♥
Первый лайк он ставит совершенно случайно. Эта фотка вылезает у него одной из целой вереницы при нажатии на лупу — он понятия не имеет, как работает инстаграм, поэтому действует скорее интуитивно, чем действительно знает, что делает. Менеджер отъехала в офис, так что сегодня некому зорким орлиным глазом следить за тем, чтобы они не филонили, и Яку стоит, оперевшись локтём на рейл с женскими пиджаками, пока редкие в восемь часов утра покупатели мучают Тсукишиму. Поиск публикаций предлагает ему фотографии с концертов J-rock групп, нарезки из трейлера „Гражданской Войны“, фотографии знаменитостей и каких-то рандомных ребят, делающих селфи в зеркалах. И — Яку ударяет пальцем по квадратику фотографии — вот это. Вот это — это фотка парня, улыбающегося в камеру, с пририсованными в редакторе точкой кошачьего носа и усами. Парень показывает пис, лыбится хулиганисто и задорно, до зажмуренных глаз, а волосы у него наверняка крашеные. В принципе, мысль про волосы вообще первая, которая посещает Яку. Потом он думает про его лицо (что-то с ним не так), про дурацкую футболку с Сейлор Мун, про ярко-желтое пластиковое кольцо из жвачки Марукава, про выпендреж и тональник, потому что лицо не может быть таким белым само по себе, и явно не про то, что судя по голосу, раздающемуся очень рядом, Тсукишима из последних сил сдерживает рвущееся наружу раздражение, потому что покупательница хочет что-то менее черное, но и не серое, без страз, но блестящее, не открытое, но без спины, не короткое, но выше колен. Вместо того, чтобы помочь, Яку рассеянно несколько раз тычет в фотографию, пытаясь её приблизить. Фотография не приближается. Загорается сердечко. Яку морщится, но его единственный лайк среди почти двух тысяч других — это не смертельно, так что он не заморачивается тем, чтобы его убрать, прежде чем засунуть телефон в задний карман джинс и все-таки пойти спасать Тсукишиму от клиентки — или клиентку от Тсукишимы, это с какой стороны юридической ответственности посмотреть.♥♥
Говоря о Тсукишиме. Если бы Яку имел привычку обвинять других (и нет, у него нету такой привычки, потому что обвинять Куроо — это констатировать факт), то он бы обязательно свалил всё и на него. И знаете почему? Потому что хоть Яку и не разбирается в инстаграме, но даже он знает, что два лайка уже никак не могут быть случайными. За полчаса до этого, вытягивая ноги и стараясь не быть погребенным коробками с обувью на складе (Яку втайне надеется, что эта девица, устав ждать свой двадцать второй, уйдёт в другой магазин, потому что это была уже восьмая пара, которую он ей нёс), он достаёт вибрирующий смской от Фукунаги телефон, а потом обнаруживает себя в инстаграме. Пугает не это, и не то, что теперь в предложенных публикациях он видит сразу две фотки позавчерашнего парня; пугается Яку тогда, когда понимает, что завис над его последней фотографией, что она ему нравится (и даже футболка в этот раз ничего такая), и что без мешающихся усов лицо инстаграмера (или как их тут называют? Надо спросить у Куроо) выглядит еще более приятным. Яку пугается, но вместо того, чтобы закрыть инстаграм и никогда туда больше не возвращаться, он кликает по жирно-синей ссылке haibahero. (Если спустя несколько месяцев его спросить „знал ли он, что“, то Мориске не станет отрицать, что затея уже тогда попахивала чем-то суицидальным). Хайба Лев. 18, третьегодка, скорпион ☼ line: haibaheroxxx, все вэлкам ✿ — Лев? — удивлённо бормочет Яку, пробуя странное имя вслух, а темнота склада ему отвечает: — Полукровка, скорее всего. Телефон натурально чуть не выпадает у Мориске из рук, и он готов врезать появившемуся из-за коробочного лабиринта Тсукишиме по ногам, что и делает, вооружившись картонной крышкой от зеленых туфель на шпильке. Тсукишима пару раз извиняется и говорит, что тот просто не услышал, как он подошёл — и некоторое время даже стоял у него за спиной. Яку слегка зардеется и обнимает крышку от коробки. И говорит: — Полукровка? Звучит как отсылка к Гарри Поттеру. Тсукишима или не читал Гарри Поттера, — во что Яку может поверить, этот парень выглядит скорее как любитель „Капитала“ Маркса в качестве легкого чтения на ночь — или не запрограммирован на чувство юмора, поэтому он только присаживается рядом с Яку на корточки и немного наклоняется. Мориске неловко ерзает. На экране Хайба Лев беззвучно балуется с лизуном, переливая его из руки в руку, смеётся над чем-то, что-то говорит держащему камеру, и в конечном итоге роняет свою игрушку на асфальт. Не самое умное времяпрепровождение, но, будем честными, Хайба Лев с первых кадров не выглядит нобелевским лауреатом. Тсукишима приподнимает брови: — Цвет волос, глаза — явно не линзы, а имя славянское, — он листает страницу вниз до смеющихся хайбахеро с девушкой. — «Просмотр „Сплетницы“ с сестрой святое, haibaalisa одобряет, смайлик-смайлик-смайлик»... Лев и Алиса — на что угодно ставлю, что не японские имена, знаешь ли. Так… Приблизить нельзя? — удивляется Тсукишима и два раза бьёт по фотографии. — Что за идиотское приложение. Когда сердечко под фотографией загорается красным, Яку вздыхает. Тсукишиму ребята в магазине считают неразговорчивым типом, но Яку мог похвастаться тем (что тот рассматривает фотографии чужого инстаграма вместе