Неприятности?.. Они же ждут!

«…не смей отключаться! Ты слышишь меня?!» Старскрим приподнял надлинзовые щитки — точнее, один из них, второй, вероятно, оказался поврежден, как и линза под ним, потому что поле зрения было урезанным и двумерным. Мельком порадовавшись, что при падении Мегатрон оказался снизу, вызвал подробный отчет о повреждениях. Шлак, но с таким-то простым действием проблем не должно было быть, если уж кратковременная потеря сознания не перешла в стазис! «Поверь, тебе не стоит на это смотреть», — вместе с этой мыслью в Искру просочилась чужая тревога, многократно усилившаяся, когда Старскрим попытался приподняться, опираясь на сломанную руку, и оценить повреждения визуально. Лужа энергона под ним на доли наноклика, пока перестраивались оптограни, возвращая объемное зрение, показалась неправдоподобно глубокой и огромной. И даже когда мир стал выглядеть привычно, не уменьшилась. С ужасом осознавая, что такого количества топлива не нашлось бы во всех четырех баках, Старскрим чуть повернул голову — и сразу же отбросил эту идею, ощутив, как впустую напрягаются серво. Тяжелая ладонь Мегатрона все еще давила на шлем, и слабый электромагнитный фон, исходивший от нее, определенно не был галлюцинацией. Сейчас Старскрим решительно не понимал, какого болта повелся на уговоры ящерицы. По крайней мере, до этой дурацкой попытки — безуспешной, чего и следовало ожидать — ничего по-настоящему плохого с корпусом не происходило. Несколько переломов, трещины обшивки, вонзившиеся в резину топливного шлюза осколки динамика. Чепуха. Старскрим переживал и худшее, но сейчас, когда уцелевший насос яростно содрогался, вновь и вновь стараясь втянуть энергон в уже вряд ли существующие резервуары, Искра замирала от примитивного, почти животного страха. «Так он еще жив?!» — поразился Предакинг, и, сфокусировавшись на собственной руке, Старскрим попытался просчитать, насколько глубоко она погружена в корпус Мегатрона. Тот не вентилировал, не шевелился и, похоже, пребывал в аварийном стазисе. Старскриму и самому не помешало бы туда отправиться, но шлакова ящерица упрямо обрывала команды, не позволяя даже вызвать на внутренние экраны окошки нужных программ. О Праймус, она что, хотела, чтобы Старскрим выжег собственную Искру, лишь бы не оставаться в одиночестве и темноте?! «А если я исчезну насовсем?! Старскрим… — кажется, ящерица впервые с тех пор, как обосновалась в его сознании, назвала его по имени, — надо что-то делать. Ты же не хочешь, чтобы Мегатрон очнулся? Пока ты в таком состоянии?» Дуло бластера абсолютно точно достигло камеры Искры, и раз Старскрим не мог ощутить ее пульсации через броню, значит, клон в принципе функционировал иначе. Но в любом случае, сделать нельзя было уже ничего. Только отключиться. Так оставался шанс хотя бы дождаться ящериц — единственных, у кого был допуск в лабораторию, если, конечно, Шоквейв его не отменил. Сигнал отсутствия связи в углу внутреннего экрана, где обычно находился ярлык, ведущий к программным оболочкам комлинка, до сих пор не пропал. Будь это помехи, вызванные ударом или перегрузкой оперативной памяти, связь уже наладилась бы. «Если ты продолжишь мне мешать, мы отправимся ко Всеискре оба! — мысленно зашипел Старскрим. — Я не знаю, исчезнешь ты или нет при полном обесточивании мозгового модуля, действительно не знаю, но раз ты занимаешь какое-то место на жестких дисках…» Шлак, мелькнувшее воспоминание о статистической частоте повреждений памяти после аварийного стазиса незаметно отбросить не удалось. Отказ комлинка уже недвусмысленно указывал на травму головы, но тестировать доступ к собственным файловым архивам Старскрим не видел смысла. Он чувствовал, как болезненно и коротко подрагивает