Забывшие слово "надежда"...

Разрешите представиться. Меня зовут Акико, что означает «осенний ребенок». Родилась я действительно осенью, тридцать пять лет назад. Очень давно, скажете? Не спорю. И еще больше можно мне дать, если узнать мою историю. Но все же только сейчас началась моя настоящая жизнь. Какая история, спрашиваете? Я не очень люблю рассказывать об этом, потому что понимаю – многое делала не правильно. Но мне не стыдно, я люблю свое прошлое так же сильно, как настоящее. Именно поэтому я расскажу. Родилась я в обычной семье. Мама была талантливым врачом, а папа – учителем английского в старшей школе. Несмотря на сложные времена, жили мы в достатке. Свой дом, машина, собака. Я тоже была обычной девушкой. Училась средне, гуляла с подругами, помогала по дому, имела мечту – стать врачом, как и мама. Именно благодаря этой мечте я пошла в институт на медика. Стремилась стать отличницей, чтобы показать маме – я тоже стану такой, как она! Но на девятнадцатое лето моей жизни привычная реальность пошатнулась. Но обо всем по порядку. Лето выдалось жарким. Многие люди старались не отходить далеко от вентиляторов, спасаясь только так. Но у меня была мечта – купить маме на день рождения красивый подарок на свои деньги, поэтому в свои каникулы я работала в кафешке. - Приходите еще! – я поклонилась закрывшейся двери. Выпрямившись, я невольно провела по лицу рукой, попутно откидывая короткие, до плеч, темные волосы за спину. - Спасибо за работу, Акико, ты можешь уже идти домой, - немолодая женщина, хозяйка кафешки, вышла в зал и тепло улыбнулась. – Что бы я без тебя делала? - Я завтра приду! – сложив передник, поклонилась я и с улыбкой выбежала на улицу. Сегодня мама, наконец, должна вернуться домой! Она уехала месяц назад по работе. Сказала, что какая-то крупная фирма попросила ее подменить штатного врача, и, так как фирма находится далеко, она туда временно переедет. Папа не хотел отпускать маму, но нам нужны были деньги, поэтому она все же уехала. А три дня назад пришла открытка, в которой было написано, что она нас очень любит и уже возвращается. - Папа, я дома! – я распахнула двери дома и вбежала внутрь. В коридоре стояла чужая обувь. Мужская. Удивленно оглядевшись, я скинула босоножки и пробежалась по коридору, распахивая все двери на своем пути. Душа ликовала – сегодня мама вернется! Улыбаясь от счастья, я распахнула дверь, из-за которой раздавались голоса, и замерла. На полу лежал папа, двумя руками держась за рукоять ножа, вонзенного ровно в горло. Лужа крови растекалась по деревянному полу, отражая солнечные лучи, проникающие через окно. Над телом отца склонился незнакомый мне парень двадцати четырех лет. Белоснежные волосы казались седыми, а левый глаз не открывался из-за крови, текущей из раны. Поднявшись, он посмотрел на меня. В открытом сером глазу мелькнула горечь. А я не видела его, потому что смотрела только на отца. - Сегодня же… мама… должна вернуться… - я говорила просто не осознавая реальность, настолько меня потрясло зрелище. В голове образовалась пустота, словно ураганом вынесло все мысли. По щекам текли слезы, оставаясь солоноватым привкусом на губах, но я не замечала их. Ноги отказались меня держать, и я опустилась на колени, не отводя взгляда. Мир будто стал бесцветным, и только растекающаяся лужа сверкала ослепительным бардовым цветом, покрывая собой весь мир… Очнулась я в своей комнате. Просто открыла глаза, непривычно ясно осознавая все, что произошло. Шевелиться не хотелось, ровно, как и думать о чем-либо. Апатия навалилась, лишая рассудка. - Как будущий врач ты должна быть готова к смерти других, - спокойный голос, раздавшийся откуда-то со стороны, будто в одно мгновение вернул мне опору. Рывком сев, я увидела того самого парня. Он стоял у окна ко мне спиной. Когда он повернулся, я заметила неаккуратно заклеенную пластырем щеку. - Что произошло? – голос срывался, а разум кричал, что вряд ли мне понравится ответ, но я упрямо тряхнуло головой, глядя на незнакомца. - Я приехал сообщить твоему отцу, что его жена погибла в результате несчастного случая, но он внезапно набросился на меня с ножом. Когда я попытался его остановить – совершил самоубийство, - не дрогнувшим голосом произнес незнакомец, рукой нашаривая какую-то тетрадь на моем столе и с удивлением глядя на обложку, словно она была интересней моей реакции. Но я восприняла неожиданно спокойно, насколько это было возможно в этой ситуации. Пустота, образовавшаяся в моей душе, не отозвалась даже на весть о смерти мамы. Даже напротив – я почувствовала постыдное облегчение: мне не придется видеть плачущую маму. Сумасшествие подступало, и бежать было некуда. Спасения нет… - У меня есть предложение, - уже который раз его голос возвращал меня в реальность? Подняв глаза, я встретилась с его взглядом и неожиданно поняла, что не могу отвернуться. Сейчас, когда привычное мироустройство рухнуло, его спокойные серые глаза стали чем-то вроде нити, связующей меня с этим миром, не позволяющей сходить с ума. - Какое? – я