый тур Турнира и выступление Гарри, — Седрик приобнял сидящую рядом девушку. — Вороны в своем репертуаре, — я подмигнул девушке с факультета умников. — Для примера, Северус Снейп придумал свое первое заклинание на пятом курсе, а в этой книге расписано все с азов. Она полное руководство с примерами. Ну, а сейчас о том, что предстоит сделать. Это будет самая масштабная шутка со времен основателей. Надеюсь, я могу положиться на вас… — Виктор, защити меня! Аʼрри хочет на меня ложиться! После всего, что между нами было, Виктор: твое приглашение на бал и целых пять танцев, — ты просто обязан… — француженка прижалась всем телом к болгарину, с мольбой глядя на него. — На ней жениться. Дабы защитить, как истинный рыцарь, честь дамы от поползновений харизматичного идеала в лице Поттера, — закончил за Флер Диггори, весь вид которого кричал о сочувствии по отношению к Краму. Чжоу покраснела, и не от стеснения или волнения, а от еле сдерживаемого смеха. — На кого ты там собрался положиться? Я так и знала, что все мужчины одинаковы. Маман меня предупреждала. Поттер, ты такой… ветреный, как кот в марте. А я тебе верила, даже позволила то, что не позволяла никому? Я состроил непонимающее лицо, словно в панике оглядывая собравшихся. Красная от сдерживаемого смеха Чанг, поддерживая игру, спряталась за спиной у Диггори, и как втиснулась? Флер с наполняющимися влагой глазами. Крам, пытающийся выглядеть суровым, но лицо которого искажали судороги от попыток не рассмеяться. — Мадемуазель, неужели вы одарили его своим согласием на бал? — с придыханием прошептала де ла Кур. — Все гораздо хуже, моя дорогая. Гораздо хуже, — ответила ей моя принцесса бала, на чьем лице отобразилась вся мировая скорбь. — Неужели… — глаза Чжоу от догадки раскрылись так, что я начал сомневаться в ее происхождении. — Ах, я не верю. Неужели… — Да, ты права. Я ему позволила! — глаза Крама и Диггори составили конкуренцию Чжоу. Всхлип-другой, и она закончила: — Позволила, понимаешь. Позволила подержать мой веер. Самое святое на сегодняшнем балу. Поттер, вы нахал! Я еле сдерживался, приняв самый смиренный и покаянный вид, на который был способен. На какой-то миг воцарилась тишина, а затем небеса рухнули от смеха. — Это было весело, — первым пришел в себя Виктор. — Ладно, пошутили и хватит. Настроение на высоте, но возвращаясь к нашим баранам, предлагаю следующее…**************
До конца бала оставалось десять минут. Я договорился с музыкантами «Ведуний» о композиции и о времени, когда стоит остановиться. Время пришло. Время раздавать долги. Потихоньку гул толпы прекращался, и студенты, и преподаватели, и гости смотрели на сцену. Отсутствовали лишь директора школ и ответственные за проведение турнира. — А теперь по просьбе наших чемпионов последний танец, закрывающий Святочный бал, за ними, за чемпионами. Прошу, — развеял тишину голос вокалиста. Зал стал погружаться во тьму, и лишь в центре Большого зала осталась окружность лунного света, падающего с легендарного потолка Хогвартса. На меня снизошло спокойствие, не безразличие, нет, а именно спокойствие: прекратилось сердцебиение, заставляющее вздыматься грудь, ушло волнение, которое сжимало желудок, пропали мысли, от которых немного подрагивали руки. Девушка, стоящая по правую руку, глубоко вздохнула и открыла глаза, смотря на меня. Ободряющая улыбка и движение губ, произнесшие неслышно одно лишь слово: «Пора». Общий вздох недоумения пронесся по залу. Но вот из темноты, наполненной легким гулом, состоящим из шуршания тканей, шепота многих голосов, в круг скользнули три пары и началось движение под тихие звуки вальса. Музыка, потрясающая по своей насыщенности и глубине, требовательная и нежная, одновременно зазвучала, наполняя атмосферу ожиданием чуда. От пар, танцующих в серебристом мерцании, еле заметный вначале, начал исходить искрящийся туман, который, закручиваясь в линии, становился все интенсивнее. Девушки и юноши танцевали, оставляя собой сияющий шлейф, постепенно наполняя круг не смешивающимися между собой разводами мерцающего света трех цветов, опускающимися на пол. Француженку и болгарина охватило пламя насыщенного синего цвета. Кто-то вскрикнул в темноте, а над танцующими проявился образ играющего в синие языки огня дракона. Флер и Виктор двигались в танце, образуя единое целое. Седрик и Чжоу не видели никого кроме друг друга. Глаза в глаза, душа к душе. Они даже не заметили взвившегося вокруг