с ним, вот она, близость), что у них сложились вполне неплохие отношения: с тех пор, как почти двухметровый очкастый ансамбль скепсиса и обидного сарказма приехал из глубинки поступать в финашку и устроился подрабатывать сюда, прошло недели две; за это время они пару раз ходили перекусить после работы, а однажды весь перерыв прохлаждались вместе с забежавшим Акааши. — Могу предположить, что русский. Был у них такой писатель, Лев Толстой. — Война и Мир? — ужасается Яку, усердно ведший конспекты по мировой литературе. — Война и Мир. — Читал? — Не в оригинале, конечно. — Отойди от меня, чудовище. Когда спустя трое земных суток он снова обнаруживает себя в профиле Хайбы Льва и доли секунды медитирует над этим фактом, ничего уже нельзя исправить. Яку прям так и чувствует: всё пошло под откос. Хайба Лев стоит в черной шляпе и круглых хипстерских очках и делает селфи в зеркале. Яку никогда не думал о том, что ему может понравиться чьё-то идиотское селфи в зеркале (спасибо что не в туалете, серьёзно, ниже падать было бы некуда). Яку никогда не думал о том, чтобы рассматривать чужую фотку в социальных сетях и гадать, каким может оказаться этот человек в реальной жизни (помимо того, что под два метра роста, если верить комментариям). Яку никогда не… Яку смеётся вслух с видео, где хайбахиро пытается перепеть Адель. На профиле парня несметное полчище селфи и коллажей с друзьями; видео, где он пытается шутить и получается настолько несмешно, что правда хочется смеяться; видео, где он делает что-то глупое, видео, где он пытается собрать кубик-рубика с самым напряженным лицом на свете, видео, где он пытается записать крутой танцевальный трюк, путается в своих длинных ногах и бороздит носом паркетные просторы. Этот список кончается тем, что где-то под пять утра видео, где его крошечные племянницы-европейки на увеличенной скорости и под музыку вместе с ним корчат рожи в камеру, Яку начинает считать одной из самых милых вещей в мире. „Я тебя нахрен ненавижу“, — отправляет он смску Куроо, когда за окном начинает рассветать.♥♥♥
Хайбахиро обожает своих племянниц: у него столько фотографий с малышками, что это способно убить диабетика. Яку кусает карандаш, зависая на каждой, кажется, минут по пятнадцать — на это невозможно смотреть без слез. Хайба позволяет трёхлетним девочкам себя кормить, одевать, читает с ними книжки и наряжает их в свои шарфы и очки, катает их на плечах и кружит, и обо всём этом сделаны сотни фото и видео, которые никому не надоедают. Под каждым — тысячи лайков и десятки умиленных комментариев (на абсолютно каждый из которых хайбахиро отвечает; буквально; он не пропускает ни единого комментария без „спасибо“, „ахахаха“, „блин так здорово что вам понравилось“ и кучи смайликов, и Яку хочется спросить — откуда у тебя столько времени, пацан). Хайбахиро любит котов, яркие футболки с мультяшными принтами и солнцезащитные очки. Последнее ломает Яку Мориске жизнь. Фанбоить на старшеклассника — последнее, что он бы хотел делать в своей жизни, но жизнь гораздо чаще ставила ему подножки (зарегистрируйся, говорили они, это будет весело, говорили они), чем давала ему делать то, что он хочет. На фотографии Хайба ерошит волосы, смотрит в свой телефон сквозь солнцезащитные очки и совершенно не замечает, что его снимают. И, в отличие от тех фоток, где он смешной и до чешуекрылых в животе забавный, над этой Яку хочется скулить. Это даже нечестно, как виртуальный человек в интернете может заставить тебя залипнуть в собственном телефоне, выучивая фотографию наизусть. Руки Яку живут отдельной от организма жизнью и ставят лайк — боже, от этого физически невозможно удержаться. — Я ненавижу инстаграм, — стонет он, когда курит на улице, а Акааши останавливается перед ним с картонной чашкой кофе глубиной с марианскую впадину. Сколько Акааши пьёт кофе — это ни в сказке сказать, ни представить человеческому мозгу. Яку срочно нужен глоточек. — Ненавижу, понимаешь? И протягивает умоляющую длань. — Не особенно, — признаётся Кейджи, передавая ему стакан и поправляя перекинутый через плечо тубус. — Чем он заслужил? Они перемещаются за столик в уличном кафе — у Яку перерыв и он еще не настрадался. Акааши, в своих зауженных джинсах и мягких теннисных туфлях (очень хорош; и, если бы Мориске уже не предложил ему позировать в своей курсовой работе, он бы сделал это еще раз), сидит, поставив ноги на перекладину стула и внимательно слушает, отпивая свой мятный ужас жизни. У него тонкие руки, чёрная открытая майка и кофеиновая зависимость — Акааши покупает вещи в магазине Яку уже месяца два, и за всё это время он ни разу не приходил без стакана. Пока Яку скомкано рассказывает, что „меня зарегистрировал приятель“, „а тут он“, „полный инстаграм детей и котят“, „а я случайно“, „что со мной не так“, Кейджи снимает куртку, изредка проверяет телефон с открытым твиттером и чешет ключицы. Примерно на этом моменте Яку его и ловит. Звук затвора камеры. Акааши вскидывает брови и тянется корпусом посмотреть, а потом достаёт свой телефон и просит ему перекинуть. Яку посмеивается: — Наложи чёрно-белый фильтр, будет круче. — Вообще-то, я удивлён, Яку-сан, — говорит тот, — что с твоей специальностью у тебя так долго не было инстаграма. Дай мне свой ак- — Неа. Не дам. Я удаляюсь. К чёрту так жить. Ничего он не удаляется, естественно. Вечером, дома, он задумчиво зависает на комментариях к одной из фоток хайбахиро, где тот расписывается подписчице в космической любви к „котикам“. Он никогда и никому не признается в том, после чего именно в его профиле появляется (вторая, после сэлфи Куроо) фотография трёх его спящих одним большим клубком котов.♥♥♥♥
