***
Кровь Джека и Эбигейл, смешавшись с его собственной, налипла на лицо и опалила привкусом смерти губы, когда обессиленный Уилл устал бороться с болью. Холод обхватил цепкой «рукой» его ноги и волоком уносил в огромную чёрную воронку безвременья. Затухающие глаза Грэма наблюдали за так же издыхающим образом духа оленя, появившегося в его реальности вместе с Чесапикским потрошителем. Наконец, с последним вздохом дикого мистического животного, сознание Уилла перестало цепляться за реальность и опустилось в желанную бездну забвения.***
Уилл, глухо прохрепел и Беделия подошла к капельнице, чтобы отрегулировать подачу раствора. Затем аккуратно смочила губкой его сухие губы. Уже две недели Грэм лежал в коме. Доктора утверждали, что причина — нервное истощение. Ранение не было опасным, Лектер знал способы, как продолжить свои пытки позже. Похоже, сегодня пришёл час вернуться агенту в реалии. Почувствовав влагу на губах, Уилл приоткрыл глаза и облегчённо вздохнул. Силуэт женщины с королевской осанкой сначала показался ему, как обычно, видением. Но, присмотревшись, он узнал в ней личного психиатра Ганнибала. Грэм напряжённо осмотрелся по сторонам, ожидая увидеть самого «виновника торжества». Беделия, заметив это, с улыбкой произнесла: — Он сбежал. А я напросилась поухаживать за тобой. Уилл облегчённо откинулся на подушку — Кого ещё спасли? Беделия вздохнула и посмотрела в зашторенное окно. Ей не хотелось нагружать его правдой, и сказав её, она тут же пожалела. Пришлось вызвать бригаду реанимации. Настолько Грэм был слаб и не желал жить.***
— Очнулся! Прекрасно! Ты парень доставляешь нам много проблем. — улыбнулся, очнувшемуся снова, Уиллу доктор Шон Мёрфи, необычность которого бросалась в глаза. — Где она? — О ком Вы? — спросил хирург-аутист, не отрывая взгляда от индикатора пульса. — Мисс Дю Морье. Она была со мной. — Она в холле. Очень заботлива. — ответил молодой доктор. — Я понимаю, у меня тоже есть девушка. Её зовут Лиа. Но тебе нужно быть потише с эмоциями. Эмпатия забирает много сил. Лекарства сморили Грэма в сон, когда дотошный в своём деле юноша оставил, наконец, его одного. — В моём сне ты — древняя Царица. Ганнибал — демон смерти. — слабым голосом он произнёс он, когда очнулся, услышав лишь её шаги. — А кто ты там, Уилл? Он порывисто засмеялся, морщась от боли в ране. — Я там фрукт ещё тот. Какой-то заклинатель и создатель каббалистических символов, от которых нечисть выходит на свет. Ты только останься сегодня… — по-мальчишески с грустью попросил Грэм. — Конечно останусь, — по-матерински нежно она провела по его волнистым волосам волосам. Прикосновение женщины лет на десять старше его, вызвало у Уилла неведанную до этого жажду ласки. Чего он был лишён в детстве, потеряв мать ещё в младенчестве. «Не хватало увлечься ею!» — про себя подумал Грэм и тут же отвёл взгляд. Беделия, примостившись в кресле рядом с ним, взяла книгу и стала читать вслух. — Так вот кто погружал меня в мир Соломона. А я уж думал, что совсем рехнулся. — засмеялся Уилл. — Ничего подобного. Из твоих рассказов я поняла, что твоё подсознание ищет поддержку в мудрости Высших Сил. — Ты психиатр и веришь в Бога? — А ты? Вопрос заставил его задуматься. Жестокость, с которой он постоянно сталкивался, и способности, из-за которых он видел, слышал и осязал, по Евангелию, говорили о нём отнюдь не о как об избраннике Божьем. — Тема вязкая, отдаёт психоанализом. Я бы предпочёл обычное общение. — Но я здесь именно для этого. — убаюкивающим нежным голосом произнесла Беделия, закрывая объёмный