Чувства под прицелом. Ненужный этап.

      Она бежала и никак не могла добежать.       «Нет сил, нет сил!»       Первый рубеж, закрыты все мишени. Как хорошо, значит не будет штрафных кругов и останутся силы. Но нет, нечему было оставаться. Сил не было уже давно. Просто не было.       Ольгу обгоняли все. Вот, например, перед ней украинка, которая убегала позже. Гораздо позже! И вот она впереди, обошла, уходит, скрывается из виду.       «Господи, сколько же я уже проигрываю?»       Опять начала болеть голова. В висках пульсировала боль. Ольга моргнула — на секунду ей показалось, что снег опять чёрный, как и во время последней эстафеты. Но нет, всё нормально — это просто кончики лыж.       «Держись, ну держись. Ты же можешь!»       Но она не могла. Второй рубеж, снова закрыты все мишени. Снова она выдохнула — ей не придётся бежать лишние метры. Теперь скорее мчаться к финишу! Надо поднажать! Вот возле трассы она видит знакомую голубую форму — кто-то из тренерского штаба сборной России. Ольга вскидывает глаза — сейчас должны подсказать время, отставание. Должны сказать хоть что-нибудь! Но Касперович лишь проводил её взглядом и отвернулся.       «Одна, я здесь одна».       И ни слова поддержки. Где же они все? Где же эти крики: «Давай, давай! Оля, Оля!» Где? Почему? Почему никого нет?       Осталось немного, только нужно дотерпеть, но руки и ноги не слушались. Она сильнее вцепилась в палки. Ещё чуть-чуть, и этот ад прекратится.       «Цель, цель, там не только финиш. Там он ждёт! Он ждёт! Замёрз… Интервью… Без шапки…»       Перед её глазами возник образ Дениса.       «Пожалуйста, помоги мне!»       И совершенно неожиданно Подчуфарова явственно услышала доносящийся откуда-то с обочины такой нужный крик:       — Оля! Давай, давай, давай! Хоп-хоп-хоп! Давай!       «Кто это? Кто это был? Голос знакомый, но кто это? Неужели он услышал мой зов?»       Вот же! Вот и финиш уже близко. Ещё чуть-чуть!       «Всё!»       И она упала на снег.       «Тихо, спокойно. Дыши ровно.»       — Оля, можешь встать?       Спортсменка подняла голову и увидела Артёма, который разглядывал её, перегнувшись через бортик и хмурясь. Она была рада, что он сейчас здесь.       — Да, нормально. Иду, — девушка встала, сделала пару шагов, остановилась. Нет, всё хорошо. Головокружения нет. Она попыталась улыбнуться врачу. — Ну что, какой я пришла?       — Девятая была.       Ольга нахмурилась. Интересно, насколько она ещё опустится?       — Так, пойдём.       Артём подхватил её лыжи, и они прошли в микс-зону на место сборной России.       — Ты специально остался из-за меня?       — Да.       — Но мужской же спринт давно завершился, тут же холодно! — Ольга была благодарна ему, он был прикреплён к мужской команде, но присматривал и за ней тоже. — Спасибо, Артём.       — Да не за что. Ну а кто, если не я? — и он рассмеялся.       — Да, действительно, — чуть слышно сказала девушка.       Они миновали Габриэлу, которая улыбалась, глядя на монитор. Ольга остановилась чуть поодаль взглянуть на итоговую таблицу. Ну что ж, она одиннадцатая. Ещё не тридцатая.       — Ты слышала, как я тебе кричал?       — Это был ты? — Оля удивленно на него посмотрела, а Артём довольно улыбнулся. — А я-то думаю, голос знакомый, но не могу понять, чей же он. Спасибо! Ты был единственным, кто меня поддержал, — сказав это, она отвернулась. Это было очень неприятно. Неужели на ней крест поставили?       — Ты очень много проиграла ходом. Что случилось? — они остановились. Артём испытующе смотрел на Подчуфарову, ожидая ответа.       — Сил не было вообще, — Ольга покачала головой. — Я устала. Окончание сезона ужасное.       — Не волнуйся, это не конец, — он ободряюще улыбнулся и похлопал спортсменку по плечу. — Мы что-нибудь придумаем. Так, давай посмотрим на показатели.       Артём взял кровь на анализы, померил пульс.       — Пульс высокий, — он пожал плечами, — как и следовало ожидать. Я поговорю с твоим тренером.       — О чём?       — О тебе, Оль, о тебе. О твоём здоровье. Я не хочу, чтобы ты умерла на трассе, как та девчонка.       Спортсменка вспомнила жуткую историю о том, как в прошлом году двадцатилетняя биатлонистка умерла прямо во время индивидуальной гонки на этапе Кубка России. На стадионе «Жемчужина Сибири» в Тюмени. Она упала прямо на трассе. И врачи ничего уже не могли сделать, она просто умерла. В один момент. А до финиша оставалось рукой подать. Все четыре рубежа были пройдены безупречно, она могла бы оказаться в призах! Что же она чувствовала в тот момент? А вдруг ей, Оле, знакомы эти ощущения? Вдруг у неё совсем недавно было похожее состояние? Ведь очень может быть…       — Это была сердечная недостаточность, — тихо сказала она.       — Да. И второго случая мы допустить не должны, — твёрдо сказал Артём. — Всё, пойдём.       — Оля! Интервью! — спецкор канала «Матч ТВ» Дмитрий Занин махал девушке рукой. Как же она могла забыть про интервью! Махнув журналисту рукой, Ольга обернулась к Артёму.       — Я пойду, поговорю с ними. Спасибо тебе за поддержку и за помощь.       — Не за что. Я зайду к тебе, когда будут готовы анализы, и поговорю с твоим тренером. А журналистам не скажи ничего лишнего! — предупредил он.       — Хорошо! — усмехнулась она.       — Привет, Подчуфарик! — поздоровался Криворучко. — Ну как ты? Жива сегодня?       — Жива, — непринужденный тон Леши позволил ей расслабиться. Как в старые добрые времена. Подошел Илья.       — Привет. Ну что, можем начинать? Готова? А ты, Дим?       — Да, готов! — Занин проверил микрофон.       Итак, камера нацелена на неё, и Ольга начинает сосредоточенно отвечать на вопросы корреспондента. Конечно, всё началось с расспроса о состоянии её здоровья после инцидента в Кэнморе. Восстановилась ли, как настраивалась на гонку. Оля ответила, что всё уже нормально, охарактеризовав своё состояние общими фразами. Откровенничать рано. Вопрос о скорости и о стрельбе. Безупречная работа на рубежах и такое огромное отставание от лидера. С чем это связано? Ольга задумалась. Как ответить коротко, но ёмко? Пауза затянулась. Надо что-то говорить. Все четверо, включая оператора, выжидающе и уже напряжённо на неё смотрели.       — Было тяжело, тело совсем не слушалось. Да и мороз сильный. Я ещё не отошла от того несчастного случая после эстафеты в Кэнморе.       — Хорошо, Ольга, спасибо. Удачи, — Занин опустил микрофон. Трифанов подошел поближе.       — Эй, Оль, а ты понимаешь, что последним высказыванием себе противоречишь?       Да, она уже это поняла. Как же она теперь будет выглядеть перед болельщиками? Врунья! Слабачка, которая ищет оправдания!       Криворучко толкнул в плечо Занина.       — Нужно переписать интервью. Так, Дим, всё то же самое, только про отставание не спрашивай. О трассе спроси. Оль, запишем ещё раз.       — А это был не прямой эфир? — удивилась она.       — Нет, — Алексей засмеялся. — Тебе повезло.       — Ты не думай, мы не очень часто так делаем. Но ты же своя, — подмигнул ей Дима.       «Своя.»       Она понимала, когда стала «своей» для их команды. И благодаря кому ей стала. Она окинула взглядом каждого. Наверное, в её глазах было столько благодарности, что мужчины заулыбались.       — Спасибо вам огромное, правда! Вы замечательная команда!       Интервью было переписано.       — Ну вот, теперь всё нормально, — улыбнулся Илья. — А ты сейчас в отель?       — Ну да.       — Хорошо, я думаю, ещё там увидимся, — они тепло попрощались. На душе у девушки стало легко и свободно. Несмотря на то, что она провела сегодня не самую лучшую гонку, несмотря на то, что всё опять болело, настроение улучшилось.       