Призма сознания (Законы сохранения)

Ты подари соседу маслёнку, Пускай закапает себе глаза и уши, Да смажет, наконец, флюгер, Чтобы прекратить глупые споры О том, куда и откуда Бредёт переменчивый ветер.

      — Ему и горло прополоскать бы не помешало, — хмыкнула Чарити, бесцеремонно заглядывая через северусово плечо в записную книжку. — А лучше вообще целиком искупать — вдруг и трость больше не понадобится?       Вне замка снег постоянно сдувало ветром, поэтому даже вокруг скамеек у теплицы не было сугробов. В такое время года ими и так практически никто не интересовался: все предпочитали прятаться от ветра во внутренних дворах. Поэтому Северус позволил себе расслабиться и обойтись совсем небольшим радиусом действия отвлекающих чар. Чарити же сумела найти его благодаря хорошо настроенной ментальной связи, пусть и односторонней. Учуять знакомый «психологический фон» в таком безлюдном месте было проще простого. Даже в толпе она смогла бы его узнать несмотря на то, что за последние месяцы он несколько изменился.       — И вам добрый день, мисс Барбидж, — Северус выпрямился, откинул капюшон мантии-невидимки и слегка развернулся к подруге, но книжку не убрал. — …и вашему очаровательному банту.       — Едва удержалась от чёрно-жёлтой ленты, — Чарити с важным видом поправила бант и с размаху уселась рядом с Северусом на скамейку — тот только успел отдёрнуть мантию. — Но знаешь, я вспомнила все те школьные предрассудки и стереотипы, которые до сих пор насаждаются и процветают, и… Хотя всё это абсолютно не важно! — радостно воскликнула Чарити и, хлопнув себя по ляжкам, уставилась на друга горящими глазами. — А знаешь, почему?       — Как много кофе ты выпила этим утром, Черри?.. — настороженно поинтересовался Северус.       Чарити не ответила, но, расстегнув пальто, начала что-то выискивать во внутреннем кармане пиджака.       — О, неужели это то, о чём я думаю? — выдохнул с фальшивым восхищением Северус, догадавшись, чем подруга вознамерилась похвастаться.       Драматичный жест с первого раза Чарити не удался: палочка покидать крепление не хотела и зацепилась выступами у рукояти за петлю.       — Напомни мне, пожалуйста, после сегодняшнего собрания отметить этот день как-нибудь в календаре, — Северус слегка отодвинулся, чтобы подруга не заехала ему случайно локтем по носу, и с вялым интересом наблюдал за попытками вытащить палочку.       — Да-да, «Возвращение Блудной Палочки»! Пригласим всю аристократическую братию праздновать, — Чарити вертела палочку так и сяк, пыталась оттянуть петлю ногтем, — мы выпьем, — она в отчаянии дернула пару раз рукоятку с силой — послышался жалобный треск ткани, — они покажут нам пару номеров, — Северус фыркнул, — и мы все очень хорошо проведём… — Чарити не вытерпела и, проведя ногтем, магией разрезала мешавшуюся петлю, — время!       — Праздновать будем, когда ты научишься её с первого раза вытаскивать, — Северус осмотрел несчастную деревяшку: множество мелких случайных вмятин и царапин, несколько намеренно оставленных отметок, выцветшая древесина, а на кончике — жутковатое тёмное пятно, на которое Северусу было очень неприятно смотреть. Хотя сам он своей палочкой пользовался не так часто, как принято в среднем среди магов Англии — и всё же значительно чаще, чем Чарити — он привязался к этому предмету и уже не мог сказать с уверенностью, одушевлён тот или нет. Свою волшебную палочку он бы никогда не забыл в каком-нибудь пыльном углу — это уж точно.       — А у вас тут что происходит? -Чарити отмахнулась и скрепила петлю обратно, для приличия направив на нитки палочку. За неаккуратным движением Северус проследил с горькой усмешкой.       Северус вкратце рассказал новости, время от времени оглядываясь по сторонам и мысленно проверяя плотность отвлекающих внимание чар вокруг скамейки, с презрением в голосе поведал о том, что всё чаще слышит среди студентов, помимо опасений о появлении дополнительных предметов, явно подслушанные у взрослых слова о том, что вот когда-то — задолго до их рождения, то есть, — «трава была зеленее, кровь — чище, а магия — сильнее». И, конечно, в последнее можно было услышать в разговорах и в Хогвартсе, и вне его редкое до недавней поры слово, «магглофикация».       Странный термин напоминал по звучанию «электрификацию», что, по мнению Чарити, было очень даже хорошо. Однако в сложившемся контексте слово уже приобрело чёткое послевкусие «нашествия паразитов». Как ни странно, этот термин выдумала не Скиттер, избегавшая им пользоваться в своих статьях, а какой-то крайне консервативно настроенный министерский служащий, отвечая на вопросы какого-то не очень-то и известного журналиста. Никто уже не помнил, из какого отдела Министерства был тот клерк, какой он должности, даже когда именно вышла газета с той заметкой. Главное, что это слово как-то попалось министру Фаджу на глаза, а тот не преминул вставить его в одну из своих речей. После этого словечко хорошо прижилось в народе.       — Альбус так и не пробовал ученикам хоть что-то объяснить?       — Нет, — горький смешок.       — Что-то я сомневаюсь, что мариновать детишек в неведении — хорошая идея, — покачала головой Чарити.       — У них и без этого концентрация не на самом высоком уровне: головы заняты мечтаниями о предстоящих каникулах. Конечно, объяснения Альбуса могли бы их успокоить, но…       — Тебе лучше не стало? — тихо перебила Чарити.       Сбитый столку, Северус замолк и обернулся к подруге — только тут он заметил внимательный взгляд Чарити, разглядывавшей его лицо.       — Никто ничего на замечает, разве что Альбус надоедает с бесполезными советами, — Северус постарался незаметно отвернуться.       — Хоть какие-нибудь изменения есть?       Изменения были, но Северус не мог с точностью сказать, положительные они и или отрицательные. Просыпаться иным утром в состоянии безотчётного страха, а порой и отвращения к себе и ко всему вокруг, и не помнить, снилось ли что-нибудь вообще, было весьма неприятно. Раньше с ним такое бывало, но изредка, а сейчас — каждые три-четыре дня. По крайней мере, эти случаи не учащались с середины осени. Даже такое постоянство Северус считал предпочтительнее полноценных кошмаров, преследовавших его после падения Волдеморта. Хотя бы просто из-за того, что в 1982-м году эти кошмары имели крайне тяжёлые последствия, о которых Северус предпочёл бы забыть.       Но даже нынешние неясные сновидения сказывались на здоровье. Потихоньку Северус внешне начинал походить на то, каким благодаря простеньким чарам его видели большинство окружающих: волосы казались грязными практически при любых условиях, кожа лица была очень близка к хорошо знакомому студентам желтоватому цвету. В добавок ко всему, из-за того, что сейчас зачастую Северус проваливался в сон за проверкой работ или чтением в кресле своей гостиной, чистить зубы порой он элементарно не успевал. Сами зубы от этого не страдали, но вот цвет эмали изменился. Когда-то для достижения нужного эффекта без применения магии достаточно было выпить перед занятиями крепкого кофе, сейчас же всё выходило само собой.       Разговоры о его здоровье неимоверно раздражали. Мало того, что они были практически все одинаковы, самому Северусу они казались бесполезными. Конечно, Чарити и остальные всего лишь пытаются заботится о своём несчастном друге, волнуются, допытывается так, словно они ожидали от него какой-нибудь глупости… Он уже однажды совершил глупость и с тех пор многое изменилось, он сам изменился. По крайней мере, он неплохо себя в этом убеждал.       Северус изо всех сил пытался если не убедить подругу в том, что у него всё под контролем, то хотя бы отвлечь Чарити на какую-нибудь более жизнерадостную тему, не вызвав при этом большего интереса к изначальному предмету обсуждения, когда Чарити внезапно спросила будничным тоном:       — Он жив?       — Да, — не задумываясь ответил Северус и только после этого полностью осознал, о чём именно спрашивала Чарити. В подтверждение своих слов он медленно кивнул и посмотрел ошарашенной Чарити в глаза. На её лице промелькнуло настолько болезненное выражение, что Северус бы не задумываясь воспользовался хроноворотом и заставил себя ответить иначе.       Как всегда с такими вопросами: ответ приходится выдавать в самый неподходящий момент, иначе бы и ответить не получилось. Даблдоровские ментальные блоки, ставившиеся для сохранения секретов хоть и были близки к совершенству, но не достаточно, чтобы за более, чем десятилетие, не найти в них прорехи и не научиться ими пользоваться. Помимо мощного блока против сознательного разглашения, было ещё одно заклинание — против разглашения несознательного. Последнее было намного сложнее и создавалось так, чтобы оно не конфликтовало с ментальными упражнениями и психикой самого Северуса. Оно было намного изящнее первого блока, и преодоление его не требовало борьбы на истощение, как в случае с первым, вместо этого — требовались слаженные действия не только Северуса, но и собеседника.       Заклинание против «оговорок» слабело, если носитель и так концентрировался на отсеивании информации, в противном случае дополнительная нагрузка на участвующие в процессе участки мозга могла привести к весьма неприятным ошибкам. Другим выявленным минусом директорского блока оказалась его поверхностность, благодаря которой оно пропускало достаточно глубоко спрятанные мысли. Наверняка Альбус просто не рассчитывал на то, что Северус будет готов потратить столько усилий на добровольное раскрытие его тайн.       