Клиника доктора Ло

В поместье Траффи принял горячий душ, переоделся в свое шмотье, поел, залил в себя травяной отвар и улегся на кровать. Уткнулся носом в подушку и с полчасика провел в глубокой и широкой рефлексии, то печалясь, то посмеиваясь над самим собой. Он знал, что таким сентиментальным его сделала течка. И знал, что чувство тоски и одиночества не пройдет, пока Доффи, его альфа, не обнимет и не приласкает. Эту тоску мог хоть немного развеять только энергичный Луффи – он бы затискал и зацеловал всего Траффи, он бы рассказал какую-нибудь смешную идиотскую историю… Мысли Траффи сбились со слезливо-романтичных на пошло-развратные. Сначала ему вспомнилось, как он вылизывал и сосал, глубоко заглатывая, напряженный горячий член Луффи. И как нетерпеливо насаживался на него... А потом почему-то все опять скатилось к быстрому жесткому траху со Смокером. Затем и вовсе преобразовалось в секс втроем. Траффи не выдержал, перевернулся на спину, расстегнул джинсы. Нет, он бы не согласился взять у Луффи в рот и одновременно подставить задницу под большой член Смокера. Нет-нет, что за извращенный бред… А вдруг об этом узнал бы Доффи, он бы рассердился и больно, очень больно наказал Траффи… – Развлекаешься? – Доффи вошел незаметно и уселся рядом с Траффи на кровать. – Детка и Буйвол доложили, что ты хорошо вел себя весь день. Хочешь, чтобы я побыл с тобой? – Уходи, – Траффи закрыл раскрасневшееся лицо сгибом локтя и замер, перестав дрочить. – Хорошо, – легко согласился Доффи. – У меня сейчас нет на тебя времени. Траффи закусил губу. Ему стало до одури обидно. Вот ведь! Обещал, что проведет с ним время, а самому, видите ли, некогда. – Расстроился? – Доффи никуда не ушел, он наклонился и жарко лизнул Траффи в шею. – Вижу, что расстроился. На самом деле я уже освободился. Просто хотел посмотреть на твою реакцию. Траффи хотел сказать ему что-нибудь обидное, но Доффи уже привычным жестом зажал ему рот ладонью: – Ты злишь меня, Ло. Не надо так. Сейчас ты будешь молчать и даваться. Говорить что-то кроме «да, господин» или «спасибо, господин» я тебе не разрешаю. Траффи вздрогнул, глядя в его хмурое лицо. Сейчас, в течку, он не мог противиться прямым приказам своего альфы. Пришлось послушно раздеться, лечь на живот и прогнуться, раздвигая ноги и подставляя задницу. Траффи молчал. И Доффи молчал. Он быстро и грубо пропихнул в Траффи два пальца, потрахал ими, чтобы немного растянуть дырку. Траффи было больновато, он заерзал, но затих, когда Доффи за загривок вжал его в кровать. Доффи не раздевался, лишь расстегнул свои брюки и присунул за пару коротких сильных толчков. Траффи глухо застонал, ему было больно и обидно – большой член альфы слишком жестко вколачивался внутрь, мучительно растягивая. Когда движения ускорились, а Траффи показалось, что его сейчас просто порвут, он не сдержался и тихо пожаловался: – Больно… Получил сильный шлепок ладонью по бедру и исправился: – Больно, господин… – Проси, чтобы я был ласковым, Ло, – Доффи остановился, поглаживая его по напряженной дрожащей спине. – Проси, или я опять выебу тебя так, что ноги не сведешь. Траффи сглотнул горечь и невнятно сбивчиво попросил, ненавидя за это самого себя. Доффи в ответ ничего не сказал, подхватил Траффи под живот, заставляя поднять задницу выше, и стал трахать медленнее, то постепенно проникая на всю длину до узла, то почти полностью вытаскивая, оставляя внутри лишь крупную горячую головку. Тискал Траффи за член, слегка надрачивая, трогал колечко пирсинга. Глубоко, но мягко засадил и прижался