Hadley M.D.

Светловолосая девушка сидела в небольшом баре, находящемся в зале вылета, и медленно постукивала пальцами по пластиковой поверхности барной стойки. Её плечи опустились, будто держали на себе тяжесть всего мира, а осанка была непривычно ссутулена. Она пустым взглядом смотрела прямо перед собой, полностью погруженная в мысли, не обращая внимания на кипящую вокруг жизнь: на снующего прямо перед её носом бармена, на других посетителей, что то и дело сменялись за соседними стульями. Несмотря на раннее утро, аэропорт Кеннеди был забит людьми. Впрочем, это и не удивительно, для крупнейшего международного аэропорта США. Тихая музыка, раздающаяся по залу, перебивалась гулом голосов и периодическими объявлениями о рейсах, доносящимися из громкоговорителей. — Мисс, может, желаете ещё что-нибудь? — слащаво улыбаясь, обратился к ней молодой бармен, выглядящий так, будто только сошёл с обложки какого-то журнала о ресторанном бизнесе. Идеально выглаженная белоснежная рубашка с тонко вышитым логотипом аэропорта слева над маленьким карманом. Галстук-бабочка, ровно сидящий по центру высокого ворота. Волосы, аккуратно уложенные гелем. Всё в этом парне говорило о том, что он тщательно следит за своим внешним видом, возможно, даже больше, чем того требуют корпоративные стандарты. Бармен уже дважды повторил свой вопрос, прежде чем смог наконец привлечь внимание Гриффин. Сто грамм чистого виски – вот от чего бы сейчас точно не отказалась Кларк, несмотря на то, что девять утра было не совсем подходящим временем для распития подобных напитков. Если бы не несколько видов лекарств, что она уже сдала вместе с багажом, она бы определённо сделала такой заказ, наплевав на косые взгляды окружающих. Кларк было необходимо хоть немного расслабиться, в чём алкоголь был лучшим помощником и её раздражало, что сейчас такая роскошь ей недоступна. Она сразу вспомнила, как Рейес несколько раз повторяла ей, словно глупой девчонке, не имеющей к тому же медицинского образования, что прописанные лекарства несовместимы с алкоголем. — Нет, спасибо, — она отрицательно покачала головой, покосившись на пустую кружку, на стенках которой застыла пенка, от недавно находившегося в ней капучино. Гриффин приехала в аэропорт на час раньше, чем требовалось. Она проснулась, когда за окном только начинало светать, а будильник ещё даже не думал звонить. Все попытки снова уснуть были тщетными из-за мыслей, что уже по знакомому Кларк сценарию, вихрем стали проноситься в её голове, стоило только открыть глаза. Ей казалось, что она сходит с ума. Она уже не помнила, когда в последний раз просыпалась или засыпала, не думая о Лексе. Это действительно походило на помешательство. Проворочавшись совсем недолго, она в итоге плюнула на свои попытки провалиться в сон и встала с кровати. Приняв душ, она прошла на кухню, но открыв холодильник, поняла, что абсолютно не голодна. Кларк никогда не могла завтракать в такую рань, так уж был запрограммирован её организм. Но сегодня дело было не только в этом, но и в нервном возбуждении, из-за которого одна только мысль о еде вызывала тошноту. Утренняя тишина, в которую была погружена квартира, давила и ещё больше угнетала блондинку. Включив по телевизору новости, она постаралась вникнуть в их суть, но низкий голос ведущего лишь фоном разлился по залу и так и не смог привлечь должного внимания Кларк. Лекса. Лекса. Лекса. Гриффин злилась на себя, что настолько пропитана этим человеком. Вызвав такси, она решила ехать в аэропорт. Кларк надеялась, что хотя бы здесь, окруженная людьми, она сможет немного отвлечься, но опять потерпела фиаско. Конечно, решение, принятое ею ещё вчера, уже практически не подлежало сомнению, но тоска, словно кошка скребущаяся на душе, не отступала. Кларк никак не могла избавиться от ощущения, что она выглядит слабой и жалкой, сидя сейчас в этом зале вылета, готовая вот-вот перечеркнуть всё то, в чём она убеждала себя последние дни. Она вновь повиновалась велению сердца, будто в ней никогда и не было этой борьбы чувств и разума. Разум в очередной раз потерпел сокрушительное поражение в этой битве, но было ли это правильным? Кларк уже давно перестала понимать, что правильно, а что нет. По крайней мере, в отношении своих чувств к Хадли. — Начинается посадка на рейс NK847 из Нью-Йорка в Чикаго, — сообщил приятный женский голос, доносящийся из громкоговорителя. Кларк вытащила из кошелька десять долларов и положила их на барную стойку, после чего убрала кошелёк обратно в сумку. Встав со стула, она сделала глубокий вдох, будто собираясь нырнуть на такую глубину, где будет просто необходим большой запас воздуха. На пару мгновений в мысли Гриффин закрались сомнения: может, стоит рвануть подальше отсюда, пока есть возможность? Не садиться в самолёт, не делать очередной шаг навстречу тому, что может окончательно сломать её? Не делать очередной шаг навстречу Александрии, которая, возможно, этого вовсе и не заслуживает. Встряхнув головой и прикрыв глаза, она стиснула зубы, собирая в себе всю уверенность и спокойствие, что были ей сейчас так необходимы. — Приятного полёта, мисс, — пожелал, по-прежнему слащаво улыбающийся бармен, провожая взглядом странную блондинку, что около часа просидела за стойкой. Парень сразу заметил пугающую пустоту в её взгляде, будто эта девушка была где-то абсолютно далеко отсюда, настолько погружённая в свои мысли. Она даже не обратила внимания ни на ребёнка, который, бегая по залу, чуть не снёс её со стула, ни на мужчину, что проходя мимо, спросил у неё время. Парню часто приходилось общаться с абсолютно разными людьми и порой даже выслушивать исповеди клиентов, поэтому он уже особо ничему и не удивлялся. Приняв Кларк за очередную загадочную книгу, листы которой исписаны её личной историей, он ещё с пару секунд понаблюдал за её удаляющимся силуэтом, после чего вернулся к работе, принимая заказ у нового посетителя. — У меня рак мозга, — заявила с порога Гриффин, улыбаясь чуть заметной, растерянной улыбкой. Она нервно заламывала пальцы, заглядывая прямо в глаза шатенке, сильное удивление которой выражалось в медленно ползущих вверх бровях. Увидев Лексу, у Кларк спёрло дыхание. Она поражалась, как этой девушке удаётся производить на неё такой эффект. Все внутренности стянуло в тугой узел, а сердце билось так быстро, что казалось, вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. Услышав стук в дверь своего номера, последним человеком, кого Александрия рассчитывала увидеть за ней, была Кларк. Она, думая, что это скорее всего горничная, даже не спросила, кто за дверью, просто распахнув её. С несколько секунд девушки смотрели друг на друга, замерев в неловком молчании. — Что? — на выдохе произнесла Хадли, абсолютно не понимая, что происходит. При виде блондинки, она почувствовала необъяснимый мандраж и не находила слов, не зная, как реагировать на её присутствие. Внезапно начавшейся ядерной войне, летящему на них метеориту, смертельной эпидемии она была бы удивлена меньше, чем Кларк Гриффин, стоящей сейчас на пороге её номера. — Видимо, у меня рак мозга, — повторила Кларк, надрывно хихикнув и пожав при этом плечами. — Иначе я не вижу другого объяснения тому, что заставило меня приехать сюда, — она окидывала девушку взглядом, отмечая, что той удаётся прекрасно выглядеть даже в широких пижамных штанах и такой же широкой