Забывшие слово "надежда"...

Вот уже около семи лет первое, что с утра видел Тсуна - это белый потолок Комнаты. Но он не сломался, ведь рядом были те, кому он мог поверить. После того вечера трехлетней давности жители Комнаты действительно начали объединяться. Теперь было не так страшно, хоть проводимые эксперименты бывали очень тяжелыми. Тсунаеши закрыл глаза и потянулся, приучая себя к мысли, что минут через пять принесут завтрак, и после вновь идти на тренировки. Неожиданно тень закрыла ему свет от ламп и явно протянула к нему руку. Не открывая глаз, Десятый шлепнул по наглой руке длинным черным хвостом и лениво приоткрыл один глаз. - Ку-фу-фу… я смотрю, ты уже очень даже освоился с этой частью тела, - знакомые кошачьи интонации заставили Тсуну открыть глаза и посмотреть на Мукуро. Три года назад. - Шестой еще не очнулся? – Тсунаеши с тревогой покосился на лежавшего на кровати парня. Пятая отрицательно покачала головой, но, предупреждая последующие вопросы, добавила: - Опасности для здоровья нет, я чувствую это… - голос у девятилетней девочки еще срывался от неуверенности, но в глубине серо-голубых глаза начало зарождаться нечто, похожее на уверенность. Ей явно нравилось лечить, и теперь Тсуна не сомневался – пламя солнца выбрало ее не зря. - Спасибо, Пятая, - кивнув девочке, десятилетний подросток поднялся с кровати Шестого и потянулся. Тело после предыдущих экспериментов болело, но не настолько, чтобы Тсуна хоть немного обратил на это внимание. За эти четыре года и не такое приходилось пережить ребенку. Щелкнул замок, и в Комнату вошли двое в белых халатах. Седьмой моментально окрысился и, взлетев на кровать с ногами, вжался в стенку, словно хотел слиться с ней. Остальные тоже ощутимо напряглись. Но эти люди пришли не за ними. Они пришли за Десятым. Мельком взглянув на спящего Шестого, один из мужчин фыркнул что-то нечленораздельно, но все же подошел к Тсунаеши. - Десятый, идем. Тсуна напрягся. Возможно, четыре года назад он бы запаниковал и начал бы задавать кучу вопросов, но за время, проведенное здесь, он успел отучиться от этой привычки. Поэтому, напрягшись только внутренне, подросток кивнул и послушно вышел в длинный коридор. Дверь за его спиной захлопнулась, но Десятый даже не вздрогнул. Сказать, что он боялся, значит, ничего не сказать, но все же он старался спрятать поглубже свой страх. Однако ведущим его людям, казалось, не было до этого дела. Двое мужчин в длинных плащах и белых хирургических масках вели его вперед, даже не переглядываясь. Вот они прошли мимо Второй Комнаты – Тсуна запомнил уже расположение некоторых дверей, так как слишком часто приходилось проходить здесь. Кстати, Тсуна так и не понял, почему эти пятеро жили отдельно… Но сейчас Десятому было не до этого. Карие глаза были прищурены в попытке спрятать ужас от ожидания будущих экспериментов. В том, что будет больно, Тсуна не сомневался… - Вот Десятый, - один из мужчин подал голос, когда очередная дверь открылась перед ними, и Тсунаеши оказался в какой-то небольшой комнате. Она существенно отличалась от предыдущих лабораторных помещений - вместо ослепительной белизны в ней преобладал стальной цвет. Это больше напоминало пыточную, нежели лабораторию: в стену встроены цепи, различные наручники, просто какие-то железки… и неизменные компьютеры, тоннами считывающие информацию с проводимых опытов. - Отлично, зафиксируйте в пятнадцатую, - мужчина, чье лицо так же скрывалось под маской, не поворачиваясь, махнул рукой внутрь помещения. Застывшего Тсунаеши подвели к центру комнаты. Подросток опомниться не успел, а на его ногах уже щелкнули металлические крепежи, ровно, как и на руках. Минут через десять поднятые руки затекли, а сам Тсуна уже несколько свыкнувшись с этим положением, принялся оглядываться. Но все заканчивается, ровно, как и ожидание. Мужчина закончил работу на столе и подошел к застывшему Десятому. В руках у него был только шприц, но даже от этого предмета Тсуна ждал подвоха и, как выяснилось, не зря… Первую минуту после укола ничего не происходило. Только шея, в которую втыкали иглу, чесалась невероятно. А затем началось… Тсуне показалось, что кровь вскипела, обжигая, нет, обваривая стенки сосудов. Далее это ощущение перекинулось на внутренние органы, а через пятнадцать мучительно долгих минут боль охватила все тело. Выгнувшись настолько, насколько позволяли крепления, Тсуна закричал. Впервые за последние два месяца. Он сначала не узнал свой голос – настолько он был переполнен страданиями. Сжав кулаки, парень метался на этих цепях словно бешеный зверь, стараясь любым способом утихомирить боль. Но она не прекращалась. Тело словно окунули в кипяток… нет, тело будто само поддалось воздействию температуры и теперь раскалялось, принося невероятную боль. - Теперь я понимаю, что чувствует металл в руках кузнеца… - подумал Савада перед тем, как окончательно отключиться. Тсуна вздохнул и, перевернувшись на спину, уставился в потолок, изученный до каждой мелкой трещинки. - Да, освоился… пришлось… Тсуна до сих пор помнил, как он испугался, очнувшись в Комнате и обнаружив хвост. Да-да, именно хвост! Длинный, черный, с короткой шерстью по всей длине и с пушистой кисточкой на конце. Первое время Тсуна не понимал, как ему управлять этой новой частью тела, поэтому регулярно цеплялся им за предметы или просто кого-нибудь бил. Без сознания он провалялся почти неделю и то, поднялся на ноги только благодаря пламени солнца Пятой. Мукуро очнулся на третий день после того, как принесли бессознательного Десятого и, как в тайне призналась последнему Пятая, оставшиеся четыре дня просидел у кровати подростка как сторожевой пес, умудряясь сохранять невозмутимое выражение лица. За следующие пять месяцев подобное произошло со всеми жильцами Комнаты. Химеризация, как назвал это Мукуро. Он же и объяснил значение этого слова. Химеризация – это объединение генов различных животных для создания нового типа. Сейчас проводились исследования по прививанию животных генов людям, обладающим пламенем, и не только. В течение последующего полугодия свой ген получили все. Включая робкую Тринадцатую и скромную Пятую. Тсуна до сих пор не мог представить себе, как эти хрупкие девушки выдержали эту операцию. Мукуро был первым, но он так и не показывал больше никому свой новополученный правый глаз. Но все же, Тсуна и Мукуро сильно сблизились с того момента. Очень сблизились… Тсуна покраснел, когда его мысли прервал легкий поцелуй. Пока он думал, Шестой наклонился и мягко, почти невесомо прикоснулся к губам Десятого. Кисточка хвоста дернулась от удовольствия, парень даже подумывал потянуться за новой порцией, но его остановило покашливание с противоположной кровати, где жил Третий. - Я не против, но не смущайте девочек, - «седой» выразительно посмотрел на Тринадцатую и Пятую, сидевших на своих кроватях и старательно прячущих красные уши. - Ку-фу-фу… Но все же Мукуро отошел к своему месту, делая вид, что ничего не произошло. Тсуна рывком сел и постарался успокоиться, вот только дергающийся кончик хвоста выдавал разочарование…