Искра, распространяя по всему корпусу ледяную дрожь. Он снова проиграл, и на этот раз — уже окончательно. Проклятая ящерица все-таки нашла способ отомстить. Сначала она вынудила Старскрима убить Саундвейва, и теперь — Мегатрона… И вдобавок раздражающе рычала, видимо, не находя слов. Что взять с примитивного существа? Злиться тоже было абсолютно бессмысленно — и, пожалуй, стоило признать плюсом, что Старскрим отправлялся ко Всеискре не в гордом одиночестве. Даже если шанс утащить Предакинга с собой в небытие не вызывал сейчас никакого удовольствия, Старскрим еще помнил, как страстно желал дезактивации всех троих предаконов, и особенно проклятого королевского величества. «Почему у тебя опять во всем виноват я?!» — отчетливо подумал Предакинг и, не дожидаясь ответа, немедленно загрузил на внутренние экраны воспоминания о гибели Саундвейва. Большая часть кадров прошлого, далекого и не очень, которые шлакова ящерица бесцеремонно вытаскивала из архивов, не вызывали никаких эмоций, кроме рефлекторной злости. Но именно сейчас старательно вытесняемая Старскримом боль от потери соратника — единственного, кому он никогда по-настоящему не желал дезактивации, единственного, кого действительно ценил, — накатила удушливой волной стыда и иррационального ужаса, заставляя до скрипа стискивать денты. Неожиданно четко представив, каково Саундвейву было долгие декациклы ожидать спасения из субреальности, электрон за электроном выжигая свою Искру, Старскрим всем существом обратился к Праймусу с отчаянной и бессвязной мольбой. Он не мог быть настолько жесток, чтобы покарать Старскрима именно этим, шлаково симметричным способом! Даже учитывая физические повреждения, которые сократят агонию, это была самая омерзительная дезактивация, какую только можно представить, ведь от ощущений в Искре блокировка нейросети не защищала! С мучительной и почти нестерпимой яркостью, казалось, сами выплывали из глубин памяти обрывки видео. Редкие спарринги на мостике Немезиса, больше похожие на смертельно опасный танец, но встряхивавшие Искру посреди изматывающей скуки межпланетных скитаний. Краткие вспышки эмоций, выражавшиеся скорее в резких движениях корпуса, чем в мечущихся символах на дисплее или звуках голоса, которым Саундвейв практически не пользовался. И постоянное, неизменное чувство, что рядом всегда есть тот, кто подстрахует и поддержит. Праймус, без Саундвейва возрождение Воса, особенно в самом начале, было настолько трудным, что Старскрим даже обрадовался прилету ящериц! Что бы ни говорил Мегатрон, волей Шоквейва выдернутый из непредставимо далекого прошлого, Саундвейв был истинным уроженцем Воса. Просто молчал об этом, как молчал обо всем остальном. Очередное мимолетное воспоминание запустилось снова, и Старскрим оказался на ремонтной платформе. Надрывный шум вентиляции перекрывал практически все звуки извне — впрочем, с охлаждением искалеченного корпуса она все равно не справлялась. Высокий потолок медотсека на каонской базе покачивался и будто бы плыл, но смотреть на его недосягаемую поверхность было лучше, чем на осколки собственного честплейта, залитого смесью энергона, восстановителей и электролита из поврежденных аккумуляторов. Даже разбавленный другими жидкостями, он заметно разъел тонкую резину топливопроводов и активное покрытие брони. Там, где оно еще сохранилось. Шоквейв и Нокаут только что пятый раз пробовали переподключить распределительные платы мозгового модуля к системе искусственной поддержки, и корпус — бесчувственный и давно уже не способный ни на какое осмысленное действие — все еще вздрагивал, медленно расслабляясь, после того как не меньше клика бился в неконтролируемых судорогах, расплескивая топливо и ломая то, что каким-то чудом