фолиант. — Я слишком слаб для психоанализа. Ты здесь по другой причине. И я узнаю чем обязан такому вниманию, — внезапная догадка снова вонзилась иглой в его мозг. — Ганнибал приставил тебя ко мне? Ведь так? — Он в бегах и теперь меньше всего хотел бы продолжать манипуляции. Я же чувствую вину перед его жертвами за то, что не смогла это остановить. — Значит ты находишься у моей постели из-за самобичевания? Что-то мало верится. Там, во сне ты меня целовала… — он поймал её мягкую нежную улыбку и осёкся. — Анализируешь по Фрейду? — Твое проявление желания и влечение льстят мне. Грэм не отвел взгляд, на этот раз он смотрел прямо в глубокие сочувствующие глаза женщины. Плавно, не моргнув, «очертил» пухлые губы, «провёл» по белой шее к декольте… Беделия машинально проверила верхнюю пуговицу в районе груди. Взгляд пришлось отвести именно ей. Скрывая неловкость, она хотела было перевести разговор в другое русло, но Грэм упорно не сводил с неё глаз. — Хочешь что-нибудь поесть или пить? — позаботилась Беделия. — Там твои губы имели аромат фруктов и ещё чего-то экзотического. Ты можешь поцеловать меня снова, чтобы я мог сравнить? — ни сколько не задумываясь о её реакции, спросил Уилл. Беделия уже не улыбалась. Покорно приблизилась к, обездвиженному капельницей и приборами жизнеобеспечения, мальчику, чтобы исполнить его каприз. Её движения были истинно королевскими. Медленно склонившись над ним, женщина мягко прильнула к его тонким губам в долгом поцелуе. Прибор показания пульса стал предательски попискивать, оповещая, что сердцебиение возросло до 100, но они не замечали ничего вокруг. Женщина, нежно обхватив его лицо ладонями, стала лишь ещё более страстно глубже проникать в него своим требовательным языком. Но тут Беделия почувствовала, что слишком увлеклась и мягко отстранилась. Поправив платиновый локон, отвернулась и спросила: — Похоже? Или сказочные Царицы лучше целуются? Дыхание мужчины никак не могло выровняться, прибор частил, давление поднималось. Их взгляды говорили об обоюдном желании. — Ты… Я… Прости, это было… Такого я никогда не испытывал! — выдохнул Уилл Грэм. Дю Морье снисходительно улыбнулась, отводя глаза в сторону. — Из этого следует, что ты поправляешься и скоро встанешь на ноги. — Как ты встретилась с Лектером? Вы были близки? Почему он выбрал тебя своим психиатром? — с напором следователя молодой человек стал сыпать вопросами, будто имел право на допрос после одного, подаренного ею знака внимания. Лицо Беделии тотчас стало непроницаемо-строгим. Флирт в больничной палате — одно, но он эмпат и понять о ней больше чем нужно сможет без особого труда. Она поняла, что допустила оплошность. Кто знает, что он ощутил в ней во время поцелуя? — Мне нужно съездить домой ненадолго, — Дю Морье, приветливо кивнув Уиллу, вышла из больничного покоя. Нервничая, она перерыла сумочку в поисках телефона. Выбегая из госпиталя, набрала номер и позвонила. — Нет! Я больше не смогу. Ты не можешь так с ним поступать! Твои игры безумны. Я отказываюсь. — прокричала она в трубку, садясь в автомобиль. Оставшись один, наедине со своими путанными мыслями, Грэм вновь и вновь перебирал в памяти их с доктором Дю Морье редкие встречи. В первый раз он увидел её в больнице для душевно-больных преступников. Её слова о вере ему давали силы и желание выжить. Другой раз — на допросе в Бюро, где она предупредила, что Лектера ему не переиграть. И всё это время между ними тянулась тонкая нить, связывающая пониманием сути убийцы, их объединившем. Но кроме серьёзных размышлений о происходящем было