Смерть подводит окончательный итог

Небо. Безоблачное, ярко ультрамариновое небо в звенящей вышине за тёмным, прокопченным потолком скрипучего дилижанса жалит глаза абсолютной голубизной. Снег отражает солнце миллиардами колких искр, танцующих на безупречной белизне, слепит глаза и топит под мягким, толстым белоснежным ковром землю на много миль кругом. Поднимающаяся с запада уродливая свинцовая туча лохматой стеной вонзается в равномерную небесную синь, размазывая грань с землёй и швыряя в путников пока ещё редкие мохнатые снежинки. Неугомонная стихия придаёт громоздким вершинам по левую руку подобие угрюмых приземистых стариканов, погружённых в вековое оцепенение. Их длинные снежные бороды размётаны по ветру — свисая с острых каменных макушек, они белеют длинными растянутыми прядями. Кажется, весь мир состоит только из бескрайнего снега, ветра и кривляющихся под белыми шапками елей. Тишину разрывает лишь глухой топот шестёрки, вспахивающей равномерным галопом целину, и резких криков кучера, подкреплённых хлопаньем кнута. Ветер крепчает, начинается метель. Это не предвещает ничего хорошего ни странникам, ни самой сонной, замершей под толстым снежным одеялом округе. Как обжигающе холодно! Стужа несется с северо-запада, резкими порывами срывается со склонов горной гряды. Вьюга упрямо и грубо бросается в лицо выкрикивающему команды кучеру, настойчиво рвёт его плащ и капюшон, залезая колючими ледяными пальцами к самому сердцу. Мягкая тряска на буграх еле заметной под снегом дороги навевает непозволительную дрёму. Но сидящий в дилижансе лысоватый человек, утонувший в тяжёлой медвежьей шубе, легко справлялся с врагами и посолиднее сонливости и скуки. Он, хоть и выглядит отрешенным, будто не при деле, не сводит колючего взгляда серых глаз с белокурой попутчицы, занимающей место напротив. Дамочка в потрёпанной барсучьей шапке, завернутая в кожаное пальто с чужого плеча чуть ли не в два оборота, похоже, кемарит, беспомощно кивая головой из стороны в сторону в такт колымаге. Ее подбородок бессильно отвисает в мех воротника, цвет лица землист, несвеж. Устала — или притворяется? От этой всего можно ожидать, а с виду ну ангелок! Коварная сучка Ланнистер пришила Роберта и Джо Аррена без угрызений совести, освободив первого не только от кошелька, но и от всех колец вместе с пальцами. Рядом с такой засыпать опасно, можно не проснуться больше никогда. Быстрее бы добраться до Винтер-Рока! — Эй, кучер, всыпь-ка своим клячам! Разве мы уже не должны быть у лавки Кэт? Я платил тебе не для романтичной прогулки по этим покинутым богами местам! — Давос Аниенс никогда не опаздывает, мистер Баратеон, — рассекая воздух хлыстом, человек на козлах даже не повернул голову в сторону пассажира, и ветер просто швырнул его слова в оконце, — Как и не появляется слишком рано. Он доставляет именно тогда, когда нужно. Не переживай, чёртова буря подгоняет меня успешнее всех твоих монет! Станнис Баратеон, охотник за головами по прозвищу «Вешатель», снова откинулся на промёрзшую обивку дилижанса, смерив взглядом массивную цепь, которая скрепляла его руку с запястьем пленницы. От шума перебранки мисс Ланнистер проснулась и, нахохлившись в своём углу, с ненавистью сверлила Станниса золотистыми глазами, один из которых был украшен жирным сине-багровым кровоподтеком. — Ну что, приятель, долго я должна морозить зад в твоём поганом тарантасе? — криво улыбаясь, Серсея поковыряла мизинцем в зубе, демонстрируя свое отношение к ответу, к собеседнику, да и ко всему миру в целом. Станнис брезгливо скосил на неё глаза и молча скрестил руки на груди. Качаясь в такт дорожной тряске, он уставился в пролетающий за окном пейзаж, который всё больше заволакивало надвигающейся метелью. Охотнику хотелось поскорее добраться до места и отвязаться от предельно истрепавшей его нервы пленницы. Задержка из-за непогоды угнетала его, настроения он был паршивейшего. Серсея снова скуксилась в своём углу. Слава богам! Сдерживать себя, выслушивая тявканье этой мерзавки, становилось всё труднее, а ухлопать ее значило опровергнуть собственное прозвание, можно сказать, марку, заслуженную годами безупречной