уцелело после сокрушительной ярости Мегатрона. Вчера закоротило что-то совсем рядом с Искрой, позавчера Старскрим поразительно точным пинком согнул Нокауту пилу, при первой попытке влезть в раскуроченные внутренности едва не откусил себе глоссу… Сегодня, похоже, все работы по восстановлению конечностей завершились, и пятый раз за цикл шлаковы медики провоцировали приступы паники, упрямо заставлявшей вновь и вновь сопротивляться на пределе возможностей. Может быть, даже за их пределом. Если бы Старскрим только мог отключиться сам! Он легко уходил в гибернацию, но малейшее прикосновение к обычно скрытым деталям внутри корпуса вышвыривало в онлайн — онлайн, в котором существовал только примитивный инстинкт самосохранения, застилавший разум. Сам не понимая, как, Юникрон побери, умудряется так точно замечать приближение инструментов и пальцев, даже не глядя в ту сторону, даже не имея физической возможности получать сигналы с тактильных сенсоров, Старскрим уже опустился до малодушных фантазий о собственной дезактивации. Все завибрировало, и, скосив оптику, он столкнулся взглядом с насмешливо суженными линзами Мегатрона. Спустя мгновение Лорд отвернулся, опустил шлем, подталкивая вперед традиционно невозмутимого Саундвейва и что-то говоря Нокауту. Опять пришел поглумиться. Старскрим попросил бы оборвать свои мучения, если бы мог — но, слава Праймусу, ни динамик, ни комлинк не функционировали. Тройная доза успокоительного, вколотая Шоквейвом перед последней попыткой, все-таки действовала, потому что на приблизившийся стройный силуэт, загородивший собой миниатюрные прожекторы с правой стороны платформы, Старскрим смотрел с вялым любопытством, проснувшимся, лишь когда он заметил уже начавшую затягиваться глубокую трещину на крыле Саундвейва. По безликому дисплею неожиданно побежали белые глифы, складывавшиеся в знакомую последовательность, и Искра резко дернулась. Отчаянно замигав тем, что осталось от линз, Старскрим с облегчением увидел, как здоровая рука Саундвейва тянется к нему и опускается где-то сбоку, и попробовал сжать бесчувственные когти. Сустав оглушительно хрустнул, тонкая трубка капельницы выскочила из щели между пластинами обшивки, осыпав серыми брызгами восстановителя. Спустя полтора наноклика в полный голос завозмущался Нокаут, и мерцающие фиолетовыми линиями тентакли стремительно прыгнули в его сторону. Только на этом моменте Старскрим смог стряхнуть с себя дурман полного погружения в прошлое — Искра все еще мучительно ныла, в аудиодатчиках фантомным эхом звенел тягучий голос Нокаута, но шлакова реальность настоящего больше не пропадала. Все тот же отключенный корпус Мегатрона перед оптикой и лужа на полу, и вновь активировались насосы, тщетно запуская цикл всасывания раз за разом и распространяя натужную пульсацию по всей топливной системе. И ящерица в голове, с уже привычным, но все равно безумно раздражающим недоумением роющаяся в мыслях и подгружающая воспоминания многоворновой давности. «Глифы означали „возвращение в Вос”, — нехотя пояснил Старскрим, пока проклятая ящерица не заставила его опять смотреть на Саундвейва. На этот раз он не мог прийти и помочь, он отправился ко Всеискре, и один Праймус знал, кем он переродился. — А не полетел со мной он потому, что рядом с Мегатроном сделал для защиты Воса гораздо больше. Приоритет распоряжений Лорда выше чьих угодно, и Саундвейв все это время не давал ему узнать, что большая часть наличного состава покинула свои посты. Если бы не это, не факт, что моя армада вообще добралась бы до Таганских высот!» На внутреннем экране пронзительно алым пламенем пылал упавший Арк, самый крупный из автоботских кораблей. Он не дотягивал до Немезиса, но Старскрим гордился этой