ещё одно: её внутреннее обаяние очаровывало молодого человека. Магнетизм между ними накалялся. Обычно робкий и воздержанный в сексуальных связях, Уилл не просто желал обладать её телом, он хотел обладать ею самой. Теперь он ждал её посещений, ждал, как мальчик на первом свидании. С трепетом, поклонением и надеждой. Ревность к Ганнибалу, непонятно с чего явившаяся, вызывала желание быстрее подняться на ноги и уничтожить его любым способом. Постепенно лекарства стали действовать и сопротивляться сну Уилл уже не смог. «Что-то снова не так… Да когда же это закончится!» — Уилл очнулся будто от наваждения в машине. За рулём. Едва успел свернуть на обочину дороги, ослеплённый фарами встречной машины. Трясущимися руками открыл дверь автомобиля и вырвался на воздух. Моросящий дождь освежил лицо безумца. «Ганнибала нет, энцефалит давно побеждён. Что происходит? Телефон!» — Уилл нашарил в боковом кармане гаджет и посмотрел на дату. Месяц прошёл с той резни в особняке доктора Лектера. Всё это время он частично себя теряет то там, то здесь. Провалы участились. Он даже не помнит как выписался из госпиталя. «Шизофрения? Симптомы: голоса, осязаемые образы людей, которых не существует. Навязчивые идеи… Что ещё? Я же осязал её? Ещё как!» — Грэм взглянул на тыльную сторону руки, повреждённой в «Покоях Зазеркалья» и обомлел. Небольшая припухшая ранка зияла, как неоспоримая улика. Он запаниковал. Полистав справочник, Уилл нашёл контакт Дю Морье. «Ну слава Богу! Мне крайне нужен психотерапевт. А ничего, что ночь? Сейчас узнаем», — Грэм набрал номер Беделии. — Уилл? — Знакомый мягкий тембр маняще прозвучал в трубке. — Мисс Дю Морьё? Мне нужна помощь. — протараторил агент, нервно озираясь на безлюдном шоссе. — Мы назначили на завтра. Сейчас три часа ночи. — Завтра будет поздно. Я даже не помню где был вчера. — Вчера ты был на допросе и вёл себя крайне глупо. Молчал, будто покрываешь подельника. Мне едва удалось всех убедить, что тебе нужна реабилитация в клинике. — Я не помню! Со мной снова что-то не так. Я еду к тебе! — Хорошо, — голос молодого человека её насторожил. Кутаясь в белый махровый халат, Беделия открыла дверь небольшой квартиры. Уилл буквально ввалился в холл и с порога стал срывать шарф и куртку. В какой-то панической эйфории, он стремительно подошел к барной стойке и наполнил стакан со льдом. — Хозяйничаешь, как у себя дома, — она гостеприимно указала кистью руки на уютное кресло. Уилл плюхнулся в него и, продолжая потягивать виски, стал говорить: — Мне нужно лекарство. Всё, что я скажу говорит о сильнейшем психическом расстройстве. Я вчера говорил с тобой? Беделия лишь кивнула в ответ, садясь напротив в кресло и закинув ногу на ногу, и устало посмотрела на эмпата. Уилл замер, остановив взгляд на её длинных ногах. Гладкая, как атлас кожа напомнила ему, что он будто бы уже касался её ранее. Психиатр перехватила взгляд. Уилл снова испытал трепет внутри. — Я порой совсем не я или наоборот. Я даже не знаю, как обо всём этом говорить. — Я помню, Уилл, ты называл Лектера — демоном, себя заклинателем. Это ассоциации — самозащита организма от потрясений. Ты уходишь в ступор в определённых случаях. Твоё странное поведение вчера только так я могу объяснить. Она качнула ногой и тапочек свалился. Уилл вздрогнул, вышел из оцепенения. Глубоко вздохнул и продолжил: — Тогда объясни мне, почему ты избегаешь разговора о своём пациенте — Лектере? — Он мой пациент. — Давно? — На допросе всё фиксировалось. Можешь прочитать. — Но там не указано, что вы вместе учились во Франции. Беделия