****
Баки так и не перезвонил, и каждый раз, когда Стив снова пытался до него дозвониться, звонки перенаправлялись на голосовую почту. Он противился порыву больше не оставлять сообщения. Если Баки не хотел с ним разговаривать, то он ничего не мог с этим поделать. Он просто оставил его в покое, и надеялся, что с Баки всё будет хорошо. Когда к вечеру пятницы Стив так и не получил ответа, он уже собирался съездить к Баки домой, просто чтобы проверить его. Он уже решился, взял ключи и собирался идти, когда раздался громкий стук в дверь. Тук-тук-тук. Пока Стив смотрел в дверной глазок, звук не прекращался. Когда он увидел, что это был Баки, он отбросил ключи на боковой столик и открыл дверь. — Баки! Я как раз собирался навестить тебя. Ты так и не пришёл на работу, не перезвонил. Ты даже не отвечал на мои звонки. Ты в порядке? — И потому, что он был так рад видеть Баки, стоящего в двери, то не сразу заметил, в каком состоянии тот был. — Чёрт, Стив, — невнятно произнёс Баки. — Мне нужно было время, чтобы подумать. — Затем он усмехнулся так, как может только вдрызг пьяный человек. — Мне нужно было время, чтобы выпить. Как бы ни был Стив рад видеть Баки, какое бы облегчение он ни чувствовал — на его пороге всё так же стоял пьяный бойфренд. — Входи, — сказал он, заводя Баки внутрь. — Как ты сюда добрался? — Взял такси; не волнуйся, я не такой дурак, чтобы вот так садиться за руль, — ответил Баки, возясь с курткой — запутался в рукавах. Стив помог ему выбраться, терпеливо выпутал Баки из мягкой кожи. Тот резко плюхнулся на пол и попытался стащить ботинки. Стив присел, чтобы помочь ему и едва избежал удара в голень, когда Баки не удержал ботинок, за который тянул. — Что ты здесь делаешь, Баки? — вздохнул Стив. По крайней мере, он был благодарен за то, что он не пытался водить в таком состоянии. — Пришёл, чтобы увидеть моего бойфренда. Которым ты являешься, да? «Если ты всё ещё хочешь меня», — подумал Стив. Но вслух сказал: — Почему ты пришёл ко мне пьяным? — Он помог Баки подняться, нелёгкий подвиг — тот, казалось, забыл, что у него есть кости, и почти безвольно повис на руках Стива. — Потому что не хотел быть трезвым и забыть. Я хотел напиться, так, чтобы запомнить. Стив отвёл Баки в спальню; судя по его виду, то, что Баки до сих пор не вырубился, было чудом. — Запомнить что? — спросил он, помогая Баки сесть на краю кровати. — Боль. Стив побледнел. — Это хорошо. Ты сделал это хорошим. Я хотел этого и до сих пор хочу. Я хочу тебя, хочу ещё больше. — Господи, Баки, сколько же ты выпил? — Стив уложил Баки на кровать, поддерживая его за плечи. Баки был слишком расслаблен и слишком сговорчив, чтобы возражать. — Не знаю. Недостаточно. Неважно, я хочу, чтобы ты занялся мною. Хочу, чтобы ты сделал мне больно, чтобы спал со мной. Ты разве не хочешь лечь со мной? — надулся Баки. Стив грустно улыбнулся, пока устраивал на кровати его ноги. — Нет, не тогда, когда ты вот такой. — Он натянул одеяло на плечи Баки. — Но ты хочешь. — Его веки трепетали, но он изо всех сил старался удержать их открытыми. После нескольких тяжёлых миганий они остались закрытыми. — Я хочу, — произнёс Стив и прижался к виску Баки. — Но не сделать тебе больно. И не тогда, когда ты пьяный. Баки открыл глаза прямо у глаз Стива, и алкоголь, который уже развязал его язык, никак не смог уменьшить силу этого взгляда. — Мне нравится боль, Стив, — сказал он, говоря на удивление последовательно. — Я не знал, насколько она мне нравится, пока не встретил тебя. Мне нужно, чтобы ты причинил мне