маленькой победой до сих пор, и обрывать запущенное видео не стал. Он не жалел даже о взорванном собственными ракетами заводе по производству оружия, ведь подбитый боевой крейсер имел шансы если не взлететь, то отстреливаться с поверхности. Легче было уничтожить все несколькими точными ударами, чем отлавливать шлаковых автоботов по всему городу. «А как он отправил тебя в стазис, если Шоквейв не мог?» В технических подробностях Старскрим сам не разбирался, но полагал, что Саундвейв просто управлял своими тентаклями лучше, чем профессиональные медики — проводами системы жизнеобеспечения. В конце концов, их приходилось подсоединять вслепую к защищенным контроллерам центрального нейроствола, и подходящих разъемов, таких, как в медпанели, на нем, естественно, не было и быть не могло. В стазис же Старскрима отправил, скорее всего, даже не сам Саундвейв, а разряд, выбивший предохранители. Нет, не случайный, просто втыкать проводящий предмет под током в функционирующие платы нейросети, вдобавок заливая их жидкостями, по определению небезопасно. Саундвейв всего лишь на какое-то время заменил систему жизнеобеспечения, подпитывая Старскрима собственной энергией. Даже если это заняло всего несколько кликов и никак не влияло на самочувствие донора — это все равно оставалось одним из самых интимных взаимодействий и бесценным жестом доверия. Совсем не случайно энергообмен был неотъемлемой частью священного ритуала синхронизации… Во имя Праймуса, ящерица могла наконец выполнить свое обещание и тихо почитать что-нибудь, не выдергивая десятки файлов на каждое незнакомое ей слово?! Ну, возможно, следовало радоваться, что в сознании Старскрима застрял не Скайлинкс, который и в реальности умудрялся достать своими вопросами. Ох шлак, гибернация в таком состоянии, конечно, могла перейти в стазис. Более того, было бы чудом, если бы она туда не перешла. И нет, Старскрим не пытался обманывать. Он просто очень устал. Перспектива медленного ожидания агонии — и еще более медленного ожидания коллапса Искры — абсолютно не вдохновляла. Насколько проще было бы отключиться и не думать ни о чем, и не слышать чужие мысли, и не чувствовать, как содрогается корпус в бесполезных попытках продлить функционирование… «Старскрим!» — рявкнула шлакова ящерица, снова демонстрируя свою пламенеющую морду. Было бы на что любоваться, в самом деле! Или он должен был испугаться и… «Ну что тебе надо?!» — раздраженно ответил он, стряхивая с экранов это доисторическое животное. Как жаль, что его нельзя было так же легко стряхнуть из сознания насовсем! «Ты должен вернуть меня в мой корпус. Пожалуйста», — добавил Предакинг, едва почуяв рефлекторную злость при слове «должен». От Искры выругавшись, Старскрим все-таки попробовал трезво рассмотреть эту идею. Если бы корпус до сих пор лежал в этом помещении… Шлак, но кто же знал, что все так обернется! Впрочем, даже без просмотра отчетов о повреждениях Старскрим оценивал свое состояние, как опасно близкое к дезактивации. Он сейчас не сумеет даже встать. И его рука намертво застряла в груди Мегатрона, скорее всего, вплавившись во внутренности. Кроме того, даже если и удастся ценой неимоверных усилий преодолеть коридор и две комнаты, отремонтировать повреждения такого масштаба не сможет ни одна из ящериц. Издеваться над собственным искалеченным корпусом, бескорыстно спасая Предакинга, не хотелось совершенно. Сначала эта шлакова ящерица является на Немезис, отравляя Старскриму существование своей доисторической тупостью, потом пытается дезактировать Лорда, а после этого, несмотря на все усилия, не подыхает, а внезапно отбирает власть над новыми предаконами и преследует всюду! Нет уж, в этот раз Старскрим точно отправит проклятое величество