выдержала его прямой взгляд, сосредоточившись на переносице. Известный приём от воздействия и манипуляций. — Всегда восхищаюсь эмпатией. Я не скажу ни слова о Ганнибале, как о пациенте. Ты за этим пришёл? Я слышала в твоем голосе панические нотки, иначе не приняла. — Вы были студентами. Между вами был лёгкий флирт? Он говорил о родственниках, о прошлом, что случилось с его сестрой? — напор эмпата начинал пробивать броню. — Он должен был как-то выбраться из страны. Ты помогла ему и знаешь местонахождение. Бюро не нанимало тебя. Наблюдать за мной — его указание? Дю Морье встала и указала на дверь. — Уходи. Грэм отрицательно покачал головой, рассматривая нерастаявший кубик льда на дне стакана. — Не уйду. Вы с ним связаны. Я вижу, что ты чувствуешь себя обязанной ему и он использует тебя как хочет. Мы можем его перехитрить. Ты и я. — Уходите, Уилл Грэм. — перешла на официальный тон Беделия. — Или я вынуждена буду вызвать полицию. Ещё один минус к Вашему делу о сговоре с Чесапикским Потрошителем. Вас возьмёт под прицел доктор Чилтон. — Пожалуй, я соглашусь на альянс с ним. Но сейчас я не уйду. Уилл медленно поднялся с кресла и вплотную подошёл к Беделии. — Думаю, я Вас не удивлю, доктор, если скажу о своём желании обладать Вами. Соблазнение тоже входит в план? Женщина хотела пройти мимо, но молодой человек схватил её за руку и привлёк к себе. — Вы играете с огнём, Грэм, — не отстраняясь и твёрдо выдержав взгляд, ответила она. — Я действительно многим обязана Ганнибалу. По его желанию я должна уберечь Вас от ошибок. Влечение между нами — обычная влюблённость в своего психотерапевта. — Я это почувствовал ещё при твоём посещении в тюрьме. Тогда ты не была моим психиатром. — рука спец-агента перекочевала на талию женщины. — Я намного старше Вас и в мои планы никогда не входили подобные манипуляции. — Всего-то, семь лет. — Уилл привлёк её к себе, намереваясь ощутить свой прерванный сон или видение, или мечту — не важно. Но телефонный звонок пронзил напряжённую тишину. Уилл первым взял с камина телефон и, прочитав имя абонента, удовлетворённо хмыкнул. — А вот и он сам. Будем отвечать или продолжим упираться? — Выйдите вон! — тихим, твёрдым голосом произнесла Беделия, выхватив телефон из его рук. Беделия выключила телефон и швырнула его на столик. Уилл нерешительно взял куртку и шарф и, переминаясь с ноги на ногу, извиняющимся тоном произнёс: — Он уже понял, что я здесь. Нужно было ответить. — Если твоё желание перехватить как эстафетную палочку контроль за мной у Ганнибала — единственная причина преследования, то я разочарую тебя, Уилл, — женщина пожала плечами. — Деллс, я могу остаться? — он порывисто скомкал шарфик в руках. Женщина выпрямилась как струна, опешив от наглости обычно скромного и сдержанного Грэма. — Если он пожелал приблизить нас друг к другу ещё год назад, рассказав мне о тебе и позволив узнать то, в чём сам боялся себе признаться, не считаешь ли ты, что это было им спланировано, как и всё остальное? — В чём он боялся себе признаться? В любви ко мне? — беззвучно засмеялся Уилл. — В какой-то мере это можно и так назвать. Он одержим. Ты его цель, он хочет сделать тебя таким каков сам, но добровольно. Твоё сопротивление только возбуждает его к действиям. — Я знаю чего он хочет, но вряд ли он это получит. — Хорошо, сегодня ты можешь остаться, Уилл. Но, не думаю, что смогу помочь в остальном. У меня несколько другие вкусы. Мужчина должен быть старше меня. — стараясь не обидеть, сказала она. — Как он? Прости. Мне нужен кто-то рядом, я последнее время проваливаюсь