***
Сандерсон спускался вниз, перешагивая через ступени, на манящий аромат кофе, который Уолст так старательно варил. — Ты проснулся раньше меня? Я точно приземлился в ту вселенную? На что мужчина просто фыркнул, закатив глаза, но потом все равно улыбнулся: — Так час дня, Нил, или ты вчера настолько вымотался, что проспал до обеда? — похабная улыбочка одарила лицо брюнета. — То-то я смотрю, ты очень бодр, — заметил Сандерсон, забираясь на барный стул. — Ну, ты же не разрешаешь мне быть верхним, — Уолст нагло уселся на любимого и обвел руками его шею. И опять эти самые взгляды, которым позавидует любая нормальная парочка, которые несут невероятный смысл, которые полны нежности и доброты. В такие моменты весь мир замирает, оставляя в центре живыми лишь этих двоих. Им дела нет до того, что происходит вокруг, для них больше ничего не существует. И, конечно, обстоятельствам всегда нужно "вытащить" мужчин из этого мира обратно. В этот раз — шипение кофе. Пенка взрывом поднялась вверх и плавно скатилась по турке, после чего растеклась по плите. — Убежал, — безразлично заметил Мэтт, не заостряя более на этом внимание, — ладно, сегодня без кофе. — Я бы выпил, — сдержав зевок, ответил Нил. На удивление он был очень сонный, не смотря на то, что должен был отлично выспаться. Глаза уже хотели невольно сомкнуться, но Уолст не дал им этого сделать своим криком Сандерсону прямо в ухо: — Сейчас все будет, только не спи. И спрыгнув на пол, мужчина принялся за дело заново. Открыв дверцу гарнитура, он потянулся за пакетиком. Руки напряглись, следовательно мышцы и вены выделились, что не могло не привлечь внимания Нила. Пристальный откровенный взгляд мгновением пал на них. Черные контуры татуировок прекрасно очерчивали рельефные плечи, выигрышно падающий свет подчеркивал их еще больше. Сандерсон даже не заметил, как поднялся и приблизился к Уолсту. Мэтт же чуть вздрогнул, почувствовав горячее дыхание в области шеи, а когда теплые руки обвили его талию, мужчина вовсе отключился. Он облокотился на тумбу и немного выгнулся. Тем временем Нил положил голову на плечо, уперевшись подбородком, и сжал его еще крепче. Уолст кое-как налил воду в турку и поставил ее на плиту. Глаза закрыты у обоих, у обоих прерывистое дыхание, моментами холодок пробегал по телам, давая им немного остыть. Не выдержав, Сандерсон мигом разворачивает Мэтта и с секунду смотрит ему в глаза, останавливаясь на них. Он не может ничего сделать. Он загипнотизирован. И тут Уолст впивается первым в чуть приоткрытый рот. Он скучал по его губам, по их сладостному вкусу. Скучал по всей этой теплоте, что отдает его тело. Именно таких моментов ему не хватало все это время. Руки Мэтта вальяжно улеглись на шее Сандерсана и иногда водили по ней ладонями. — Нил, кофе! — всполошился Уолст, и оба повернулись, наблюдая, как черная жидкость в очередной раз расплывается по плите. Дальше Мэтт проронил что-то типа: "С меня хватит!", а расстроенный Нил, поняв, что прилива бодрости у него все-таки не будет, пошагал к дивану. Не успев плюхнуться на него, Сандерсон почувствовал вибрацию в заднем кармане и поспешил достать телефон. "Джанин" высветилось на дисплее. — Алло... Не сплю... Да, с ним... Э-э-э, ладно. Мэтт с интересом наблюдал за лицом Нила. — Нужно посидеть с детьми, пока Джанин куда-то отъедет. — Ты уезжаешь? — с грустью в голосе спросил Уолст. — А ты остаешься? — Сандерсон поднял бровь. Набравшись энтузиазма, Мэтт потянул мужчину за руку и вывел из дома. В машине он переключал радиоканалы в попытках найти что-то годное. В итоге Уолст забросил это дело и преступил к поискам музыки в бардачке. Поисками это вряд ли можно назвать, ибо, открыв его, Мэтт сразу заметил My Darkest Days и взял его в руки. Вообще его было сложно не заметить, потому что то он лежал поверх всех остальных. — Голосок мой на досуге слушаешь? — он повернулся к Нилу. — Нет, храню внутри сборник порно. Уолст лишь хмыкнул и сунул диск в магнитолу. Песни лились одна за другой, а Мэтт погрузился в воспоминания. И, когда вокалист услышал свой голос, поющий: "You got a family at home, you're out with me getting stoned", он неожиданно для себя тут же спросил: — Что ты сказал ей, перед тем как поехал ко мне? — Сказал, что должен был отдать тебе кое-какую вещицу еще до того, как улетел из Торонто. И если сейчас же не привезу ее, то весь город взорвется от твоей буянящей задницы.***
Они приехали в дом Сандерсонов, по которому суетливо бегала Джанин. Увидев мужа, она потянулась к нему за поцелуем, но Мэтт посчитал бы свою миссию проваленной, если бы не помешал всему этому. — Ну что, где мелкие? — резко спросил он, и испуганная женщина отпрянула от Нила. — Играют у Вайолет в комнате, — ответила она и вышла из дома, все-таки поцеловав мужчину в щеку. Слава Богу Уолст этого не видел, а лишь спускался с сидящим на плечах Джетом и заливающейся громким смехом сзади бегущей Вайолет. Весь день они играли в догонялки, прятки (игра затянулась, ибо никто не мог найти Нила, который вышел через задний вход и долгое время сидел на крылечке), катали кукол на машинах, вели разговоры о музыке и даже пытались разогреть ужин. В десять часов, когда дети были уже уложены и сладко посапывали в своих кроватках, уставшие парни плюхнулись на диван. Рука Нила легла на спинку, а потом упала на Мэтта, придвинув его ближе. — Завтра в студию, — напомнил Уолст, — готов творить? — Конечно. Мое вдохновение будет рядом. Ох, видели бы вы мордашку Мэтта в тот момент. Щеки чуть залились краской, а улыбка расплылась на все лицо. Был бы он котом, мурлыкал бы Сандерсону прямо в ухо и изворачивался на коленях как мог, чем, собственно, он и занимался до прихода Джанин. — Ты можешь остаться у нас, — предложила она и снова прилипла к мужу. — Да нет, я поеду, — Мэтт был готов скрыться за семь океанов, лишь бы не видеть этого. — Вы же приехали на машине Нила. — Э-э… — Я постелю на диване.