ко Всеискре! Предакинг зарычал, снова залезая на экран и начиная там бродить туда-сюда. Тонкий хвост, состоящий из фигурных деталей, замелькал так быстро, будто тупая ящерица пыталась пробить им несуществующую стену. Или, что представлялось более логичным, задеть самого Старскрима. Увы, мельтешащие пиксели никак не могли ему навредить. «Я ничего тебе не сделаю! — отчаянно пообещал Предакинг. — Я просто хочу жить, неужели ты не чувствуешь, что я тебе не вру?!» «Это сейчас», — фыркнул Старскрим. Он слишком хорошо знал, как легко в критической ситуации поверить во что угодно. Клясться в таких вещах, которые в нормальном состоянии и в голову не придут. И потом, в нынешнем состоянии что-то делать со Старскримом… «Я не Мегатрон! — судя по нахлынувшим эмоциям, ящерица была искренне возмущена. — Я… я не собираюсь тебя трогать, когда от тебя куски отваливаются!» «Какие еще куски?» — насторожился Старскрим, отбрасывая подальше иррациональную обиду за Мегатрона. Запросы к архиву системных сообщений по-прежнему перехватывались ящерицей, а может, она сумела поставить на них блок или переименовать ярлыки программ. Конечно, все это поддавалось исправлению, но сосредоточиться было шлаково сложно. Особенно когда на экране торчало это уродливое животное, размахивая то лапами, то хвостом, то крыльями, а то и вообще всем сразу. «Левая нога, — спустя тридцать нанокликов наконец ответил Предакинг. — Но это не важно! То есть это, конечно, плохо, но я сделаю все, чтобы тебя отремонтировать! Если не удастся вернуть в онлайн Шоквейва, я попрошу автоботов!» Как будто автоботам нужно возиться со Старскримом! Он слишком хорошо помнил, как вынужден был торговаться с ними, чтобы получить минимальную помощь, и сейчас ему нечего было предложить. А привести в порядок Шоквейва мгновенно не получится, даже если… Шлак, да он уже больше тридцати кликов не возвращался в онлайн. Это не просто кратковременный отказ систем, все намного серьезнее. «Я их заставлю! — самонадеянно пообещал Предакинг, и немедленно добавил: — Как-нибудь! — сводя на нет все впечатление. — Старскрим, как я без тебя буду восстанавливать Вос?! Ты об этом подумал?! Ты действительно хочешь доверить наш город всем этим идиотам?!» Ну, конечно, не все спарклинги были совсем уж идиотами… Но в целом ящерица была права. Праймус, как же не хватало Саундвейва! Старскрим и себе-то не слишком доверял в таком ответственном деле. Он никогда не интересовался чисто практическими нюансами функционирования целого города. Их с Шоквейвом преимуществом было только то, что они когда-то видели собственной оптикой, как вообще должен жить город. И вообще, все это началось с того, что Старскрим решил избавиться от шлакова величества! Но теперь, когда появился шанс — пусть призрачный, пусть малореальный — избежать встречи со Всеискрой… «Я хочу, чтобы ты свалил наболт из моего города!» — решительно выдвинул свое условие Старскрим. «Оставил твой разваливающийся корпус автоботам и просто улетел? Ты серьезно?» Ш-шлак! Тяжело вентилируя и рассматривая отливающий металлическим блеском бок Мегатрона перед оптикой, Старскрим прислушивался к хаотичным и невнятным мыслям ящерицы. Похоже, она действительно привязалась к Восу. И к спарклингам. И готова была на многое, чтобы выжить и остаться в так понравившемся ей городе. А еще считала, что Шоквейва со Старскримом нельзя оставлять без присмотра… Что?! «Нет, а если бы меня, к примеру, дезактивировал Мегатрон, а потом устроил бы здесь то же самое? Что бы ты тогда делал?!» «Тот Мегатрон не стал бы… — яростно возразил Старскрим. — Я не знаю, что бы он делал, но он никогда не был таким агрессивным! И сейчас это абсолютно не имеет значения!» «Ну и не спорь тогда!» Чужая злость отозвалась