к Траффи, лапая, наглаживая. Траффи со стоном подался вперед, чуть снявшись с члена, и скользнул обратно, вновь плотно прижавшись к узлу. Хрипло проговорил: – Д-дай мне самому насадиться. Доффи отпустил его, вытащив член с явной неохотой. Уселся на кровати, довольно улыбаясь. Траффи устроился у Доффи на коленях, обнял за плечи, стараясь не смотреть на него. – Твоя любимая поза? – Доффи мокро лизнул его в ухо. – Тебе так приятнее всего, когда ты сам скачешь на члене? – Да… – Траффи не выдержал и сам полез к нему целоваться. Все-таки, если на чистоту, то Доффи целовался влажно, пошло, но так сладко, лучше всех… лучше всех… Траффи постыдно обкончался только от того, что сам насадился на его член. Но трахаться об Доффи не перестал и вскоре снова вскрикнул и кончил, а потом позволил пропихнуть внутрь узел и долго мучился, всхлипывая, потому что было больно, но приятно. Было пасмурно, с неба падали отдельные крупные снежинки. Траффи уныло брел от станции поездов на работу, в омежью консультацию. Ночью он так натрахался, что теперь испытывал постоянный дискомфорт. И стыд. Перед другими альфами почему-то никогда не было так стыдно, как перед Доффи. Траффи точно не помнил, все было как в бреду, но кажется, он даже говорил Доффи, что ему нравится его большой толстый член. И называл Доффи «господин», и просил разрешения еще раз потрахаться об него. Короче, кошмар. Теперь Доффи точно напридумывает обидных шуточек и будет хохотать над Траффи. Правда, утром он над Траффи не издевался – был рассеянным, всё ронял, почти как Кора-сан, кое-как собрался и свалил на деловую встречу. Траффи так задумался, что в переулке задел плечом какого-то прохожего. – Прости, – сказал Траффи, не глядя. – Доброе утро, Трафальгар, – это оказался доктор Дитрих, сегодня он выглядел чуть лучше, почти трезвым. – Рад видеть тебя. – Доброе утро, – сухо проговорил Траффи, косясь на него. – До приема первого пациента еще час, – Дитрих пошел совсем близко к нему. – Может, в кофейне посидим немного, погреемся? Ты сладкое ешь? Траффи откровенно прихуел с Дитриха. Чего это он? Такой компанейский или такой озабоченный? Или у них, в «илитке», так принято? Черт их разберет. В кофейнях-кондитерских Траффи не бывал уже очень давно. С бандой Мугивары он обычно ходил по пивным, пиццериям и игорным домам. Вдвоем с Луффи они однажды поужинали в раменной. С Юстассом бывали в кинотеатре, где в темноте зала обжимались, а потом уснули до конца сеанса, и в суши-баре, где умудрились поссориться и подраться. Так что в последний раз в кафешку его, еще совсем маленького, водил Кора-сан. – Я не люблю сладкое, – с сомнением сказал Траффи, глядя на витрину с тортами. – А что-то ягодное или фруктовое? – подозрительный Дитрих не отвязался. В кафе было тепло, уютно и не людно. Они сидели за дальним столиком друг напротив друга. Дитрих пристально, в упор смотрел на Траффи, следил за каждым движением. Сначала Траффи не обращал на это внимания и спокойно пил зеленый чай с лимоном и имбирем, закусывая рисовыми крекерами, но постепенно цепкий внимательный взгляд начал смущать. Траффи вспомнилось, как он впервые встретил Юстасса и тот уставился на него так же пристально. Траффи тогда ухмыльнулся и показал ему фак, чувствуя легкое раздражение, смешанное с горделивостью, чувством собственного превосходства. Сейчас же Траффи стало как-то не по себе. У него было такое ощущение, словно они с Дитрихом делают при всех что-то непристойное. Все усугублялось тем, что Дитрих молчал. Молчал и смотрел. Касался коленом колена Траффи. И