После интервью Ольга отправилась обсудить гонку к тренеру. Коновалов был немногословен. Он лишь поинтересовался её состоянием, а потом предложил не дожидаться финиша остальных и поехать в отель. Было достаточно морозно, и она, поразмыслив, согласилась. Остальных ещё долго ждать. Вот Катя Шумилова только-только отправилась к стартовому городку.       Автобус, которой возил биатлонистов от отеля к стадиону и обратно, уже был наполовину заполнен. Ольга распутывала наушники, ожидая отправления. До отеля близко, но ей не хотелось сейчас анализировать свою гонку. Пусть эмоции чуть поулягутся, голова отдохнёт, тогда и думается лучше. Она нажала на «Play».       «Большие города, пустые поезда,       Ни берега, ни дна.       Всё начинать с начала…»       Не самая позитивная музыка, но Ольга любила творчество «БИ-2». Она знала наизусть все их альбомы, вот только никогда не была ни на одном концерте.       Вот и отель. Войдя в номер, Ольга повалилась на кровать и лежала так долго-долго, смотря в потолок. В пустоту. Ей было стыдно за то, что она подходит к Чемпионату Мира в таком состоянии. Как же так? А что же будет дальше? Да Бог с ним, с этим Чемпионатом, она не претендент на медали. Но ведь потом будет домашний этап в Хантах. Она просто обязана выступить хорошо! А сможет ли?       Нет, не время для таких мыслей. Зачем настраивать себя на плохие мысли? Надо работать, надо тренироваться, надо стремиться! Тогда всё получится.       — Ну что, Подчуфарова! Поднимайся! — сказала она сама себе и, прихлопнув в ладоши, встала.       Ольга приняла душ, налила себе чай и с телефоном в руках уселась на кровать. Настало время прочитать сообщения от Дениса.       «Привет, солнце! Как у вас погода? Ветра, надеюсь, нет. Удачи тебе! Гонка только начинается, я жду твоего старта, сидя перед телевизором.»       Он смотрел на неё, болел. Как приятно! Она уже крутанула переписку дальше, как вдруг послышался стук в дверь. Кто бы это мог быть? Катя вряд ли стучалась бы… Да и рано пока… Ольга встала и на цыпочках стала подходить к двери. Ей почему-то казалось, что за дверью стоит Макс. Но видеть его Оле как-то не очень хотелось. Может, сделать вид, что никого нет? Она уже хотела просто притаиться за стенкой и переждать, как вдруг случайно задела стоящий в коридоре собственный ботинок, который с громким шумом прошуршал по плитке и ударился о стенку. Девушка чертыхнулась. Ну, теперь уже нет смысла прятаться. Ольга бросила быстрый взгляд на зеркало. Волосы высохли, выглядит она нормально. Можно открывать. Она толкнула дверь.       — Доро!       — Привет! — улыбнулась Вирер.       Оля выдохнула. Как хорошо, что это Доротея!       — Входи. Я очень рада тебя видеть!       Подчуфарова хотела было спросить её о результате, но итальянка начала говорить совершенно о другом. Не успела она присесть, как тут же задала вопрос, который, видимо не давал ей покоя:       — Ты не знаешь, почему Илья такой грустный ходит? Он со мной не разговаривает. Когда я спросила, что случилось, он просто разозлился.       Трифанов злой? Вот это новость!       — Не знаю, я даже не заметила ничего такого.       — Это неожиданно. Вроде было всё как всегда, мы не ссорились, а потом он просто перестал со мной общаться, — Доро опустила голову. — Может быть, это как-то связано с его девушкой, которая в Москве?       Однажды они с Денисом обсуждали этот любовный треугольник: Доротея — Илья — Юля. Но об отношениях Трифанова и его «московской» девушки Ольга знала мало, да и не хотела знать, если честно. Так что ничего не могла посоветовать подруге. На безымянном пальчике Вирер поблескивало обручальное кольцо. Подчуфарова вздохнула. Нет, у неё нет такого опыта. У них всё слишком сложно.       У Доро зазвонил телефон, она извинилась и ответила. Оля не понимала ни слова по-итальянски, поэтому, прихлебывая чай, принялась дальше читать сообщения Дениса.       