Моя игра, моя игра, Она мне принадлежит и таким же, как и я, Моя игра, моя игра, Здесь правила одни, и цель одна, Моя игра, моя игра…
Банальная сцена из мульсериала, фанфиков и прочего – главные герои встречаются ночью на вершине мира, возвышаясь над Парижем, у края пропасти со знаменитой металлической конструкции. Я рискнула, послала все лесом, к черту каноны, буду собой. Строить свою жизнь. Это один с тех, самых значимых шагов, очередной пункт плана – встреча с Нуаром, срыв масок. Меня обуревают противоречивые чувства – власть над этим миром, Париж в самом буквальном смысле у моих ног, огромная пьянящая высота. Чувство свободы кружит голову, такое чувство, что у меня крылья, что вот-вот напрягутся мышцы спины, взмахну ними и взлечу высоко-высоко, поближе к звездам. И всепоглощающее одиночество, высасывающие из меня все соки. Я невообразимо мала по сравнению с этим городом, под холодным и пустым светом далеких звезд. Я совершенно одна в этом отвратительно чужом мире. Чужая среди своих. Сегодня в последний раз Маринетт Дюпен-Чэн будет Ледибаг. Нуар опаздывает, а мне лишь остается ждать и прощаться с этой свободой. Я перечеркиваю жирным крестом жизнь прошлой хозяйки этого тела и совершенно не представляю, во что это выльется, но буду счастлива. Как и всегда, меня спасают песни, вытягивая из внутренней трясины, сегодня в моей голове вертятся строчки песни «Моя игра» Басты, хоть и дико не люблю этого исполнителя. Я держусь за нее, она придает уверенности в правильном выборе в каждом шаге и действии. Это моя жизнь, моя игра. - Привет, моя Леди. О чем ты хотела поговорить? - Нуар появляется неожиданно, неслышно подкравшись сзади, заставляя вздрогнуть. Держись я чуть менее крепче – полетела бы вниз как миленькая. Не страшно и не смертельно, но приятного мало. - Привет, - тяжко вздыхаю, сердце громко бьется, а ноги подкашиваются. Признаваться всегда страшно и тяжело. Чем ужасней правда – тем сложней, - я больше не буду Ледибаг, сегодня отнесу талисман Мастеру и… И в общем-то все. Он молчит, глаза расширены – удивлен и ошарашен. Скольжу взглядом по его лицу, прикрытому маской, телу. Костюм очень ему шел, подчеркивая все, что можно и нельзя. Герой, в типичной спецодежде. Я понимаю, откуда именно такой вид костюма – комиксы, игры, манга и аниме. Интересно, осознает или нет Адриан, настолько он горячо в этом выглядит? В мультике все немного не так, вживую он очень сексуален. Но что было не так с Маринетт? Облегающее второй кожей трико, без белья, уж я-то знаю. Чего ей не хватало? Она голая, как ни крути, ни какого простора фантазии. Этакий вызов обществу и себе? Выработка характера? - Почему? – его голос сух, губы упрямо сжались. Пропала вся дурашливость, маски слетают одна за другой, являя собой настоящего Адриана, сына своего отца. Как мило. - Тебе как, всю правду или укороченный, общий вариант? – ухмыляюсь. Ну же, не разочаруй меня, котик, прояви себя. Весь мир театр, а мы в нем актеры, верно? - Всю, - взгляд серьезный, вся шелуха слетела, маски, кроме одной, дающей анонимность героя, пали. Браво. Приятно знать, что Адриан не так прост, как его изображали у нас, что он сильная личность. И я рассказываю абсолютно все, не задумываясь ни о чем, а на душе становится легче, ноша, разделенная с кем-то уже не так тяжела. Нуар молчит, недовольно хмурится, но не перебивает. Финальный аккорд – отменяю трансформацию, сжав кулаки – боль добралась и до этого действия. И жду его слов, вердикта. Мне нужна его дружба, не знаю, почему цепляюсь за него, возможно, вижу в чем-то родственную душу, или это во мне остатки личности Маринетт говорят. Ничто не исчезает бесследно, и ее тень, так или иначе будет следовать за мной еще долго. Возможно, навсегда. - Ты действительно не Маринетт, - как-то отчаянно и безжизненно говорит Адриан, - это заметно, я отмахивался, видя тебя в колледже, списывал на амнезию, сильно влияющую на все, но ты другая. Я… Мне нужно все это обдумать в