боль, Стив. Слова Баки заставили Стива почувствовать головокружение, почти боль в животе, но он не мог отвести взгляд. — Ты пьян, Баки. Ты не знаешь, о чём говоришь, — сказал он. — Ты взял меня к себе домой в ту первую ночь, когда мы были вместе. — Глаза Баки постепенно закрывались, слова были медленными и невнятными. — Да. И, наверное, не должен был этого делать. — Стив посмотрел на него, казалось, он уже уснул. — Но я рад, что поступил так. — Я тоже, — сказал Баки и потянулся за рукой Стива. Стив сжал его ладонь в своей: — Нам нужно поговорить о том, что произошло, Бак, но не тогда, когда ты в таком состоянии. Ответа от Баки не последовало, его дыхание было медленным и ровным. — Чёрт, Баки, мы оба уже запутались, да? — прошептал он, не желая ничего другого, чем самому напиться. Впрочем, Стив не напился. Он выключил свет и сел в тёмной спальне, смотрел, как мягко поднималась и опадала грудь Баки. Стив смотрел на спящего любовника, пока сам не почувствовал, что глаза слипаются. Он не хотел тревожить Баки, лежавшего в самой середине кровати, не хотел сдвигать его. Поэтому остался на стуле. Он спал и в более неудобных местах.****
— Стив? Ты не спишь? — Голос Баки был грубым и низким. Стив дёрнулся и проснулся. Его шея болела из-за сна на стуле. — Да. Да, я не сплю, Баки, — сказал он, выпрямляясь и потирая шею. — Который час? — спросил он, частично обращаясь к себе. Часы подсказали, что было полшестого утра. — Прости за то, что вчера вечером припёрся пьяный, — Баки сел и потянулся к Стиву, погладил его колено. Стив поймал пальцы Баки и нежно их сжал. — Как ты сейчас себя чувствуешь? Ты протрезвел? Баки сглотнул, моргнул несколько раз. — К сожалению, да. Чувствую себя дерьмово. Голова болит, такое чувство, будто под веками наждачная бумага, а живот вообще бедняга, — сказал он, отмечая их свободной рукой. — Но я готов к тому разговору, о котором ты говорил. Стив напрягся. — Ты не хочешь сначала помыться и позавтракать? — Не говори о еде, — застонал Баки. — Нет, я не хочу больше его откладывать. Мы не делаем друг другу лучше, храня секреты. — Он поморщился. — Хотя можешь для начала принести стакан воды? Стив вздохнул. Баки был прав. Если бы он заранее рассказал ему о Пегги, может быть, они бы не пришли к такому положению. — Сейчас вернусь, — сказал он. Он взял стакан воды из кухни и принёс его Баки. Баки принял воду с благодарным кивком. Он осторожно отпил, а затем устроил стакан на коленях, пальцами обводя его край. Стив сел обратно на стул возле кровати. Он сложил руки на коленях и нервно сплёл пальцы. — Я ведь уже рассказывал тебе о моей сабе, которая втянула меня в это? Её звали Пегги, она была, есть красивая женщина. Она была умной, сладкой; она помогла мне пройти через множество трудностей. Я говорил тебе, что это была её идея; она втянула меня в это, благодаря ей я стал Доминантом. Это правда, я вообще не жалею. Мы начинали медленно; мы обсуждали, что для меня неприемлемо, чего хотела она. Мы оба любили то, чем вместе занимались. Очевидно, ей нравилось, когда я контролировал ситуацию. Баки бросил на него взгляд, будто хоте спросить: серьёзно? — Чего я довольно долго не знал, — продолжил Стив, — это того, чего ей хотелось больше всего. Она хотела, чтобы я делал с ней такое, что могу описать только как садизм. Мы подходили к этому постепенно — она просила, умоляла меня сделать с ней то или другое. Я только знал, что она меняется. И это изменило и меня. Это само по себе было страшно. Но я любил её и хотел сделать её счастливой. Поэтому и делал