Какие же они милые, но их стало меньше. Наверное, опять работает. Она знала про его новый проект и очень гордилась своим специальным корреспондентом. Жаль, она не посмотрела пока ни одной его программы.       Девушка уже собиралась закрыть мессенджер, как вдруг заметила ещё один непрочитанный чат. Неизвестный контакт. И только одно сообщение.       «Это бывшая девушка Дениса Левко. Ты пропускаешь самое интересное.»       Ольга застыла. Она смотрела на экран, снова и снова перечитывая сообщение. Что? Что?! Какого черта?! Бывшая девушка? Ей пишет его бывшая девушка? Самое интересное? Что пропускает?       Она вскочила, пошатнулась. Голова закружилась, стены заходили ходуном, а в глазах потемнело.       — Что случилось? — вскрикнула Доротея. — Оля! Что с тобой?       Подчуфарова стояла в центре комнаты, уставившись в телефон. Она не думала, не понимала, что делает, она не слышала возглас Доро, а пальцы её будто бы сами написали ответ.       «Кто это? Что вы хотите?»       Она не в сети. И что же теперь делать? Просто сидеть и ждать ответа? Это невыносимо!       — Ольга! — итальянка трясла её за руку.       — Доротея! — и Оля показала ей переписку.       Она совсем забыла, что Вирер вряд ли что-нибудь поймёт, ведь она совсем не знает русский. Наконец сообразив, Ольга как могла объяснила ей суть сообщения. Её мысли путались, английские слова никак не хотели всплывать, она очень нервничала, видя, что Доро её совсем не понимает. Но когда смысл дошел до Доротеи, она удивленно округлила глаза.       — Бывшая девушка? Что ты о ней знаешь?       — Ничего! Абсолютно ничего! — и это было самое неприятное.       — Позвони ему! Вам срочно нужно поговорить, всё выяснить.       Да, надо. Надо позвонить, сказать ему, спросить! Но что говорить? Нет, надо чуть подождать. Ольга заходила по комнате, пытаясь сформулировать вопрос. Ничего не получалось. Бывшая девушка. Кто она? Кто же может знать? Возможно, лучший друг… Но он сейчас на стадионе, берет интервью у девчонок. Или, возможно, уже всё? Ольга посмотрела на часы. Гонка почти полчаса как завершилась.       — Надо подойти к Диме, — сказала она Вирер. Доро кивнула. Занина знали все.       — Я пойду с тобой. Можно?       — Конечно!       Обсудив стратегию, Оля и Доро отправились на разведку. Они подошли к их номеру, огляделись по сторонам и удостоверились, что поблизости никого нет. Доротея постучалась. Тишина. Ольга сжимала телефон и всё время проверяла, не пришёл ли ответ. Но новых сообщений не было.       — Он, наверное, ещё не…       Но тут послышались неторопливые шаги в коридоре. Это был Илья. Увидев спортсменок, поджидающих его на пороге, он остановился.       — Вы чего?       — Нужно поговорить! — выпалила Оля.       Вдруг он знает?       — Ну, проходите.       Только за ними захлопнулась дверь, как Оля взволнованно начала рассказывать Илье о непонятном сообщении. Тот прислонился к стене и долго молчал.       — Илья, говори что-нибудь! — не выдержала Доро.       — Да вы не совсем по адресу. Это у Занина надо спрашивать, они хорошие друзья. Он точно в курсе, а я не знаю.       Оля опустила руки.       — Что же мне делать? Я совсем не знаю, как поступать в таких случаях! — она переводила взгляд с Ильи на Доротею и обратно. Но они молчали, даже не глядя на неё.       — Тебе лучше, конечно, поговорить с Денисом, а не с нами, — наконец, сказал Илья. — Выясните отношения.       — А вдруг он врёт мне? Пишет и говорит одно, а в Москве… Вдруг он чего-то не договаривает?       Она смотрела на Илью. Тот поднял голову, и Ольге показалось, что сейчас он скажет ободряющие слова, заверит, что она всё придумала и всё совсем не так. Но неожиданно Трифанов произнёс:       — А ты-то всё ему «договариваешь»? Ничего не скрываешь?       — Что ты имеешь в виду?       — Что я имею в виду? — Илья выпрямился. — Ну даже не знаю. Ах да, наверное то, что я уже не первый раз тебя вижу в компании Цветкова. Что у тебя с Максимом?       