нервно облизнула губы, внезапно пересохшие. А парень наклонился ближе, сокращая разделявшее нас расстояние вдвое. - Пойдем со мной. Будешь работать по специальности, вместо своей мамы. В тот миг я свято верила – выбора нет. Единственный вариант выжить, сохранить способность мыслить – пойти с ним. И пусть, что это шаг в неизвестность. Неизвестности боятся те, кому есть, что оставлять позади. А у меня ничего не было. Все это исчезло, окрасившись в бардовый цвет. - Я согласна, - кивнула я, кладя свою руку на его ладонь и глядя прямо в серые глаза. - Тебя ведь зовут Акико? Я – Тим, - парень улыбнулся, помогая мне встать. Мы ушли в тот же день, оставив позади пепелище дома, где жила прежняя я. Где хранились следы моего существования. Тогда Тим и привел меня в Организацию. Первое время я боялась происходящего там, всех ужасов жизни мафии, но не уходила. Я лечила тела израненных опытами подростков и взрослых, леча свою душу только редкими встречами с Тимом. Я могу без стыда сказать, что любила его. Рана, нанесенная моим отцом, осталась тонкой ниточкой шрама, пересекающей левый глаз. Осталась напоминанием того… что Тим убил мою семью. Да, через полгода своей жизни в Организации я узнала, что на самом деле это Тим случайно убил мою мать. А после и моего отца, когда тот кинулся на него с обвинениями. Я узнала это, но не могла от него отвернуться. Потому что только я могла увидеть боль в глубине серых глаз. Для других он был убийцей, жестоким и недостойным жизни, а для меня он был всем. И поэтому день за днем я продолжала лечить приносимых мне искалеченных людей, химер. Через год появился новый парнишка-подопытный. Первая наша встреча была не самой приятной – шестилетнего ребенка принесли ко мне в страшном состоянии. Его кожа была буквально сожжена, и я до сих пор удивляюсь – как он выжил. Но Десятый – а это был именно он, - оказался достаточно сильным, и буквально через две недели полностью излечился. А через несколько лет дети под предводительством именно этого парнишки уничтожили большую часть Организации. Я тогда чудом спаслась, но потеряла всякую связь с Тимом. Я думала, что он умер, поэтому ушла от обломков здания, служившего офисом для Организации. Два месяца я пребывала в какой-то прострации, благо, меня приютила какая-то старушка. А после Тим вернулся. Я не знаю, как описать те чувства, что испытала при встрече с ним. Восторг, нежность, страх, счастье. И все вместе зародило уверенность. Когда он спросил, пойду ли я вновь с ним, я не сомневалась. Я решила, что всегда буду следовать за ним. И пусть для всего мира он – зло. Я понимала, что он поступает неправильно, но вместе с этим, готова была отдать свою жизнь за него. За месяц до гибели Тим неожиданно приказал мне уезжать. К тому времени я уже окончательно пришла в себя, и не было риска, что сумасшествие вернется. Тим обосновал это тем, что одному из его людей требуется помощь медика. Именно поэтому целый месяц я провела за много километров от любимого, ухаживая за химероидом, покалеченным в бою. Раны затягивались медленно, и я все никак не могла вернуться, и даже звонить Тим запретил, мотивируя тем, что они скрываются. Излечился Маширо – так звали химероида, - только через два месяца. Мы вместе вернулись в Японию. Я невольно погоняла водителя, стремясь как можно скорей увидеть Тима, но на месте штаба мы обнаружили лишь обломки. Выжившие химероиды рассказали, что месяц назад те самые дети окончательно убили Тима. Моего Тима… Даже не знаю, что сказать. В тот миг мой мир вновь рухнул, но вместо ожидаемого сумасшествия родилась новая я. Потому что рядом со мной был Маширо. Можете называть это как угодно, но химероид был моим лучиком надежды. Именно он день за днем терпеливо сидел у моей постели, развлекая разговорами и ожидая, когда расшатавшееся от нервов здоровье придет в норму. Каждый день он потихоньку приручал меня к себе, как я когда-то пыталась приручить Тима. И, как и Тим, однажды я сдалась. А два месяца назад Маширо уговорил меня вновь начать работать врачом. На Вонголу. Мафиозную семью, которую возглавил тот самый ребенок, Десятый. Странно, но я совсем не испытывала к нему ненависти. И даже узнав, кто убил Тима, я не помчалась мстить. Да, я не могу смотреть в глаза Ринджи, бывшего Третьего, но ненависти нет. Словно я выгорела за свою невероятно долгую жизнь. Тсунаеши однажды сказал, что я похожа на старушку, что прожила чуть меньше века, и теперь со снисходительностью глядит на суету молодежи. Наверно, он прав. Я даже не обиделась на такое сравнение, потому что действительно уже давно не понимаю таких эмоций как гнев, боль, ненависть. Я просто не хочу тратить свою новую жизнь на подобные вещи. Но моя улыбка и Маширо со мной, а значит, все будет хорошо. И пусть Маширо не самый сильный химероид. Пусть его пламени Грозы хватает только на то, чтобы удерживать сознание в своей второй ипостаси – огромного бурого медведя, - я все равно благодарна ему, и буду жить ради него. И ради того, чтобы хранить свои воспоминания.