думал, казалось, не о сексе, как все альфы, а о чем-то пошло-извращенном, вроде гибких трубок катетеров для члена, эластичных лент для фиксации пациента на операционном столе или длинных игл, которыми можно временно прокалывать соски… – У тебя есть на теле пирсинг, кроме сережек? – внезапно спросил Дитрих будничным тоном. – Есть, – Траффи нахмурился. – Это имеет значение? Дитрих тихо сказал: – Ты не носишь майку, и ткань рубашки облегает соски. Заметны колечки. – Если заметны, то зачем вы спрашиваете, есть они или нет? – Траффи дожевал последнее печенье, стараясь оставаться невозмутимым. – Потому что я не могу сейчас видеть, есть ли пирсинг половых органов, – так же невозмутимо ответил Дитрих. Траффи знал, что в таких случаях омеги обычно громко кричат «ах ты, грязный извращенец!» и дают альфе пощечину. Но посчитал стыдным идиотизмом так поступать. Он вообще не любил вести себя как типичный омега, поэтому сейчас впал в некоторый ступор. Дитрих как ни в чем не бывало поднялся из-за стола и серьезно сказал: – Не хотел тебя обидеть. Всего лишь профессиональный интерес к различным искусственным модификациям тела. Я больше не подниму эту тему, если для тебя как для омеги подобные разговоры неприемлемы. Но я полагал, что мы беседуем как коллеги – врачи. От такого лицемерия Траффи прихуел и пропустил момент, когда Дитрих оплатил счет. Обычно Траффи предпочитал платить сам… ну только Юстасса заставлял раскошелиться, это же Юстасс. Траффи сидел в кабинете и смотрел, как за окном падает снег. Хотелось одновременно спать и дрочить. Работы сегодня было мало, и она слабо отвлекала от симптомов течки. Траффи ерзал в кресле, заднице было больно, все-таки он порядком перетрахался ночью. Вспоминал, что Доффи его чуть не порвал. Еще и Дитрих заглянул во время ланча и вручил Траффи баночку мази. – Крем на травах. Отлично снимает воспаление слизистой и залечивает микроразрывы. Траффи не хотел стыдиться, но все равно, черт возьми, ему стало неловко. Он буркнул «спасибо» и забрал баночку. – Лучше примени сейчас, пока у нас перерыв. Не тяни до вечера, – совершенно бесстрастно порекомендовал Дитрих. – При предполагаемых размерах члена твоего партнера проникновение с узлом… – Замолчите, – тихо сказал Траффи. – И уйдите. Дитрих послушно вышел, негромко извинившись. Его формальная вежливость была премерзенькой. Траффи в крайне отвратительном расположении духа отправился в раздевалку при душевой персонала, где быстро воспользовался кремом. Правда, вставляя в себя пальцы, скользкие от приятной, чуть холодящей мази, Траффи окончательно перевозбудился и наскоро подрочил. Вечером он постучался в кабинет к Дитриху, чтобы сказать, что уходит домой. Но Дитрих даже дверь не открыл. Хрипло попрощался с Траффи и добавил, что очень занят. Траффи думал, что в последнюю ночь течки Доффи побудет с ним. Но того до самого чертового утра не было в поместье. А утром злой и нервный Траффи собрал вещички и уехал затемно. Он воспользовался кредиткой и через терминал Сети снял для себя маленькую чистенькую квартирку в доме-гостинице не так далеко от центра Мегаполиса. И до работы близко, и в случае чего в гости можно привести приличных омег вроде Ривая. Хотя Траффи подозревал, что Ривая можно и к Юстассу водить, и в портовые склады ночью, и на берлогу Мугивары. Да только он не пойдет. Он, кажется, вырос среди всей этой грязи, и возвращаться в неё обратно ему не хотелось. Прошло двадцать похожих друг на друга, загруженных работой холодных снежных дней. Доктор Дитрих почти не отсвечивал, только