На небе, умытом сентябрьским дождем, звезды сияют еще ярче. Нару как-то отстраненно отметила этот факт, когда она, выбравшись из постели Усаги, взобралась с ногами на подоконник и немигающим взглядом уставилась в окно. Подруга что-то невнятно пробормотала и перевернулась на другой бок, накрываясь одеялом с головой, и Осака напряглась. Однако, когда блондинка сладко засопела, Нару невольно выдохнула. Она не хотела, чтобы Цукино проснулась и начала задавать вопросы и, уж тем более, начала ее жалеть или утешать.
Всего несколько часов назад Усаги и ее подруги решили, что Нару этой ночью лучше всего остаться в доме Цукино: у миссис Осака было слабое сердце, и от переизбытка эмоций оно могло не выдержать. Женщину стоило подготовить к тому, что ее дочь нашлась. Девушка лишь кивнула, понимая, что спорить бесполезно. После насыщенного событиями дня она чувствовала некую сонливость и апатию. Переодевшись в одну из пижам Усаги, Нару тут же повернулась на бок и прикрыла глаза, вызывая сон. Но он не шел даже несмотря на то, что Осака чувствовала себя разбитой и опустошенной. Цукино же, напротив, уснула сразу же, едва голова коснулась подушки, и теперь посапывала, завернувшись в одеяло.
Все мысли Нару были о Нефрите. Когда она стала его женой, то любовь мужа к звездам передалась и ей. Они могли вместе слушать их далекие голоса, взявшись за руки и прикрыв глаза; он даже научил ее отличать голос Ориона от шепота Полярной Звезды, и это было довольно волнительно. Тогда Аквамарин казалось, что они с Нефритом близки, как никогда. Даже безмолвие было каким-то комфортным, когда они молчали вместе, занятые своими делами. А сейчас…
Нару вздохнула и закрыла лицо руками. Все было утеряно навеки. Теперь он может радоваться тому, что избавился от нее. Неужели Нефрит все это время видел в ней не супругу, а обузу, ярмо? Как же больно! Как же горько! Как же теперь жить? Без него жизнь уже не будет прежней…
Какой-то шорох на балконе привлек внимание девушки, и она подняла голову, всматриваясь в сумрак осенней ночи. Сердце Нару опустилось, а затем учащенно заколотилось, когда она увидела чей-то силуэт, казавшийся на общем фоне темным пятном. Осака, вглядываясь, приблизила лицо к окну настолько близко, что стекло запотело от теплого дыхания девушки. Ночной гость подошел ближе, и Нару едва слышно вскрикнула, узнав в нем Нефрита. Несмотря на то, что все было погружено в темноту, она могла видеть, как сверкают его кобальтовые глаза и как ветер треплет каштановые волосы генерала.
Осака положила ладонь на оконное стекло, словно пытаясь таким образом дотянуться до любимого, но преграда не исчезала. Отчаянная радость и головокружительная надежда взволновали Нару до глубины души; слезы брызнули из серо-голубых глаз. Нефрит был так близко, но так далеко! Он, улыбаясь, положил руку туда же, где покоилась ладонь девушки, только с другой стороны, и Нару была готова поклясться, что ощущает тепло даже сквозь толщу стекла. Это был бесценный момент.
Губы его шевелились, но, как бы Осака ни напрягала слух, расслышать слов она не могла. Наконец, соскочив с подоконника, девушка подбежала к балконной двери и распахнула ее, впуская в сонный уют спальни осеннюю прохладу. Не думая ни о чем, Нару подбежала к Нефриту и обняла его, прижимаясь к груди мужа.
— Ты пришел… Ты нашел меня, — пробормотала она, чувствуя, как руки лорда смыкаются на ее талии. — Как?
— Звезды подсказали мне. Они ведь знают все, помнишь? — ответил генерал, поглаживая Нару по волосам.
Девушка ничего не ответила и засмеялась сквозь слезы счастья, еще крепче обнимая своего мужа.
— Ты знаешь, — вдруг отстранилась она, серьезно глядя на Нефрита, — я ведь уже не дева тьмы.
— Да, — послышался тихий ответ.
— И? Что теперь? Я снова стала глупышкой Нару, что когда-то пришла к тебе, не думая ни о чем. Во мне теперь нет того темного огня, что привлекал тебя в Аквамарин, и…
Лорд прижал к губам Осака палец, призывая ее умолкнуть:
— Качества, которые были в темной тебе, дремали в недрах твоей души, и тьма обнажила их, огранила, точно редкий алмаз. Поверь: став прежней, ты не изменилась. Я помогу тебе раскрыться вновь…
— Я вновь стану девой тьмы? — запинаясь, спросила Нару.
