Маловероятные приключения двух гомосексуалов

Итак, Вольдемар вышел из столовой и направился в свою палату-люкс, чтобы обдумать план побега. Шла четвёртая неделя его пребывания в лечебном заведении, и он ловил себя на такой мысли, что мечтаний о геях и гомосексуальных оргиях не то чтобы убавилось, нет, их количество росло в геометрической прогрессии. Вольдемар задумчиво шёл по коридору и потому не заметил, как впереди него вырос один из приспешников доктора Гарстига — лысый великан с крохотными ручками тираннозавра, Эзель. Эзель был и доктором, и санитаром, и вышибалой, и двухчасовым, но для всех пациентов чутким ночным сторожем, и уборщиком. В общем, мастер на все руки с чрезвычайно низким уровнем интеллекта и такой же зарплатой. В то утро он притворялся заботливым (настырным и приставучим) доктором. Он уже довёл до слёз старушку, оторвав с её шляпы перо и выкинув его в окно (старушка тут же метнулась из окна на улицу, благо, её палата располагалась на первом этаже, припала к земле и стала сканировать поверхность в поисках драгоценного аксессуара), поэтому не собирался прекращать веселье и планировал совершить что-нибудь этакое. И в тот момент, когда он только начал напрягать свою единственную извилину, свёрнутую в ленту Мёбиуса, ему подвернулся Вольдемар, задумчиво уставившийся в пол и лениво переставляющий нижние конечности. Почувствовав всеми фибрами своего тела прекрасную возможность блеснуть, унизив слабого, Эзель кинулся на Вольдемара и сжал его в объятьях. Вольдемару только и оставалось, что качать головой и трясти руками в надежде попасть этому мучителю в лицо или какие-то более чувствительные части тела. Вольдемар отчаянно сопротивлялся (насколько позволяли его тоненькие прозрачные ручки), но Эзель был непобедим. Он тряс Вольдемара, как будто играл с человеческой куклой. Встряхнув бедного мальчика в последний раз, Эзель с усилием вдавил его в пол и на прощание поцеловал руку Вольдемара, оставив его в полном замешательстве и исчезнув так же внезапно и бесшумно, как и появился. Вольдемар, пошатываясь на своих ногах-соломинках, кое-как, опираясь о стену, дошёл до своей комнаты-люкс, интерьер которой дополняли милые, но неуклюжие и абсолютно неуместные вещи, например, пепельница в виде лёгких, покрытые тонким слоем пыли стаканы для виски и набор игрушечных лошадей с вывихнутыми ногами. Вольдемар в изнеможении опустился на кровать и закрыл лицо руками. Долго он думал о своём побеге и думал бы ещё дольше, если бы не ворвался в его палату очередной мучитель и приспешник доктора Гарстига, бочонкообразный Гихт. Обычно Гихт приносил специальные, «антиголубые», как он их называл, таблетки, которые были, как ни странно, розового цвета. На самом деле, разумеется, никаких «антиголубых» таблеток не существовало, и доктор Гихт кормил Вольдемара аскорбиновой кислотой, таким образом проверяя существование эффекта плацебо. Впрочем, вчера доктор Гихт узнал прискорбные новости, а именно: его чудотворные таблетки, вылечившие бессонницу у одного седого деда, не помогают при гомосексуализме. Эту ужасную тайну доктор Гихт выведал у психотерапевта Гезелле, которому Вольдемар имел неосторожность исповедаться. Чтобы разговорить психотерапевта, доктору Гихту пришлось споить того абсентом, разбавленным медицинским спиртом. Выходя из кабинета психотерапевта, где последний валялся под столом, в невменяемом состоянии бормоча имена пациентов и ставя им невероятные диагнозы, вроде маниакальной депрессии почки или буйного помешательства ануса, доктор Гихт подумал: «Ну и запущенный случай гомосексуализма у этого Вольдемара Грама». Доктор Гихт бесцеремонно прервал