репутации. Станнис всегда сдавал своих жертв в руки правосудия живыми. Чтобы их повесили. И он всегда смотрел. Проклятье! Он предпочел бы везти какого угодно прожженного типа, но не ее. С мужиками было проще – заткнуть парой доходчивых фраз, в крайнем случае ударом приклада по темени. Этой же паскуднице палец в рот не клади, на каждое слово у неё найдётся три в ответ, и, кажется, страх ей вовсе неведом. Дьявол бы побрал эту погоду! Из раздумий Станниса вырвал вдруг замедлившийся ход лошадей. Вскоре дилижанс и вовсе остановился. Пистолет привычно лёг в руку, и Вешатель прислушался. Кучер с кем-то разговаривал. В такую погоду, в таком месте? Всё понятно, какой-нибудь незваный нахлебник в поисках попутной оказии. В лучшем случае. Баратеон крепче сжал револьвер. Осторожность никогда не помешает, и в своей профессии Станнис научился доверять лишь себе. Мужчина попытался разобрать голоса извне. — Так можно к вам на хвост сесть или как? — весьма характерный низкий голос показался охотнику знакомым. В своей профессии он научился обращать внимание на казалось бы незначительные мелочи. — Да никаких вопросов, только не мне решать. Треклятый Давос, надо было ему останавливаться и чесать языком со всяким придорожным сбродом! — А кому? — Вон тому в повозке. «Тот в повозке» закатил глаза, ругнулся и поднял кольт. — А он чего, не компанейский приятель? — Ну, у нас тут не маршрутный транспорт. Мужик заплатил, чтобы в одиночку ехать, и немало заплатил. Так что, хотите прокатиться с нами до "Трезубца Кэт", спрашивайте его. — Ну что ж, так и сделаю, — снег захрустел в сторону двери, и из дилижанса навстречу посетителю не слишком гостеприимно выставилось дуло. — Эй приятель, попридержи коней! — Вешатель не собирался делить место в повозке и уж тем более свою добычу с первым встречным проходимцем, — Для начала вытаскивай свои пистолеты, да на камень их, вон туда! — дуло револьвера наглядно указало направление, — потом поднимай повыше руки и можешь подойти, да потихоньку! — Ты, вижу, парень доверчивый! — не торопясь вынимая оружие, добродушно пробурчал человек с щетинистым лицом, на котором красовался выдающийся мясистый нос. — Да не то слово! — поддакнуло с козел, хотя Давоса никто не просил встревать в разговор. Пока человек совершенно непринужденно направился к указанному месту, Станнис пытался вспомнить, где мог его видеть. Тип тем временем расчистил камень, смутно выделяющийся под шубой снега, и аккуратно положил оба пистолета, ворча что-то о проклятом снеге и дорогой валирийской стали. — Двигай сюда! — Баратеон вспомнил, где видел эту неулыбчивую рожу, — В пекло тебя, я же сказал, выше поднимай руки! Вперёд, а то мы скоро пустим тут корни! — встречный послушно задрал руки, направившись к карете. — Хватит! — Станнис стволом распахнул дверцу, вперив дуло в собеседника, — Черт тебя побери, ты тот самый северянин, шериф Винтер-Рока, если не ошибаюсь? — Бывший шериф Винтер-Рока. Эддард Старк, в данный момент профессиональный охотник за головами, — кивнул одетый в шинель мужчина, в свою очередь разглядывая пассажиров дилижанса, — Тебя я тоже знаю. Несколько месяцев назад, обед в Штормовом Пределе. Кажется, нам подавали луковую похлёбку. Станнис Вешатель Баратеон, не так ли? — Верно! Хм, мир действительно невелик. Так объясни мне, мистер, что же бывший шериф Винтер-Рока ищет тут, в богами забытой снежной глуши? — Да хочу сбыть кой-какой товар, но сейчас маленько стеснён обстоятельствами, — человек ткнул поднятой к небу перчаткой куда-то в сторону. Станнис высунулся из двери: — Проклятие, да вас ещё и целая шайка! Сегодня явно не мой денёк! — Этот приятель в чёрном — мой брат и ассистент, Бенджен. Хотя, он в деле много дольше. Доверяй ему, как мне. — Я не доверяю тут никому! Вешатель хмуро смерил взглядом мужика в заснеженном меху, который бесцеремонно дымил трубкой на самой середине дороги, перегороженной двумя мёрзлыми трупами, недовольно шмыгнул носом — и снова сухо уставился на Неда. — Знаешь её? — Баратеон ткнул револьвером в дамочку, которая всё это время с хищным интересом следила за словесной перестрелкой двоих. — Не-а. — Да не может