Яку не любит фотографироваться. Нет, не комплексы, спасибо. Нет, не стесняется своего роста, нахрен - это вон туда. Неловкость и растерянность, когда приходит время „делать выражение лица“ – то, что он чувствует, когда оказывается под прицелом. Ребята с курса (чьи инстаграмы забиты своими фотками, Яку проверял) посмеиваются над ним, потому что быть по ту сторону кэнона, который в два раза больше его лица — это нормально, это двадцать четыре на семь, а вот сделать фотку с ребятами — видите ли, проблема. Яку подсказывает остальным, что нужно сделать, как встать, как вести себя перед камерой, уверенно поправляет и говорит „расслабься“: действительно довольно смешно, учитывая, что сам он застывает каменным истуканом, если оказывается в фокусе чужого айфона. Куроо ноет, что у них нет ни одной совместной фотки. Куроо вообще много ноет, так что Яку не обращает внимания. То, как хайбахиро умудряется фонтанировать энергией и инфантильным очарованием через фотографии, до смешного щемит у Яку где-то между ребрами. Он жалуется Тсукишиме (и никогда не расскажет об этом Тетцуро, потому что не хочет закончить свою жизнь с надписью на могиле „протроленно“) на то, что интернет-краш — это удел четырнадцатилетних девочек, спрашивает Акааши, возможно ли с точки зрения физики утопиться на дне его стакана с кофе и идёт проверять обновления Хайбы, которые тот выкладывает чуть ли не каждый час. У самого Яку ноль подписок, один подписчик (угадайте кто) и две фотографии (угадайте кого и трёх рыжих толстяков). Первым подставляет его — и ты, Брут? — Кейджи. Он делает фотографию на его же телефон, когда они снова сидят за тем же столиком на улице, на этот раз вместе с Тсукишимой, у которого еще не началась смена и который полностью погружен в какую-то слабочеловеческую книженцию с пугающим названием „Экономическая компаративистика“. — Хмпфрр! — секундой после возмущается Яку, который в этот момент пытался не захлебнуться — акаашиным же — эспрессо. Кейджи в своём стильном узком пальто с широким кожаным воротником с заклепками, крупновязанным шарфом (сам Яку на фоне его приталенного перфекшена выглядит блеклым колхозником в растянутой футболке и спадающих джинсах, держащихся на одном честном слове) и непроницаемым лицом откладывает телефон, будто он ничего не делал, ничего не случилось, зачем вы на меня так смотрите. Тсукишима хмыкает, не отрываясь от своего пособия для юных сатанистов. Второму предателю Мориске даже не удивляется, потому что всегда знал, что подстава рано или поздно придёт с этой стороны. Куроо был единственным, кто торопился на работу, у него самого были выдуманные планы — Яку который раз обещал к нему зайти и познакомиться с Бокуто — господи боже мой — в живую, но каждый раз откладывал эпичное знакомство на потом. То, что оно будет эпичным, сомневаться не приходилось. В данном случае это было даже не совсем (совсем не?) комплиментом: судя по твиттеру, страдания куровского бро-ванлав-да-мы-на-небесах-соединены-были-атвичаю по мифическому объекту любви были в самом разгаре, и Яку боялся попасть под раздачу. Куроо не боялся ничего, когда притормозил — Яку вглядывался в комментарии в инстаграме Хайбы, так что вряд ли он был чем-то лучше Бокуто, на самом деле — и окликнул его. — Ты такой хорошенький, — гоготнул нахал, опуская телефон. — Мальчик-с-пальчик. Выложи и поставь тег „без фильтров“, девчонки обзавидуются. — Иди сюда, — ласково позвал Яку, закатывая рукава. — Будешь моей дюймовочкой. Куроо позорно сбежал, пообещав прислать фотографию сообщением. * — Начинаем уборку, — говорит Футакучи, провозя мимо него рейл со склада. На лице Яку мгновенно припечатывается то, что он думает насчёт уборки — его только-только отпустили две хихикающие школьницы, которые, он уверен, сфотографировали его напоследок, а впереди была долгая ночная смена разбора коробок с поставками. Жуткая долгая ночная смена после недосыпа от подготовки к коллоквиуму и целого дня в магазине, полном очереди фашионист, мечтающих что-то купить или заказать. Когда Яку устраивался сюда работать, чтобы накопить на новую камеру, он-то, наивный, думал, что „Ливерпуль 7“ — что-то вроде прошаренного магазина для урбанистов и фриков, где будет не особо много народа. По последнему пункту Мориске с потрохами пролетел. Девицы в мантиях и в черных ботинках на платформе, пацаны в рваных джинсах и чёрных кожаных пальто, половине из которых Яку бы настоятельно советовал сменить стилиста, потому что ходить с выбеленными лицами и темными тенями на пол-лба — это фэшн-терроризм и за такое надо сажать. Среди полчищ модных фанатиков, появлявшихся в этой гламурной (Тсукишима говорит, что употребление этого слова снижает айкью процентов на двадцать, но Яку уверен, что вещи нужно называть своими именами) мекке для владык ночи, нормальными были парочка-другая; исключительными были единицы. Например, Акааши Кейджи — при первой его фразе „извините, можно к вам обратиться?