Клиника доктора Ло

Траффи очнулся в сумерках и несколько долгих минут не мог понять – сейчас раннее утро или поздний вечер. Траффи было тепло и спокойно. Он лежал, свернувшись под мягкой розовой шубой, которая пахла вином, мятой и – едва ощутимо – черным кофе с коньяком. Все, что произошло с Траффи после того, как он упал в обморок, виделось смутно, словно произошло во сне. Реально – лишь кольцо на пальце. Старинное с черным, тонко ограненным камнем. Траффи выпростал руку из-под шубы, посмотрел на кольцо. Непонятно, что теперь с ним делать. Носить? А если он потеряет? Да и в клинике кольцо придется снимать. Некоторое время Траффи просто тупил – мысли бродили по кругу. Пришлось пообещать себе, что подумает об этом позже. Траффи перевернулся на спину, раскинул руки. Доффи был с ним таким хорошим... Слишком хорошим. Настолько, что Траффи становилось больно – в груди щемило. Доффи потакал ему, как когда-то давно, в детстве. Носил на руках, кормил вкусняшками – только теми, что Траффи любит. Обнимал, гладил его – измотанного, несчастного и беспомощного. Приласкал так, как Траффи нравилось – расстегнул его рубашку и жарко, влажно вылизал соски. Траффи к тому моменту уже так изводился от похоти, что поскуливал, дрожал и постыдно кончил в штаны. Доффи утащил его в ванную, искупал в теплой воде и укутал полотенцем. Траффи просил оставить его одного в ванной – ему нужно было воспользоваться заживляющим кремом. И Доффи послушался, только велел дверь не запирать. Он тоже был возбужден, но кое-как сдерживался... Дальше Траффи снова отказывала память. Но, похоже, он-то сам не сдержался. Приставал к Дофламинго, лез к нему в штаны и просил присунуть хотя бы головку. Просил настойчиво, скользил ладонью по толстому горячему члену своего альфы. Доффи строго сказал, что Траффи нужен отдых. И добавил, что у Траффи дырка так натерта и растрахана, что даже от головки члена будет больно. А Траффи прижимался к Доффи всем телом и хриплым, не своим голосом признавался, что ему нравится, когда больно. Говорил: сладко, когда член так глубоко и резко толкается, когда кажется, что еще немного – и порвет. Сейчас Траффи стало даже не по себе от тех пошлостей, которые он наговорил Дофламинго. Доффи пришлось мягко уговаривать его – мол, выздоровеешь, тогда и трахну. Доффи целовал его, аккуратно опрокинув спиной на постель. Надрочил Траффи ставшие невероятно чувствительными соски и колом стоящий член. Бережно, но быстро довел до оргазма. А сам лишь терся большим напряженным членом о бедро Траффи, додрочил ладонью и кончил на него... Траффи медленно сел, неохотно выпутавшись из мягкой шубы. Еще медленнее встал, кое-как натянул брюки и поплелся на кухню. Кухонька была крошечной и рудиментарной. Вместо стола – стойка и барные стулья. Кофеварка-чайник, холодильник с мини-морозилкой, микроволновка. Раковина и питьевой кулер. Окно во всю стену. Вот и все. Траффи кое-как уселся на высокий стул, включил чайник. По часам на микроволновке определил, что сейчас все-таки раннее утро. Черт, вчера он перенервничал, а потом от ласки Доффи совсем растаял и думал только о его члене, на котором так хорошо. Траффи откопал в одном из шкафчиков сигареты, вытащив их из-за бутылки бейлиса. Придвинулся к вентилирующей установке и закурил. Руки дрожали. Черт-черт-черт. Доффи с ним пытался поговорить о чувствах, о важной хрени типа совместного будущего, о серьезных, действительно, блядь, серьезных вещах. А Траффи... Эх, Траффи. Пиздец. Он вел себя как капризная, глупая и очень озабоченная омега. И сейчас он был так растерян, что в голову лезло только: интересно, а когда Доффи меня в ванную запихал, он кольцо с меня снял, чтобы не намокло? Траффи заварил себе сухие травы для омег и всыпал туда витаминный порошок. Течка с её мучительными симптомами прошла, но травы и витамины должны были поддержать его подорванное омежье здоровье. Подумать только, он сам, блядь, перетрахался, потому что ему все время хотелось Доффи! Спустя половину кружки отвара, закуривая новую сигарету, Траффи обрел спокойствие. Смотрел, как розовеет рассветное небо, снуют по далекой скоростной магистрали аэрокары. А на местных тихих улочках появляются первые прохожие, открываются пекарня и самая ранняя кофейня. Ну да, Доффи теперь знает, какая он похотливая сучка. Не такая уж новость. Но так же он знает, как Траффи нравится с ним целоваться в губы, обнимать за шею, прятать лицо у него на