такого быть! — Клянусь богами, старыми и новыми! — Мистер Старк, — церемонно загундосил Станнис, — разреши представить: Серсея Ланнистер. Неужели это имя ничего тебе не говорит? А это у нас мистер Старк. — Мисс Ланнистер,— с прохладной любезностью ответил Нед, склонив голову и коснувшись перчаткой шляпы. — Здaровa, ворона! — махнула ручкой пленница. Старк посмотрел с зарезервированной укоризной — так волк смотрит на жабу, квакающую в луже — и красноречиво промолчал. — Та ещё штучка, да? — невесело хохотнул Стaннис и помахал кольтом перед носом женщины, — Ты ведь знаешь, что северяне не любят, когда их называют воронами. Тем более, он не из этих. — Я нет. А вот мой брат... — Ты вправду ничего не слышал о ней? — А должен был? — Ну, она из банды "Львов Кастерли", об этих уж рассказов больше, чем клопов на одичалых, неужто не знаком? — А что она сделала? — Да поработала на славу — Роберт Рогатый и Джо Аррен на её счету. Уже за эту парочку за неё дают десять тысяч. И денежки, считай, у меня в кармане. Поэтому ты понимаешь, что я не слишком горю подвозить всяких встречных типов, особенно таких профи, как ты! О твоём темном братке я вообще молчу. Нед почтительно склонил голову: — Благодарю, но она мне никаким боком не сдалась — Старк указал рукой на заиндевелые трупы, на которых расположился Бен — У меня тут двое парниш, шайка Болтонов, поди слыхал. Тот, что остался без пальцев — старик Русе, скользкий тип. Оказаться к нему спиной я бы никому не пожелал. Этот, что был помоложе, с простреленным хозяйством, удирал, понимаешь ли, — его бастард Рамси, при жизни любитель девок и острых предметов. За каждого из них в этом годном замороженном виде нам дадут по пять тысяч. Так что твоя хлопотная красотка нам не к чему. — Признаюсь, не слишком это всё убедительно... — сжал и без того тонкие губы Станнис, как само олицетворение скепсиса в персоне — Ну что ж, Эддард Старк и как там твоего брата, надеюсь, у тебя бумаги в наличии? Мне не хотелось бы оставлять двух достойных коллег околевать в этой дрянной метели. Но и особого доверия вы мне не внушаете. Этот черный — и подавно. Есть бумаги — полезайте в тарантас. Нет — милости прошу извинить. — Конечно! Нед сунулся было за пазуху, но Вешатель тут же одернул его, предупреждая не делать резких движений. Мало впечатлённый его чрезмерной осторожностью, мужчина демонстративно медленно вытащил из военной шинели сложенный документ и так же медленно протянул сидящему в дилижансе. Баратеон одним из стволов приказал ему развернуть бумагу и удовлетворённо мотнул головой, ознакомившись с содержимым. Серсея сощурила на Эддарда золотистые глаза, словно ласковая добродушная кошка, и улыбнулась так, что казалось, снег кругом начал таять. Северянин покачал головой и отвёл взгляд. — Хэй вы там, в каюте, я не хочу портить этот обмен любезностями, — Давос свесился с козел, вытряхивая снег из бороды, — Но у нас на заднице дьявольски взвинченная и нетерпеливая метель и укрыться от неё нам не помешало бы, если никто из почтенных джентльменов не мечтает стать сказочным заледеневшим ходоком! — Я сам знаю! — рявкнул Станнис, не отрываясь от документа, — А теперь прикуси язык и смотри на дорогу! А ты, как тебя… Старк, полезай в карету, но ворону оставь кучеру, мне хватит компании одного из вас. И без выходок! — Ну ты! — резко взвизгнула Серсея, высунувшись из двери, — Собираешься разрешать серой вороне ехать с нами? Может, там с Давосом пусть сядет… Глухой удар оборвал возмущённый галдёж, и, хрипло вскрикнув, женщина повалилась на пол колымаги. — Ещё раз встрянешь, я выбью твои перламутровые зубки, мерзавка. Тогда нам будет хоть весело слушать твою невыносимую тарабарщину! — раздражённый Станнис прокрутил револьвер на пальце, — Тут распоряжаюсь я, твоё дело не высовываться и каяться в своей бессмысленной жизни любому богу на твой выбор. Я доходчиво объяснил? Ты поняла? — Да... — Ланнистер подняла красивое лицо, которое исказили боль и злоба, медовые глаза метали недобрые молнии. Кровавая дорожка прочертила линию от виска подбородку. — Ну-ка скажи "поняла"! — Вешатель взревел, он напоминал медведя в своей толстой