то, что она просила, я принимал всё, что бы она ни просила меня принять. Баки нахмурил брови. — Так что же произошло? Когда ты рассказывал мне, ты сказал, что у вас всё закончилось потому, что она хотела того, чего ты не мог ей дать? Так значит, ты её бросил? Невысказанный вопрос повис в воздухе — Баки на самом деле спрашивал: Стив бросил Пегги из-за того, что она наслаждалась болью так же, как и он сам? — Я не бросал её, нет. Я должен был отказать ей. Я должен был сказать, что то, чего она хотела, было для меня неприемлемо. Но я был молодой и глупый. Думаю, я из тех, кто ходит с тузом в рукаве, Баки. Я так сильно влюбился в неё и так быстро. Как с тобой. И я всё запутывал с огромным успехом. Нет, мы оба всё запутывали, я не могу взять всю вину на себя. — А мы, Стив, мы запутали? Стив покачал головой. — Я не знаю, Баки. Надеюсь, нет. Но это ты пришёл пьяным ко мне на порог, и я знаю, что это ты решил не явиться работу, а потом напился до неузнаваемости, и я знаю, это из-за меня, из-за того, что я сказал, сделал. И как это должно быть хорошо для тебя? — Стив, я сделал неправильный выбор. С моей стороны было хреново пойти к тебе, как я и поступил, и ещё хреновее, что я явился сюда пьяным. Мне следовало прийти и поговорить с тобой вместо того, чтобы напиваться, но теперь я не могу этого изменить. Итак, расскажи мне, что произошло потом? — Она продолжала просить меня, когда у нас была сцена*. Сделать ей больнее, использовать разные вещи, чтобы ударить её причинить её боль. Она действительно тащилась от этого. А самое страшное, что через некоторое время я тоже стал получать от этого удовольствие. А потом однажды ночью ситуация вышла из-под контроля. Она умоляла меня ударить её сильнее, кричала ради этого. Я выполнил её просьбу, и Баки, Боже, я даже не знаю, что произошло. Это был кошмар. Когда всё закончилось, она была вся в синяках и истекала кровью, и блядь, ей следовало бы пойти в больницу. Я вымыл её так, как только мог, но она не дала нашим с ней отношениям устояться. Лицо Баки побледнело, но он держал руку Стива и смотрел в его лицо. — Она не сердилась, не злилась — дело было в том, Баки, что я не видел её более счастливой. И это было тогда, когда я уже знал, что мы себя исчерпали. Это испугало меня, я испугался. Я не мог быть таким, не мог так с ней поступить. Поэтому я ушёл. Я оставил её. Это было открыто и честно, и Стив жалел, что раньше этого не рассказал, и желал, чтобы этого никогда не было. Его горло сжалось, он сидел в ожидании, давая Баки осмыслить, что он сказал. — Ты должен понять, — защищаясь, сказал Стив. — Это было самое жёсткое, что я когда-либо делал. Я так сильно любил её, думал, мы всегда будем вместе. Секунды проходили, превращаясь в минуты. — Стив, — наконец заговорил Баки. — Я не знаю, что сказать. Должен ли я говорить тебе, что всё будет хорошо? Мне хочется выключить этот тумблер, хочется перестать хотеть, чтобы ты сделал мне больно. И сказать тебе, что всё будет не так, что я не такой, как она. Но я не могу обещать этого, Стив. Стив чувствовал, как слёзы щиплют его глаза. — Я знаю, знаю. — Но, Стив, всё, что я могу сказать тебе — я люблю тебя, — произнёс Баки, сжимая ладонь Стива. — Господи, Баки, знаешь ли ты, как глупо я себя чувствовал, когда в тот день сказал, что люблю тебя? Как будто я какой-то идиот, влюбившийся без причины. Я не говорил этого никому после Пегги, никому, кроме неё, пока не встретил тебя. И только мысль, что ты воспринял это спокойно и сказал, что любишь меня… это заставило меня почувствовать, что, возможно — только возможно, — я снова смогу это сделать — найти кого-то и впустить в своё сердце. Но знаешь, что самое глупое, Баки? — спросил он. — Самое глупое то, что я уже впустил тебя в своё сердце; у тебя есть моё сердце, Баки. А теперь ты, наверное, меня ненавидишь. Баки покачал головой и сел. — Нет, Стив. Я тебя не ненавижу. Стив слегка всхлипнул и провёл рукавом по щекам, пытаясь остановить слёзы. — У тебя теперь есть все основания. Я никогда не должен был просить тебя заниматься чем-то из этого со мной… Баки вздохнул. — Стив, ты заткнёшься? Стив кивнул. — Стив, это улица с двусторонним движением. Я имел представление, во что ввязываюсь, когда согласился начать это с тобой. Я об этом не жалею. — Стив видел, что Баки старательно подбирал слова. — Я не… Я не хочу быть таким, заставлять тебя ненавидеть меня. Но я не знаю, смогу ли я изменить то, что мне нравится, смогу ли я отключить это. Сердце Стива прыгнуло в глотку. Он глубоко вздохнул. — Я никогда не смогу ненавидеть тебя, Баки. Я не ненавижу Пегги. Если что, я ненавижу себя. Отставив стакан с водой на тумбочку, Баки потянул руку Стива, наполовину стаскивая его со стула. — Господи, Стив, не ненавидь себя. Ты не сделал ничего страшного. Не со мной. Я не Пегги. Так не должно быть. Стив позволил себе соскользнуть со стула на кровать, свернулся возле Баки и просто держался за него. Это так отличалось от их привычной динамики. В этот раз Баки утешал его, а он чувствовал себя потерянным и неуверенным. Баки повернулся, так что они смотрели друг на друга, и посмотрел на Стива. Стив не смог сдержаться, и его глаза снова наполнились слезами. — Стив, пожалуйста… — сказал Баки, почти прошептал. — Не плачь… Так больно видеть, что ты плачешь. Стив втянул воздух и отвернулся. Он чувствовал себя идиотом, когда слёзы, которые он сдерживал, катились по щекам. — Баки, я нарушил все личные правила, которые установил по отношению к тебе. Не связываться с кем-то по работе, не влюбляться слишком быстро. Господи, я так чертовски быстро признался тебе в любви, что был удивлён, что ты не убежал. Рука Баки держала крепко, но тем не менее нежно, когда он разворачивал лицо Стива к себе. — Ш-ш, Стив, просто молчи. Я рад, что ты признался мне в любви. Ты точно тот, кто мне нужен. — Он вытер слёзы, стекавшие по щекам Стива, успокаивая и утешая его одним лишь лёгким прикосновением. Баки прижался лбом ко лбу Стива и просто держал его так. — Я нахрен перепутал всё с первого дня, Баки, — прошептал Стив. — Я слишком быстро влюбился в тебя, слишком сильно и слишком быстро, попросил тебя быть моим Сабмиссивом и никогда не должен был идти с тобой куда-то или приводить тебя к себе домой. — Стив, стой. Я не жалею ни о чём из этого. Сейчас я здесь с тобой, я здесь и я рад, что мы вместе. А теперь будь так любезен, пожалуйста, успокойся, чтобы я поцеловал тебя. Баки отвёл волосы Стива с его лба назад, затем провёл пальцами по брови, прослеживая очертания его лица от скулы к челюсти и подбородку. Он нежно поцеловал его в губы, а затем свернулся возле Стива, схватился за его рубашку и притянул ближе. Баки обнял Стива, держа его голову у своего плеча, зарылся лицом в его волосы. Стив просто закрыл глаза, вдыхал тёплый воздух между ними и пытался выбросить из головы мысли о том, что произошло и что может произойти. Но как бы безопасно и правильно он ни чувствовал себя рядом с Баки, прямо здесь и прямо сейчас, он не мог избавиться от беспричинного страха, что история повторяется, и это заставило его обнять Баки ещё крепче.