Нефрит покачал головой:
— Не обязательно. Мы можем начать новую жизнь в другом уголке земного шара, подальше от темных дел. Знаешь, я долго думал, прежде чем отправиться сюда. С одной стороны, все было бы проще, если бы я бросил поиски — моя жизнь вошла бы в прежнюю колею, я вновь ощутил бы вкус свободы. Но ты… Твое появление в моей жизни заставило меня по-другому взглянуть на жизнь и на мир в целом. Неограниченные возможности и множество новых ощущений — вот что ты подарила мне, Нару. Я уже не могу жить без этого и без тебя. И даже прежний статус темного генерала меня не удержит.
Осака охнула, вцепившись пальцами в мундир мужа:
— Ты правда бросишь Темное Королевство? Ради меня?!
— Знаешь, есть такая пословица: горбатого могила исправит. Я не могу в одно мгновение стать непорочным и отречься от того, кем я являюсь. Я буду продолжать обманывать тебя, и…
Теперь уже Нару заставила Нефрита умолкнуть, нежно накрыв его рот ладонью:
— Мне все равно. Я полюбила тебя, еще не зная твою натуру… И теперь уже не отрекусь, — с этими словами Осака, встав на цыпочки, потянулась к губам мужа. Тот наклонился, и…
— А ну-ка отойди от нее! — раздался звонкий девичий голос, дрожащий от праведного гнева.
Перед лордом и его женой стояла Сейлор Мун, держа в руках Лунный Жезл, направленный на Нефрита. Девушка приближалась к темному лорду с воинственным видом, намереваясь пустить оружие в любой момент. Но генерал не двигался, спокойно глядя на воительницу Луны.
Однако Нару с решительным видом встала между подругой и любимым, раскинув руки:
— Не трогай его, Сейлор Мун. Он здесь с добрыми намерениями и только ради меня.
— Но он демон! — попыталась возразить девушка. — И мой долг — уничтожить его или же обратить к свету.
— Прошу… — Осака сложила руки в молитвенном жесте, — позволь нам уйти.
Усаги не верила своим ушам:
— Уйти? Уйти?! И это после того, как я с таким трудом вернула тебя? Нет. Нет! — воительница так яростно замотала головой, что ее хвостики растрепались.
— Позволь мне сказать, Нару, — выступил вперед Нефрит, бережно, но решительно отодвигая жену в сторону. — Я знаю, Сейлор Мун, что в твоих силах сделать меня смертным, ведь так?
Ошеломленная сенши кивнула. Она многого ожидала от темного генерала, но отнюдь не такого!
— Тогда, действуй! — лорд раскинул руки, готовый принять очищение.
Осака сдавленно охнула, вцепившись в рукав мужа. Для нее все это было столь же неожиданно, как и для лунной воительницы. Впрочем, последняя, не долго раздумывая, подняла Лунный Жезл, привычно очерчивая идеально ровный круг.
—
Очищающая сила Луны, помоги!!! — произнесла Сейлор Мун, крепко сжав в руках артефакт.
Холодная звездная ночь озарилась ослепительными потоками жемчужного света, что, точно волной, омывали Нефрита. Свет этот резал ему глаза, и он прикрыл глаза ладонью, дабы не ослепнуть. Всего на пару мгновений он испытал боль — но она была приятной, очищающей; ощущение было сравнимо с долгожданным избавлением от болезни — паразита, высасывающего соки из тела. Тьма, годами жившая в его душе, навеки покидала Нефрита, лишая того не только сверхъестественных способностей, но и опостылевшего бессмертия. К чему оно, если теперь можно прожить нормальную человеческую жизнь рядом с любимой?