футболке, из-за растянутой горловины которой, взгляду блондинки представлялись изящные ключицы Лексы. Гриффин не знала, удастся ли ей застать девушку в номере, но судя по тому, во что Хадли была одета, сегодня её день не был занят лекциями, или же те прошли до обеда, делая остаток дня свободным. Встряхнув головой, скидывая с себя оцепенение, Александрия отошла в сторону, пропуская блондинку внутрь и закрывая за ней дверь. Она была безумно рада видеть её, в то же время испытывая волнение и смятение, вызванные таким неожиданным визитом. Лекса не знала, как вести себя. Ей очень хотелось заключить девушку в крепкие объятия, но миллион мыслей и вопросов, что атаковали её словно рой разъярённых пчёл, не давали сделать этого, приводя во всё большее замешательство, парализуя в движениях. Вот уже четыре дня Хадли пребывала в городе ветров, посещая одни чтения лекций за другими. За всё это время, единственным, что поддерживало её связь с Кларк были смс. Редкие сообщения, не несущие в себе ничего особого, будто за день до её отъезда из Нью-Йорка между девушками не произошло странного разговора и такого же, не менее странного поцелуя. Они списывались в основном утром и вечером, перекидываясь стандартными фразами типа «Привет, как дела? Чем занимаешься?». Это скорее походило на переписку двух знакомых, но никак не на общение людей, чьи сердца разрывались от чувств друг к другу. Лекса предпринимала попытки начать с Кларк серьёзный разговор, но так и не смогла добиться ни одного ответа на волнующие вопросы: прощает ли её Кларк, даёт ли она ей второй шанс. В первый день, находясь на расстоянии более тысячи километров, Александрия позвонила Гриффин, чтобы хоть немного расставить точки над i. Тогда блондинка не взяла трубку, объяснив потом по смс, что в тот момент была занята беседой с психологом. В дальнейшем, когда Лекса уже в переписке неоднократно пыталась возобновить разговор об их отношениях, Кларк ловко меняла тему, давая понять, что не хочет обсуждать это. Хадли не приходилось выбирать. Она была рада хотя бы тому, что стена игнора со стороны Кларк разрушена, и та вообще общается с ней. Она не понимала такого поведения девушки, её нежелание обсуждать важные темы, болтая лишь о глупостях вроде посещения Александрией лекции доктора Чу. Кларк писала, что чувствует себя уже очень хорошо и активно настаивает на выписке из больницы. Она рассказывала, что отлежала себе уже всё, что только можно и желает поскорее выбраться из надоевших стен Мёрфи Плэйс. За эти дни Хадли созванивалась и с Рейес и с Кейном, которые также подтверждали то, как быстро Гриффин идёт на поправку. Рэйвен даже смеялась над тем, что, похоже, положительный настрой пациента и желание поскорее выздороветь, действительно влияют на его самочувствие. Подруга не сообщала точной даты выписки Кларк, поэтому видеть блондинку сейчас здесь, в Чикаго, в своём номере, было Лексе немыслимым. На секунду ей даже показалось, что она спит и это всё сон. — Что ты здесь делаешь? — брови, до этого изогнутые дугой в удивлении, сползли к переносице. Хадли начала искать какой-то подвох во всём происходящем потому, что та смс-переписка, что велась между ней и Кларк все четыре дня, ни капли не намекала на подобный исход событий. — Я хотела увидеть тебя. Я скучала, — тихо ответила Кларк, понимая замешательство шатенки. Она догадывалась, что та будет поражена её приездом, ведь и сама до сих пор не верила, что решилась на это. Когда вчера вечером блондинка заказывала билет на рейс до Чикаго, она сначала корила себя за слабость, за то, что в очередной раз идёт на поводу у чувств, что вновь подвергает себя возможности испытать боль из-за характера Лексы. Но желание увидеть Хадли негасимым пламенем горело внутри, практически перекрывая собой все эти страхи и сомнения. Осознавая губительность собственных эмоций и чувств, она обратилась за советом к Финну, в глубине души понимая, что тот, конечно, поддержит её решение дать Лексе шанс. Во время их беседы, Коллинз, словно маленький ребёнок, радовался тому, что Кларк, как героиня милого романтического фильма следует зову сердца и мчится к своей любимой за тысячу километров. Он подбадривал подругу, заверяя, что после всего случившегося, Лексе нужно быть полнейшей идиоткой, чтобы вновь всё разрушить. Финн уговаривал Кларк не думать о плохом и отставить сомнения. Он размышлял, что лучше сделать что-то и жалеть об этом, чем не сделать и потом всю жизнь мучить себя вопросом: а что было бы, рискни я на это? К утру Гриффин практически не одолевали сомнения, кроме того мимолетного наплыва перед посадкой на рейс. Лишь ощущение собственной слабости никак не покидало девушку. Но всё же приняв убедительные доводы Коллинза и послушав собственное сердце, она решилась на риск. Те чувства, что вызывала у неё Александрия были настолько сильными, что Кларк просто не могла сопротивляться им. Она понимала, что не простит саму себя, если строптивая шатенка вновь причинит ей боль, но в то же время всей душой она чувствовала, что ради этой девушки она готова рисковать. Снова. — Я так хотела тебя ненавидеть, но я не могу... Я хотела быть сильной, хотела вычеркнуть тебя из своей жизни, но... — прикусив губу и опустив взгляд, грустно резюмировала Кларк, стоя в метре от девушки, что не сводила с неё восторженного и в то же время растерянного взгляда. — Вот я стою здесь, примчавшись к тебе в другой город, как верная собачонка, которую сколько ни гони из дома, она всё равно будет возвращаться, — блондинка покусывала внутреннюю сторону щёк, ощущая горечь от тех слов, что только что произнесла. — Чёрт, — не веря своим глазам и ушам, Хадли вновь тряхнула головой. — Кларк, — нервно усмехнулась она, делая шаг навстречу. — Чёрт, поверить не могу... — она остановилась совсем близко от девушки, так, что ощущала достаточно сильный аромат её духов, который перебивал собой ещё какой-то странный запах, что показался Лексе знакомым и незнакомым одновременно. — Ты не права, — твёрдо заявила она. — Это не слабость, это абсолютно не слабость. То, что ты здесь, это невероятно! Если ты не побоялась довериться чувствам, если смогла переступить через обиду... — она стала задыхаться от спутанного потока слов, что слетали с языка. Лексе было больно, что Гриффин считает за слабость свои чувства к ней. Она хотела переубедить девушку, доказать ей обратное, показать, как она восхищается ею. — Знаешь, слабость, это когда человек надевает маску безразличия и отстранённости от всего и всех, чтобы никто не увидел его настоящего. Слабость, это когда боясь разочарования и боли, человек закрывается не только от всего мира, но и от самого себя. А ты... Ты одна из самых сильных людей, кого я знаю. И я, правда, восхищаюсь тобой. Я никогда не стала бы относиться к тебе, как к верной собачонке потому, что сама готова скулить под твоей дверью, чтобы получить хотя бы небольшую надежду на прощение. Ты не представляешь, как много для меня значит то, что ты сейчас здесь. Я не могу поверить в то, что всё это реально... И я неимоверно ценю это и знаю, что не заслуживаю того, чтобы ты находилась рядом, — Лексе было тяжело говорить об этом. Признавая истинную силу Кларк, она одновременно с этим признавала и свою слабость. Её бросало в жар от волнения и эмоций, что захлёстывали огромной волной. — Мне очень жаль за всё то, что я сделала тебе... — Остановись, — прервала