Держи нос по ветру

      - "Минула неделя, а трагедия, разыгравшаяся в казармах разведкорпуса, продолжает уносить жизни. Недавно мы с прискорбием сообщили о том, что майор Майк Закариас, серьезно пострадавший во время взрыва на улицах города, скончался от полученных ран, так и не придя в сознание. Сегодня нам стало известно о том, что капитан Леви, слывший сильнейшим бойцом человечества, также стал жертвой этого чудовищного злодеяния. Причиной смерти назван перелом черепа, по роковой ошибке принятый за легкое сотрясение мозга. Командир Эрвин Смит ограничился официальными соболезнованиями семьям и друзьям погибших героев, но в его глазах читались скорбь и мучительные переживания за дальнейшую судьбу разведкорпуса, лишившегося своих лучших солдат". Какой ужас, просто слов нет… Леви склеил ласты, а меня даже на поминки не позвал! Нет, ну ты слышал, Майк? – в расстроенных чувствах Ханджи хлопнула себя по колену.       - Еще раз, что читалось в глазах Эрвина? – Майк приподнялся на кровати, взял газету и с нескрываемым сарказмом уставился на статью. – Кто это написал? Скорбь и переживания! Фантазеры.       - Это же пресса! – хохотнула Ханджи. – Если написанное будет выглядеть чересчур достоверно, никто не купится.       Застигнутый врасплох парадоксальной логикой, но не сумевший возразить, Майк усмехнулся, и треснувшее ребро тотчас отозвалось ноющей болью. Майор поморщился.       - Прекрати его веселить, - предупредил Леви, сидящий в кресле у окна с чашкой чая в одной руке и стопкой отчетов в другой. – У меня тоже, между прочим, от производимого тобой шума раскалывается голова.       - Ой, ну не ворчи! – обиженно надулась Ханджи. – Я думала, вы будете рады видеть меня.       - Ты здесь уже час и до сих пор не сказала ничего дельного. Что говорит Эрвин? Когда нам можно будет вернуться к службе?       - Эрвин не шутки ради объявил вас мертвыми. Вы лучше других разглядели этих негодяев, и я бы на их месте попыталась избавиться от свидетелей. Так что, пока вы не в форме, сидите тихо и не высовывайтесь.       - Я в курсе плана, - вполголоса огрызнулся Леви.       - Дело не только в нас, - заметил Майк. Голос его звучал тихо, но твердо. Доктор Коскин отлично потрудился, латая его продырявленную шкуру. – Если подрывники будут чувствовать себя в безопасности, есть шанс, что они потеряют бдительность и выдадут себя.       Леви согласно покивал головой. Он уже слышал эти доводы от Эрвина, но хотел бы вернуться в строй к тому времени, как разведкорпус сделает свой ход. А пока им приходилось отсиживаться за пределами района, в заброшенной усадьбе, которая иногда использовалась в качестве базы для тренировок. Построенная на вершине холма, она была идеальна со стратегической точки зрения: окрестности просматривались из окон на многие мили вокруг, в то время как сам дом окружали деревья, посаженные бывшими хозяевами и заслоняющие ветвями окна первого этажа и конюшню. Подобраться к дому пешком и незамеченным было невозможно, но Эрвин настоял на том, чтоб вместе с офицерами отправились Микаса Аккерман и Жан Кирштайн – просто на всякий случай. Впрочем, наблюдая за Кирштайном, любой дурак понял бы, что личная цель парня куда более конкретна, но то, как он столбенел при виде Микасы, сводило на нет все его старания.       Леви сделал глоток чая и вернулся к отчетам, перечитав то место, где говорилось о кольце. Как он и думал, выяснить ничего не удалось. Краем уха он уловил, что Ханджи и Майк разговаривают о том же самом.       - Если люди что-то и знают, то нам не скажут, - развела руками майор. – Боятся выступать против тех, кто уделал разведкорпус на его территории. Я их не виню, но это сильно тормозит дело, так что нам остается только держать нос по ветру, - Ханджи замолчала, словно что-то обдумывая, и вновь посмотрела на собеседника: - Тот человек в переулке. Ты вспомнил, где встречался с ним?       Из груди Майка вырвался мучительно красноречивый вздох. «Снова ты!» - именно это, со слов Леви, он крикнул, когда догнал преступника, и Эрвин отнесся к этому обстоятельству со всей серьезностью. Что и говорить, это был чуть ли не первый вопрос, который он услышал от командира, едва придя в сознание.       - Не могу даже лица его вспомнить, - признался Майк, потирая переносицу двумя пальцами. – Помню, как свернул с улицы, а после – ничего.       Он опустил руку и вдруг с удивлением обнаружил, что Ханджи слушает его в лучшем случае вполуха. Ее лицо приобрело какое-то странное выражение, а взор неторопливо скользил по его торсу и плечам, обтянутым бинтами. При взгляде на диковатую, блуждающую улыбку девушки Майк невольно вжался в спинку кровати.       - У тебя останутся красивые шрамы, - оцепенело протянула Ханджи, когда Майк уже начал прикидывать, краснеть ему или защищаться.       - Ты чокнутая, - прокомментировал со своего места Леви.       - Что? Почему это? – искренне изумилась майор, выйдя из ступора. – Здорово же будет! А вот у титанов не остается шрамов, и это их большое упущение! Представь, сколько нового можно узнать по отметинам на теле?..       И Ханджи пустилась в пространные рассуждения о титанах, людях и их сравнительной анатомии. Таков был весь разведкорпус: упорный, неукротимый и немного безумный.       Это не означало, что все будет хорошо. “Мы рождены для борьбы и погибаем в борьбе. Но никто не сделает нашу работу за нас, потому что мы - разведкорпус”, - так сказал Эрвин Смит, и лишь это имело значение.