одиночестве. - Хорошо, - невесело улыбаюсь ему и складываю руки в молитвенном жесте, - иди куда хочешь, но сначала спусти меня отсюда, я не хочу снова трансформироваться. Нуар молча кивнул, поднял за талию и сиганул вниз. Каюсь, я едва не заорала. В костюме, с йо-йо, это было не так страшно. Аккуратно, приземлившись и поставив меня, Адриан ушел. Или сбежал. Не важно. Пусть все обдумает, взвесит и решит на ясную голову, дав ответ на главный вопрос. Будет ли он моим другом? А утром, следуя подсказкам Тикки, направила стопы к Мастеру, тщательно запоминая дорогу – путь назад мне уже никто, кроме прохожих, не подскажет. Не могу сказать, что мы долго шли или я сильно задумалась, но возникшая предо мною дверь, озадачила. Я замерла, не решаясь войти, просто потому что банально не знала, что сказать Мастеру, возлагавшего на Маринетт и, косвенно меня, большие надежды. А тут такую свинью подкладывают. Крупную и вонючую. Я хмыкнула и, наконец-то, вошла. - Маринетт? – удивляется он, - Здравствуй, что тебя привело сюда? - Я больше не могу быть Ледибаг, - главные слова сказаны, сердце дрогнуло, пропустив удар и… И сразу стало легче. Тикки, покинув свое убежище в моей сумочке, подлетела к моей щеке, запечатлев на ней невесомый поцелуй и прижалась всем тельцем ко мне. Мне даже стало больно и очень жаль ее, но изменить или, оставив все как есть мы не могли. Аккуратно погладив ее пальцем, я едва слышно попрощалась и сняла одну сережку, затем – другую, и, положив их в правую ладонь, протянула мужчине. - Простите, - покачала головой, - я правда больше не могу. Авария изменила все, затронув даже то, что не должна была затронуть. Вам придется найти новую героиню, даже с этим не могу вам помочь, простите. Смотрю в его растерянные глаза, осторожно кладу талисман на стол, подле граммофона и ухожу. Очередной пункт плана выполнен, страница перевернута, начинается новая глава. Последний пункт моего плана просто – передать письмо Габриэлю Агресту. Мелочи, ха-ха. До его особняка добиралась долго, кинула конверт в ящик и ушла. Я хотя бы попыталась. Идею о том, чтобы рассказать все Сабине и Тому на ясную голову отмела, как глупую и идиотскую. Даже если и докажу, что я – не их дочь, так левая попаданка, то что это даст? К чему хорошему приведет? Верно, ни к чему. Будет только больше боли. Просто у них будет другая дочь, все изменения и неточности спишутся на последствия аварии. А свою боль я как-нибудь вынесу, тем более что она меркнет, а воспоминания уже тускнеют. Такова человеческая природа. Мы привыкаем ко всему. Инстинкт самосохранения в нас невероятно силен, не учитывая многие факторы, способные это оспорить, естественно. Немного погуляв, я вернулась домой и пообедала с родителями, а после сбежала в свою комнату. Общаться с Адрианом, написавшим буквально перед десертом, при них мне не хотелось. Немного покрутившись, я скинула обувь, забралась по лестнице в кровать, легла на живот и, разблокировав телефон, открыла смс. «Ты ведь знала об этом? Об отце и маме?» Закусываю губу и задумываюсь, подбирая слова: «Не в деталях, намеки, некоторые спойлеры и кадры из мультика». «Мы поговорили… Обо всем и отец получил письмо от Ледибаг. Зачем?» Чувствую, как задрожали руки, и сглатываю вязкую слюну: «Хотела хоть что-то изменить, исправить. Вы семья». «Спасибо». «И я хочу быть твоим другом. Познакомимся? Ведь тебя я совершенно не знаю». «Я Адриан Агрест, учусь в колледже, твой одноклассник, а еще модель». «А я Маринетт Дюпэн-Чэн, в прошлом Марина Соколова, тоже учусь в колледже, я в курсе, что мы одноклассники. Поговорим об увлечениях? О планах на дальнейшее обучение? О книгах? Играх?» На моем лице улыбка, а в груди разлилось приятное тепло. Я теперь не одна. У меня есть друг, способный помочь мне найти в этом мире себя. Останусь собой и буду счастлива, осуществляя свои мечты. Как там читал Баста:«Если хочешь играть – играй, Если хочешь летать – лети, Жизнь – это тоже игра, Если ты упал – встань и иди!»