её Кларк. Ей не хотелось слушать очередные извинения или обещания Лексы. Она не хотела вновь мусолить эту тему, желая оставить всё в прошлом, забыв, как страшный сон. Кларк боялась, что начни они вновь обсуждать всё произошедшее - она сделает шаг назад, она вдруг окончательно поймёт, что совершает ошибку. Ей нужно было открыть дверь во что-то новое, не оглядываясь на былые разочарования. Она должна была хотя бы попытаться сделать это. Именно по этой причине она все четыре дня избегала телефонных разговоров, предпочитая смс. В переписке она могла менять тему, не отвечать сразу или просто игнорировать. Во время телефонного разговора это было бы сложнее. Ей бы не удавалось так легко уходить от вопросов шатенки, на главный из которых, она не могла честно ответить и самой себе: прощает ли она её? Конечно, она искренне хотела простить, хотела забыть, но порой одного желания слишком мало. Иногда обида так глубоко заседает у нас в душе, отказываясь исчезать, что просто скрывается за мнимым спокойствием и попытками сделать вид, что всё в порядке. Даже когда нам самим кажется, что мы уже отпустили прошлое, что продолжили жить дальше, старые раны могут вновь начать кровоточить. Но Кларк надеялась, что им с Александрией удастся справиться со всем этим. Она хотела, чтобы им удалось справиться со всем этим. — Ты просила дать тебе последний шанс, — делая глубокий вдох, Гриффин подняла взгляд, встретившись им с блестящими глазами Лексы. Блондинка гадала, неужели Хадли вот-вот заплачет? Или этот блеск вызван именно тем, что имеют в виду люди, говоря, что глаза могут светиться от счастья? — Я даю тебе этот шанс, Лекса, — тише произнесла Кларк, делая небольшой шажок вперёд, оказываясь практически вплотную к шатенке. Гриффин казалось, будто она слышит громкое сердцебиение Хадли, звучащее в унисон с её собственным. Она ощущала еле уловимое тёплое дыхание девушки, что чуть приоткрыла рот, то ли в поисках слов, то ли от неожиданности происходящего. Они обе застыли, как статуи, деля на двоих это дыхание. Кларк слегка касалась носом щеки Лексы, боясь дальнейших движений, словно это могло спугнуть момент, могло разрушить интимное напряжение, взявшее в плен их обеих. Александрия наконец прикрыла рот сглатывая. Она не могла поверить, что Гриффин прилетела к ней сюда, что она стоит на таком головокружительно близком расстоянии от неё. — И чтобы ты знала, — практически шёпотом продолжила Кларк, приближая губы к уху Хадли, отчего у той мурашки пробежались по всему телу, а сердце забилось ещё быстрее. — У Финна есть знакомые дамы... Они работают вышибалами в одном лесбийском клубе... Так вот, если ты ещё хоть раз всё испортишь, если ты хоть раз ещё сделаешь мне больно... Эти женщины надерут тебе задницу, — словно лёгкий летний ветер, едва затрагивающий собой высокую траву, Гриффин коснулась губами уха девушки, оставляя на нём нежный поцелуй. Лекса никак не могла прийти в себя, её ноги становились ватными. В голове метался ураган мыслей, но ни одна из них не была чёткой. Они смешивались в клубок, переплетаясь, не давая разобраться в себе. Хадли прикрыла глаза, продолжая чувствовать горячее дыхание блондинки, которая покрывала её ухо едва ощутимыми поцелуями. Внизу живота приятно заныло, и Александрия не знала, как повести себя. С одной стороны, она желала тут же накинуться на Кларк, усыпая её страстными поцелуями, впиваясь в её губы, пробуя на вкус каждый их миллиметр. С другой стороны, ей абсолютно не хотелось рушить этот момент трепетной нежности и чувственности, с которыми блондинка продолжала касаться её. Губы Кларк тем временем продвигались в сторону лица Лексы, уже лаская собой её скулу и щёку. Гриффин вдыхала запах шатенки, смешавший в себе ароматы её кожи и сладких духов. — Кларк, — прошептала на выдохе Хадли, понимая, что вскоре может не сдержаться. Находиться так близко к этой девушке, чувствовать тепло её губ, непреднамеренно слегка касаться пальцами её руки было для Лексы смертельной пыткой. Её разрывало от чувств, что уже были практически неподвластны ей. Взяв Гриффин за плечи, она отпрянула от неё. Она наполнила лёгкие воздухом, который несколько секунд вообще не вдыхала, будто забыв, как это делается. — Чёрт, Кларк, — громко выдохнув, Александрия быстро заморгала, смотря на блондинку и замечая её удивление. — Что-то не так? — не поняла девушка опешив. Сделав небольшой шаг назад, она наблюдала за странной реакцией Лексы, щёки которой запылали огнём, что было заметно по тут же выступившему румянцу. — Нет, — резко замотав головой, заверила её Хадли, испугавшись, что Кларк неправильно поняла её действия. — Просто... Просто если ты продолжишь... — впервые Лекса не могла найти слов, чтобы объяснить девушке желание, что та вызывает у неё. Раньше ей это никогда не составляло труда, но, как и во многом другом, Кларк была исключением. — Я хочу тебя. И если ты сейчас же не остановишься, я могу не сдержаться, — будто напроказничавший ребёнок, буркнула себе под нос шатенка, опуская взгляд в пол. Она чувствовала себя так неловко и смущённо, что мечтала провалиться сквозь землю. — Да? — хитро улыбнувшись, довольная таким ответом, Кларк вновь сделала шаг навстречу ещё более раскрасневшейся Александрии. — Так, может, я совсем не против этого? — она приподняла левую бровь и облизала губы, прикусив нижнюю. Глаза Гриффин горели огоньками желания и страсти. Как и у Лексы, эти чувства сейчас у неё преобладали над другими. Сексуальное напряжение, повисшее между ними, казалось, заряжало даже воздух, заставляя всецело пропитываться собой. — Кларк, — Хадли подняла на неё глаза, выражая ими мольбу. — Ты после операции, тебе нельзя всего этого... Как бы мне ни хотелось, я не могу рисковать... — она сама слабо верила, что говорит это. Смотря на то, какой сексуальной сейчас была блондинка, одетая в узкие джинсы и обтягивающую футболку с глубоким вырезом, позволяющим насладиться началом ручейка её пышной груди, Лексе все сложнее было не наброситься на неё. Да будь Кларк одета хоть в мусорный пакет, это не помешало бы Хадли желать её. Но она была права и говорила абсолютно честно. Она переживала за самочувствие Кларк, зная, что той пока рано подвергать себя физическим нагрузкам. А уж то, что в их случае это были бы очень внушительные нагрузки, Хадли не сомневалась. — Ненавижу, когда ты права, — расстроенно ответила Гриффин, глубоко вздыхая. Действительно, несмотря на то, что её выписали из больницы, ей ещё нужно было время для восстановления. Она и так принимала обезболивающее, потому что в области, куда пришёлся выстрел, порой появлялась сильная тянущая боль. Обогнув шатенку, Кларк прошла вглубь номера, туда, где стояла двуспальная кровать. Хадли всегда заказывала номера с большой кроватью. Это было связано не только с тем, что в них удобно укладывать незнакомок, но и с тем, что Лексе нравилось порой распластаться по всей постели, не стесняя себя ограниченным пространством. Кларк легла на спину, упираясь ногами в пол, и стала изучать потолок. На ней начала сказываться усталость от перелёта и практически бессонной ночи, которую девушка провела в волнении и переживаниях за предстоящую встречу с Лексой. — Но я могу просто лежать, а ты сделаешь всё сама, — засмеялась Гриффин, чуть приподняв голову и бросив в сторону Хадли хитрый взгляд. — Тогда это будет походить на секс большинства