мечтания Вольдемара, ткнув ему в руку и сунув в ладонь горсть таблеток. Он тут же отвернулся и покинул комнату. Вольдемар же знал, что таблетки никакой пользы не несут, но глотал их из-за приятного вкуса. Он немного побаивался стать от них зависимым. План Вольдемара был прост и понятен: как только стемнеет и Эзель покончит строить из себя сторожа, Вольдемар выйдет в коридор (окна в его номере-люкс были закрыты толстыми тюремными решётками), возьмёт у спящего Эзеля ключи и бесшумно покинет больницу. План Вольдемару понравился, и он начал готовиться к его осуществлению: собрал свои пожитки (немного чёрной одежды — это всё, что ему разрешили взять из дома, да и то в лечебном заведении его часто накачивали успокоительным, одевали в жизнерадостную одежду и заставляли в таком виде проводить весь день. Одна из медсестёр принесла костюм собственного пошива, превратив таким образом рутинное перевоспитание в показ мод), поставил будильник на час ночи и вздремнул. Проснулся Вольдемар за полчаса до будильника — ему снилось, что громкий звук разбудил и разгневал Эзеля и тот вломился в его комнату-люкс, разнёс всю мебель, а самого Вольдемара растоптал своими ножищами и расцарапал своими ручонками. Проснулся в холодном поту, отключил будильник и провёл полчаса, глядя через решётку на лихорадившую в небе луну. Когда часы Вольдемара показали час ночи, он встал с кровати, взял свой рюкзак с вещами и высунул нос из комнаты: в здании было пусто, тихо и темно, лишь храп Эзеля сотрясал стены. В лечебном заведении не было ни камер слежения, ни лазерных устройств, какие часто показывают в кино, поэтому Вольдемару нужно было лишь прокрасться к Эзелю, извлечь из недр его комбинезона ключи и потихоньку смыться. Пол, к счастью Вольдемара, отремонтировали две недели назад на деньги его родителей, так что проблем с приближением к Эзелю, мирно почивающему в кресле на колёсиках, не было. Вольдемар склонился над сторожем и увидел ключ в нагрудном кармане. Сморщив лицо в гримасе отвращения, он запустил свою костлявую руку в карман и извлёк ключ на свет, точнее, тьму б-жью. В иной ситуации столь тесное прикосновение к мужскому телу породило бы массу развратных фантазий у Вольдемара, но столкновение с Эзелем могло породить лишь одно желание — оказаться как можно дальше от этого субъекта и как можно быстрее. Оставалось дело за малым — открыть дверь и перелезть через забор, с чем Вольдемар успешно справился. Уходя, Вольдемар обернулся и увидел, что старушка в шляпе со слезами на глазах ищет своё перо, ощупывая мокрую траву — днём прошёл дождь, и старушка покашливала, но не теряла надежды отыскать пропажу. Вольдемар положил ключи около деревянных ворот, через которые перелезал со скоростью улитки примерно десять минут. Успешно приземлившись на свободную землю, Вольдемар поправил рюкзак, стряхнул с себя гомофобный бред, которым его пичкали все четыре недели, и бодрым шагом отправился в загадочную темноту, окружающую его. Вольдемар несколько не рассчитал своих сил — он шарахался от людей и обходил их за несколько метров. Пару раз он выскакивал на дорогу, лишь бы не столкнуться с какой-нибудь счастливой парочкой, заплутавшей в ночи. Наконец, выбившись из сил, Вольдемар набрёл на весёлый кабачок под названием «Пудель». Не имея сил на страх, Вольдемар нырнул в питейное заведение. Он оказался в плохо освещённой прямоугольной комнате. В отдалении располагалась барная стойка со множеством высоких стульев (с одного из таких Вольдемар упал в детстве и расшиб голову. Мать, пытаясь найти причину его ориентации, вспомнила и этот случай) и одиноким барменом, борода которого была заплетена