“ замыленные глаза Яку возрадовались в экстазе. При второй тоже, потому что Акааши был неприлично хорош собой не только для этого магазина, но и для этой части галактического квадранта вообще. При третьей оказалось, что они учатся в одном университете, а на четвертой пошли в ближайшую уличную кофейню, и если Яку уже говорил о том, что Акааши не функционирует без переслащенного кофе, то он не поскупится и скажет еще раз. Как и почему Кейджи, утонченный и по-своему элегантный, завел в приятелях самого Мориске, тот не знал. Он всегда был слегка потрепанным, будто воробушек, в однотонных футболках и с обкусанными ногтями, со своим курносым лицом, с бледными большими веснушками, высыпавшими весной, ростом с карлика, тощий и неказистый, как- Ладно, думает Яку, на перерыве заваливаясь с ногами в раззяванных убитых кедах на диван в комнате стаффа, ладно. Может, небольшие комплексы. Совсем маленькие, „но от этого не менее дурные“, ворчал обычно Фукунага, когда Яку прятался за его спиной на школьных снимках. Ну и что. Ну и какая разница. Мысли об Акааши и о своей внешности неожиданным образом переплетаются с мыслью о Хайбе Льве, и Яку громко вздыхает, уставляясь взглядом в потолок. Это то ли грустно, то ли смешно, потому что Мориске всегда влюблялся стихийно и по щелчку, но никогда — в человека, которого ни разу не видел. В старшеклассника на несколько лет младше. В старшеклассника, у которого весь инстаграм заполнен комментариями вроде „ух ты, какой у тебя рост?“, „семпай, я учусь в вашей школе на первом году, не хотите обедать с нами?“ и „дай свой номер!“. Господи, в старшеклассника, у которого есть инстаграм. Можете начинать смеяться. Телефон достаётся с привычным намерением зайти в инстаграм к этому старшекласснику, но вместо этого Яку внезапно меняет направление и щелкает по значку фотоплёнки. Там полно всего: он любит украдкой снимать людей в метро или на улицах, иногда — посетителей, чьи-то руки или глаза, чей-то смеющийся рот, завязывающего шнурки Куроо, красивые пальцы Акааши, держащие стакан, ворот его пиджака, тонкая бледная шея из-под шарфа, Тсукишима, склонившийся над книгами, разворот его плеч в дверном проёме, отложенные на полку очки, без которых Тсукишима, кажется, — не Тсукишима. Мелочи, детали, цвета. Всё, что Яку не успевает заснять на камеру, есть на его телефоне. Мелочь, которую он не фотографирует вообще — он сам, потому что ему не нравятся нелепые и несуразные снимки. Тем не менее, два последних фото, оба присланные и сохраненные, он лежит и рассматривает, чувствуя себя чуть менее глупо, чем обычно. Почему бы, думает он, почему бы и нет. Фукунага был бы доволен. И с полной решимостью, опасаясь передумать, загружает их в профиль. Ночью Яку пугается силуэтов Дзасики Вараси и Майкла Б. Топмэна (манекенов в глубине зала, которых так звали ещё до того, как он сюда пришёл), выбегает курить в холодную изморозь и кутается в аляску, роясь в карманах. Аляска в два раза больше него, хотя размера XS, и именно поэтому покупка одежды — это просто особо изощренный способ страданий для Яку. Он подрагивающими пальцами уже на автомате заходит в профиль Льва. На часах три часа глубокой ночи, и там нет ничего нового — до того момента как Мориске не обновляет страницу, и та не швыряет в него окошком новой фотографии. Он щурится, делает глубокую затяжку и открывает: Хайба снова с племянницей, Катией (у него их три или четыре, и Яку почти научился различать всех с их странными именами), на этот раз она целует его в нос, пока он смеётся, прикрыв глаза. На лице у Катии детская благодушная сосредоточенность, на лице у Хайбы — счастье печатными буквами. Яку прижимает ко рту ладонь тыльной стороной, рассматривая фотку. Да боже ж ты мой. Мама всегда говорила, что у него слабость к милым вещам, Яку никогда не соглашался. Зря, видимо, мама фигни не скажет. Он не удерживается и ставит лайк, и только спустя пару секунд замечает, что отметка ymorisuke — единственная под фоткой. Паника прокатывается волной по позвоночнику, потому что — потому что. Но Яку тут же даёт себе отрезвляющий подзатыльник: сейчас три часа, и уж вряд ли хайбахиро ходит по профилям всех, кто томными ночами ставит ему лайки божемойэтозвучитещёхужечемнасамомделе. Какая разница. Он сердится на себя за приступ подростковой влюбленной мандражки и раздосадовано сует телефон в карман.♥♥♥♥♥
Давайте просто скажем честно: Яку еще никогда в жизни не испытывал подростковой влюблённой мандражки, как оказывается. Потому что впервые он узнаёт что, мать его, это такое, когда на следующее (правда, для него это всё то же, потому что есть общеизвестный закон: не ложился спать — завтра ещё не наступило) утро он откладывает задеревеневшей рукой магнитный съёмник алармов и, приветственно кивая выспавшемуся — вот козёл — Футакучи, тянется проверить время. Заблокированный экран с размаху влепляет ему отрезвляющую пощечину: Haibahero нравится ваше фото. Haibahero нравится ваше фото. Haibahero нравится ваше фото. Haibahero нравится ваше фото. Haibahero становится причиной вашего инфаркта. — Блять, ты чего? — подпрыгивает от неожиданности на месте Футакучи, когда Яку вскакивает и ворох