в страшные сны, не те что были, не жертвы и убийцы, нет. Никаких ассоциаций. Всё реально, я там живу и тот мир не выдуман, там настоящий песок, пергамент из кожи настоящего ягнёнка, там дворцы и алмазы. Я не понимаю как такое возможно? — отбросив гордыню и условности, подошёл и, крепко обняв её, прошептал напуганный эмпат. — При твоём неизученном даре сложно так сразу ставить диагноз, — Беделия мягко улыбнулась, понимая, что сдаётся под силой натиска «мальчишки» — Хорошо, моя постель достаточно велика, чтобы нам не встретиться в ней. — Спасибо. — как маленький мальчик, умоливший родителей не отсылать его в детскую, обрадовался Уилл Рассказывая свои сны-видения, Уилл увлёкся настолько, что забыл о своём желании. Он искал понимания. Примостившись на краешке постели, описывал свои ощущения в надежде получить разъяснения от специалиста. — Мне сложно что-то пока сказать, но завтра, уже сегодня я выпишу рецепт и назначу обследование. Хотелось бы хоть час поспать. Отдыхай, я не пущу тебя в тот мир. — Беделия выключила ночник и протянула ему руку. — Такая терапия намного приятнее, даёт полное расслабление и чувство защищённости. — улыбаясь в полумраке, Грэм нежно принял её руку и поднёс к губам. «Что же? — думала она. — Этого стоило ожидать. На какие уловки только способен эмпат, чтобы добиться желаемого, пусть и не сознавая того сам». На этот раз Уилл проснулся там же где и уснул. Только их положение говорило о полном расслаблении и если бы не злополучное попискивание будильника, они продолжали бы тесно прижавшись сопеть друг другу в лицо. Женщина невозмутимо продолжала спать или делать вид будто спит, надеясь, что неловкость минует её, как только он поднимется с постели. Но Грэм продолжал с нежностью наблюдать за её подрагивающими ресницами, впитывать своим телом её тепло. Поправил длинный локон, сползший на идеальной формы эллинский нос. Уилли не думал избавляться от неловкого момента. Она открыла глаза в тот самый момент, когда он коснулся её затылка и приблизился для поцелуя. Хорошо было бы отстраниться и спихнуть наглеца, но он слишком раним. Шов затянулся совсем недавно, психически-нестабилен… Беделия решила, что позволить немного ласки наверное пойдёт на пользу пациенту. Она ответила на нежность долгим поцелуем. Возиться с одеждой долго не пришлось. Он был порывист и порою грубоват от нетерпения, но стремился дать ей наслаждение как мог. Беделия снисходительно позволяла собой овладеть, удивляясь своей ответной реакции. Быстро сварив кофе, пока молодой человек находился в ванной, дю Морье кляла себя за то, что позволила ему слишком многое. Ганнибал предупреждал, как Уилл опасен. Ему ничего не стоит «отключать» свои эмоции и, став Лектером на время, разложить по полочкам интересующего человека. Найти слабую струнку и дёрнуть. Убить — не проблема, совесть и отвращение он давно смог научиться контролировать. При необходимости Уилл может притвориться несчастным, беспомощным и напуганным. Как ловко он надавил на жалость и переспал с ней. Игра или нет? Трудно понять. Спец-агент ФБР знает, что она давний друг Лектера и сейчас связана с ним. Гладко выбритый, взъерошенный и бодрый, Грэм накинулся на сандвич, едва пережевывая, запивал его горячим кофе без сахара. Психиатр удивилась перемене. Но такие гибкие люди всегда удивляют. Возможно он действительно влюблён. — Ты побрился? — избегая смотреть в глаза партнёру, обыденно спросила она. — Там был одноразовый станок для женщин. Я распаковал, буду должен. — по детски сияя удовольствием, отчеканил он. — Теперь ты