Разговор принял неожиданный оборот. Ольга, расширив глаза, уставилась на Трифанова, а Доротея, уловив новое имя, даже встала с кровати, на которой до этого молча сидела.       — Ничего!       — Да что ты! А вот я недавно видел, как ты выходила ночью из его номера, а он тебя провожал почти голый, да ещё и поцеловал напоследок. Об этом ты сказала Дэну? Вы же много время вместе проводите с Максимом, да? По ночам кино смотрите.       — Илья, о чём ты говоришь?! В тот вечер, ночь, или что там было, не знаю, мы пили чай, а я случайно пролила немного на его футболку. Ну он снял, а я сказала, что постираю. Вот и всё!       — Это звучит смешно, Оля. Даже не оригинально.       Она начинала злиться. Какое он имеет право её обвинять?       — Да что тебе-то до этого? Тебе не всё ли равно?       Илья подошёл к ней поближе.       — Знаешь, мне не всё равно. Денис — отличный парень, он мой друг. И я не хочу, чтобы у него получилось, как у меня с ней, — он указал на Доротею, которая, широко раскрыв глаза, горько глядела на него. — Я не хочу, чтобы он повторил мою судьбу. Потому что мы тоже в один прекрасный день решили всегда быть вместе, а потом неожиданно ты ушла! — он посмотрел на итальянку. — Отказалась от меня. Сказала, что тебе это не нужно, что всё слишком сложно, что не хочешь ничего менять. Но всё равно ты хотела, чтобы я постоянно был рядом. Но так нельзя со мной, я же человек! У меня своя жизнь, у меня тоже есть любимая девушка. Была. А ты постоянно всё портила! А потом? А потом ты вышла замуж. Но ты всё равно меня не отпускаешь! Ты сидишь тут и смотришь на меня обиженно, я же вижу! Почувствуй себя в моей шкуре! Давай. Почувствуй, каково это, когда с тобой просто неожиданно перестали общаться. В один прекрасный день тебя разлюбили, Доротея! Я отдал тебе четыре года, а ты всё разрушила в один единственный день! Чего ты теперь хочешь от меня?! — Илья кричал. Боясь пошевелиться, Ольга стояла в метре от него и слушала, слушала, слушала… Сколько горечи было в его словах, сколько обиды. И сколько горькой любви. Ей стало так жалко Илью… Неужели она так же поступает с Денисом? Нет, это не так!       Доротея стояла, качая головой, а по щекам её катились слёзы. Она всхлипнула и вдруг опрометью бросилась бежать, прочь из комнаты.       Ольга с Ильёй остались одни. Эхо удаляющихся шагов итальянки отражалось от стен. Громко хлопнула дверь, и Илья вздрогнул. Не замечая Ольги, он подошёл к окну и открыл форточку. Вдохнул морозный воздух, а потом какое-то время просто смотрел в окно. Наконец, он оглянулся, взглянул на Олю и тихо сказал:       — Денис этого не заслужил.       — Но между Максом и мной ничего нет! Это правда!       — А Макс об этом знает?       Ольга замолчала. С ним нужно поговорить. Ей со всеми теперь нужно поговорить! На пороге возник Занин.       — О, привет снова! У нас гости? — он указал на Олю. — Какими судьбами?       — Ну-ка, расскажи Ольке о бывшей девушке Левко, — усмехнувшись, сказал Илья.       — Что? — Дима замер, расшнуровывая ботинок.       — Что слышал. Вон, написала ей.       Ольга, краснея и волнуясь, пересказала историю Диме.       — А, я понял, кто это. Храмцова.       — Леночка, — протянул Трифанов. — Ну да, её почерк.       — Расскажи мне всё, — попросила Ольга. Но Дима лишь покачал головой.       — Знаешь, тебе нужно поговорить с Дэном. Раз уж Лена добралась до тебя, хорошего не жди. Оль, она очень неприятная. Та ещё штучка. Позвони ему.       Подчуфарова встала. Ну, раз даже Занин ничего не рассказывает, а советует позвонить Денису, то так и надо поступить.       — Спасибо, ребята, — она направилась к выходу.       — Оль, извини! — сказал ей в спину Илья. Она лишь пожала плечами и вышла из комнаты.       Подчуфарова шла по коридору и обдумывала, как лучше начать разговор. В Москве сейчас уже ночь. Он точно уже спит. Но если они не поговорят сейчас, то бессонница гарантирована и Оле.       