Чарити некоторое время молчала, уставившись куда-то мимо Северуса. Судя по широко распахнутым глазам и сведённым у переносицы бровям, она всё ещё не справилась с шоком.       Далее всё происходило примерно так, как представлял себе это Северус. Вот Чарити очнулась, вот провела рукой по волосам растерянно оглядываясь вокруг, потом несколько раз открыла-закрыла рот, но всё-таки удержалась и не выругалась. Вот Северус увидел, как напряглись у подруги челюсти: Чарити убеждала себя не накидываться на друга с обвинениями и параллельно пыталась смириться с новостью. Наконец-то она шумно вздохнула, закрыв глаза, кивнула каким-то своим размышлениям.       — Ты не советовался с Регом по этому поводу? — дрогнувшим голосом спросила Чарити, смотря на свои сцепленные пальцы.       «Регулус, конечно, занимается изготовлением зелий на заказ, но…» — Северус продолжал размышления на поверхностную тему, чтобы отвлечь заклинание.       — Нет, у него недостаточно опыта, — ответил Северус.       — Да ладно тебе, — фыркнула Чарити и всё-таки посмотрела на Северуса. — В этом-то у него опыт есть! — прозвучало уже с укором. — У него должны быть соображения по этому поводу!       — Не совсем, ведь… — Северус упорно пытался вывести размышления о разговоре поближе к безопасной теме.       «Изготавливать зелья по рецепту любой может, у Регулуса просто…»       — У него нет знания. Нет нужного знания.       — Ну, ты мог бы ему сказать, — холодно произнесла Чарити, сложив руки на груди. — А у кого оно вообще есть? Наверняка, у Дамби!       — Ещё аристократы, — коротко кивнув, выдохнул Северус. — Кое-кто из них.       — Ох, ну конечно… — начала заводиться Чарити.       — Остальное — домыслы и теории заговора. Преимущественно, — успел пропихнуть Северус последнюю дельную мысль перед тем, как заклинание успело бы отследить переход к другой теме.       — Вот же ж… — Чарити резко встала и начала выхаживать взад-вперёд, при этом пытаясь куда-нибудь пристроить руки.       — Наверное, стоило выбрать более подходящий момент для…       — Когда, Северус?! — сорвалась Чарити на хриплый крик. — Когда ещё?!       Северус переждал гневный взгляд Чарити — та отвернулась и, взъерошив кудри на затылке, принялась пинать снег.       — Чарити, — как мог мягко позвал Северус, на что Чарити только слегка развернулась в его сторону, — зелье.       — Рано.       — Можно и сейчас. Во всяком случае, его действие рассчитано на 12-ть часов, так что на собрание точно хватит.       Стащив с плеч рюкзак, Чарити уселась прямо на снег и с утихающей злобой в упор уставилась на Северуса:       — Если я посреди собрания на кого-нибудь сорвусь, то все жертвы будут на твоей совести, — глухо проворчала она и, поморщившись, опрокинула в себя содержимое маленькой стеклянной бутылки, которую достала из рюкзака.       — Я с готовностью приму на себя бремя ответственности за деяния состоящего у меня на службе рыцаря, — с гордо выпрямленной спиной и надменным выражением лица произнёс Северус, — сколь бы безрассудным этот рыцарь ни был.       — Дефективным, — хмуро поправила Чарити. На это Северус лишь вздохнул и наградил подругу осуждающим взглядом — Чарити неохотно переместилась на скамейку и ещё долго сидела с видом словно делала своему другу одолжение.       Пытаться говорить о возрождении Волдеморта дальше было бесполезно: пока заклинание ещё не воспринимало Чарити как человека, посвящённого в тайну, что обычно происходило после хорошего сна, сейчас же у Северуса больше не было сил на продолжение «данетки». Он уже представлял, как ему придётся вести весьма тяжёлый разговор через записную книжку на следующий день, потому что Чарити вряд ли бы дождалась личной встречи. Оставалось лишь надеяться на то, что она не расскажет Блеку или Нагендре. Северус хотел бы доломать свой хрупкий мирок-руковину самостоятельно.       Когда Чарити вытащила знакомую чёрно-белую коробочку, походившую на упаковку сигарет, Северус попытался устыдить подругу тяжёлым уничижительным взором, который хорошо действовал на студентов.       — Осмелюсь напомнить, что я отнюдь не мазохист или извращенец какого-нибудь другого толка. Уверен, что многие из упомянутых людей оценили бы это кондитерское изделие по достоинству, мне же ещё предстоят увлекательнейшая светская беседа с Люциусом, так что даже не пытайся соблазнить меня этим сомнительным сальмонеллёзным деликатесом. И без него тошно, — Снейп встал и закутался в мантию-невидимку. Накинув капюшон, он добавил, — и тебе им злоупотреблять не советую.