Прокажённый

      Так происходит каждый день моей убогой жизни. Утро в провонявшейся табаком квартире, скудный завтрак, вялые сборы в школу, вечное щебетание матери-алкоголички, якобы волнующейся за мое здоровье, поездка в тесном транспорте, насмешки одноклассников. Снова подзатыльники и тумаки от "элиты" нашего общества, похрюкивание шестёрок, синяки на теле. Нет ничего лучше, чем школьная пора, о да... Возвращение домой также ничего не сулит: отец измотан, пристрастился к сигаретам и лёгким наркотикам, мать проживает свою жизнь в объятиях бутылки, а я... А что я? Я - никто.       Любить ребенка-инвалида трудно, знаю. Заботиться о нем еще труднее, чем вы можете себе представить. Порой доходит до того, что с утра я не могу говорить, не то, что встать. Это тяжело, как морально, так и физически для всех членов моей "семьи".       "Милый! У меня есть... для тебя... новость" - слегка запинаясь говорит мне мать, пошатываясь входя в мою комнату: "мы с отцом решили перевести тебя в новую школу на окраине города... она... для таких... как... ты..." икает и делает большой глоток из бутылки в левой руке, бесстрастно смотря на меня. Для таких как я? Для инвалидов? Я сдерживаю смешок. Мало того, что родила меня уродцем, так теперь хочет во фрик-шоу отдать. Не удивлюсь, если по всему зданию этой "школы" натыканы видео камеры, которые транслируют в интернет это убожество. "Думаю, выбора у меня нет" - я решил не любезничать и уж тем более - не плакать. Закрыл книгу, забыв поставить закладку и мельком взглянул на нее: сорокалетняя женщина походила на старуху... Она давно перестала следить за собой, ее вечно сальные волосы всегда были растрепаны, под глазами огромные синяки, а морщин на лице ровно столько, сколько лет она беспробудно бухает. Меня не забрали от нее только потому, что мне уже семнадцать, в этом году совершеннолетие. Да и смысла не было, мало того, что инвалид, так еще и вряд ли проживет отведенные ему лет двадцать в этом бренном мире. Она вышла из комнаты, оставив на моем столе брошюру какого-то пансионата для "особенных" деток. Тоже мне, ага. Такие как я априори не могут быть особенными. Мы - отбросы общества, имеющие мысли и чувства. Мы - шлак, который надо утилизировать сразу же после рождения, или не дожидаясь его. Ебанутые овуляшки, коей была моя мать, не имеют никакого права давать жизнь человеку, обреченному на страдания.       Я не хотел читать то, что она принесла. Решил, пусть станет для меня сюрпризом, дабы умереть от сердечного приступа прямо на пороге учреждения. Просто, кое-как поднявшись, свалил все вещи в единственный рюкзак и лег спать. Если завтра я уберусь отсюда подальше, то так тому и быть.