натуралов, — в ответ засмеялась Лекса, садясь рядом с блондинкой. — И опять ты права, — девушки смеялись, всецело наслаждаясь этим моментом. На душе у обеих было столько счастья, что оно буквально переполняло их. Теперь Кларк была абсолютно уверена в правильности своего решения приехать сюда. Находиться рядом с Лексой, слышать её звонкий смех, чувствовать её нежные поглаживания своей руки – всё это заставляло Гриффин испытывать такую окрылённость и радость, что она еле могла сдержать их в себе. Обе девушки наконец начали осознавать, сколько времени ими было потрачено на разногласия, конфликты и обиды, которые только разрушали их. Сейчас всё это казалось таким незначительным и глупым, таким неправильным. Впервые за всю неделю, каждая из них почувствовала внутреннее спокойствие и надежду на то, что всё может быть хорошо. — Спасибо, — перестав смеяться, уже серьёзно произнесла Хадли, продолжая проводить пальцами по руке Кларк, прокладывая ими дорожку от её плеча до запястья. Лекса была безмерно благодарна Гриффин за шанс всё наладить, за то, что та поверила ей, поверила в неё. — Я постараюсь не подвести тебя. Я хочу, чтобы ты была счастлива, — искренне говорила она, смотря очарованным взглядом на девушку, из-за которой её сердце чуть ли не выпрыгивало из груди. — Я хочу, чтобы ты была счастлива со мной. — Ну, — игриво усмехнувшись, Кларк пожала плечами, продолжая изучать потолок. — Я не шутила, когда говорила про лесбиянок-вышибал. В случае чего, тебе может не поздоровиться, — смех вновь залил стены этого номера, что стал местом воссоединения двух сложных характерами, но таких влюблённых друг в друга людей. — А где ты остановилась? — спросила Лекса, обратив внимание, что Гриффин пришла к ней даже без сумки. — Здесь, только мой номер на третьем этаже, — поднявшись, Кларк приняла сидячее положение, разворачиваясь корпусом в сторону Хадли и беря её руку. Переплетя свои пальцы с её, блондинка не переставала улыбаться, наслаждаясь тем, что Лекса находится так близко. Кларк видела искреннее стремление Хадли всё исправить, она видела и верила в её сожаление. И теперь она знала, насколько небезразлична девушке, замечая, что та действительно изменилась. Не кардинально, но того и не требовалось, ведь какой бы ни была Лекса, Кларк всё же как-то умудрилась влюбиться именно в такую неё. — Ты же писала, что остановилась в Четырёх Сезонах. И тут, кстати, не очень с безопасностью, что странно для отеля такого уровня, — усмехнулась она. — На ресепшне пришлось немного приврать и заплатить всего пятьдесят баксов, чтобы узнать, в каком ты номере. — Почему ты не сказала, что приедешь? — в ответ улыбалась ей Хадли, кладя вторую руку на их переплетённые пальцы. — Потому что сама не была до конца уверена, что в последний момент не передумаю, — честно ответила Кларк, приближаясь к Лексе и накрывая её губы своими. Блондинка нежно посасывала её пухлые губы, наслаждаясь тихим стоном, что та издала, когда она аккуратно провела языком по нижней. Пропустив язык Кларк внутрь своего рта, Александрия положила руки на талию девушки и заскользила ими по её телу, поглаживая спину, бока и живот. Она слегка приподнимала края футболки, едва касаясь холодными пальцами оголённой кожи Гриффин, отчего та испытывала лёгкую дрожь. Изучая рот Кларк своим языком, Лекса почувствовала мятный вкус, похожий на вкус зубной пасты. Ей показалось это немного странным: если Кларк только приехала в город, зачем ей было чистить зубы перед их встречей? Но эта мысль улетучилась из головы Хадли так же быстро, как и появилась. Ласки блондинки становились всё настойчивее, заставляя разум Александрии затуманиваться. — Живи в моём номере, — отстранившись, попросила Хадли, которая вновь начала терять контроль над собой. Облизав свои губы, снимая с них вкус клубничного блеска Кларк, она глубоко вздохнула. Она умоляла, чтобы то тепло, что опустилось вниз живота, поскорее развеялось, исчезло вместе с искушением взять эту девушку прямо здесь и сейчас. — Хм, — удивлённая таким предложением, Гриффин прищурила глаза. Она догадывалась, что Лексе сложно даётся держать себя в руках, ведь и сама была готова вот-вот сорваться и наплевать на собственное здоровье и возможную боль. Кларк заинтересовалась, просто так ли выпалила эти слова Лекса, чтобы хоть как-то прервать поцелуй и избавиться от возбуждения, окутывающего их обеих, или та и правда хочет делить один номер на двоих. — В единственный раз, когда я оставалась у тебя на ночь, мы разругались из-за полотенца, — напомнила о неприятном инциденте Кларк. — Ну, — неловко пожав плечами, ответила Александрия, вспоминая о своей излишне агрессивной реакции в тот день. — Мы ведь в отеле, тут можно попросить хоть сто полотенец, — попыталась всё свести к шутке девушка, издав при этом нервный смешок. — Ты уверена, что хочешь этого? — Кларк пыталась прочесть ответ в чуть потемневших зелёных глазах Хадли, взгляд которых та переводила с одной точки на другую, будто начиная паниковать. — Иначе я бы не просила, — в очередной раз дёрнув плечами, ответила Александрия. Она не знала, будет ли это правильным, но она не желала ни на минуту отпускать от себя Кларк. Она хотела засыпать с ней и просыпаться, заказывать завтрак на двоих в номер и знать, что по возвращении с очередной лекции какого-нибудь нудного врача, её тут будут ждать. — Я хочу, чтобы ты была последней, кого я буду видеть, перед тем, как уснуть. И первой, кого я увижу, открывая утром глаза, — Лексе казалось, что она несёт несусветную банальщину, которая подходит разве что подростковым сериалам, но она говорила правду, она делилась тем, что чувствует. — Боже, что ты сделала с Александрией Хадли? — растроганная такими словами, Кларк расплылась в улыбке. Она не верила, что когда-нибудь услышит подобное от этой девушки, но это случилось. — Что ты сделала с Александрией Хадли? — усмехнувшись, Лекса выделила голосом местоимение. Она и сама не знала, что происходит с ней, но это ей определённо нравилось. И даже если она теперь эмоциональная, сентиментальная и выглядит по-идиотски, так и к чёрту всё, пусть будет так. Главное, что она наконец чувствовала себя на своём месте и испытывала столько счастья, что не надеялась когда-нибудь испытать. — Послушай, — осторожно начала Гриффин, переживая, что её ответ расстроит Лексу. — Я не думаю, что это хорошая идея, — она опустила взгляд и на секунду замолчала, подбирая слова. — Я знаю, сейчас нам обеим кажется, что мы словно в сказке и всё прекрасно, но... — она поджала губы и слегка вздёрнула плечами. — Давай не будем торопиться. Я знаю, что ты стараешься, я тоже... — Я поняла тебя, — лёгкая грустная улыбка появилась на лице шатенки. Она действительно понимала нежелание Кларк переезжать к ней в номер. Да, это, конечно, не было бы столь глобальным шагом. В конце концов, они не собирались жить вместе или тут же бежать под венец, но их отношения очень сложно выстраивались и бросаться в них с головой, как в омут, было бы поспешным. Лекса не испытала обиды из-за отказа Кларк, лишь небольшое сожаление. Она не хотела торопить её, зная, что той и так пришлось переступить через многое в себе, чтобы приехать сюда. Её утешала мысль, что они всё равно будут проводить с Гриффин всё свободное время. Она была уверена в этом. — Но, если ты не против, я бы хотела остаться у тебя сегодня, — прислонившись лбом ко