в неприятно ноющей Искре, и лежать на оффлайновом корпусе этого Мегатрона стало еще противнее. Подняв руку, Старскрим пошевелил когтями. Слава Праймусу, нейросеть функционировала, и при отсутствии по-настоящему сильных нагрузок обшивка должна была удержать сломанное запястье в правильном положении. Перепилить собственный локтевой сустав, наверняка пострадавший от пронесшегося по нему потока энергии, точно не составило бы проблемы. Вот только оказалось отвратительно долгим и однообразным занятием. И то, что нейросеть выжгло полностью, совершенно не помогало — шевельнуть рукой, глубоко погрузившейся в честплейт Мегатрона, было невозможно, и подобраться к тончайшим зазорам между шлаково прочными деталями эндоскелета никак не удавалось. Старскрим уже не раз и не два пожалел о том, что, поддавшись идиотской сентиментальности, решил избавиться только от половины руки, но начинать все заново с плечевым суставом… Когти скользили по обильно сочащейся смазке, единственное функционирующее серво, на которое Старскрим опирался, подрагивало от перенапряжения, и пилить приходилось почти вслепую — он не рисковал подсвечивать темную и грязную дыру в чужом корпусе, тратя драгоценную энергию. Судя по тому, что Предакинг убрал данные о заряде аккумуляторов и упрямо блокировал запросы к ним, ее было шлаково мало. Когда безжизненная, непослушная культя наконец качнулась в воздухе — и стоило огромных усилий не завалиться на бок, медленно расслабляя серво и почти ложась на Мегатрона, — Старскрим долгие наноклики рассматривал грязь на своих трясущихся когтях. Оптограни подстраивались без сознательной команды, приближая блестящие комки на режущих поверхностях так, что можно было разглядеть каждую миниатюрную зазубринку под мутно-голубоватой пленкой. Сосредоточившись, Старскрим напряг серво и рванулся вверх, подтягивая под себя ноги. Ему почти удалось сесть. Почти. Оперативную память перегрузили сотни сообщений о критических ошибках, изо рта хлынул ослепительно яркий энергон, нейроконтроллер в раздробленном бедре выдал разряд такой мощности, что показалось, будто вслед за спазмами топливной системы, сотрясающими весь корпус, оторвется и сползет вниз по нему камера мучительно часто пульсирующей Искры. Шлакова ящерица многословно возмущалась, называя его идиотом. Но в ее эмоциях, кроме злости, четко можно было различить и беспокойство, и страх, и даже что-то похожее на уважение. Как трогательно на пороге дезактивации выяснить с не допускающей сомнений точностью, что хоть кто-то восхищается Старскримом не за то, что он чего-то добился, а просто так. Конечно, он обошелся бы и без этого знания, но все же оно помогало собраться с силами для нового рывка. «Не смей! — то ли потребовал, то ли попросил Предакинг. — У тебя левая нога не функциональна. Вообще. Совсем. Заешь тебя ржа, ты решил дезактивироваться прямо тут?!» В теории, он мог попробовать удержать ее когтями и все-таки удачно использовать в качестве опоры. Если бы проблема была с правой ногой, крылья — или то, что от них осталось, — послужили бы противовесом, но сейчас придется сильно наклоняться вперед… Нет, а как иначе он должен был добраться до склада, не говоря уже о том, что тяжеленное серво Мегатрона до сих пор находилось где-то на бесчувственной спине?! «Я не собираюсь туда ползти!» — отрезал Старскрим. Шлак, если его чувство собственного достоинства еще могло с этим справиться — в конце концов, на кону стояло не только его личное выживание, но и неразрывно сплетенные судьбы Воса и десептиконской расы, — то корпус вряд ли мог это выдержать. Две кое-как функционирующие конечности, обе с серьезными травмами эндоскелета. Широкие трещины по всему левому боку, от честплейта до таза. О Праймус. Но