них вихря из лепестков зеленых всполохов. Не заметили, как над ними появилась змея, чье тело, наполненное зеленым огнем, вело свой древний танец, состоящий из перетекающих одна в другую кольцевых фигур. Они танцевали, и их эмоции, ставшие видимыми и нашедшие отражение в зеленом пламени, бушевали вокруг. Я вел свою партнершу в последнем совместном вальсе. Она сильно сжала пальцы на моем плече, больше ничем не выдавая своего волнения. Впервые я наблюдал, как эмоции Елены пробили броню, выстроенную ею. Куда делась насмешливая и саркастичная, умная и настойчивая женщина, повидавшая и осознавшая многое за тысячелетие своего вынужденного существования в стенах школы в виде привидения. В эту минуту, в это мгновение со мной танцевала очень напуганная девушка. Она боялась, но не того, что у нас не получится, а страшилась сделать шаг на пути в неизвестность. Огненный грифон парил над нами. Мы тонули в окружающем нас ярко-красном пламени. Наши взгляды прикипели, и в них отражались языки огня, вечные в своей изменчивости и такие постоянные в своей жажде быть. Мы прощались навсегда, ибо в этом мире больше не встретимся никогда. Благодарность плескалась в наших взорах. В них мы видели собственные отражения, родственность наших душ, понимание необходимости и надежду на то, что все получится, и правильность собственного выбора. Пары чемпионов танцевали так, словно не было в мире ничего важнее этого танца, не обращая внимания на языки пламени, что окутывали их тела, на вскрики толпы, существующей где-то там, за линией света и тьмы, так, словно не существовало ничего, кроме этого танца и человека, с которым они вели разговор посредством движений, взглядов. Это было больше, чем вальс чемпионов. Это был танец, древний, как сама жизнь, танец Прошения. На ледяном полу Большого зала под ногами танцующих вспыхивали знаки и руны, от движения пар оставались круги и вписанные в них фигуры. Весь пол озарялся тремя цветами: красным, зеленым и синим. И вот сделан последний шаг, последнее па, и три пары встали в равносторонний треугольник. Музыка оборвалась. Огненные фигуры зверей ринулись навстречу друг другу. Белая вспышка от слияния трех цветов, и в круге света осталась одна девичья фигура. Чемпионы остались за кругом, очерченным этой стихией, бившей в потолок Большого зала замка Хогвартс. Воцарилась Тишина. Миг, другой, и на грани слышимости стал появляться звук фортепиано. Грусть о несбывшемся нашла отображение в каждом звуке, каждом переходе, а затем Елена запела, кружась в танце.Ты слышишь эту музыку, ты видишь эти звезды — я где-то здесь, Уже почти не грустно, еще совсем не поздно — я где-то здесь, Мы оба недомучены, мы оба не обвенчаны, вместе летали к небесам, Друг другом не отпущены, друг другу не обещаны, вместе открывшие глаза…
К границе круга подлетел кровавый барон и с предпоследней строкой куплета ринулся внутрь, словно ныряя в огонь. Страшась, что его не пустит, что он сгорит в этом призрачном, но, тем не менее, смертоносном пламени. Страшась оказаться недостойным быть с той, к кому он пронес любовь через сотни лет, с той, любовь к которой он поставил ниже долга. Пересекая границу между реальным и нереальным, фигура привидения факультета Слизерин налилась красками, приобретая объем. Девушка, остановившая танец, в этот момент стояла к нему спиной. В зале раздался баритон Александра.Я слышу эту полночь, я вижу этот ветер — ты где-то здесь, Пусть никого не вспомнил и ничего не светит — ты где-то здесь, Мы, ночи недоспавшие, мы, лето недопившие, в срок не пришедшие домой, Слегка недоигравшие, всегда недолюбившие, вдоволь обласканы молвой…
Елена медленно, словно боясь, развернулась, веря и не веря в происходящее. У них все вышло! Они получили прощение! Облегчение, радость, надежда, вера, любовь, все смешалось в непередаваемый коктейль сменяющихся эмоций и нашедшем отражение на ее лице. В следующее неуловимое мгновение оба рванули навстречу друг другу, заключая в объятия. Нет, они уже не пели, но в воздухе появлялись и таяли звуки песни их душ, нашедших друг друга и через тысячу лет. Пара кружила в танце.Танец, танец, танец, танец, танец, танец, танец станет светлым, Невесомым, как травинка, перелетным, будто птица, Дождик, дождик, дождик, дождик, дождик, дождик, дождик вдруг ослепнет И останется слезинкой на ресницах…