в аккуратную косицу с вкраплением цветных прядей. На одном стуле, прямо подле пивной бочки, сидела девочка пяти лет, она старательно рисовала, высунув язык, на тонкой салфетке. Столики для двух человек располагались у окон. Кабачок был полупуст, поэтому Вольдемар раскрепостился и решил выпить, чтобы восстановить свои силы и установить спокойствие или его подобие в своей мятежной душе. Вольдемар заказал водку и попросил хорошенько разбавить её водой. Бармен усмехнулся, но выполнил просьбу странного посетителя и сбавил цену на десять процентов. Вольдемар крепко схватил свой стакан (казалось, он вот-вот треснет) и сел за дальний столик в углу. Он уже было поднёс стакан к губам, как один юноша, до этого таращивший свои огромные глаза на Вольдемара, вскочил со своего места и кинулся к нему. От неожиданности Вольдемар затрясся и пролил пару капель напитка на стол. — День! — развязно сказал незнакомец, оказавшийся высоким блондином с модной стрижкой (Вольдемар нещадно щурился, чтобы разглядеть хоть что-то в этом полумраке), приземлившись напротив Вольдемара и очертя в воздухе круг сигаретой. — День… — смущённо ответил Вольдемар. «Какой день? На улице поздняя ночь», — отметил он про себя. — Не хотите ли закурить? — молодой человек приподнялся на своём месте и грозно навис над Вольдемаром. Тот не смел отказаться от столь заманчивого предложения. Незнакомец с довольным видом принял сидячее положение и сказал: — Меня зовут Казимир, — ухмыльнулся молодой человек, выпуская причудливые фигуры из дыма. — Для вас просто Казимир. Зовите меня просто Казимир. Вольдемар нервно сглотнул и представился. Молодые люди пожали руки, а таинственный Казимир вращал своими огромными глазами и продолжал: — Я повеса и безнадёжный прожигатель жизни и чужих денег, — отрекомендовал себя Казимир, подмигнув Вольдемару, — Мой дядя был ужасным человеком, но искупил свои грехи, приняв внезапную смерть и оставив мне всё своё наследство. Теперь я живу в замке и изредка предаюсь там, знаете… — Казимир заговорщицки улыбнулся, снова наклонился к заворожённому Вольдемару и прошептал, — …знаете, гомосексуальным оргиям. — Откуда вы знаете?! — Вольдемар вспыхнул и опустил глаза, испуганный таким резким поворотом событий. — Я сразу вас вычислил, дружок, — нахально протянул Казимир, закуривая очередную сигарету. — Я видел месяц назад, как ваши заботливые родители привезли вас в лечебное заведение доктора Гарстига, всемогущего доктора Гарстига. — Казимир изобразил трепет. — Я сразу вас вычислил, дружок. О, вы так затравленно озирались по сторонам, что я был вынужден отвернуться, чтобы сдержать порыв чувств! — Казимир положил руку на сердце и глубоко вздохнул. — Но я знал, что вы сбежите, да-да. Я сидел тут каждый вечер, упивался вдрызг и несколько раз падал в обморок, отравившись табачным дымом. Но я не мог позволить себе пропустить хотя бы один день. — Признался Казимир. Вольдемар залпом выпил свой напиток и неловко закашлялся. Казимир усмехнулся и продолжил свой поразительный монолог, который был настолько поразителен, что Вольдемару оставалось только молча удивляться: — Признайте же, вам некуда идти, Вольдемар. Родители вернут вас к доктору Гарстигу. — И к Эзелю, и к Гихту, — тело Вольдемара сковал первобытный ужас. — Да, и к ним тоже. Я их не знаю, но уверен, что это ужасные люди, дружок. — Казимир сделал театральную паузу и с особым драматизмом (казалось, тени специально сгустились прямо над его головой) произнёс, — Конечно, я могу оказаться маньяком или полным извращенцем, который привяжет вас к кровати и будет хлестать кнутом с железным наконечником… — Казимир отложил сигарету