шубе. — Поняла! — прошипела пленница с хорошей порцией яда в каждом слоге. — Твой кучер, Давос, он прав, — Нед, кажется, решил отвлечь Баратеона от дальнейшей порчи своего товара. Если охотник за головами будет продолжать в таком темпе, вешать будет нечего, — Эта пурга меня тоже беспокоит. Может поможешь нам с Беном погрузить Болтонов, вместе мы управимся быстрее. — В пекло с тобой, нахрена только я связался! — взвился южанин, потрясая кольтом и цепью, — Дай кучеру пятьдесят баксов, и он сделает вам, что хочешь. А я не собираюсь тебе помогать с этими твоими мертвяками! Не видишь, я прикован к этой сучке, и мерзавка не отойдёт от меня ни на шаг, пока я лично не засуну её в тюрьму в Красном Замке! Ты меня понял? — Да уж... понял... — Отлично. Исполняй свой долг! *** Они настолько обогнали навязчиво прущую на них пургу, что солнце сызнова самым милым образом и почти по-домашнему заливало дилижанс косыми лучами, ломающимися в дыму из трубки Неда. Равнина, пробегающая мимо окон, опять блестела холодными искрами. Снежок ограничивался редкими хлопьями. Лиловая рваная туча осталась несколько позади и давала надежду на своевременное прибытие под гостеприимную крышу Кэт. Серсея со скучающим видом ловила снежинки, выпростав свободную руку в оконце. Бен молчаливой тенью разделил козлы с Давосом. Оба Болтона, валетом прикрученные к крыше, помахивали негнущимися конечностями в такт размеренной качке. Кучер покрикивал на скакунов, щелкая в воздухе плетью. — Так что с вашими лошадьми стряслось? — Вешатель непринужденно ковырялся в кисете, собираясь поступить по примеру нежданного попутчика и тоже посмолить. Настроение его, похоже, улучшилось, аналогично погоде за окном. — Что что… — затянулся трубкой Эддард, — Да не повезло нам. У нас и так-то всего одна осталась, Бен потерял свою в погоне. А моя должна была тащить двух жмуров и она сделала, всё что смогла. Но долго не вынесла. Старая была, не успел я сменить. — Хреново... — Да... Добрая кобыла была. Но больно дряхлая... Эх ладно. А что за Серсея Ланнистер? — ткнул он мундштуком в сторону женщины. — А-а-а, ужасный человек! Убийца! Мерзавка, какую поискать! Она считает себя хитрой, хотя на деле очень предсказуема и слаба на передок. Только меня она не перехитрила. Ее сила заключается в красоте, она пользуется ей, где только может. Но этого она скоро лишится. — Он сделал выразительное движение вокруг шеи, устрашающе улыбнувшись Серсее. — Ммм-м... — пососал Старк свою трубку и выпустил очередной клуб пряного дымка в середину экипажа, — Не трудно с дамой в такой ситуации? — Это с ней то? Дамой, xa! Нет, никаких проблем! — Ну да, ну да... Ты везешь её в Винтер-Рок? — Да. Я сам хочу проследить, как затянется петля на её шейке. А ты? Никогда не ждёшь, пока их повесят? — Нет, предпочитаю кончать с ними своими руками. Так думаю: когда собираешься взять человеческую жизнь, сам загляни в глаза осужденного. Ну, а если ты не в силах этого сделать, человек, возможно, и не заслуживает смерти. — Ты потешный. Или тупой, — бесцеремонно встряла арестантка, — Считаешь себя превыше всех в своей праведности, прям весь мир горазд намазать на хлеб и съесть! Удивительно, что ты так долго протянул со своими идиотскими принципами… — голос Серсеи прозвучал издевательски – ну, а что она хотела сказать глазами, понять было трудно. Эддард пропустил очередную провокацию мимо ушей. Он вынул трубку изо рта и наклонился к женщине, с лицом, невозмутимым, как замшелый булыжник: — А ты вот, дамочка, знаешь, почему его называют Вешателем? Да потому, что он будет гнать тебя до края света, поймает и лично доставит для правосудия. Человек чести он! И такие, как ты, должны поджимать хвост и уползать на всех четырёх обратно в свою крысиную дыру только от упоминания его имени! — Эй! Эддард, да? — при всей гадости слов, тембр у бандитки был ласкающим уши, до тех пор, пока она говорила спокойно — Я тебе так скажу, красавчик — возможно, у этого самца и железные яйца, но, чтоб найти его мозги, нужно долго, до-о-олго искать... Самодовольный тон нахалки был крайне бесцеремонно оборван качественным ударом локтя, пришедшимся прямиком в её аккуратный