один раз в коридоре споткнулся и навалился на Траффи, вжал его в стену. Но быстро отстранился, извинился и заперся в своем кабинете до самого вечера. Доффи даже не звонил, как будто забыл о существовании Траффи. Траффи пару раз виделся с Луффи – тот стискивал его в объятиях, счастливо говорил, что скучал, и тащил трахаться. Или просто обниматься. Хоть немного согревал этой зимой. Траффи потихоньку сближался с Риваем. Они иногда сидели вместе в кафе, но чаще тупо слонялись по заснеженным аллеям. Сначала они, гуляя, курили, но в какой-то момент Ривай твердо сказал, что ему нельзя больше так баловаться. Потому что он подводит своего альфу, которому обещал следить за здоровьем. Траффи пожал плечами и тоже перестал смолить. Они оба были молчунами, но если начинали говорить, то выдавали целые бессвязные, но важные монологи. Так Траффи узнал, что у сироты Ривая был дядя, который бил его. Сильно бил, особенно по пьяни. А потом дядя уехал куда-то в Канаду, и ему было волнительно похуй, что Ривая забирают в работный дом как бесхозного омегу без опекуна. Траффи было совершенно не жалко Ривая, но чем больше тот рассказывал, тем больше Траффи чувствовал связь с ним. Один раз, когда Ривай пришел к Траффи на осмотр, они показали друг другу свои шрамы – не боевые, а от бытового насилия. Сидели полураздетые на кушетке, пялились друг на друга – оба худые, тела поджарые с четкой сухой мускулатурой. У Ривая кожа совсем бледная, чистая – ни единой родинки, лишь белые и красноватые шрамы. Траффи чуть смуглее и в завитушках татуировок. Они с Риваем даже мельком коротко поцеловались, но предпочли быстро забыть об этом мимолетном порыве. Еще через пять дней, когда в Мегаполис пришла сильная стужа, Доффи наконец-то позвонил. Коротко сказал: – За тобой сейчас заедет Детка. – Я не поеду в поместье, у меня другие планы, – возразил Траффи. Правда, он сам услышал, что это прозвучало как «я на тебя обижен». Доффи не стал с ним спорить, он просто скинул вызов, а в дверь уже стучала Детка с криком: – Я нужна тебе! На улице жуткий мороз, но я не позволю тебе замерзнуть! Я прогрела аэрокар и привезла тебе термос с какао! На крыльце поместья, прямо в снегу, устилающем ступени, сидел Беллами. Он рыдал в голос, захлебываясь слезами, закрывая раскрасневшееся перекошенное лицо руками. Беллами – бета и совершенно чокнутый поклонник Дофламинго. Этот бета был готов на все, чтобы Доффи хотя бы мельком взглянул на него. Беллами уже несколько лет безуспешно пытался стать достойным того, чтобы его взяли в семью Донкихот, где он смог бы служить обожаемому Дофламинго. Доффи считал его трусом, подлизой и слабаком. Изредка давал ему мелкие поручения, но в семью брать не собирался, о чем говорил прямо. Но Беллами не понимал и не хотел понимать. И частенько рыдал под окнами поместья, пока его пинками не прогоняли Гладиус или Буйвол. Один раз он всерьез выбесил Доффи, когда предложил стать его бетой, создать триаду с Траффи. Доффи тогда и без того был в плохом настроении, так что страшно избил Беллами и отправил отдохнуть в больничку. Выйдя из больницы, Беллами продолжил фанатеть по нему и даже, кажется, пытался дарить ему цветы и конфеты, которые в итоге доставались Джоре. Иногда Беллами присылал Доффи нежные любовные письма, их по вечерам любили перечитывать Буйвол и Детка – ржали до икоты. Все это было по-мудачески, но Беллами так нереально заебал всю семью, что заслужил такое. – Трафальгар! – прорыдал Беллами и вцепился в его ногу, обхватил руками. – Возьми меня в триаду! Я буду тебе