можешь мне сказать зачем всё это? Ты совершенно здоров и даже более чем здоров. Хочешь найти Лектера? Это не легко, он будет у тебя за спиной и ты не узнаешь об этом. Твои рассказы — хитроумные уловки опытного профайлера. Сколько психологических профилей ты составил? Составь мой. Взгляд мужчины мгновенно потух, он перестал жевать. Серьёзно посмотрел на неё с минуту, и задумчиво сказал: — Ты из небогатой семьи, стремилась к самостоятельности, но денег не хватало. Для того, чтобы получить образование снималась в порно… Ганнибал узнал и как твой сокурсник ввёл тебя в свой круг, семью, помог материально. Вы дружили. И долго скрывали секреты друг друга. Ты была в него влюблена какое-то время, но он тебя не замечал как женщину. Ты вызывала отвращение. Таков наш доктор, — взгляд его был заморожен на одной точке в стене и речь лилась монотонно, будто он был в её прошлом и наблюдал со стороны. Но тут, Грэм вышел из оцепенения и с улыбкой продолжал. — Я его не увижу, но почувствую и позади, и за милю. Он долго демонстрировал мне свою сущность, спутать не удастся. Ну, как фокус? Дю Морье внимательно выслушала, прислонившись к стене и скрестив руки спереди с недоверием возразила: — Мою историю тебе рассказал Лектер? Не похоже, чтобы он настолько доверял кому попало. — Я не кто попало, но он мне ничего не говорил. Перестань сомневаться. Что я должен сделать, чтобы ты поверила? Я люблю, и люблю тебя с первой встречи. Почему я должен что-то доказывать? Со мной творится нечто — да. Я будто живу снова там где уже жил, возможно игры с гипнозом сдвинули моё восприятие. Это сложно и порой путает. Но я знаю точно, что люблю тебя и хочу избавиться от него. — Уилл подошёл вплотную и обхватил её плечи руками. Беделия оцепенела от неожиданного признания. Довериться ему и избавиться от власти доктора? Но сможет ли Грэм вести игру достойно? Она сомневалась. На данный момент серьёзные сомнения в Бюро о его участии в преступлениях слишком актуальны. — Убийство Ренделла Тира — главная улика в твоей невменяемости. Ты сам его разделал? Уилл поморщился. — Я был вынужден стать Лектером слегка. — Ты слишком часто меняешь личину. Где и когда ты истинный? Как я могу увидеть твои чувства ко мне, о которых ведёшь речь? — Сейчас я истинный. С тобой. Всегда. — Итак, мистер Грэм, Вы подтверждаете Ваше участие в сговоре с господином Лектером? Не следует ли это из того, что Вы имеете довольно широкие познания в психиатрии и обладаете экстрасенсорным восприятием, дающим возможность воздействовать на людей, как сказано в Вашем личном деле за подписью доктора Блум? Вы не можете отрицать, что в своих целях могли внушить доктору Лектеру мысли о его предназначении. Мисс Хоббс он скрывал от Вас в надежде уберечь? Вы перегнули палку в поисках доказательств. Что между вами было, связь интимного плана? Ревность? Страсть? — следователь давил. Всё что с Кроуфордом было задумано, как ловушка для маньяка, оборачивалось ловушкой Уиллу. Ещё фраза — и его назовут Потрошителем в очередной раз. Беделия и адвокат сидели по разные стороны от допрашиваемого. Уилл, как обычно, молча выносил словесный «арт-обстрел» руководства ФБР. Первой не выдержала Дю Морье: — Мистер Грэм сам стал жертвой манипуляций доктора. Предпочтения этих мужчин не указывают на гомосексуальные наклонности. Мой пациент нуждается в обследовании и установлении более точного процента его участия в данном преступлении. — Труп Ренделла Тира, нанизанный на шест в музее древностей — это ли не говорит о цинизме подозреваемого. Вы с доктором устроили соревнование