и дьявольски улыбнулся, — Но разве это так плохо по сравнению с вашими Гихтами и Эзелями? Ничего не обещаю, Вольдемар. Если у нас не сложатся отношения, я, наверно, выброшу вас на улицу без денег и, возможно, без одежды. Но я чувствую, что мы созданы друг для друга. — Вы снились мне, Вольдемар, — как бы между делом бросил Казимир. — Так вот, мы будем тратить деньги моего покойного дяди… — Казимир сложил руки и скосил взор в сторону потолка, — …устраивать оргии в моём роскошном готическом замке и пугать людей своим диким видом. Вольдемар, всё это время не проронивший ни слова, резко поднял голову, а он так и смотрел в пол, поразил своими горящими то ли от страха, то ли от счастья глазами Казимира и кивком головы обозначил согласие. Тогда Казимир сказал: — Пойдёмте через туалет. Я не хочу платить за это. Счастье, знаете ли, не покупается, познал это на опыте своих родителей. — Казимир бережно обнял Вольдемара за плечи и направил в сторону туалета, представляющего из себя узкую кабину, обшитую деревянными панелями. В туалете было одно окно, в которое без особых усилий протиснулись тощие тела двух молодых людей. Казимир смело взял руку робкого Вольдемара. — Я хожу пешком, — объяснил он. — Здесь не так уж и далеко. Я хоть и повеса, но не хочу тратить деньги на транспорт или такую дешёвую выпивку, — Казимир тряхнул головой в сторону кабачка, который они только что покинули. Вольдемар вставил: — Я вообще не люблю тратить деньги. Мои родители — аристократы, снобы и известные жлобы. — Бедный мальчик, — ласково проворковал Казимир, сворачивая в пролесок. — Прекрасное место для совершения преступления, не так ли? .. — осторожно поинтересовался Вольдемар. — Не знаю… Не проверял, — туманно ответил Казимир. Он активно вертел головой в поисках тропинки, которой шёл из замка. - Вот, видите — там куст поломан: это я выползал из чащи. Свернул не туда и покатился вниз. Чуть было шею не сломал. — Казимир пальцем перерезал себе шею. — Что же вы так…Казимир, — вставил Вольдемар. — Да так, — пожал плечами Казимир. Около часа плутали два гомосексуалиста в пролеске, освещённом лунным светом. Казимир метался из стороны в сторону, не в состоянии вспомнить верный путь. Наконец, Вольдемар, которого отец по безумной прихоти заставлял ориентироваться на местности и разбивать лагерь в экстренных ситуациях (а эта ситуация была как раз экстренная), остановил Казимира и взял правление в свои руки. Он расспросил Казимира о замке и его расположении, но не получил внятного ответа и принялся изучать пни и деревья на признак мха. Он выглядел таким сосредоточенным и серьёзным, что от переизбытка чувств Казимир снова закурил, чтобы спрятаться в облаке дыма. Исследовав местность, Вольдемар принял решение идти на север, куда за ним последовал и послушный Казимир. Вольдемар подумал, что готический замок должен располагаться на севере, никак не на юге. И Вольдемар оказался прав. Вскоре молодые люди вышли из пролеска и оказались прямо перед мощными воротами, украшенными коваными фигурами демонов с вилами. — Это мой замок! — довольно провозгласил Казимир. Он обнял Вольдемара в припадке радости, потом молодые люди потратили две минуты, смущаясь и краснея, потом Казимир рыскал по карманам в поисках ключей и чуть не расстроился, подумав, что потерял ключи где-то в пролеске, но ключи обнаружились во внутреннем кармане пиджака Казимира. Ворота скрипнули, и два гомосексуалиста ступили на территорию готического замка. Казимир пнул ногой мощную дубовую дверь, ожидая таким способом привлечь внимание своего единственного слуги, старенького Цвибака, который служил тридцать лет при дяде Казимира