хорошей бетой. Я… я просто хочу быть ближе к Дофламинго. – Отвали от омеги молодого господина, – Детка-5 уперлась Беллами в лоб сапогом на высокой шпильке и с усилием отпихнула. – И хватит орать под окнами, убирайся к чертям. – Но я просто хотел быть нужным Дофламинго… Это он зря сказал. Детка сначала прослезилась, сморгнула с длинных ресниц крупные капли, оставившие дорожки размытой туши. А потом закричала: – Ты, блядь, хочешь занять мое место?! Это я, я нужна в этом доме и этим людям!!! Ты хочешь отобрать у меня последнее, что у меня есть?! Траффи не стал слушать истерические разборки, скрылся в доме и плотно закрыл дверь. Дофламинго сидел в своем кабинете, закинув ногу на ногу, и пил глинтвейн из кружки. – Зачем ты меня вызвал? – мрачно спросил Траффи, застыв на пороге. – Шапку сними в помещении, – не глядя на него, велел Доффи. Траффи скрипнул зубами, но шапку с головы стащил. Он так привык к своей любимой меховой кепке, что часто забывал снимать. По правде сказать, Траффи был уже не так сильно обижен на Доффи за то, что тот оставил его одного в последний день течки. Траффи дулся и злился, но после разговоров с Риваем кое-что понял. Он теперь всерьез считал, что на свете существует идеальный альфа в вакууме – это господин Смит. А все остальные альфы в той или иной мере отклоняются от этого идеала. Ривай мельком рассказал Траффи, что пару раз всю течку проводил без своего альфы, потому что господин Смит уезжал на конференции и никак не мог взять его с собой или остаться дома. Ривай страдал, бесился, лез на стенки от похоти, отчаяния и грусти, но перетерпел, переждал. Сначала Траффи думал, что все дело в том, что Ривай – недозрелый омега, ему легче терпеть. Но позже к Траффи на приемы стал приходить друг Ривая – Какаши. Крайне озабоченный и до неприличия красивый омега. Какаши был неземным – снежным-нежным. Высокий, лишь сантиметров на десять ниже очень высокого Траффи, Какаши был стройным, с широкими плечами и узкими бедрами. Вроде бы не омежье телосложение, но, в отличие от Ривая и Траффи, в Какаши было гораздо больше омежьей мягкости. Эта мягкость сквозила в его плавных ленивых движениях, в томном взгляде, в интонациях бархатного голоса. У Какаши – невероятные, белые, как у Смокера и Гладиуса, волосы. Траффи слегка вело от этого омеги, сердце ёкало. Однажды на осмотре Какаши развел Траффи на то, чтобы тот сделал ему минет. И так стонал, так стонал!.. Со сладким громким вскриком кончил, а потом нежно поцеловал Траффи в губы и сказал, что он неприлично хорошо сосет – просто создан, чтобы брать член в рот. И Траффи почувствовал, что краснеет. Какаши с удовольствием и во всех подробностях расписывал свою личную жизнь. И однажды пожаловался, что очень тяжело переживает течки, если его альфа не может побыть с ним. Какаши рассказывал, как трахал себя всем, что попадалось под руку. Имел себя и секс-игрушками, и флаконами от смазки, и огурцами или бананами. Тогда Траффи понял, что многие альфы поступают так же, как Доффи. Это неприятно, напряжно, но приходится иногда терпеть. – Подойди, – Доффи с улыбкой поманил задумавшегося Траффи, взял его руку в свою огромную ладонь. – Холодный. Выпей глинтвейна. Он кивнул на плотно закрытый крышкой кувшин и чистую кружку. – Не хочу, – отказался Траффи, хотя, в общем-то, был не против. – Наливать ленишься, что ли? Отпей у меня, – Доффи сунул ему свою кружку – пришлось сделать глоток теплого пряного глинтвейна. – Отдохни, через пару часов поедем на аэровокзал, а оттуда поездом до Дресс Розы. – Мне завтра на