вешалок с лязгом валится с его колен. — Доброе утро, — рассеянно отвечает тот, уставившись на свой телефон невменяемым взглядом. Кенджи подозрительно на него щурится и обходит от греха подальше седьмой дорогой. Всю первую пару Яку судорожно думает, то и дело проверяя телефон, как дебил, откладывая его на парту и через две секунды снова беря в руки. Нет, лайки никуда не исчезли и так и светились единственным сердечками под фотографиями — всеми четырьмя. И нервировали его до того, что он вздрагивал от каждого шороха – так, например, он вздрагивает, когда Куроо плюхается рядом с ним на общепотоковой лекции, пихая рюкзак под стол. — Ты чего такой дерганый? — зевает он, тут же растекаясь по скамье на всё свободное место и тесня Яку к одногруппнику. Обычно за такое он получал локтем под ребра, но сегодня Мориске сосредоточен исключительно на сверлении взглядом своего телефона, и Куроо остаётся без своего ежедневного ритуала. Это заставляет его переспросить: — Эй? Куроо не самая лучшая кандидатура, но у Яку сил уже нет терпеть, потому что еще чуть-чуть — и эти лайки превратят его в одержимого. Синдром Адели во всей своей долбаной красе. — Есть один парень, — не отрывая взгляда от экрана, решительно хмурит брови он, нарушая своё же обещание. — С виду — очень привлекательный дурак. Кажется, он мне нравится. Куроо чешет затылок: — Ну и в чём проблема? У тебя с выпуска из школы был только мудак в косухе, — в его голосе слышится то, о чем умалчивается в словах: о том, что это был очень полигамный мудак, и о том, что сам Куроо сломал ему за эту полигамность — и за красные глаза Яку — нос. — Я лично с ним не знаком, — порционно добавляет Мориске, оттягивая свою кончину. В глазах Куроо — сплошь огонь непонимания. Яку сует ему в руки телефон. — Ну и… — тот привычно его разблокировывает. - А. — вглядывается в экран. - А. — поднимает брови. — А-а-а-а. — Заржёшь, — выносится ему опасным тоном предупреждение, — и ты хренов труп. Куроо обижается, не прекращая листать профиль Льва на телефоне: — Посмотри на меня, какой смех, я всегда серьёзен… Чувак, он, походу, выше Ушиваки, о-фи-геть! – нет, Яку определённо слышит эту не очень скрытую подъёбку! — Вы будете как- Ай! Ладно, ладно, я замолкаю, вжух, смотри, ротик на замок! Верни телефон, я еще не досмотрел! Яку рычит на него пару минут для проформы, потом милостиво позволяет дальше комментировать фотографии Хайбы и описывает… произошедшее. Нужного слова для определения всей этой ситуации за полтора часа он так и не подобрал. Куроо слушает, хмыкает, зачитывает вслух некоторые комментарии (за что получает по ногам, и профессор уже бросает в их сторону испепеляющие взгляды) и в конце-концов бормочет что-то вроде: — Весь этот виртуальный лямур заразен или что… Ладно, в любом случае, — он вальяжно откидывается на спинку скамьи и машет телефоном перед носом Яку, — повторяю: в чём проблема? Напиши ему в директ. Прокомментируй фотку, вон, он всем отвечает. Этот-то общительный. И слегконца неграмотный, судя по ошибкам, но, — он патетично прижимает телефон к груди, — любовь зла, полюбишь и… кто он там… Хайбу Льва. (Он произносит „этот-то“ таким тоном, будто где-то еще есть другой, но Яку пропускает это мимо ушей) (Как и то, что он знает, что такое директ) (Как и то, что за злую любовь Куроо снова прилетает по коленям) — Не буду я ничего комментировать, — подчеркнуто шепчет Яку, намекая, что если бы профессор был бы способен убивать взглядом, то их бы выносили из аудитории вперёд ногами, и поэтому говори тише, придурок. — Скорее всего, это был… визит вежливости, не знаю, ответная услуга. — Вот попробуешь написать — и узнаешь. Твоему рыцарю восемнадцать и он понятия не имеет, кто ты такой, что ты теряешь? — Гордость, — закатывает глаза тот и выхватывает у него телефон. Он нервно крутит его в пальцах и старается не дать идее Куроо забраться ему под кору головного мозга (потому что если так, то всё, финита, идеи этого идиота живучи и развиваются в голове как ленточные черви-паразиты). Хайба Лев — популярный и общительный, он младше, у него в школе чуть ли не собственный фанклуб, огромная дружная семья, и люди его обожают, и он, правда, очень симпатичный с этими его зелёными глазами, светлыми волосами и непривычным лицом, он высокий и — — Это глупо как-то, — бормочет Яку, уставляясь на свой профиль. И обхватывает своё лицо руками. — Ч-чёрт! Чем больше я об этом думаю, тем ниже падает моя самооценка. Слышишь этот звук? Это она скользит по наклонной. Он чешет нос ладонью и невесело посмеивается. Куроо улыбаться не спешит, стуча ластиком по своему тетрадному блоку и разглядывая Яку из-под слегка сведённых бровей. Потом вздыхает: — Ты ведь в курсе, что с тобой всё в порядке, да? — Ага, — Мориске ему ухмыляется. — Кроме головы. — Слушай, ты- — Ой, заткнись, — он закатывает глаза, — я не какая-нибудь тебе королева драмы. Просто есть некоторые люди, — он думает о Льве, об Акааши, о Тсукишиме, о самом Куроо, — они... особенные. Не похожие на других, ну, ты всёк фишку. А есть обычные. Не страшные и не уроды, я себя не унижаю, не смотри на меня так, а просто обычные. И в этом нет ничего трагичного. И вот обычным бывает очень сложно даже лайк поставить особенным людям. А ты говоришь — комментарий… — Херню несёшь, — цокнул языком Куроо. — Но если тебе так сложно, то скажи спасибо, что у тебя есть такой замечательный, восхитительный и потрясающий друг как я. И добавляет: — Я лайкнул новую фотку и написал комментарий за тебя: „Почему у меня всё еще нет твоего номера телефона?“. Окрик „Тетцуро, мать твою!“ догоняет паршивца уже внизу, у выхода. Куроо перепрыгивает через три ступеньки и скрывается в холле под обалдевшие взгляды студентов. Профессор выглядит так, будто готов пойти и самолично зажечь огни еще одной инквизиции. Яку прикрывает глаза. Вот ведь уродец!♥♥♥♥♥♥
