Подлунные грёзы

Давным-давно, в одной далекой галактике, в альтернативной Вселенной, жил да был Черный Властелин. И назван так он был не из-за цвета кожи или деяний своих, а из-за облачения, в котором он раз за разом приходил на помощь к прекрасным девам-воительницам, спасающих мир от зла и порождений тьмы (но о том, что эти прекрасные девы чаще спасали самого Черного Властелина, чем родную планету, история тактично умалчивает). Но вот вселенское зло было повержено, наступил долгожданный мир, и вот тогда-то Черный Властелин понял, что он так часто приходил девам-воительницам на помощь (или наоборот?), что теперь просто обязан, как честный человек, на них жениться; тем более, что борьба за добро и справедливость не способствует появлению кавалеров всех мастей. Предложения руки и сердца были приняты всеми девами благосклонно, благо, Черному Властелину хватило ума делать невестам предложения по отдельности. Правда, в скором времени разразилась буря, сопровождавшаяся ураганом истерик, градом проклятий и ливнем слез, и весь этот неблагоприятный период незадачливый жених переждал в надежном месте. Оно и немудрено: каждая хотела быть единственной и неповторимой, но особенно неистовствовала Лунная дева. Она утверждала, что давным-давно, в незапамятные времена, в прошлой жизни, они с Черным Властелином любили друг друга, но смерть разлучила их, не дав пожить для приличия долго и счастливо. И вот теперь, когда им, наконец, выпал шанс пойти под венец, оказывается, что их там будет шестеро. Шестеро!!! Однако Черному Властелину все же удалось умаслить Лунную деву, посулив ей почетное звание любимейшей из жен. Отделался он после столь доверительной беседы относительно легко: десятком метров подпорченных нервов и несколькими рюмками горячительного успокоительного. И вот, в один прекрасный день, весьма подходящий для создания гарема, Черный Властелин снял свой фрак, положил на верхнюю полку шкафа цилиндр (проверив перед этим, не осталось ли там каких-нибудь кроликов), с чистой совестью отдал свой знаменитый черный плащ очередному супергерою, и стал простым парнем по имени Мамору Чиба. Девы-воительницы тоже подали в отставку, и стали зваться просто и незатейливо: Ами, Рей, Мако, Минако и Усаги (что, кстати говоря, значит Кролик). И вот, наступил долгожданный день. Пятерых невест подвели к алтарю, где их ждал истекающий потом жених (нескоро же до него дошло, во что он вляпался!), и Верховный жрец совершил над ними обряд. Мамору перецеловал жен и начал строить свою семейно-гаремную жизнь. Жилось ему, в принципе, неплохо. Очень часто экс-Черный Властелин приходил на женскую половину и возлежал на шелковых подушках вместе со своими красавицами, лениво пощипывая виноград. Каждая из жен была уникальной, точно редкая жемчужина, и каждая старалась сделать его жизнь максимально комфортной и приятной. Так, с Ами он всегда мог побеседовать на высокоинтеллектуальные темы, подискутировать и получить разминку для ума. К тому же, эта его жена была неплохим доктором, и в случае чего, могла оказать экстренную медицинскую помощь. Порой Мамору часто симулировал недомогание, чтобы Ами позаботилась о нем; после пары часиков экспресс-терапии, проведенных с ней в отдельных покоях, повелитель выходил здоровым и полным сил. Мако всегда радовала Мамору своими кулинарными шедеврами. Порой он мог не глядя ткнуть пальцем в поваренную книгу, и жена приносила ему в покои изысканные блюда, какими бы сложным в приготовлении они ни были. Пожалуй, особый вкус этим блюдам придавал внешний вид самой Мако, которая приносила эти вкуснейшие яства в покои мужа, надев фартук на костюм Евы. Рей он ценил за умение танцевать эффектный танец живота, и очень много денег тратил на костюмы и прочую атрибутику, чтобы как можно чаще видеть новые номера в ее исполнении. К тому же, эта жена еще неплохо управлялась с метлой и шваброй; но если бы ее повелитель прошелся в грязной обуви по только что вымытому полу, она бы, не думая о последствиях, отметелила бы его метлой, благо, опыт имелся. Минако, богиню любви, Мамору ценил очень высоко. Пускай она не могла вести высокоинтеллектуальные беседы, вкусно готовить или драить хоромы до блеска, однако у нее всегда была наготове какая-нибудь залихватская штучка из Камасутры — благо, гибкость у нее была отменная. Правда, порой случались прискорбные случаи, когда повелитель не мог выйти из очередной позы, и тогда на вахту заступала Ами. К тому же, Минако тоже умела танцевать восточные танцы… И петь в дуэте с Рей. Но вот с Усаги иногда все же возникали проблемы. Она стала старшей женой, первой родив повелителю ребенка — девочку с подозрительно розовыми волосами и красными глазами, в которой не было ровным счетом ничего от Мамору, — и после этого посчитала свой гражданский долг исполненным. Если на первых порах она старалась внести свой вклад в гаремную жизнь, пытаясь погладить коллекцию нижнего белья горячо любимого мужа, пропалив при этом дыры на всех самых интересных местах, или зашить прохудившуюся одежду, при этом особенно намертво заделав рукава и воротник, то со временем, обзаведясь малышкой, и вовсе перестала что-либо делать. Большую часть времени она возлежала на подушках, поедая сладости, сделанные руками Мако, передразнивалась с Рей и читала книжки с картинками. Нанятые Мамору слуги расчесывали Усаги длинные волосы, ухаживали за ее ногтями, делали массаж и косметические процедуры… Однако лежачий образ жизни и рисовые пирожки, приготовленные заботливой Мако не без тайного умысла, сделали свое дело — Лунная дева начала стремительно набирать вес, и это не могло не сказаться на том, что Мамору к ней охладел. Все чаще и чаще Усаги закатывала ему визгливые истерики по любому поводу, даже самому незначительному: — Мой повелитель! Ты уже во второй раз за эту неделю приглашаешь Мако в свою спальню! Когда придет мой черед? Или я иду к тебе сегодня, или пожалуюсь, что ты не исполняешь свой супружеский долг! — Мамору! Откуда у Минако этот шикарный бриллиантовый гарнитур?! Ты ей всегда даришь драгоценностей больше, чем мне! Я буду жаловаться! — Дорогой! Ты снова купил Рей новый костюм для танца живота, в то время как все мои уже давно трещат по швам? Да как ты можешь! Я буду жаловаться, что ты не уделяешь всем женам одинаково внимания! — Мамору! Мамору! Ты что, опять закрылся в библиотеке вместе с Ами? Ты уже давно не был у меня в покоях! Немедленно выходи! Слышишь?! И всякий раз Мамору задабривал изрядно раздобревшую на пирожках жену, гладил ее, точно балованную кошку, по шерсти, лишь бы она не выпускала больше коготки и не мешала его гармоничному существованию в компании других жен… Ибо все-таки это был рай!