лбу Хадли, блондинка заглянула ей в глаза, рассматривая вблизи зелень радужки, что буквально гипнотизировала её завораживая. — Даже не знаю, — игриво ответила Александрия, оставляя быстрый поцелуй на кончике её носа. — Ах так, — наигранно обиделась Кларк, тут же отстраняясь от Лексы. — Значит, хочешь, чтобы я лежала одна в своём номере, возможно, не совсем одетая, возможно, даже думая о тебе... — её хрипловатый голос, звучащий сейчас так сексуально и маняще, заставил Хадли издать звук, похожий на тихий рык животного, готового вот-вот напасть на свою жертву. — Прекращай это, — она одним рывком вновь приблизилась к лицу Гриффин, и притянула её к себе за шею ещё ближе. Тут же взяв мочку уха девушки в плен своих губ, Лекса стала нежно покусывать её. От неожиданности блондинка чуть вздрогнула и рассмеялась из-за щекочущего горячего дыхания Хадли. Удовлетворённая такой реакцией, Александрия стала перебирать пальцами свободной руки по телу Кларк, щекоча её уже практически подмышкой. — Умоляю, не надо, — чуть ли не в истерике, задыхаясь от смеха, взмолилась Кларк. Она отталкивала Лексу за плечи, пытаясь прервать эту пытку, но та лишь крепче вцеплялась в её шею, обжигая ухо своим дыханием, и продолжала щекотать. Хадли сама еле сдерживала смех, чуть наваливаясь телом на блондинку и наслаждаясь тем, как та извивается в её руках. Впервые за долгое время все заботы и проблемы казались такими незначительными, что Лекса не могла нарадоваться этому. — Я боюсь щекотки, не надо, — продолжала смеяться Гриффин, подскакивая с кровати и всё же вырываясь из цепкой хватки Хадли. В этот момент её тело пронзило внезапной болью и она резко стиснула зубы застонав. Сдержавшись, чтобы не согнуться пополам от этой боли, она прикрыла глаза, дожидаясь, когда спазм утихнет. — Ты в порядке? — испуганно спросила Александрия, быстро вставая с постели вслед за Кларк. Взяв её за руку, она стала переводить обеспокоенный взгляд с её лица на то место, куда пришёлся выстрел. Она сразу поняла в чём дело и сейчас мысленно корила себя за то, что была так неаккуратна в движениях и совсем заигралась, забыв о состоянии Кларк. — Прости, я не должна была... — Всё нормально, — набрав полные лёгкие воздуха, заверила её Гриффин, тут же выдыхая. — Нужно выпить гидрокодон, иначе весь день насмарку, — с сожалением пробормотала она себе под нос. Вся радость, что ещё мгновение назад наполняла обеих девушек, улетучилась. — Я проголодалась, может ты пока закажешь обед, а я схожу до своего номера за лекарством? — Конечно, — кивнула Лекса, всё ещё не переставая смотреть на неё взглядом, наполненным переживанием и сочувствием. Она не знала, насколько сильными являлись боли Кларк, но раз той приходилось принимать опиоидное обезболивающее, значит, всё достаточно серьёзно. В противном случае Рэйвен бы просто не стала прописывать их Гриффин. По крайней мере, Хадли надеялась на это, зная, что иногда врачи назначают стандартный набор, не беря во внимание, что некоторые пациенты в итоге подсаживаются на такие таблетки, видя только в них спасение от боли, которую порой просто нужно перетерпеть. Александрия решила не высказывать девушке своих опасений. Теперь, когда Кларк рядом, она сама сможет наблюдать за ней и уж если возникнет что-то, что заставит её беспокоиться, тогда они и поговорят об этом. В конце концов, прошло мало времени после операции и как врач, Хадли всё-таки понимала, что на данный момент в обезболивающих нет ничего плохого. — Сильно болит? — осторожно спросила она, не отпуская руку Кларк. — Достаточно, — неопределённо ответила та, пожав плечами. — Рейес сказала, что через пару недель станет легче, — она не желала обсуждать с Лексой своё самочувствие. Она и так понимала, что теперь та будет бояться притронуться к ней, словно она хрупкое изделие, которое можно легко сломать. Гриффин не хотела, чтобы главными чувствами, что испытывает к ней Хадли были сочувствие и жалость. — Эти боли иногда появляются сами собой, ты не виновата, — постаралась убедить Кларк девушку, зная, что та наверняка винит в этом себя. — К тому же я сама резко дёрнулась. — Как же... — буркнула себе под нос Александрия, потупив взгляд. — Если будет тяжело терпеть боль, не молчи об этом, — попросила она, прежде чем отпустить руку Гриффин, которая при этих словах закатила глаза. — У меня есть лечащий врач и это не ты, — попытавшись не быть грубой, ответила Кларк, оставляя лёгкий поцелуй на щеке Хадли. — Да, но я твоя девушка, — сорвалось с языка шатенки прежде, чем она сама поняла смысл сказанного. На мгновение в номере повисла тишина. Кларк склонила голову к плечу, чуть прищурив глаза, и заинтересовано посмотрела на Александрию, которая сейчас округлила глаза и в ужасе бегала взглядом по её лицу. — Эм... Если ты... Если ты не против, конечно, — она нервно сглотнула, продолжая смотреть на Кларк испуганным взглядом. Она вновь поторопила события. Кларк не захотела даже жить с ней в одном номере, что уж говорить о том, чтобы согласиться стать её девушкой. — Хм, — добродушно улыбнулась Гриффин, радуясь тому, что Лекса не стала в панике забирать свои слова назад или объяснять, что сказала совсем не то, что имела в виду. — Ты, — она прикоснулась губами к щеке шатенки. — Моя, — следующий поцелуй обжёг кожу рядом с губами. — Девушка, — губы Кларк встретились с губами Александрии, которыми та неуверенно зашевелила в ответ. Лекса до сих пор не могла поверить, что сказала это, но судя по реакции Гриффин, та была совсем не против этих слов. Наконец, улыбнувшись сквозь поцелуй, она стала активнее отвечать на ласки Кларк, обхватывая по очереди каждую из её губ, которые всё ещё оставляли на себе немного вкуса клубничного блеска. — Всё, не могу с тобой держать себя в руках, — в этот раз блондинка прервала поцелуй, чувствуя прилив возбуждения и эйфорию оттого, что Александрия впервые проявила инициативу и определила их отношения хоть в какие-то рамки. Кларк было очень непривычно осознавать, что теперь у неё есть девушка, ведь обычно именно она была девушкой какого-либо парня. — Закажи обед, — напомнила она о своей просьбе, направляясь на выход из номера. В области рёбер продолжала пульсировать боль и Гриффин нужно было срочно принять лекарство, пока эта боль не усилилась. Когда за блондинкой закрылась дверь, Лекса тут же сделала глубокий вдох и громко выпустила ртом воздух. Опустив лицо в ладони, она замерла на пару мгновений. Теперь она чья-то девушка. Она девушка Кларк. Кларк, которая ещё недавно, казалось, никогда не простит её и не даст ей шанса. От мыслей об этом, Александрия тихо засмеялась, высвобождая наружу те эмоции, что бурлили в ней. Она бы даже не удивилась, если бы комната вдруг озарилась радугой, а вокруг в радостном танце заплясали единороги. Это вполне бы вписалось в ту сказку, что разворачивалась сейчас в этом номере. Лекса не понимала, чем заслужила происходящее и в очередной раз убеждалась, насколько же сильна и терпелива Кларк. «Лучший день за много-много времени». — подумала про себя Хадли, подходя к рабочему дубовому столу, на котором стоял телефон. Нажав цифру, выводящую её на связь с рестораном отеля, Лекса сделала заказ. Завершив разговор, она вернулась к кровати. Сев, она потерла свои брови, взъерошив их. — Я девушка Кларк Гриффин, — вслух прошептала шатенка, до конца не веря в это. — Невероятно, — покачала она головой