носик. Столь чистосердечной и изысканной брани Старку не приходилось слышать даже в бытие своё шерифом. Вешатель, невозмутимо продолжая попыхивать трубочкой, наклонился к скрючившейся от боли Ланнистерше. — Вот что, милая, нам ещё долго делить эту достойнейшую из карет, предлагаю разработать систему коммуникации, что скажешь? Пункт первый: Когда ты получаешь по роже локтем, это значит, тебе самое время завалить хавальник. Поняла? Отвечай, поняла?! — Поняла... — зажав нос перчатками, женщина подняла ненавидящий взгляд на Баратеона. Тот самодовольно прикусил мундштук и обменялся с Недом понимающими взглядами. У снова выпрямившейся женщины нижняя половина лица была густо залита кровью, a потемневшие глаза метали ненависть, странным образом смешанную с упрямой надменностью. Улыбку с лица Неда сняло как рукой. Серсея скривила губы в усмешке и заговорщицки подмигнула. Северянина невольно передёрнуло. Медленно, но неудержимо непогода все же настигала путников, наваливалась размеренно и упорно. Припустил снег, и солнце затонуло в пороше, превратившись в бледное, размазанное по зениту пятно. Снежинки беспорядочно вертелись, залетая в кабину, a Давос вопил на лошадей, будто сам повелитель Иных сидел у него на запятках. Но его голос словно впитывал, заглушая, снежный туман. Мужчины затянулись трубками, дым и тишина заполнили дилижанс. Эддард погрузился в мысли, по всей видимости, весьма не радужные. Подперев щетинистую щёку кулаком, он бесцельно смотрел перед собой. Серсея снова боролась с дрёмой, время от времени прикладывая платок к раздробленному носу. Баратеон ёрзал, шумно рылся в карманах и покашливал, демонстративно громко скрёб в своей трубке, то и дело поглядывая на северянина, и даже неоднократно почти открывал было рот, собираясь что-то сказать, но всякий раз нерешительно осекался. — Кхм... Ну... — наконец прервал тишину Вешатель и четыре глаза поднялись на него, — я вовсе не хочу нарушать твоё личное пространство... — Нед скептически сощурил на мнущегося Станниса глаза, — Но... в общем... это правда, что говорят, ты родня того самого Рейгара из Драконьего Камня? Ты... ты не должен отвечать... просто... ну я думал, раз уж мы тут так встретились... ну ты понял? — Конечно, — лаконично буркнул Старк, — а тебе что за интерес? — Да... наслышан я много о нём, много историй ходит... Никогда не подумал бы, что встречу кого-то, кто лично знал такого человека! Серсея впилась в Эддарда горящими глазами. Нед пожал плечами, всем своим видом показывая, что не имеет желания ничего отвечать. Но Вешателю словно вожжа под хвост попала, и он решил — раз уж искушать судьбу, то теперь и немедля, — и пошёл ва-банк: — А ещё... ну, люди рассказывают, ты повсюду носишь с собой переписку с ним, письма полководца Рейгара Таргариена. Что, неужели так и есть? — Люди всегда знают больше, чем того требуется... А тебе какое до этого дело? — грубо огрызнулся Старк, гневно сводя брови и упирая недобрый взгляд в собеседника. — Да не-не! — примирительно замахал руками Станнис, — Ты извини, конечно, я вмешиваюсь не в своё дело... просто... всё же не каждый день так близко соприкасаешься с легендой. — Ты не соприкасаешься, — отрезал северянин и снова откинулся вглубь своего угла, демонстративно отвернувшись к окну. — Да брешет он! — подала голос Серсея из-под кровавого куска тряпки. — Тебя никто не спросил о твоём ничтожном мнении, шкура! — взревел Баратеон, размахивая стволом перед лицом женщины. Ланнистерша брезгливо скривила рот, отняв от запачканного лица платок: — Да по твоему дружку уже за версту видно, что он заливает! От него просто несёт изменой и трусостью! Только делает вид, что такой весь из себя чистоплюй и святоша, слишком благородный, чтобы срать! Такой, как этот, не стоит и гнилого дерьма в самых глубоких подвалах Таргов. Какой там он ему друг! — Молчи, не то я добавлю синяков на твою рожу! — прошипел Старк. — Да у тебя для этого хрен не вырос ... — хохотнула стерва, и ловкий плевок пролетел на расстоянии пальца от щеки Старка. Мерзавка не успела и взвизгнуть — кулак северянина вынес её из двери, увлекая следом в рыхлый снег ревущего на цепи Баратеона.