Она ходила по комнате и никак не могла остановиться. Гудки. Присела на кровать. Гудки. Прислонилась к стене. Гудки… И внезапно, когда Оля уже собиралась положить трубку:       — Привет! — голос был сонный, но она не собиралась извиняться за поздний звонок.       — Денис, — она хотела спросить сразу, рубанув с плеча. — Я хочу спросить у тебя кое-что. Только обещай мне, что ничего не утаишь, хорошо?       — Что случилось?       — Обещай!       — Да, конечно, я всё скажу тебе. Спрашивай!       Ольга сглотнула. Она коснулась холодной стены рукой. Нужна опора.       — Кто такая Лена Храмцова? Что у тебя с ней?       Она не знала, правильно ли сформулировала вопрос. В голове всё смешалось. Единственное, что она могла теперь — это слушать. Но в трубке была только тишина. Он молчал. Долго, как же долго тянулось время… Сколько прошло секунд, минут? Сколько?       — Я не уберёг наши отношения. Прости, — его голос звучал так слабо, будто пересекая континент и океан, он затерялся в пустоте, почти заглох. Его голос сейчас был слабой нитью, связывающей их. Он дрожал.       «Не уберег отношения. Значит, всё это правда».       — Она написала мне сообщение. «Ты пропускаешь самое интересное». Что это значит, Денис? Что?!       И снова молчание.       — Говори же! — закричала она.       — Оля, у меня с ней ничего нет уже почти год! Мы встречались раньше, но она изменила мне. Мы разошлись. Я встретил тебя. У меня не осталось к ней никаких чувств. Никаких, кроме ненависти. К сожалению, мы работаем вместе над моим проектом. Я не хотел этого, так получилось.       Подчуфарова молчала. Это правда? Как ей узнать?       — Оля, не верь ни единому её слову!       — Но почему она мне пишет? Что у вас происходит?       — Она хочет меня вернуть.       «О, нет. Вернуть? Она там, а я здесь.»       — А что же… ты? — кажется, её голос задрожал.       — Ты что, нет! Я не променяю тебя ни на кого! Господи, Оля, да услышь же меня! Мне не нужна Лена! Ты веришь мне?       — Ох, я не знаю.       — Не знаешь? Но почему? Просто поверь мне! Я не могу доказать, ты так далеко, я не могу. Господи, да когда же… Когда же он придёт…       — Мне надо… обдумать это. Я… шокирована. Мне больно. Ты так далеко! И для меня всё это слишком!       — Я понимаю. Обдумай, конечно. Оля, знай, она хочет рассорить нас. Не верь ни единому её слову. Между мной и Храмцовой ничего нет. И не будет.       — Я должна обдумать…       — Да, я понял. Давай созвонимся… Когда тебе будет удобно?       — Я позвоню сама.       — Хорошо, Оль! Люблю.       Ольга закрыла глаза. Сердце заныло в груди. Она не может это сказать сейчас, не может! Как же так? Почему не может?       — Я… я… Пока, Денис! — она повесила трубку. Ольга спрятала лицо в ладонях. Что же с ними происходит? Как же так? Одно единственное сообщение — и она уже не может сказать «и я люблю». Боже…       Оля открыла форточку. Она похлопала себя по горячим щекам. Надо срочно на улицу, прогуляться! Впопыхах накинув на себя верхнюю одежду, наскоро зашнуровав ботики, Ольга схватила шапочку и выбежала из номера.       «Ну, конечно. Только тебя мне сейчас не хватало».       — Привет, Макс.       Он стоял в двух шагах от их двери.       — Привет. Ты такая взволнованная. Что случилось? Куда-то спешишь?       «Он слишком пристально меня рассматривает. Это надо прекращать!»       — Максим…       — А хочешь ещё чаю?       «Господи, нет! Не надо!»       — Максим, послушай. Нам надо поговорить.       Он прищурился.       — Поговорить? Ну, давай поговорим.       — Заходи, — Оля открыла дверь, снова возвращаясь в номер.       Она не стала разуваться, и, как только Макс подошел к её кровати, сказала:       — Максим, мне кажется, что наши с тобой отношения немного вышли за пределы понятия «дружба». Вернее, я думала, что мы просто дружим, но сейчас мне всё больше кажется, что для тебя это чуть больше… Мне кажется, ты…       Он помог ей расставить все точки над «i».       — Ты права. Для меня ты стала больше, чем просто друг.       — Максим, но…       — Я знаю, Оль. Но я ничего не смог с собой поделать. Сердцу не прикажешь, f оно потянулось к тебе. Тем более, ты сама была не против нашего общения.       Оля вскинула на него глаза. Нет, он что-то не то говорит!       — Подожди. Я была не против нашего общения, но я не хотела ничего больше!       — Не хотела? — теперь он смотрел на неё удивленно. — Ты идёшь на попятную?       — Что? Максим, ты прости, конечно, но ты ошибаешься. Ты женат! Я не смогла бы так…       Взгляд Цветкова потяжелел.       — Тогда зачем ты подавала надежды?       — Да какие надежды?! О чём ты? Это ты надеялся! Я просто поздно заметила, поздно разобралась во всём. Надо было поговорить гораздо раньше.       — Тебя ведь тоже тянуло ко мне. Признайся, — он сделал шаг к ней.       — Нет, — Оля, в свою очередь, шагнула назад.       — Я не верю, — ещё один шаг.       — У меня есть любимый человек! — вскрикнула она, уже почти прижимаясь к двери. Цветков остановился.       — У тебя есть парень?       — Да.       — Кто он?       — Он… Он журналист, в Москве.       — В Москве…       — Максим, тебе лучше уйти, — она изловчилась и открыла дверь.       — Что ты здесь делаешь? — послышался голос из-за спины.       «О нет!»       Илья Трифанов, держа в руках большую коробку, приближался к ним. Он прекрасно видел Максима.       — Я уже ухожу, Илюх. Мне здесь не рады.       — Нет, подожди! Макс, я хочу кое-что сделать при тебе. Оля! — теперь Илья обращался к ней. — Я верю тебе. Прости меня ещё раз за те слова. Я надеюсь, что вы поговорили с ним. Вот, — он поставил перед ней эту самую коробку. — Это был долгий путь из России в США. Но я рад, что его доставили именно сегодня. Открывай!       — Что это?       — Открой, не пожалеешь.       — И что, мне тоже остаться посмотреть на это? — подал голос Максим.       — Я думаю, это поможет вам кое-что прояснить, — объяснил Илья.       А девушка уже ввозилась с коробкой. Она разрезала картонку, так было быстрее. Ещё чуть-чуть отодрать, и уже можно вытащить… Что это? Что-то мягкое.       — Ох, это же…       Мягкий, плюшевый, с голубым шарфиком.       — Это его Потапыч.       Наконец-то он у неё в руках. Ножницы упали на пол. Растерзанная коробка осталась стоять посередине комнаты.       — Там записка, — указал на коробку Илья.       Прижимая к себе медвежонка, Оля вытащила свернутый листок формата А4. А на нём мелким почерком Дениса было написано целое послание. Она впервые видела его почерк. Так сложно разобрать! Но она уже не могла остановиться. Совсем забыв о двух мужчинах, находящихся в комнате, девушка изучала письмо.       «Милая. Теперь с тобой будет тот, кого я постоянно вожу с собой во все путешествия. У меня долгое время не было никого, кроме Потапыча. До тебя. Помнишь, я уже оставлял его тебе тогда, когда вы эстафету бежали? Вы заняли третье место. Потапычу ты понравилась. Я хочу, чтобы он был с тобой вместо меня. Был, потому что я не могу быть рядом. Посади его на подоконник, пожалуйста. Я люблю тебя, Оля. Люблю».       — И я люблю…       Прижимая к груди Потапыча, Оля выбежала из комнаты. В кармане лежал телефон. Она миновала коридор, холл, выбежала на улицу. Мороз, а она в одной парке, без шапки, без перчаток. Накинув капюшон, она набрала его номер.       — Да! — сразу же, после первого гудка ответил парень.       — Он у меня! Он приехал сегодня! Твой Потапыч!       — Ох, ну наконец-то! Я уж было…       — Я верю, я верю тебе. Денис, пожалуйста, скажи ещё раз. Дай мне закончить наше…       Он тоже не дослушал. Ему не надо было объяснять. Это было их ритуалом. Понятным без лишних слов.       — Люблю.       — И я люблю…