улыбаясь. Лекса никогда не думала, что вступит с кем-то в подобные отношения, что её будет связывать с человеком нечто большее, чем секс на одну ночь. Она не знала, что за чудо произошло, благодаря которому Гриффин сегодня оказалась рядом с ней. — Может, это всё, правда, сон? — на всякий случай она ущипнула себя, тут же скривив лицо от боли, и чертыхнувшись из-за своего ребяческого поведения. — Это реальность. Я реально сижу в номере, в Чикаго и разговариваю вслух сама с собой о том, что я теперь девушка Кларк Гриффин, — она откинулась на кровать, уперевшись взглядом в потолок, как это недавно делала блондинка. Достав из кармана мобильный, Лекса позвонила Рейес. — Привет, — практически сразу ответила девушка на том конце. — Как Чикаго? — Привет, — в ответ поздоровалась Александрия, из головы которой никак не выходили мысли о самочувствии Гриффин. Проигнорировав вопрос подруги, она сразу перешла к делу. — Ты прописала Кларк обезболивающее... — Да, как любому послеоперационному больному, — в голосе Рэйвен послышались нотки язвительности. — У неё периодические достаточно сильные боли, шесть-семь баллов по шкале. Я прописала ей гидрокодон. — Да, я в курсе, но... Может, стоило выбрать что-то полегче? — гидрокодон был одним из основных обезболивающих, назначаемых послеоперационным больным, особенно в таких случаях, как у Кларк. Хадли, как никто другой, знала об этом. Услышав о том, насколько сильная боль мучает девушку, шатенке стало не по себе. Она уже жалела, что та вообще приехала, подвергая организм стрессу при перелёте. — Так, если ты опять забыла, что являешься хирургом и так же выписываешь в подобных случаях гидрокодон, то я кладу трубку. Перезвонишь, когда вновь станешь адекватным человеком, — с небольшой насмешкой ответила Рейес. — Извини... — Лекса понимала, что Рэйвен права, но мысли о привязанности некоторых пациентов к подобным лекарствам никак не давали покоя. В США уже давно обсуждается вопрос о запрете данного препарата, который пугающе часто вызывает зависимость у больных, но до сих пор именно гидрокодон остаётся ведущим средством во многих клиниках. — Она не наркоманка, Хадли, — поняв причину переживаний девушки, заверила её Рэйвен. — Там таблеток на две недели. Курс закончится и всё. Хватит трепать мне нервы своей паранойей, — после этих слов Лекса уже не стала говорить подруге, что Кларк, работая в больнице, может найти способ подделать рецепт, если вдруг подсядет на это лекарство. Похоже, Рейес в очередной раз оказывалась права и у неё паранойя. В конце концов, Гриффин действительно не давала никаких поводов для таких мыслей. Просто странное дурное предчувствие и, возможно, чрезмерное беспокойство, заставляли Хадли переживать на этот счёт. — Да, да, прости, — Александрии пришлось выдавливать из себя очередное извинение. Она сама не понимала, зачем позвонила подруге. Кларк провели операцию, у неё было отколото ребро и задета печень, ей прописали стандартное обезболивающее. И с чего Лексе волноваться на этот счёт? В этот момент дверь открылась и на пороге появилась виновница разговора. — Ладно, мне пора, хорошего дня, Рэйвен. — Только не говори мне, что ты звонила Рейес из-за меня, — бросив сумку, прихваченную из своего номера на стул, она сложила на груди руки. Кларк была явно недовольна. — Я звонила ей, чтобы узнать, как дела в отделении, — убедительно заверила её Хадли, не отводя взгляда от голубых глаз блондинки, в которых читалось откровенное раздражение. — Честное слово, — врала шатенка, представляя, что скажи она правду, очередного конфликта будет не избежать. Она вполне понимала реакцию Гриффин, ведь и сама бы повела себя абсолютно так же. Кларк считает себя слабой морально и не хочет показывать ещё и свою физическую слабость. Александрия встала с кровати и подошла к девушке. Она обняла Кларк за талию, чувствуя, как её тело расслабляется в её руках, а взгляд теплеет. — Ты заказала обед? Или всё это время обсуждала дела отделения? — насмешливо спросила Гриффин. Конечно, она не поверила Лексе, но решила не раздувать из мухи слона. Она понимала беспокойство девушки и ей оно даже было приятно. Если той было необходимо позвонить её лечащему врачу, то Гриффин в любом случае не смогла бы воспрепятствовать этому. И судя по тому, что Хадли не стала возобновлять разговор о её самочувствии, Рейес заверила ту, что всё в порядке. Кларк перевела взгляд на манящие губы Александрии, еле сдерживаясь от искушения прильнуть к ним. — Уже шестой час... Это скорее ужин, — Лекса положила подбородок на плечо блондинки, путаясь носом в её волосах, вдыхая её аромат. Она обнимала Кларк так аккуратно, боясь причинить ей боль, будто держала в руках хрупкую фарфоровую статуэтку. — У тебя нет дел на сегодня? — Гриффин прикрыла глаза от удовольствия, в ответ обняв Лексу за талию. Она стала медленно тереться щекой о щёку Хадли, ощущая бархатистость её кожи. Эти две девушки буквально утопали во всепоглощающих нежности и трепете, что дарили друг другу. — На самом деле, через два часа банкет в одном ресторане, — шептала ей на ухо Александрия, оставляя лёгкий поцелуй на шее. — Уже второй за четыре дня. Кажется, конференция посвящена тому, чтобы ведущие мировые врачи могли как следует напиться в компании друг друга, — усмехнулась она. — Тебе обязательно быть там? — отстранившись, Гриффин распахнула глаза и сделала глубокий вдох. Встряхнув головой, она постаралась прийти в себя, выходя из состояния невесомости, в которое её погружала близость с шатенкой. — К сожалению, — поджав губы, с грустью ответила Лекса, которой меньше всего хотелось тратить вечер на подобное мероприятие. Она с удовольствием бы проигнорировала его, оставшись с Кларк. — И мне нельзя пойти с тобой? — скорее риторически спросила Гриффин, подходя к кровати и садясь на неё. Она заранее знала ответ на свой вопрос и почувствовала горечь сожаления оттого, что их уединение с Хадли придётся прервать. В общем-то, она понимала это, когда ехала сюда. Александрия в Чикаго не для развлечений и она не может проводить с Кларк целые дни напролёт. — Ну, вход только по приглашениям, но я думаю, можно что-то придумать, — пожав плечами, неуверенно ответила шатенка, садясь рядом. — Тут столько знакомых моей мамы, что боюсь, это может вызвать подозрения, — печально улыбнувшись, Кларк вновь переплела свои пальцы с пальцами Лексы. Она никогда так часто не касалась этой девушки, но сейчас ей это было просто необходимым. Ей казалось, что не держи она её за руку, не чувствуй её тёплой кожи, она может вдруг осознать, что всё происходящее - нереально. Вдруг, как по взмаху волшебной палочки, всё сейчас развеется и она очутится в палате Мёрфи Плэйс проснувшись. Вдруг всё это ей только снится. — Кстати, мисс, чем вы вообще думали, одаривая меня цветами? — с напускным возмущением воскликнула она, поджав губы. Она бросила на Лексу взгляд, которым обычно смотрит родитель на напроказничавшего ребёнка. — Да, — виновато протянула Хадли, потирая шею. — Рэйвен уже отчитала меня за это, — усмехнулась она, вспоминая недавний разговор с подругой. — Я просто хотела порадовать тебя. А ты, между прочим, раздарила эти цветы другим, — с долей обиды произнесла шатенка, чуть надув губы. — Потому что это выходило за все рамки. Ты не представляешь, что мне пришлось сочинять, чтобы мама перестала задавать вопросы. Она же всё ждёт, когда я встречу