Зал молчал. Но именно в этот миг души всех присутствующих стали чуть светлее, сопереживая увиденному и услышанному. У многих, независимо от пола и возраста, на щеках сверкали дорожки от слез. Они узрели чудо и очищались. Мир заявит на них свои права, но это будет потом, а сейчас они впитывали всей своей сутью это мгновение нереальности реализованной возможности. Перед барьером проявились привидения оставшихся двух факультетов. Они вошли в круг, принимая тот вид, который имели при жизни. Куда делся толстый монах? Перед взором стоявших за кругом предстал рыцарь-маг в броне того времени. Николас стал более мужественным, утратив болезненную и наигранную «аристократичность» привидения. Сильный мужчина, не боящийся ничего, а тем более королей.Нас наиграют пальцем, нашепчет эхо нежно — мы где-то здесь, Мы вечные скитальцы, служители надежды — мы где-то здесь, Мы выпущены стрелами, мы сыграны аккордами, два родничка в водовороте лет, Стыдливые и смелые, смиренные и гордые, вечно влюбленные в рассвет… (http://mp3xl.org/mp3/8357073-koridor-mi/)
С последними аккордами песни Том и Николас направились к паре стоящих в центре круга и обняли их. — У нас все получилось! — засмеялась Елена. — Это так прекрасно чувствовать себя полной и свободной от существования в виде привидения! Быть рядом с тем, кого я люблю. — Елена… — тихо начал Александр. — Молчи, мой родной, все в прошлом, — девушка приложила пальчик к губам своего избранника. — Я давно уже все простила, а теперь прости себя сам, моя любовь. — Осталось последнее, а помиловаться еще успеете, — вмешался рыцарь в разговор бывших привидений Слизерина и Ровенкло. — У нас мало времени. Пивз! Перед барьером появился полтергейст, но не в своем обычном виде полоумного раздолбая и шутника, а в облике дворецкого. — Я все понимаю и все сделаю как надо. Не стоит волноваться. Вы сделали все правильно и ваша награда заслужена, — спокойно улыбнулся он. — Доброго вам пути! Вам пора. Елена, с грустной и все понимающей улыбкой смотрящая на меня. Александр, обнимающий ее со спины и держащий, как величайшую драгоценность в мире, и подмигивающий мне. Залихватски и бесшабашно улыбающийся Николас. Том, сквозь чей суровый внешний вид, пробивался благодарящий меня взгляд. Такими я запомнил их перед тем, как они просто исчезли, растворяясь в сужающемся круге света. В следующий момент ничего не напоминало о произошедшем. Большой зал принял свой вид, который имел перед прощальным танцем чемпионов. Царившую тишину зала разбил влетевший в открытые двери Альбус Дамблдор, который даже немного запыхался. Испытующий взгляд директора Хогвартса, в котором не было обычной всепоглощающей доброты и вселенского понимания, а лишь паника и еле скрываемый страх, обежал помещение. Директор быстрым шагом направился к присутствующим здесь преподавателям. Не подводившее его предчувствие орало, предупреждая старого манипулятора, что произошло нечто, на что он никак не может повлиять, и это нечто аукнется ему в будущем. — Северус, Минерва, что здесь произошло? — Чудо, —ответил за них Флитвик, а деканы остальных факультетов, включая обычно сдержанного Снейпа, согласно закивали подобно китайским болванчикам, — и это войдет в историю Школы Хогвартс. Мы стали свидетелями события, чья вероятность в принципе стремилась к нулю. — Бал окончен. Прошу всех разойтись, а преподавательский состав пройти в мой кабинет, — Дамблдор еле сдерживался от накатываемого девятым валом бешенства. Его самообладание трещало по швам. Большой зал школы чародейства и волшебства опустел. Последними вышли преподаватели, и двери захлопнулись, отсекая все внешнее. В свете звезд, освещающих зал, появился Пивз, а в следующий момент с легким хлопком и старейшина домовиков замка. — Ты знаешь, что делать, а я пока затру здесь все, ибо некоторые знания опасны для живущих. Да и мальчика надо прикрыть. В центре зала взвихрился смерч магии, затирающий все магические подписи и следы волшебства, все привнесенные руны и чары людей, оказавших помощь в сегодняшнем происшествии. Последствиями данного действия стал обычный магический фон, присущий Большому залу на протяжении столетий. Неизменными остались лишь изменения, проведенные юным Гарольдом на глубинном уровне магических потоков, но кто из живущих мог бы проверить это? Никто. Даже директор после принятия полной клятвы. От последней мысли полтергейст улыбнулся и заметил отзеркаленную улыбку на лице домовика. Миг, и Большой зал пуст. ______________________________ * У. Черчиль ** Ошо (Ча́ндра Мо́хан Дже́ин)