и ещё пятнадцать при отце дяди Казимира. Но тощая нога Казимира не могла в одиночку произвести достаточно шума, чтобы разбудить старого Цвибака. Поэтому Вольдемар присоединился к Казимиру, и колотить вместе по двери они могли до образования в ней дыры, сквозь которую могли просочиться в замок, если бы старый Цвибак, наконец, не проснулся. Признаться, всё это время, пока они плутали по пролеску в лунном свете, Вольдемар считал Казимира безобидным сумасшедшим. «Какой замок?», — думал он. Наверняка, это какой-нибудь прогнивший сарай, в котором стоит одна скрипучая кровать, а на стене висит фотография его собаки или кошки. Поэтому Вольдемар с трудом пришёл в себя, увидев перед собой настоящий готический замок. Старый Цвибак, седой старик с проплешиной на голове и грудью колесом, провёл юных джентльменов в зал, где скрылся за тяжёлой портьерой, ожидая приказа от Казимира. Казимир же усадил Вольдемара в мягкое кресло в цветочек, сам сел подле него, поместил свой подбородок на руке Вольдемара, и молодые люди обменялись дружелюбными взглядами. Потом Казимир рявкнул: — Цвибак, миленький, принеси нам чего-нибудь выпить! Вольдемар робко добавил: — Мне бы, знаете, воды простой… Казимир выразил на лице умиление, погладил Вольдемара по руке и, не отводя от него гипнотического взгляда своих чёрных глаз, пролепетал: — Слышишь, Цвибак, миленький, принеси нам воды простой. Цвибак выполз из-за портьеры, придавившей его, и захромал в сторону кухни. — А ведь я, знаешь ли, дружок, мог знаком попросить старого Цвибака… — при этих словах старый Цвибак оказался в комнате, и Казимир отправил его обратно за водой, — так вот, я мог знаком попросить его подмешать в твою простую воду какое-нибудь снадобье или что-то вроде того, понимаешь? Увидев, как Вольдемар встрепенулся, почувствовав, как похолодела его рука, Казимир миролюбиво добавил: — Нет, ты что, дружок? Я уверен, нам это не понадобится. Цвибак принёс воды в прозрачном графине, украшенном фигурами демонов, и разлил жидкость по глубоким стаканам. Казимир приказал Цвибаку приготовить комнату для Вольдемара, затем они выпили за встречу. — Прекрасно, — с чувством сказал Казимир. — Да, неплохо, — согласился Вольдемар. Когда было покончено с выпивкой, Казимир проводил Вольдемара в его спальню и проследил, как Вольдемар распаковывает свои вещи. — Да, это совсем не дело, — грустно вздохнул Казимир, подцепив пальцем чёрную футболку Вольдемара. Вольдемар равнодушно пожал плечами и спрятался за шкафом, переодеваясь в пижаму. Потом, оказавшись в постели и простившись с Казимиром, Вольдемар вдруг спохватился и сказал: — Казимир! Казимир, уже прикрывавший дверь, тут же раскрыл её и влетел в комнату. — Что, Вольдемар? — он упал на колени у кровати. — Я тут подумал… Мне доктор Гихт давал свои «антиголубые» таблетки, хотя они были розовые… Мне нравились эти таблетки на вкус, но никакого действия они не оказывали. Я боюсь, что я пристрастился к ним. Я боюсь, что у меня зависимость. Вот, у меня в кармане пижамы есть одна таблетка. Не мог бы ты проверить, что это за лекарство, пожалуйста? Казимир, изобразивший приступ рвоты при слове «антиголубые», с радостью решился выполнить просьбу. Распробовав таблетку и без проблем определив, что это за лекарство, Казимир расхохотался и направился к выходу. Обернувшись в дверях, он увидел испуганное лицо Вольдемара и, захлёбываясь от смеха, сказал: — А я и не знал, оказывается, витамин C обладает «антиголубым» эффектом. Казимир снова расхохотался и закрыл дверь, оставив Вольдемара в недоумении. Но вскоре усталость взяла своё, и Вольдемар крепко уснул на мягкой постели в готическом замке.