плече. Да, Траффи шалава – все в семье так говорят. Но Дофламинго почему-то сделал ему официальное предложение. Когда Траффи пытался это осмыслить – мозги не на шутку клинило, а сердце начинало стучать часто и не в такт. Ну ладно. Предложение, помолвка, а что там обычно дальше? Траффи представились унылые рожи семьи Донкихот, шепоток: «Молодой господин женится на шлюхе». Свадебный пир на весь мир – и косящиеся на Траффи гости. Джора, по секрету сообщающая дальним родственникам: «Эта шалава бухала и всем альфам давала в портовых забегаловках». Верго, который подловит Траффи, когда тот останется один, и врежет по почкам – будь хорошим омегой, не то убью! Траффи в идиотском, выбранном семьей наряде – что-нибудь ярко-розовое, пышное. А потом свадебное путешествие на Дресс Розу. Всей семьей, конечно же! И все следят за Траффи, как бы не напился, не подрался, не сбежал, не трахнулся с чужим альфой в туалете клуба. Потом возвращение и жизнь в поместье, где его каждый ебучий день чмырят. И он, наверное, никогда больше не увидит своего лучшего друга Юстасса. Вообще никаких друзей. Траффи, чувствуя, что опять психует, допил отвар и с трудом подавил в себе желание немедленно позвонить Юстассу. Нет, лучше потом, с разрешения Дофламинго – чтобы у Юстасса не было проблем. Траффи сам себя запихал в душ. Кольцо он все-таки снял и аккуратно положил на полочку – страшно было потерять! Долго грелся в теплой воде. На работу ему не нужно было спешить – Доффи велел ему еще как минимум день провести дома. Но, по правде сказать, Траффи думал, что вполне отдохнул, чтобы на пару часов заглянуть в клинику. Вечером он вернется и встретится с Доффи, который собирался заехать к нему после работы. Траффи теперь точно знал, что хочет ему сказать: я, блядь, лучше умру, чем буду жить с твоей семьей! Делай, что хочешь, это невыносимо. Он провел ладонью по лицу, стирая капли воды. Он бы хотел, как его знакомые омеги, жить вместе с альфой в отдельном небольшом доме в приличном тихом районе. Пусть иногда заглядывают Буйвол и Детка, все-таки они всегда относились к нему сносно. Можно было бы вместе с ними читать письма Беллами и ржать или ездить на семейный тренировочный полигон. Он устал. От всего – от шляний по помойным кварталам и портовым докам, от выпивки и легких наркотиков, от случайных, бесцеремонно обращающимся с ним ебарей. От темных переулков, по которым идешь быстрым шагом, сжимая в руке катану. Даже от Луффи он устал. Иногда от Луффи хотелось выйти в окно. Слишком молодой, еще наивный, задорный и глуповатый альфа. С ним было хорошо, прикольно, но у Траффи больше не было ни сил, ни здоровья на такое времяпровождение. Траффи кое-как позавтракал. Еда в холодильнике была – Доффи его обеспечил вкусняшками, – но особого желания жрать не было. Траффи устроился на кухне с книжкой и долго читал о кесаревом сечении и предродовых травмах. Потом глянул на часы, показывающие одиннадцать утра, и решил, что, пожалуй, ненадолго заглянуть в клинику – хорошая идея. Интересная книга закончилась, и теперь сидеть дома было слишком скучно. Он уже зашнуровал сапоги и накинул пальто, когда электронный замок входной двери тихо пикнул. – Куда ты опять собрался? – серьезно спросил у Траффи вошедший Дофламинго, стряхивающий с черного пальто хлопья снега. – Я хотел ненадолго сходить на работу, – честно сказал Траффи, опустив взгляд. – Но, наверное, нужно было тебя предупредить. Он чувствовал себя все еще усталым и немного сонным – ему совсем не хотелось ссориться, не было сил спорить с Доффи и противостоять ему. Траффи мрачно добавил: – Прости. – Нельзя пока на работу. Завтрашний день ты тоже проведешь дома, – Дофламинго криво улыбнулся. – Хотя... Я тебе говорю: сиди дома. Ты говоришь: хорошо. А потом куда-то идешь. Это нормально, Ло? Он повесил пальто во встроенный шкаф и тяжело глянул на Траффи: – Снимай верхнюю одежду, разувайся, не стой так. Траффи автоматически подчинился. Доффи крепко взял его за локоть и увел в спальню, сел на кровать: – Будешь наказан за то, что не отвечаешь за свои слова и не слушаешься. – Я извинился, – сухо напомнил Траффи. Но это не помогло, Доффи силой перегнул его через колени и пару раз звучно и смачно шлепнул по заднице. – Бля... – Траффи завозился, ему было неудобно так лежать, да и больно задницу. Рука у Доффи была тяжелая. – Не ругаться, Ло, – Доффи еще раз чувствительно приложил его ладонью. Траффи дернулся от удара. Наказание