заставить себя снова попытаться встать было просто невозможно. Новое падение грозило отказом тех серво, что еще подчинялись командам сознания, и Старскрим совершенно не хотел уходить ко Всеискре парализованным и беспомощным. А без полноценных сведений о состоянии корпуса не мог просчитать, сумеет ли дойти до телепорта и перенастроить его. Даже если действительно туда доползти, чтобы дотянуться до консоли, придется встать. И продержаться без опоры несколько нанокликов. А потом еще шагнуть к рычагу. Проклиная тупую ящерицу, которая ни в какую не хотела рисковать, Старскрим все-таки попробовал подтянуться, упираясь локтем в броню Мегатрона. Нужно было как-то перелезть через его корпус. И — очень желательно — не потерять при этом левую ногу, даже если сейчас она стала бесполезным балластом, только увеличивающим вес. Это уже было слишком долгим — и омерзительно неудобным. Подавив мстительное желание от Искры пнуть Мегатрона по фейсплейту, Старскрим неловко свалился на пол и попытался сообразить, нормальна ли для его общего состояния такая интенсивность вентиляции. Юникрон побери, если придется через каждые два-три клика столько же отдыхать, он не доберется до склада никогда! «Ты справишься, — попытался утешить Предакинг. — Мы справимся!» Как будто хоть что-то делал, чтобы исправить ситуацию! Как будто Старскрим нуждался в словесной поддержке, тем более — от какой-то ящерицы, которая якобы очень страдала, застряв в его сознании! Она что, решила настолько его достать, чтобы он уже мечтал от нее избавиться?! Слава Праймусу, она замолчала, а ощущение чужого присутствия легко было проигнорировать. Отдыхать приходилось не так часто, как опасался Старскрим — но все-таки приходилось, когда рука начинала подрагивать. Может, он перестраховывался, так же, как замедлял свое передвижение, подтягиваясь только с помощью плеча и не опуская когти. Может, даже сломанная рука обладала достаточным запасом прочности, чтобы без перерывов тащить вес Старскрима до самого конца пути, и вовсе не обязательно было чутко прислушиваться к малейшему дискомфорту, порой иррационально сожалея, что нельзя повысить чувствительность. — Продолжать работу в таком состоянии нерационально. Рекомендация: заправиться и отдохнуть, — неожиданно раздался сверху голос Шоквейва, и Искра чуть не выпрыгнула из груди. Рефлекторно попытавшись приподняться и осмотреть коридор, Старскрим свалился на поврежденный бок, и на внутреннем экране промелькнули какие-то сообщения, которые, конечно, немедленно перехватила проклятая ящерица. О Праймус, психика все-таки не выдержала. Странно, что она вообще оставалась в норме так долго. «Это не галлюцинация. Это дверь», — уверенно заявил Предакинг. Да, звук доносился оттуда, и запись прокрутилась еще три раза, прежде чем выкрашенные матовой краской створки наконец двинулись в стороны. Даже двери в этой проклятой лаборатории не упускали случая поиздеваться над Старскримом. Он ненавидел Шоквейва. Ненавидел ящериц. И больше не мог никуда ползти, пусть и преодолел больше половины намеченного маршрута. Перспектива встретиться со Всеискрой уже не только не пугала — наоборот, она казалась долгожданным отдыхом. Просто начать все заново, без критических повреждений, без разъедающих Искру боли, вины и чувства долга. «Ты не отправишься ко Всеискре. Ты попадешь к Юникрону, ты сам так говорил». И, прежде чем Старскрим по-настоящему рассердился — кажется, и на это не осталось сил, — Предакинг полез в воспоминания, связанные с темным энергоном. На какие-то доли наноклика давно вытесненные ощущения вернулись, терзая Искру фантомной болью, и Старскрим мысленно зашипел, требуя остановиться. Он же просил не напоминать о Мегатроне! Глупая ящерица полагала, что