Призма сознания (Законы сохранения)

      Утро в поместье Малфоев показалось Люциусу чуть более напряжённым, чем обычно. Хотя, скорее всего, напряжённым был он сам: не каждый день приходилось иметь дело с человеком, о котором он так мало знал. После неожиданного решения прекратить обучение на шестом курсе он ничего о ней не слышал, кроме, пожалуй, пары раз, когда кто-то из знакомых рассказывал о кудрявом голосистом юноше со странным акцентом, которого однажды видели спорящим с кем-то в Каминной службе о жертвоприношениях младенцев и пару раз — в Министерстве, в компании не менее экстравагантного индуса. Была ещё история с переводом четы Лонгботтомов в маггловскую клинику, но это было только в разговорах. На удивление газеты, обычно охочие даже самых скучных мелочей об этом не писали, а журналистам Пророка просто не удалось ничего достать: перевод провернули быстро и тихо.       Люциус даже не знал, что ожидать от предстоящей встречи, которая рисковала растянуться на долгие часы. Одно только то, что эта Барбидж, судя по опросникам, собиралась показывать студентам кино!.. С литературой Люциус ещё мог бы смириться, и то если бы он сам знал каждое из произведений. По каким учебникам она будет преподавать? О чём будет рассказывать? Что от неё вообще можно ожидать? Настолько же она импульсивна, как была в школе? Не разучилась ли она вообще колдовать?       Последнее было бы Люциусу на руку: в Совете бы никто не допустил сквиба-преподавателя, пусть он и не обязан по должности колдовать. Эта тема не раз поднималась Дамблдором, который из раза в раз приводил зачем-то в пример Биннса. Но Биннс — совсем другое дело, он, пусть и призрак, но всё-таки призрак волшебника!..       Ещё спускаясь с лестницы, ведущей в гостиную, он услышал резко оборвавшуюся фортепианную ноту, за которой последовал тихий стук деревянной крышки. До завтрака ещё полчаса, а Драко уже околачивался у злополучного древнего инструмента.       Когда Люциус прошёл в освещённую холодным утренним солнцем гостиную, Драко уже сидел на софе у камина, держа в руках книгу — притворялся, что читает. Определённо Добби ему помогал утаивать свой интерес к фортепиано от Люциуса, предупреждая о его приближении, и, возможно, накладывал заглушающие заклинания. Недостаточно успешно, впрочем.       — Доброе утро, Драко, — приторно поприветствовал Люциус.       Драко, хоть и пытался скрыть нервозность, опаска во взгляде и резкость в движениях всё же была заметна. «Мальчишке ещё учиться и учиться», — не без мечтательности подумал Люциус.       — Доброе утро, папа, — скованно ответил Драко, прикрыв книжку.       — Что читаешь?       Невинный вопрос очевидно выбил мальчика из колеи: глаза испуганно распахнулись, а взгляд забегал по комнате.       — Эм-м-м… — Драко начал вертеть книгу в руках, борясь с желанием подсмотреть название.       — Если собрался меня обманывать, то мог бы приложить к этому больше усилий и хотя бы прочитать, что написано на обложке заранее! — раздражённо процедил Люциус и направился к двери в столовую. — С наказанием для Добби я разберусь позже.       — Но пап!.. — вскинулся было мальчик.       — Никаких «но», молодой человек! — Люциус резко развернулся у самой двери и окинул своего сына презрительным взглядом. — Ты уже достаточно взрослый, чтобы осознавать неизбежность последствий своих поступков.       — Па-а-ап, но Добби…       — И не пытайся защищать этого бесполезного эльфа! — прикрикнул Люциус и резким движением трости распахнул двери столовой.       Безобразие с фортепиано началось практически с того времени, как Драко научился ходить. Нарцисса не раз говорила Люциусу, что мальчик просто любопытен и вполне закономерно то, что такой необычный предмет вызывает у него усиленный интерес. И Люциус соглашался. Первые раз сорок, когда Драко умудрялся взобраться на длинный стул с мощными резными ножками и скользкой обивкой, открывал лакированную крышку и начинал беспорядочно стучать по клавишам. Какофония разносилась чуть ли не по всему дому, и Люциус тут же аппарировал в гостиную, чтобы оттащить ребёнка от и без того разлаженного инструмента, и суровым тоном объяснял, что так делать нельзя. Но Драко продолжал раз за разом возвращаться к инструменту. Со временем он, конечно, перестал молотить по клавишам так хаотично, как делал это в трёхлетнем возрасте, и пытался играть так, чтобы никто из взрослых не услышал. Пытался даже сыграть какие-то мелодии.       Люциус иногда думал о том, чтобы избавиться от проклятого музыкального инструмента, но было несколько очень важных причин, по которым он просто не мог позволить себе это сделать. Первая — роскошное шестилапое тяжёлое фортепиано из тёмного дерева, украшенное тонкой резьбой, покрытой листом белого золота, и изысканно расписанное тонкими белыми хитросплетениями узоров, главный из которых красовался на покатом изгибе крышки и скрывал слово Эрард, — являлся наследством, доставшимся семейству Малфоев ещё в середине прошлого века как подарок от какой-то знатной маггловской особы. Говорят, что пра-пра-пра-дед даже перестроил гостиную, чтобы она сочеталась с дорогим подарком. Отсюда следовала вторая причина, по которой избавиться от фортепиано не представлялось возможным, — оно являлось своеобразным центром композиции огромной гостиной. Убери его — и всё рассыпется.       Единственное, пожалуй, что раздражало Люциуса в самом фортепиано, — то самое слово, «Эрард». Пусть фортепиано и было изготовлено в Англии, главным его создателем был какой-то французишка-имигрант. А ко всему иностранному Люциусу чуть ли не с пелёнок прививали определённый настрой. С другой стороны, уничижительно отзываться об имигрантах из Франции ему не пристало. Не с его фамилией. Но сомнительное «происхождение» фортепиано всё-таки вызывало у Люциуса неоднозначные ощущения.       Что делать с фортепиано было не совсем понятно. Пользоваться им как полноценным музыкальным инструментом было сложно, когда ещё сам Люциус был маленьким ребёнком, и его самого оттаскивали от огромной и красивой игрушки. Многие клавиши западали, некоторые не играли вообще. Увы, инструкции к подарку не прилагалось, а среди магов музыкальное образование встречается только среди полукровок или магглорождённых. Так у тех была возможность пользоваться услугами маггловских настройщиков и хотя бы грамотно ухаживать за инструментами. Приглашать маггла на дом Люциус не собирался, а искать информацию по теме было слишком затратно и по времени, и по силам. Поэтому фортепиано просто стояло в своём углу, достойно справляясь со своей ролью комнатного украшения: уж что, а следить за лакированным деревом Добби умел. И тем не менее, практически при каждом взгляде на закрытый рояль Люциусу казалось, что он что-то упускает.