на самом деле было мягким, далеко не таким мучительным, как порка широким ремнем или стеком. И уж конечно не имело ничего общего с тем случаем, когда Доффи жестоко высек его прыгалками. Только вот Траффи с детства терпеть не мог, когда Дофламинго его шлепал. Потому что Траффи стыдился, ерзал, терся об его колени и дрожал, чувствуя, как от каждого шлепка по телу бегут горячие мурашки. Ему было приятно, когда широкая ладонь приходилась не высоко, по копчику – тогда было просто больно, – а ниже, по мягкой части. Тогда удар сладко отдавался в паху. – Хватит с тебя, – Дофламинго подхватил его, усадил на колени, притиснул. – А то перевозбудишься, я тебя знаю. Он засмеялся. Траффи смолчал, скрипнув зубами. Сердце у него колотилось. – Ло, – Доффи погладил его по растрепанным волосам. – Ты обдумал моё предложение? – Да. – Траффи уставился на свои руки – кольцо подмигнуло ему искрами в темной мерцающей глубине, успокаивая и уверяя в том, что все происходящее – реальность. Он хотел было сказать: да, но только убери от меня подальше свою семейку. Но представил, каким злым сделается лицо Дофламинго. Доффи заявит: «Это _моя семья_, Ло!» И прочитает лекцию о важности и нужности семьи. О том, что он никому не позволит оскорблять своих родственников. Скажет, что раз Траффи так неуважительно относится к Донкихотам, то ничего не остается – придется выкинуть его к чертям. Пусть дальше спивается и старчивается по помойкам. Добавит со злобным хохотом – можешь в бордель портовый устроиться, лечить блядей и сам подрабатывать шлюхой, туда тебе и дорога! А если обо всем этом узнает Верго, он снова придет, чтобы избить Траффи. – Не молчи. О чем ты думаешь? – хмурый Доффи взял его за подбородок, заставляя поднять взгляд. – Хотя, если решил мне отказать, лучше тебе рта не открывать. – Я... У меня есть условия. – Траффи решил быть сильным и смелым, от собственной слабости и рефлексии уже порядком подташнивало. Он привык считать Дофламинго гребаным мудаком и отчасти привык постоянно бояться его. Но в последние месяцы заметил: если ведешь себя хорошо, то и Доффи с тобой хороший. Никогда не было такого, чтобы Доффи ни за что ни про что наказал Траффи. Пиздил только за дело. А за многие дела и вовсе не пиздил – прощал. Он простил Траффи даже Кору-сана. Очень жестко выебал, практически изнасиловал, но потом простил. А вот Траффи ничего, ничего, блядь, не прощал Дофламинго. Он все помнил, и это причиняло ему самому постоянную боль. Но если Доффи сейчас вызверится и не согласится хотя бы дослушать условия – значит, он и правда мудак, Траффи не померещилось. – Я не хочу, чтобы мы жили вместе с твоей семьей, – после паузы твердо заговорил Траффи. – Хочу жить только с тобой в отдельном доме в другом районе. – Только со мной? – Доффи склонил голову набок. Он, кажется, совсем не рассердился, скорее, был озадачен. Кажется, он не понимал, как вообще можно жить без замечательной семьи Донкихот, но ему, похоже, льстило это «только с тобой». И они на удивление спокойно поговорили о том, что можно поселить с собой Детку и Буйвола, с которыми Траффи в нормальных отношениях. Детка будет счастлива следить за домом и готовить. Сильный и услужливый Буйвол всегда пригодится, да и Детке веселее с ним. Сошлись на том, что им нужен тихий закрытый квартал недалеко от клиники Дитриха и с проложенной скоростной линией до делового центра Мегаполиса. Доффи весело заметил, что в таких элитных кварталах нет питейных заведений – если Траффи решит набухаться, то ему придется ехать до бухлища на аэропоезде. Траффи хотел послать его к черту, но Доффи, как обычно, зажал ему рот ладонью и сменил тему. Он сказал Траффи: «Все сделаю, как ты захочешь, только будь послушным омегой, Ло». Фраза была чудесна сама по себе. Выходило, что Траффи должен беспрекословно подчиняться, и тогда Дофламинго сделает для него все что угодно. Или только то, что сам посчитает нужным сделать? – И не изменяй мне никогда, Ло, – выставил условие Доффи. – Ты – мой омега. Он больше ничего не добавил, но Траффи прекрасно понял, что в случае измены будет либо убит, либо искалечен – его больше не смогут прощать, с ним, так или иначе, порвут все отношения. И... Траффи стало от этого легче. Все теперь понятно, логично, закономерно. Изменил – тебе хана. Никакой рефлексии. – Я и не собираюсь изменять после официального запечатления, – пробурчал Траффи. – Хороший омега, – Дофламинго поцеловал его в лоб.