этим может заставить Старскрима продолжать, и беспокоилась, что иначе дверь может закрыться. О Праймус, у него просто не было слов. Воистину, перспектива избавления от шлакова величества в голове с каждым кликом виделась все более радужной. «Я не понимаю, как у вас получилась связь Искр. Даже между моей и твоей Искрой больше общего… нет, не общего, я не знаю, как это назвать, но точно больше!» — спустя кликов десять, когда уже осталось совсем немного, вдруг заявил Предакинг. «Это был неправильный Мегатрон! — огрызнулся Старскрим прежде, чем успел обдумать ответ. Ох шлак, все его мысли и так невозможно было спрятать. — После темного энергона… он изменился». По сути, он умер еще тогда, и именно поэтому все становилось хуже и хуже. Но сама постановка вопроса указывала, что ящерица не понимала, что такое связь Искр, и принимала за нее совсем другие ощущения. Так же, как Даркстил и Скайлинкс, которые после коннекта однажды попытались заявить, что рядом со Старскримом чувствуют себя чем-то гораздо большим, чем сами по себе. А если бы Шоквейв клонировал предаконов быстрее, и они стали бы полноценным боевым отрядом, они бы ощущали себя чем-то еще большим, да-да… «Ты не хочешь коннекта со мной, а с ними тебя все устраивает?!» — чужая ярость неприятно отозвалась в Искре, и когти сжались сами собой. С легкостью обрывая просмотр видео, Старскрим напомнил себе — и ящерице, — что это всего лишь бессмысленные и глупые движения соединенных корпусов. Момент постыдного испуга, когда Даркстил и Скайлинкс попытались помешать Старскриму перезагрузиться и почти что в этом преуспели, был лишь подтверждением этой истины. С тех пор он не рисковал включать чувствительность, только и всего… Во имя Праймуса, он не был ханжой и прекрасно знал, чем в свободное время занимаются вехиконы, и никогда не вмешивался, хотя, конечно, по всем официальным регламентам оргии были строго запрещены! Чем сильнее меха занят попытками всунуть куда-нибудь свой ноющий коннектор, тем проще этим меха управлять, но, к сожалению, в Восе не было живых вехиконов! Не хватало только, чтобы ящерицы развращали спарклингов! Издалека, из основного помещения лаборатории, донесся приглушенный стенами звук — то ли шагов, то ли падения чего-то, — и Предакинг сам оборвал подгрузку воспоминаний. Искра билась в своей камере так, что это тревожило даже сильнее, чем непонятный шум, и Старскрим не мог отличить, чей это страх; но до безжизненного корпуса, лежащего на полу, оставалось всего несколько рывков, и провод для психокортикального соединения был свернут кольцами рядом, на знакомой консоли. Уже не обращая внимания на отказывающиеся подчиняться серво, Старскрим торопливо пополз вперед. Он успел. Шаги, уже определенно шаги и ничто иное, приближались, но Предакинг отчего-то не спешил подниматься навстречу. И даже на дверь не смотрел, вместо этого разглядывая Старскрима своими противоестественно желтыми линзами. Да, он не сомневался, что выглядит шлаково плохо, но какого Юникрона нужно было класть на его честплейт свою огромную лапищу?! Может, тупая ящерица так пыталась определить, в порядке ли Искра? Приподняв руку, Старскрим поскреб по чужим когтям — он не смог бы их приподнять, но другие способы выразить свое недовольство были сейчас недоступны. Вместо того, чтобы выполнить наконец свое обещание и больше Старскрима не трогать, Предакинг сжал его ладонь — только мелькнули сообщения о новом повреждении запястья, похоже, теперь они архивировались по умолчанию — и уставился прямо в единственную рабочую линзу. Шлак, он уже успел отвыкнуть от этих неуклюжих прикосновений. Привыкать к ним заново не хотелось совершенно, и Старскрим притушил оптику, отправляя систему в принудительный стазис.