Эта мысль пришла ему в голову, когда Сейлор Мун опустила Лунный жезл, внимательно глядя на результат своего магического воздействия. Масадо Санджойн внезапно почувствовала слабость и рухнул на колени, с трудом сдерживая головокружение. Забытое ощущение, еще с той, далекой человеческой жизни, что так нежданно вернулась к нему. Нару была рядом, обнимая его и не давая упасть. Она прижималась к нему, ласково поглаживая по плечам и густой каштановой шевелюре, шепча слова ободрения. Думая о том, что он в надежных руках, Санджойн закрыл глаза и расслабился. В кои веки на душе было легко и спокойно…
***
Всю последующую неделю Масадо и Нару проводили вместе, узнавая друг друга заново — две чистые души. Никакого порока или темной страсти, что омрачает рассудок отголоском похоти — только искренность, чистота и желание раствориться без остатка в любимом человеке. Нежные прикосновения, что красноречивее всех слов, поцелуи, от которых по телу словно пробегает ток… И целого мира мало для них двоих, связанных одной нитью судьбы.
Смертная, ставшая демоном. Демон, ставший смертным. Не эти ли истории будоражат сердца своим дерзким вызовом законам судьбы? Отныне достигнут баланс, любовь восторжествовала над мраком — еще одна победа света над тьмой.
Знакомство с простыми человеческими радостями открывало для бывшего демона-звездочета этот огромный, яркий мир, полный чудес и неожиданностей. Вдвоем с Нару они каждый день уплетали шоколадный пудинг — любимое лакомство молодой миссис Санджойн. Не важно где — дома, в кафешке, на лавочке в парке или на пикнике у реки — они уплетали пудинг с огромным удовольствием. Порой Нару кормила Масадо из ложечки, получая от этого неописуемое удовольствие. Тот, лукаво сверкая глазами, безропотно поглощал нежную шоколадную массу.
Каждый вечер, когда небо усыпали звезды, Нару и Масадо ложились на покрывало в саду у старого особняка и, переплетя пальцы, любовались на бескрайние просторы космической дали. Они уже не слышали шепота звезд, но это была небольшая потеря по сравнению с тем счастьем, которое они обрели.
***
Нару и Масадо появились на пороге дома Цукино в первый день октября — счастливые, улыбчивые, облаченные в удобную, опрятную одежду. За их спинами маячило такси, ожидая клиентов, дабы отвезти их в аэропорт.
— Мы здесь, чтобы попрощаться, Усаги, — произнесла Нару, делая шаг вперед. Она взяла подругу за руки и некрепко сжала.
— Попрощаться? — Цукино взметнула брови. — Вы куда-то уезжаете? И надолго?
— Насовсем, — отозвался Масадо, поправляя на плече набитую до отказа спортивную сумку. — Мы перебираемся в Штаты.
Усаги сдавленно охнула, переводя взгляд с подруги на ее мужа:
— Но почему? Почему вы не хотите остаться в Японии?
— Пока мы здесь, существует риск попасться на глаза Темному Королевству, — пояснил Санджойн. — Я не могу рисковать ни собой, ни Нару. Им не достать нас за океаном.
— А-а-а… — разочарованно протянула Цукино и всхлипнула, жалобно глядя на подругу. — Ну как же так? Бросаешь меня?
Нару покачала головой:
— Ты не одинока. У тебя есть Мамору и подруги, что не дадут тебя в обиду… Твои приключения только начинаются, в то время как мои уже подошли к концу и я, — тут она бросила нежный взгляд на Масадо, — мы — обрели свою тихую гавань…
От этих слов Усаги разревелась белугой:
— Ты… Ты такая счастливая!.. — рыдая, она обняла подругу, уткнувшись ей в плечо. Та лишь рассеянно поглаживала Цукино по плечу, пока у нее не высохли слезы.
— Ну, ладно тебе, Усаги!.. — добродушно пробасил экс-Нефрит. — Мы так на самолет опоздаем.
Блондинка решительно вытерла глаза и, еще раз сжав в объятиях Нару, подошла к Масадо. Тот протянул ей руку, но Усаги, проигнорировав ее, в порыве бросилась к Санджойну, обняв его. Масадо не ожидал этого, беспомощно замерев с раскинутыми руками и возмущенно поглядывая на хохочущую Нару.
— Береги ее, — дала приказ Цукино, делая шаг назад. — Иначе я найду тебя и накажу во имя Луны!
— Это вообще не обсуждается, — кивнул мужчина и, развернувшись, двинулся по направлению к такси. — Нару, милая, я жду тебя в машине.
Торопливо кивнув, миссис Санджойн повернулась к Усаги с улыбкой и, чмокнув ее в щеку, произнесла:
— И все-таки я первая вышла замуж, — хихикнула она. — Так что я выиграла наш давний спор.
Цукино скорчила гримаску и сама рассмеялась:
— Даже не буду это комментировать!..