***

Флэшбэк. Детство Траффи. Траффи сидел на кровати, укутавшись в одеяло. По потолку скользили ночные тени. За окнами мелькали странные огни, а с нижних этажей поместья доносились скрипы, шорохи, лязг металла и громкий хохот вперемешку с истошными воплями. В приюте Траффи привык, что комнату с ним делят еще как минимум пять детей-сирот. И чувствовал себя странно, когда ночью оставался один – в огромном поместье семьи Донкихот у него была своя собственная спальня. Небольшая комната, уютная, очень просто обставленная: кровать, рабочий стол с терминалом сети да книжные стеллажи. На верху стеллажей стоял старинный глобус ночного неба. И глобус, и книги, в основном энциклопедии по медицине, – все это для Траффи притащил Донкихот Дофламинго. Именно он выбрал двенадцатилетнего Траффи из числа других сирот, привез в поместье и, видимо, собирался воспитывать как своего будущего омегу. Он был единственным из старших этой семьи, к кому Траффи испытывал хоть какое-то доверие. Остальные старшие походили на банду ублюдочных разбойников, то и дело заводили разговоры о том, что, мол, убрали кой-кого, ноги цементом залили да и скинули в реку. Из младших были недавно принятые в семью сироты Детка и Буйвол, они шепотом сообщили Траффи, что лучше быть послушным и тихим, как мышка, иначе... Тут Детка делала большие глаза, а Буйвол проводил по шее ребром ладони. Траффи мрачно отвечал, что никого не боится. Но, оставаясь ночью один, боялся, еще как боялся. Снизу опять кто-то заорал так, будто там человека пытали. Траффи свернулся клубком, укрылся с головой и погрузился в дрему. Ему привиделось что-то мутное и тревожное, такое неприятное, что вытолкнуло его из сна, заставило резко распахнуть глаза. Траффи и в приюте-то плохо спал, а в поместье и вовсе извелся от дурных снов. Траффи медленно и очень тихо пересек коридор, поднялся по лестнице на этаж выше и застыл у двери в спальню Дофламинго. В щель у порога пробивался свет. Вообще-то старшие из семьи, особенно странная старуха по имени Джора и морщинистый дед, говорили, что нехорошо отвлекать Дофламинго – молодого господина. Что можно приходить к нему только тогда, когда тот сам позовет. И уж никак не после полуночи. Но Траффи уже несколько раз бывал у Доффи в спальне ночью, и ничего, его не вышвырнули, не отругали, не сказали, что он мешает. Траффи помялся немного и поскребся в дверь. – Ло? Заходи, – прозвучало приглушенно. Траффи несмело пересек порог и затворил дверь. Доффи лежал на своей огромной кровати и что-то читал с мини-терминала сети. Кажется, спать он не собирался – свет не гасил и был одет, на плечах розовая шуба, лишь рубашка расстегнута. Траффи медленно приблизился, посмотрел на столик у кровати, на котором поверх пачки каких-то документов стояла початая бутылка вина, стопка коньяка и кружка терпко пахнущего черного кофе. Дофламинго приглашающе похлопал ладонью по кровати. Вытащил из-под бутылки несколько бланков, откопал ручку, что-то вычеркнул и кое-как вписал на весу. Похоже, он был занят, но вовсе не собирался выгонять Траффи со словами: поди прочь, ребенок, я изволю работать! Траффи взобрался на кровать и осторожно придвинулся к нему. – Как твои дела, Ло? – не отвлекаясь от терминала, спросил Доффи. – Мне сказали, ты плохо ешь, от супа отказываешься, хамишь. Траффи упрямо поджал губы и ничего не ответил. Суп из картошки и цветной капусты, который варила Джора, был совершенно несъедобен. Он был даже хуже безвкусной овсянки, которую давали на