в человеческих «Икебана»? — следователь холодно сверлил глазами подозреваемого в содействии маньяку. — Это лишь говорит о невменяемости моего пациента на тот момент. — спокойно вставила психиатр. — Мисс дю Морье, в Вашем случае не следует ли обратить внимание, что связь с Потрошителем, а теперь и с его ярым учеником носит несколько личный характер. Уилл поднялся с места, спокойно снял очки, устало потёр переносицу и твёрдо заговорил: — Я полностью сознаю и подтверждаю, что действовал с холодным расчётом в надежде добыть неоспоримые доказательства в деле Чесапикского Потрошителя. Я убедил агента Кроуфорда и работников отдела криминалистики в необходимости сокрытия некоторых фактов в отчётах, так как работал под прикрытием. Убийство Ренделла Тира — самооборона. Особая жестокость его совершения — следствие необходимости убедить доктора Лектера в моём полном бесконтрольном подчинении его условиям. «Саблезубый Дизайн» была создан моими помощниками из отдела криминалистики по моему требованию, согласен в том, что они переборщили. Патологоанатомы — что с них взять? Скучают. Сам я не владею опытом в анатомических познаниях по изъятию органов и расчленению трупа. Что до нашей связи с мисс дю Морье… Я давно восхищён этой женщиной и имел наглость преследовать её своими чувствами. Её тактичность, лечащего врача не позволяет отказаться от моего внимания. Что же, я человек и имею право на личную жизнь. У меня всё. На выходе из здания ФБР они остановились. Уилл заглядывая ей в лицо, пытался понять почему Беделия злится. Такой он не ожидал увидеть обычно спокойную и утончённую женщину. — Что не так? Меня выпустили с подпиской о не выезде. Я сказал правду. — Ты всё взял на себя. Теперь тебе предъявят обвинение в халатности и пострадавшие будут на твоей совести. — Следствие, суд — они блефуют. Агент ФБР не может нарушать правила априори. Я нужен как приманка, будучи ещё более ценным субъектом, чем был раньше. Сумел разжечь такие страсти… Беделия ошарашенно посмотрела на своего любовника. Ловко. Повернул всё на свою сторону, зная, что ему ничего не грозит. — Ты совсем как он. Только хуже. Я представляла тебя благороднее. — Она устремилась к машине, сев, нервно нажала на газ. Отчаянно всматриваясь вслед удаляющемуся автомобилю, Уилл сожалел о том, что скинул свой панцирь и показался ей таким, каков был на самом деле. По крайней мере, слепок ключа от её квартиры и номер Лектера в кармане были достойным трофеем. Это важнее, чем вымаливание прощения у красивой женщины, преданно служащей врагу. Тем более, что скоро она сама попросит помощи. Подождать стоит. Но гаденькое чувство презрения к себе начало разъедать зыбкую броню самолюбия. Впервые в жизни Грэм понял, что означает любить. Это не было похоже на дружескую симпатию и привязанность к Алане, там всё больше похоже на сестринскую родственную связь. И, конечно, не профессиональную тягу и уважение к Беверли. Ему хотелось просто сесть рядом с Беделией безо всяких разговоров о прошлом и будущем, положить голову ей на колени и наслаждаться её обликом; пластичными, женственными движениями; тонкими чертами лица; тёплым и нежным взглядом; мелодичным, завораживающим голосом. Тоска, к такой тоске он ещё не был готов, защемила душу и заставляла броситься вслед за ней. Но он собрал волю «в кулак» и со всей силы ударил по выступающему углу здания. Боль в душе от боли не притупилась. Из ранки на ребре ладони выступила кровь. Он поднёс руку ко рту и почувствовал вкус крови. Солёный, металлический, тёплый. Грэм понял, это был плохой знак.