любовь всей жизни и выйду замуж, а тут вдруг тайный поклонник, — Кларк мысленно поблагодарила Рейес за то, что та умудряется хоть немного вправлять Лексе мозги. — Теперь она думает, что у меня есть воздыхатель. Пришлось врать, что это один из бывших пациентов из приёмного, который каким-то образом узнал о моём ранении. Я сказала, что ему за пятьдесят и он обращался в клинику с диареей, только это помогло избавиться от дальнейших расспросов, — засмеялась Кларк, вспоминая о том разговоре с мамой. — И, кстати, дарить лилии девушке, у которой от частого сна и таблеток и так болит голова - не лучшая идея, — она умилялась сконфуженному виду Лексы. — Ладно, ладно, — подняла руки Александрия, как преступник, сдающийся полиции. — Виновна по всем пунктам. Хорошо хоть, Рейес отговорила заказывать тебе музыкантов, — прикусив нижнюю губу, усмехнулась шатенка, заглядывая в светлые глаза Кларк, которые будто светились от счастья. — Боже, Хадли, ты ненормальная, — резюмировала Гриффин прежде, чем их разговор был прерван стуком в дверь. Следующие полчаса девушки наслаждались ужином. В отличие от проголодавшейся Кларк, Лекса лишь ковырялась вилкой в овощном салате, не сводя взгляда с блондинки. Её забавляло, как та пытается говорить с набитым ртом, который практически сразу стал измазан соусом для свиной отбивной. — Ты как маленький ребёнок, — засмеялась Александрия, вытирая пальцем уголки губ Гриффин, отчего та замерла с глупой улыбкой на лице, до сих пор не веря в происходящее. Ещё утром Кларк и не представляла, что всё может принять такие обороты. Что наконец они с Хадли не будут участвовать в их очередной драме. Что они будут сидеть, вот так, просто смеясь над рассказом Лексы о неуклюжем нейрохирурге из Сиэтла, будто между ними всегда всё было прекрасно. Что Хадли будет вытирать её губы от соуса, смотря в её глаза таким влюблённым взглядом. Гриффин не могла вспомнить, когда последний раз чувствовала себя так легко, спокойно и была такой счастливой. — Кхм, — тряхнув головой, прерывая зрительный контакт с Лексой, в глазах которой она вновь начала утопать, блондинка вернулась к трапезе. — Так что насчёт вечера? — она всё ещё надеялась, что им удастся придумать выход из ситуации и ей не нужно будет, как жене, дожидающейся мужа с работы, тосковать в одиночестве в этом номере, пока Александрия будет на банкете. — Ну, всё это достаточно формально, мне нужно только засветиться в ресторане, — пожав плечами, Лекса отпила из кружки зелёный чай. — Пробуду там с полчаса и вернусь сюда, — с победной улыбкой, будто решив сложнейшее уравнение, Хадли посмотрела на Кларк. — Не хочу сидеть в номере, — скривив в недовольстве лицо, Гриффин отодвинула от себя уже пустую тарелку и повернулась корпусом в сторону Лексы. — Я столько дней провалялась в больнице в четырёх стенах, что уже соскучилась по свежему воздуху. — Ммм, — задумчиво протянула Александрия, чуть прищурив глаза. — Как насчёт прогулки по парку Миллениум? Он как раз недалеко от отеля, а после него можно и поужинать в каком-нибудь приятном месте, — озвучивая предложение о планах на вечер, Лекса почувствовала странное тепло, разливающееся по организму. Ей было так невообразимо хорошо сейчас, что казалось, будто она взорвётся от тех эмоций, что переполняли её. — Честно говоря, мне кажется, я наелась на неделю вперёд, — засмеялась Кларк, похлопав себя по животу. — Но прогулка в парке и ресторан... — смущённо улыбнувшись, она откинула с лица выпавшую прядь волос. — А ты очень даже романтична, — положив ладонь на колено шатенки, она стала нежно поглаживать его. Кларк не верилось, что всё может быть так идеально. Неприятная мысль о том, что всему хорошему рано или поздно приходит конец, тем более, если это связано с Александрией, вдруг вторглась в её голову. Она тут же постаралась избавиться от неё, глубоко вздыхая и растягивая губы в очередной улыбке. Она пыталась делать вид, что внутри не борется с этой отвратительной мыслью. Ей не хотелось показывать Лексе своих переживаний. — Ох, ещё как! — засмеялась Хадли, кладя свою ладонь поверх руки Кларк, и аккуратно сжимая её. — Я ведь не шутила о своём порыве купить звезду и назвать её твоим именем, — только сейчас Лекса стала понимать реакцию Рейес на эти её порывы. Только сейчас она стала понимать, насколько глупыми были её попытки исправить ситуацию, задаривая Кларк ненужными подарками и столь активным вниманием. Рэйвен была права: ничто не может быть лучше искреннего разговора. Ведь если бы Хадли не приехала в тот поздний вечер в больницу, если бы с её губ не слетела та откровенная исповедь, то Кларк наверняка не была бы сейчас здесь. Покончив с ужином и дождавшись, когда официант заберёт из их номера тележку с посудой, девушки вновь остались наедине. — Я так устала, — вяло протянула Гриффин, облокачиваясь спиной на подушку. — Иди ко мне, — она похлопала ладонью на место рядом с собой, приглашая Лексу. Хадли, в это время ставящая свой мобильный на зарядку, обернулась и встретилась взглядом с глазами Кларк. Смотря сейчас на эту девушку, выглядящую так прекрасно и умиротворённо, она хотела послать к чёрту все планы на вечер и просто остаться здесь, заперевшись в этом номере, отвлекаясь от всего остального мира. — Как твоё самочувствие? — спросила Александрия, ложась рядом и аккуратно приобнимая блондинку за шею. — Мы вроде договорились, что я скажу, если мне будет плохо, — бросив осуждающий взгляд на Хадли, Кларк поудобнее расположилась на её плече. — Чем будешь заниматься, пока меня не будет? — поняв, что лучше сменить неприятную для Гриффин тему, задала очередной вопрос шатенка. — Не знаю, — пожала плечами Кларк, утыкаясь носом в ключицу Лексы, от чего по телу той пробежались приятные мурашки. — Посмотрю телевизор или немного вздремну... — Сильно устала? — Александрия поглаживала её волнистые волосы, путаясь в них длинными пальцами, и наслаждалась моментом близкого уединения с Гриффин. — Боже, Лекса, — возмущённо воскликнула Кларк, чуть подскочив с кровати, отчего снова почувствовала спазм в рёбрах. Лекарство помогало, практически снимая боль, но неприятные ощущения всё равно до конца не проходили. — Хватит относиться ко мне, как к смертельно больной, — она свела брови к переносице, продолжая сверлить Хадли взглядом. — Я не отношусь к тебе так, — не менее возмущённо ответила Александрия. Она не понимала: неужели теперь любой вопрос о самочувствии Гриффин, будет воспринят в штыки? — Может, ты очень рано проснулась или тебя просто вымотал перелёт... Я, что, вообще не могу тебя ни о чём спрашивать?! — Я в порядке, — уже спокойнее сообщила Кларк, вновь кладя голову Лексе на плечо. Возможно, она и правда слишком бурно реагирует. — Прости, — оставив лёгкий поцелуй на шее шатенки, Кларк постаралась сгладить ситуацию. Меньше всего ей хотелось портить такой прекрасный день. — Эбби в курсе, что ты уехала из Нью-Йорка? — поинтересовалась Хадли, снова переплетая пальцы свободной руки с пальцами Гриффин. Она не стала продолжать зарождающийся конфликт, списав реакцию Кларк на её моральное и физическое самочувствие. Им ещё только предстояло научиться быть вместе и Александрия была готова приложить все силы для этого. — Да, но я сказала, что поехала в Филадельфию к друзьям. Она была против поездки, очень переживает, — с грустью сообщила блондинка. Ей не нравилось врать матери, но она прекрасно