завтрак, обед и ужин в сиротском приюте. Но плох был не сам суп, а Джора, которая начинала причитать, охать и ахать, уговаривать или силой запихивать. – Хамить дурно, Ло, – серьезно сказал Доффи. – Я знаю, – пробурчал Траффи. Придвинулся еще ближе, уткнулся носом в рукав мягкой розовой шубы. Под боком у Дофламинго было тепло и уютно – клонило в сон. Траффи почувствовал себя защищенным и даже почему-то счастливым. Притиснулся и потерся щекой о твердое плечо Доффи. От рубашки Доффи слабо пахло спиртным, горьким кофе и – гораздо сильнее – чем-то вкусным, свежим. Только что разрезанным лимоном и медом, предгрозовым небом и морским штормом. – Хороший омега, – Дофламинго одним пальцем погладил его по щеке. – Спи. – Хороший омега, – мягко говорил Доффи повзрослевшему Траффи и целовал в лоб или – слегка – в губы. Траффи вздрагивал от его прикосновений и чувствовал себя странно. Ему было не по себе, когда его гладили большие горячие ладони Доффи. И Траффи стало почти больно, когда в одну из таких ночей у него затвердели и встали соски, проступили под тканью футболки. Он потянул на себя шубу, укутался, спрятался и затих. – Прости, – хрипло сказал тогда Доффи. Он добавил еще что-то вроде «ты еще такой маленький» и ненадолго ушел в душ, оставив свою шубу Траффи. А когда вернулся, то Траффи уже стало полегче, вернулась сонливость. Он вяло, но капризно и категорично потребовал, чтобы Дофламинго снова лег в постель. Траффи прижался к нему, обнял и задремал. Таймлайн – до поездки на Дресс Розу. Взрослый Траффи. Траффи проснулся в своей съемной квартире – маленькой, чистой и полупустой. Некоторое время глядел в окно – в черноте ночи мерцали мягкие приглушенные огни тихой уютной улицы, пролетали редкие крупные хлопья снега. Траффи медленно отходил ото сна, осознавая, что он уже давно взрослый. Воспоминания из прошлого накатывали внезапно, скрывали с головой, как темная высокая волна. Иногда Траффи думал, что всего этого периода, когда он действительно доверял Доффи, никогда не было. Да просто не могло быть. Это какой-то выверт ложной памяти. Не мог он так ластиться к Доффи. Но почему-то смутно помнил, как однажды склонился над спящим Дофламинго, нервничал, боялся, но все равно коснулся губами его губ. Доффи тогда ухмыльнулся, поймал Траффи, не дал отстраниться и поцеловал глубже, с языком. А потом уложил Траффи спиной на кровать, задрал его футболку и влажно, жарко вылизал соски. Было очень щекотно и почти мучительно. Траффи помнил, что ерзал, поскуливал, но не просил остановиться. Доффи сам отпрянул, пощекотал пальцами проступающие ребра Траффи и свел все к шутке. А Траффи потом долго не спалось. Да и сейчас сон не шел. Траффи скинул одеяло, стянул трусы и обхватил ладонью свой встающий член. Было даже немного стыдно, но у Траффи всегда вставало – стоило Доффи приласкать соски. Только с ним Траффи был таким чувствительным, что заводился сразу – только тронь. Траффи быстро, грубо дрочил себе, но ему всё было мало. Пришлось подцепить один из сосков за колечко пирсинга и до боли оттянуть. И этого тоже недостаточно. Траффи знал, чего он хочет на самом деле, но старался об этом не думать. Потому что он хотел длинный и толстый горячий член своего альфы. И чтобы присунули поглубже, до узла, и крепко отымели... Траффи тихо хрипло застонал и кончил. Но и после не смог уснуть. Принял душ и заварил себе зеленого чая. Было тревожно и немного грустно. Уже две недели он работал в клинике Дитриха. Две недели Доффи ему не звонил.