— Очень раздражающий персонаж, — флегматично соглашается Тсукишима через сутки, когда они вдвоём складывают вещи на одном из стендов, и Яку ворчливо пересказывает проделки Тетцуро. Мориске кивает. Складывает ещё одну рубашку цвета металлик, а потом тяжело вздыхает — раз сотый, наверное, за день. Потому что на самом деле Куроо сделал за него хотя бы что-то. Сам Яку за эти дни не решился ровным счётом ни на что. Он знает, что Тетцуро вполне мог написать что-нибудь вроде „твои родители случайно не террористы откуда же тогда у них такая бомба“ — и достаточно быстро удалил этот стыд про номер, чтобы сердиться на придурка всерьёз. Тем более, что Куроо всю ночь забрасывал ему лайн нелепыми картинками из интернета и запрудил весь его инстаграм комментариями, а обычно это значило, что он или решил тебя задолбать, или задабривает после косяка… Что, в принципе, было синонимично. — Я привык, — думая об этом, бормочет Яку, и кивает на подножку. — Поставь её, пожалуйста, правее, я не достану до полок… Тсукишима? Тот как-то странно застывает, смотря не на него, а куда-то вдаль, и всё еще держа футболку в вытянутой руке. И, кажется, ничего не слышит. Яку, странно покосившись на него, повторяет: — Подножку передай? Или тебя так сильно впечатлил Тетцуро, что конечности атрофировались? Он так же резко отмирает: — Меня так сильно впечатлили ваши душевные страдания, Яку-сан, — тот посылает ему взгляд „поговори ещё со мной о душевных страданиях, поганец“. — И у меня уже как минуту начался перерыв. Я на обед. И как раз заканчивает складывать последнюю футболку. Мориске возмущенно упирает руки в боки: — Эй, вот уж дудки! Футакучи еще не вернулся со своего, так что ты не можешь… — Выручите меня, семпай, — посылает ему напоследок самую искреннюю из своих фальшивых улыбок Тсукишима, который иногда умел быть непередаваемым засранцем и настолько раздражающим персонажем, что Куроо на его фоне казался простым и приятным парнем. Яку только вздыхает, возвращаясь к складыванию футболок. Чего он так сорвался-то, Футакучи бы вернулся, пошли бы вместе, как обычно… — Иди, — слышит он чей-то громкий шепот. – Ну! — Не, — отвечает ему другой. — Не-не-не-не-не-не-не! Я не это… Я не того… Я же умру, нээ-сан! — к концу шепот превращается почти в скулеж, и Яку оборачивается, перекидывая несколько несложенных рубашек через плечо, чтобы предупредить, что в их магазине накладывать на себя руки не приветствуется, потому что это неприлично, некультурно и весьма проблематично, так что. Где-то здесь мысль обрубается. 404 error, услужливо выдаёт ему мозг. Работа деятельности временно прекращена. Вы уверены, что хотите перезагрузить? Вы уверены, что не находитесь под тяжелыми наркотиками? Хайба Лев с кем-то спорит за Дзасики Вараси и Майклом Б. Топмэном. На секунду Яку думает, что- Ладно, господи, какой пиздёж. Ничего он не думает. У него просто подспудное ощущение, что реальность просто дала какой-то текстурный сбой, пока невысокий парень с длинным вислым носом не окликает его и не просит помочь с размером. Половина из того, что он говорит, кажется Мориске белым шумом, он только на автомате кивает, шевелит руками, роясь в каких-то неопределённых шмотках и переспрашивает три раза, каждый из которых прослушивая ответ. Пацан наконец-то отплывает в сторону кассы, а Яку снова готов начать сомневаться в собственной нормальности (потому что таких совпадений не бывает), когда причина его помешательства вырастает прямо перед ним — и у Мориске щекотно ёкает сердце. Причину уверенно держит под руку высокая светловолосая девушка в длинной юбке, которую Мориске тут же узнаёт — @хайбаалиса, старшая сестра и автор половины видео с Львом в главной роли. (и когда оказывается, что он может определить чужих родственников по их инстаграму вживую, ему делается стыдно и неуютно) (а ещё страшно) (вдруг они пришли ему сказать, что он — долбанный сталкер-педофил?) — Привет, — щебечет Алиса, и, несмотря на то, что Яку всё еще в ужасе от того факта, что знает её имя, она не выглядит как человек, пришедший, чтобы назвать кого-то сталкером-педофилом. — Ты здесь работаешь? — Я… — Яку подвисает, но тут же берёт себя в руки и силится улыбнуться в ответ. – Я, да. Вам помочь? На Льва он смотрит почти украдкой. Тот возвышается над ним, словно Токийская башня: худощавый, высокий, в очередной глупой ярко-желтой футболке (с тамблеровским пиксельным облаком речи, в котором, если английский Яку не подводил, было написано „buy me food and tell me im cool“), подкатанных светлых джинсах и кедами с Гравити Фоллс. Он неожиданно такой яркий, что Мориске думает, что ещё чуть-чуть — и ослепнет. — Было бы очень мило, — ещё шире