работу, какая тебе Дресс Роза? – нахмурился Траффи. – И я тебе там зачем? – С работы я тебя отпросил, – весело сказал Доффи. – Хочу взять тебя в наше поместье на Дресс Розе, ты ведь там ни разу не был. Сейчас в Мегаполисе сильные холода, а тебе нельзя мерзнуть, Ло. Ты легко простужаешься. На Дресс Розе гораздо теплее. – Но я не хочу ехать, – Траффи смотрел на него подозрительно. – Не надо мне твоей заботы, обойдусь. Он не хотел грубить своему альфе… хотя нет, хотел. – Иди прими горячий душ, поешь и собери вещи, – невозмутимо велел Доффи. Он выглядел немного сонным и, кажется, был не таким вспыльчивым, как обычно. Они стояли с Доффи на перроне для аэропоездов экстра-класса. Траффи даже не думал, что они, оказывается, едут только вдвоем. Он вообще уже сто лет никуда не выходил вместе с Доффи. Было неуютно и непривычно. Радовало только то, что вряд ли их вместе увидит кто-то из друзей Траффи. Экстра-класс – закрытая выделенная аэродорожная линия для «илитнейшей илитки». Траффи напрягал нечеловеческий рост Доффи – вдруг все будут пялиться на него, а заодно и на Траффи. А Траффи этого не любил. К тому же Доффи так вызывающе ярко одевался, что… ну просто «я и мой альфа-идиот». Короче, Траффи немного стыдился своего пиздецкого альфы. Но сейчас на перроне было несколько господ не просто выше ростом, чем Дофламинго, а выше примерно в два раза. Когда рядом монстры по пять-шесть метров, даже Доффи как-то меркнет. Кроме того, Доффи был одет скоромнее, чем обычно – в черную приличную рубашку, черные длинные брюки, заправленные в темные сапоги. Из ярко-попугаечного – лишь оранжевый галстук и расстегнутая розовая шуба. Все вместе смотрелось умеренно, если не сказать эпатажно, но стильно. И что-то было с Доффи не так. Он уронил свой небольшой чемодан на досмотре и долго собирал рассыпавшиеся вещи. Траффи не удержался и пришел ему на выручку – быстро охапкой запихал все на место и плотно закрыл чемодан. Они и без того долго проторчали на досмотре – оформляли катану, пистолеты и ножи. И это ожидание Доффи спокойно стерпел, не выбесился, что все так тормозно. Был великодушен, дескать, еду легально, все формальности выполню, так и быть. И только в вагоне, который они занимали вдвоем с Доффи, Траффи понял, в чем дело. Доффи тупо устал. Он свернулся, угнездился в собственной шубе и задрых. Он поехал на Дресс Розу не по делам, а чтобы немного передохнуть. Траффи уселся подле него – вдвоем с Доффи было тесновато, но тепло, он заполнял собой почти весь вагон. Траффи вспомнил, как Ривай ему рассказывал про своего блонди Смита – мол, не спит почти, час-другой подремлет, работает-работает, но бодрый, как заведенный. И так месяцами, а потом по косвенным признакам постепенно можно заметить, что он устал. Организм блонди может выдержать огромные нечеловеческие нагрузки, но потом рано или поздно требуется время на восстановление внутренних ресурсов. Траффи насупился и мысленно сообщил сопящему Доффи: мне тебя совсем не жаль, я с тобой возиться не стану. Доффи, будто услышав его, завозился. Не открывая глаз, снял очки, уронил их куда-то в воротник шубы и снова задрых. Траффи отыскал его очки среди мягких розовых перьев шубы и припрятал, чтобы не сломались по случайности. Где-то час просидел, читая интересный трактат о неверном расположении плода и внематочной беременности. Вечерело. Поезд ехал тихо и плавно, за окном пейзаж проносился так быстро, что размывался, линии смазывались. Траффи отложил книгу и лег под бок к Доффи, укрылся рукавом его шубы, как крылом птицы, и задремал.