Преграды рушатся...

Последнее время Ад дрожал. Ходуном ходил. Просто он не знал еще такого. Просто не видал еще Михаила. Ослепительного до слепоты, правильного до сумасшествия, Михаила. Не знал, как алые струйки будут оставаться на слишком бледной коже, слишком чистой коже. Не знал, как до ужаса безразлично и холодно будут смотреть слишком синие глаза. Не знал, как идеально, слишком идеально и слишком медленно будут совершаться любые действия, вызывая горечь, боль, неприятный осадок мертвой надежды. Надежды двух сломленных людей. Сломленных его слишком целеустремленным братом. Его брат - одно большое слишком. И только Люцифер знает, как можно зародить в стальном спокойствии архистратига огонь. Неважно огонь чего, ненависти, гнева, или страсти. Только он ведает, каков единственный порок Михаила, единственный недостаток. Слабость. Они оба терпеть не могли свою слабость, но Михаил из-за того, что не мог уничтожить ее в себе, а Люцифер - из-за боли. Потому что архистратиг одним своим присутствием причинял боль, и нечего уж говорить о той боли, которую он причинял намеренно. Потому что если вы думаете, что пытки Дьявола самое страшное наказание в мире, то вы явно не встречались с его старшим братом. Сатана и не думает вмешиваться, наблюдая, как архистратиг пытает Винчестера и не-совсем-Винчестера слишком виртуозно, с грациозностью и неспешностью. Пытает за них двоих. Люцифер часто думает, что Отец создал его для того, чтобы Михаил не был совершенным, как сам Создатель, чтобы у него не было той силы, какая есть у Бога. Чтобы он не мог заменить Его. И Люцифер знает, не будь его, Михаил бы смог. Это не Инь-Янь, это не добро и зло, и это не архангел и Дьявол, это любовь и ненависть. Это то, что связывает их в одно целое. Это то, что Светоносный никогда не простит Богу. Потому что он не должен так любить эти губы и руки, потому что никому не должен позволять так обращаться с собой, потому что они - братья. - Хватит, Михаил, довольно! - Сатана не собирается подчиняться или сдаваться Михаилу. Михаил все так же медленно, даже лениво переводит взгляд на младшего брата. - Ты вроде решил не разговаривать со мной пару-тройку веков? - Я говорю хватит! - Люцифер не боится гнева брата. Потому что он ничего ему не сделает. В одно мгновение Михаил оказывается рядом, вжимая падшего в прутья клетки. Взгляд его безумен, но слишком вразумителен. - Здесь я решаю, когда хватит. - тихо, почти шепотом бросает архистратиг. Люцифер прикусывает кончик языка, ему больно. Ужасно и неимоверно больно. То, что осталось от крыльев причиняет дикую боль, в спину и ошметки крыльев впиваются железные прутья, но он молчит. Михаил шумно выдыхает, немного отпуская брата, а затем целует. Нежно и невесомо, с горечью и властью. Люцифер знает, быть нежным до сумасшествия и причинять боль одновременно - в этом весь Михаил. Архистратиг медленно отстраняется, голова его младшего брата покоится у него на плече. Он прикасается к уху падшего губами и еще тише чем прежде говорит: - Придет время, и ты станешь главным достоинством. Люцифер закрывает глаза, безмолвно соглашаясь с архангелом. Потому что Михаил никогда не ошибается.