улыбается Алиса, будто находя происходящее забавным, и прижимая ладонь к щеке. Она одна из самых красивых девушек, которых Яку видел в своей жизни. — Моему брату нужен совет, не подскажешь? Он переводит взгляд на „её брата“ и, сглатывая, ждёт. У Льва неожиданно сумасшедше длинные ресницы — он это видит даже отсюда, когда тот смотрит на него сверху вниз. И нет, несмотря на десятки одинаковых комментариев о косметике, у него и взаправду просто очень светлая кожа, и губы очень светлые, и никаких веснушек. Взгляд пронизывающий, неуютный, но это, думает Яку, скорее всего кажется из-за светлой радужки и необычного разреза глаз. Хайба смотрит на него — с этими ресницами и глазами, в этой своей футболке и пробочном ожерелье Луны Лавгуд на шее, и это как удар ногой под дых, когда ты и так уже повержено лежал на полу. Алиса произносит что-то вроде „Льёвушька“, когда молчание затягивается, и Лев, наконец, оживает. И сумбурным паникующим голосом произносит: — Да, да, простите, извините, это, мне бы, мне того… Где здесь примерочная? Яку моргает и указательным пальцем показывает в сторону огромной подсвеченной надписи из красных неоновых трубок: „П Р И М Е Р О Ч Н Ы Е“. * Яку жмется спиной к Дзасики Вараси и пересчитывает свои пальцы на руках, пытаясь успокоиться. Выходит слабо, потому что их каждый раз оказывается разное количество. Телефон звонит ровно в тот момент, когда Мориске насчитывает тринадцать. — Яку-сан, — говорит телефонная трубка размеренным голосом Кейджи, — Я сегодня не зайду, у меня- — Акааши! — шёпотом взвывает Яку, почти приседая под стендом с манекенами. С его ростом это не трудно, но парочка посетителей всё равно странно косятся. — Акааши, красная тревога! Он здесь! — Кто? — очень медленно спрашивает Акааши и, надо отдать ему должное, в его голосе даже не слышно подтекста „мой университетский семпай сошёл с ума в один погожий денёк“. Надо отдать ему должное вдвойне, потому что следующей его репликой он снова доказывает свою исключительную восхитительность (и смекалку): — Хайба? В магазине? — Да, — рублено отвечает Яку. — Хайба. В магазине. Что он… То есть — как так, чёрт его побери, вышло? Я не верю в такие совпадения! И у него был такой голос, как будто… Акааши! — Можно мне ваш инстаграм, Яку-сан? — просит Кейджи, и, хотя Яку считает, что сейчас время очень не очень для обменов лайками (посмотрите, куда это его привело), он трёт ладонью глаза и вспоминает профиль. На том конце провода отдаленные звуки музыки, как будто Акааши в кафе или в торговом центре, и через маленькую вечность тот произносит: — У вас геопозиция отмечена на фотографиях, Яку-сан. Яку очень умный мальчик, и поэтому: — Геочто? — кривится он, окончательно опускаясь на корточки, и звонко шлепает себя по лбу: — Там были предложены район и название магазина… — А вы отметили, — подтвеждает Кейджи. — Так что Хайба мог оказаться и у вас дома. Теперь я тоже знаю, что вы живёте в Тошиме, Накамура-гу, второй блок. О таком раскладе Яку даже не думал. Но теперь выходило, что. Что? То, что выходило, казалось ему маловероятным, но факты и логика говорили, что Хайба Лев не мог случайно заглянуть в случайный магазин, чтобы натолкнуться на своего случайного подписчика (хотя, по факту, Яку не был на него подписан) и случайно изобразить своим эмоциональным лицом пятидесятиградусные тревогу и смущение, когда бормотал „да, точно, спасибо“ и ретировался на своих длинных ногах в сторону раздевалки. Без вещей. — Яку-сан, — вклинивается в его размышления Акааши неожиданно изменившимся голосом. — У вас тут в комментариях… Пользователь… Пользователь Скубидубидубиду, — и никто никогда не думал, что когда-нибудь Акааши признесёт такое вслух. — Вы с ним знакомы? — Ну, очевидно, — рассеянно отвечает Яку, все еще тря рукой лоб. — Это Тетцуро, я тебе о нём рассказывал, мой школьный друг. — Который учится с вами на курсе? — Угу. — Он работает в кофейне напротив университета? — Ага, именно… — Мориске поднимает голову. — Стой, а как- — Яку-кун! Мегера-менеджер выпрыгивает из-за Дзасики Вараси на него так неожиданно, что Яку валится с пяток на задницу и бормочет в трубку Акааши судорожные прощания. Ведьма обещает вычесть штраф у него из зарплаты (за разговоры в рабочее время!), если он тут же не пойдёт убирать зал. Яку ретируется, не говоря ей ничего в ответ. Не до неё. Лев всё еще в примерочной, потому что краем глаза он незаметно косит в нужную сторону и видит за углом высокий силуэт Алисы с распущенными волосами. Яку вцепляется себе в голову, пророчит Тсукишиме смерть в мучениях — потому что эта хитрая задница не просто так бросила его тонуть одного за секунду до катастрофы — и возвращается к рубашкам. Увидев, что менеджер скрылась в стаффе, он из-под полы достаёт телефон; не слишком понимая, что именно хочет там найти, заходит в инстаграм. И находит. Хайбахиро добавил новую фотографию — Яку нервно хрустит пальцами об подбородок — из примерочной, как какая-то модная чикуля. Это было бы глупо и смешно, если бы не было так волнительно и не происходило за соседней стенкой. На фото Лев меряет длинную чёрную футболку под горло и замысловатую кожаную куртку — как раз из той поставки, на которую Яку самолично потратил ночь несколько дней назад. Когда выкладывал фотографии. С геопозицей. Когда он понимает, что это начинает казаться ему слегка символичным, он сам наступает себе на ногу. Под фотографией есть подпись: „и вот я здесь ☆*･゜ﾟ･* (^O^) /*･゜ﾟ･*☆“ – и, прежде чем сломать глаза о смайлик, Яку видит уже появившиеся несколько комментариев: @WATASHIWASMORRUGYANTU ура! удачи!! не рабей!! 