понимала, что скажи она, что едет в Чикаго, за тысячу километров от Нью-Йорка, та завалила бы её вопросами и ещё большим недовольством. Получив вчера разрешение Рейес на выписку из Мёрфи Плэйс, Кларк сразу взяла больничный и договорилась с психологом о переносе сеансов, аргументируя тем, что ей нужно развеяться. Доктор Лопез не была против, пойдя Гриффин на уступки, да и в отделе кадров не возникло проблем с оформлением необходимых бумаг, поэтому Кларк удалось довольно быстро решить все эти вопросы. Лекса ненадолго замолчала, вслушиваясь в тишину, царившую в номере. Она знала, что рано или поздно им с Кларк придётся обсудить дальнейшее будущее и то, как они будут вести себя на работе. Но сейчас было совсем не до этого. Сейчас, находясь в чужом городе и наслаждаясь компанией блондинки, Александрии не хотелось даже думать обо всём этом. — Мне уже пора собираться, — разочарованно сообщила Хадли, легко целуя девушку в макушку. Шёл седьмой час, а ресторан, как назло, был чуть ли не в сорока минутах езды от отеля. — Да, да, — недовольно пробурчала Гриффин, освобождая плечо Лексы. С каждой минутой блондинка чувствовала всё большую усталость. Она знала, что в этом заслуга и тех лекарств, что она приняла. Возможно, ей действительно стоило поспать, пока Хадли будет соблюдать формальности медицинского слёта, посещая глупый банкет. — Давай я расстелю постель, — предложила шатенка, видя, что Кларк практически проваливается в сон. Мило улыбнувшись девушке, что из последних сил держала глаза чуть приоткрытыми, она встала с кровати. — Я так не хочу спать, пока ты тут... Ну, то есть спать я, конечно, хочу, но не... — мямлила себе под нос Гриффин потягиваясь. — Я знаю, но тебе нужно отдохнуть, — успокаивала её Хадли. — Я бы и сама с удовольствием осталась здесь, но, увы, — разочарованно ответила она, поджав губы. — Не нужно расстилать. Ведь тогда мне придётся раздеваться... — она растягивала слова, наблюдая, как с каждой секундой Лекса смущается всё больше. — И боюсь ты не сможешь устоять. А я не хочу быть виновной в твоём отсутствии на этом банкете, — мягкий смешок слетел с губ Гриффин. Её забавляло, как при этих словах Александрия глубоко вздохнула и закатила глаза. — Думаешь, я настолько теряю голову при виде полуобнажённой девушки? — цокнув языком спросила Александрия, прищуривая глаза, и впиваясь взглядом в глаза Кларк, что тем временем горели хитрым огоньком. — При виде меня потеряешь, — уверенно заявила Гриффин, медленно закивав головой. Александрия не смогла сдержать улыбку. Её забавляла самоуверенность блондинки, но она знала, что та права. Эта девушка возбуждала её одним лишь своим присутствием и если бы она сейчас лежала в кровати полуголая, Лекса точно бы не поехала ни на какой банкет. — Хорошо, спи на покрывале, — махнув рукой, согласилась Хадли. Она могла и дальше продолжать этот неприкрытый флирт, но ей уже срочно нужно было собираться на вечер. К тому же она понимала, что Кларк действительно стоит отдохнуть. Гриффин продолжала смотреть на Лексу и никак не могла стереть с лица улыбку наслаждения. Всё, что сейчас происходило, доставляло ей столько удовольствия, что не будь она такой уставшей, стала бы ругать саму себя за то, что вообще сомневалась, стоит ли приезжать в Чикаго и стоит ли давать Лексе ещё один шанс. Сладостно зевнув, она чуть шире приоткрыла глаза, вновь встречаясь взглядом с Александрией, которая стояла напротив, наблюдая за ней. — Останься, — простонала, как капризный ребёнок, блондинка. — Если бы я могла, — обойдя кровать, Хадли склонилась над девушкой, целуя её в щёку. — Спи. Постараюсь вернуться как можно раньше, — на секунду задержав взгляд на Гриффин, Лекса всё же нашла в себе силы отвести его, чтобы наконец начать собираться. Оставив Кларк в своей постели, она ушла в ванную. Кларк не пришлось долго уговаривать. Лекарства, сытный ужин, физическая и моральная усталость сыграли свою роль и девушка почти сразу же провалилась в сон. Когда Хадли, спустя двадцать минут, вернулась в комнату, она увидела Гриффин, которая скомкала покрывало и теперь будто обнимала его, мило посапывая. Александрия до сих пор не могла поверить, что всё случившееся – реально. Она не знала, что повлияло на решение Кларк простить её, а уж тем более, что заставило ту приехать в Чикаго. Лексу переполняли эмоции и чувства к этой девушке, что сейчас походила на ангела. Светлые локоны Гриффин были раскиданы по подушке, а на лице всё ещё можно было заметить едва уловимую улыбку. От одного взгляда на неё у Хадли сперало дыхание, а сердце начинало биться чаще. «Чёрт». — посмотрев на часы-будильник, стоящие на прикроватной тумбе, Лекса занервничала. Она уже начинала опаздывать на банкет. Подумав, что чем раньше она приедет в ресторан, тем раньше сможет его и покинуть, Хадли подошла к шкафу. Спустя двадцать минут она уже была собрана и готова покинуть номер. Выбрав для мероприятия классическое коктейльное чёрное платье и нанеся на лицо лёгкий вечерний макияж, она напоследок покрутилась перед зеркалом, довольная своим видом. Платья были редкостью в гардеробе Хадли, но благодаря плану мероприятий, что заранее был прислан всем участникам конференции, Лекса знала, что такая одежда понадобится ей в поездке. Александрия подошла к кровати. Склонившись над спящей девушкой, она оставила лёгкий поцелуй на её щеке, отчего та слегка поёжилась, но так и не проснулась. Взяв со стула небольшую чёрную сумку, Хадли вышла из номера, морально настраиваясь на предстоящий вечер. Она знала, что ей опять придётся наигранно улыбаться навязчивым докторам, многие из которых давно завершили свою практику. Она была далеко не из числа тех, кто подхалимничает и пытается выслужиться перед кем-то, но перед поездкой Эбби вполне однозначно дала понять, что если Лекса плохо себя зарекомендует, это повлияет на её карьеру. Главврач объяснила Хадли, что та едет, как представитель Мёрфи Плэйс, а значит, у неё нет права на ошибку. Александрии, чьё положение в клинике было и так достаточно шатким из-за последних конфликтов, пришлось повиноваться. За те четыре дня, что она находилась в Чикаго, ей уже настолько опротивело всё происходящее, что она еле сдерживала себя во время очередных разговоров с этими людьми. Многие из них, кому уже оставалось довольствоваться только чтением лекций в университетах, нудно рассказывали ей о своих былых операциях. Остальные, кто ещё мог держать в руке скальпель, хвастались своей гениальностью и тем вкладом, что они вот-вот могут принести в медицину. Конечно, некоторые из них действительно заслуживали восхищения, этого Лекса не отрицала, но сам формат, в котором проходила недельная конференция, ей совсем не нравился. Она не понимала, почему нельзя было уместить это всё в пару дней, оставив в спикерах только поистине достойных людей. Она не понимала, зачем устраивать все эти банкеты: по поводу начала конференции, по поводу номинации одного из участников на внушительную медицинскую премию, по поводу дня рождения одного из спонсоров. Сегодня ей как раз предстояло посетить банкет по случаю номинации доктора Смирнова на премию Ласкера. Только мысль о том, что скоро она вновь вернётся в номер к Кларк, заставляла Хадли не унывать. Покинув отель, девушка тут же села в припаркованную неподалеку машину такси и направилась в ресторан навстречу с так надоевшими за четыре дня людьми.