4 мин @kageyama @WATASHIWASMORRUGYANTU пишется „не робей“, идиот. 4 мин @akanecutie наконец-то решился! Мы за тебя болеем, Лев-кун! 2 мин @haibaalisa он отказывается выходить из примерочной: СС @akanecutie позвони ему, ака-чан, так это никогда не кончится 46 сек @akanecutie @haibaalisa звоню, у меня как раз есть идея, раз он такой трусишка 2 сек В груди перехватывает легким страхом (потому что в конце концов это всё может быть огромным недоразумением), но, к своей гордости, Яку не думает ни секунды. ymorisuke94 нравится это фото.♥♥♥♥♥♥♥
Они сталкиваются, когда Яку идёт вывозить рейл из примерочной (и сейчас он даже рад, что остался единственным работником в зале), а Лев появляется из кабинки, распахивая темно-синюю штору. Он застывает при виде него, потом улыбается так широко, что у Яку вспыхивают щеки — а он не помнит, когда краснел так подростково в последний раз. Алиса даже не делает вид, что тактично увлечена чем-то посторонним и пялится во все свои огромные глазища, спрятав остальное лицо за лопатой телефона. Улыбка Хайбы сияет, как Бетельгейзе. Яку откашливается и кивает на вещи в руках Льва: — Вам подошло? Голос у него дурацкий донельзя. Хайба прижимает к себе шмотки так, будто ничего дороже в этой жизни у него не осталось, и до одури счастливо — его эмоции словно палитра хорошо различимых, контрастных цветов — говорит: — Я беру. Судя по фотографии, футболка однозначно мала ему в плечах, но Яку не настаивает. Неловко переминается с ноги на ногу и, спохватившись, выкатывает рейл в зал. Настроение подпевать Кэтти Пэрри из динамиков (про себя, конечно же) ему не испортит даже менеджер, выплывшая в зал и вставшая за кассу. Он то и дело поглядывает на стоящих в маленькой очереди из двух человек брата и сестру, и резво отворачивается каждый раз, когда натыкается на взгляд Льва. В голове всё еще не укладывается, и вернувшихся с обеда Футакучи и Тсукишиму Яку встречает слегка заторможено и идиотской наворачивающейся улыбкой. Тсукишима закатывает глаза, сворачивая мимо него и, походя, забирая половину вешалок. Яку не со зла, а для профилактики пинает его под колени напоследок, а Футакучи непонимающе переводит взгляд с одного на другого, а потом ворчит на Яку: — Совершенно по-свински быть таким довольным в середине рабочей смены. Иди отсюда. — и награждает непонимающее лицо совсем уже подозрительным взглядом. — Что, ты не пойдёшь на перерыв? Когда Мориске забирает кошелек и оставляет бейджик в комнате отдыха, Льва с Алисой в зале уже нет. На секунду ему становится боязливо, потому что вся эта ситуация, не смотря на кажущуюся очевидность, полна долбанной многозначительности, а у него из средств связи — только инстаграм… Яку, уже набив руку, заходит в нужный профиль в считанные секунды. Святые угодники, этот парень постит фотки пулеметной очередью. Первые пару секунд Яку ничего не понимает, смотря на самого себя, занимающегося складыванием рубашек. На этой фотографии прекрасно видно, как он одет: застиранная футболка с японским флагом, оставшаяся ещё со времен их с Куроо походов на стадион, прямые джинсы со стоптанными краями; на этой фотографии прекрасно видно, что он не вышел ростом и фигурой — с его тощей шеей и отсутствием мускулатуры; на этой фотографии он падает прямо под свет ламп, и тени криво высвечивают его скулы и тонкие губы. На этой фотографии отмечен пользователь @ymorisuke. Под этой фотографией подпись: Твои родители случайно не хлеб? Тогда откуда у них такая крошка? Тсукишима за его спиной хватается за ногу Майкла Б. Топмэна и даже не пытается сдержать смех. Яку медленно покрывается красными пятнами и прячет лицо в ладонь. Он не удивится, если Хайба подписан на твиттер Куроо. @akanecutie господи боже мой когда я говорила „комплимент“ я не ЭТО имела ввиду, Лев-кун! @akanecutie если ты всё ещё ждёшь его на улице, то лучше зайди внутрь и извинись @haibaalisa Лёвушка; ______; @WATASHIWASMORRUGYANTU ООООО КАК КРУТО @kageyama @WATASHIWASMORRUGYANTU если ты кому-нибудь так скажешь, придурок, на тебя подадут заявление в полицию. извини, хайба. @haibahero всё настолько плохо? (´；Д；｀) @ymorisuke @haibahero ужасно. @ScoobyDoobyDoobyDoo ЭТО ГЕНИАЛЬНО, ПАРЕНЬ @ScoobyDoobyDoobyDoo ОХО-ХО КАК ГЕНИАЛЬНО @ScoobyDoobyDoobyDoo ЯКУ, МНЕ ОН НРАВИТСЯ, ЗНАКОМЬ @koutarouhoothoothooot ОХО-ХО-ХО @ScoobyDoobyDoobyDoo @koutarouhoothoothooot ОХО-ХО-ХО МЕНТАЛЬНУЮ ПЯТЮНЮ КИНУЛ @koutarouhoothoothooot @ScoobyDoobyDoobyDoo ОХО-ХО-ХО-ХО МЕНТАЛЬНУЮ ПЯТЮНЮ ВЗЯЛ @kenma9874 вы в курсе, как это дебильно выглядит, когда вы стоите за одной стойкой? @ScoobyDoobyDoobyDoo зачем ты меня сюда позвал? @ymorisuke @ScoobyDoobyDoobyDoo иди домой и умри @akaashikeiji @haibahero яку-сан очень не любит шуток на тему роста @akanecutie лев-кун, кажется, это твои новые друзья — Я завожу инстаграм, — говорит Тсукишима, снимая очки, чтобы вытереть слёзы смеха. Яку лайкает фотографию. @mrnekomataforeveryoung охо-хо-хо-хо-хо?