Глава 26. Морковь.
15 октября 2016 г. в 20:39
Анна и Эльза сидели на автовокзале Эренделла и ждали, когда начнется посадка на автобус до Сторибрука. Вокруг шлялись люди, которые тоже ждали автобус. По дороге то и дело проносились разные автобусы и люди в надежде смотрели на проезжающий мимо автобус, надеясь, что это и есть тот, которого они ждут. Но автобусы проезжали мимо.
— Как думаешь, наши платья не запачкаются, если мы поедем на автобусе? — спросила Анна.
— Надо готовиться к худшему, — ответила Эльза. — Если и не запачкаются, то изомнутся точно.
— Ну вот, — расстроилась Анна. — Их же хер разгладишь потом. И все будут ходить и думать, что у нас платья будто из задницы.
— Никто так думать не будет, всем на нас насрать, — сказала Эльза.
— Мне все равно не хочется в мятом ходить. И в грязном тоже, — сказала Анна.
— Анна, успокойся. Постираешь, — ответила Эльза.
— Понимаешь, мне всегда очень жалко, когда одежда пачкается, — произнесла Анна. — Моя одежда — это часть меня, а когда она пачкается, мнется, изнашивается, мне кажется, что я эту самую часть теряю.
— А говорят еще, что я сумасшедшая, — сказала Эльза.
— Ведь правда же, со своей одеждой я столько всего пережила. Она дорога мне, — продолжала Анна.
— Нахера мы вообще надели платья, если собираемся в автобусе черт знает сколько трястись? — задумчиво произнесла Эльза.
— Мы принцессы, мать твою, — ответила Анна. — Это тебе не хуй собачий.
— И что дальше? В этом мире принцесс как крошек в постели, когда жрешь булочку, — сказала Эльза. — Платья, это, конечно, круто, но я не хочу ходить все время только в них. Да и вообще, я королева.
— А я вот вообще насчет одежды не парюсь, — сказал подошедший вдруг Олаф. — Шляпу нацепил, и этого достаточно.
— Какого черта ты тут делаешь? — спросила Анна.
— Я тоже хочу на автобусе прокатиться. Ну и накатить, — ответил снеговик.
— Ладно, похер, пусть едет, — сказала Эльза. — Только болтай поменьше!
— Вечно мне рот затыкают, — недовольно произнес Олаф.
Тут напротив них остановился автобус. Двери открылись. Анна, Эльза и снеговик незамедлительно попытались пройти внутрь, но водитель остановил их.
— С животными нельзя, — сказал он.
— Я не животное, я снеговик, нахуй, — ответил Олаф.
Водила молча показал на табличку, на которой был изображен снеговик в запрещающем кругу. Эльза молча достала отвертку, а Анна показала водителю пистолет, торчавший из ее плаща.
— Ладно, ладно, он может сесть на переднее сиденье, — испуганно сказал водила.
— Так и сделаю, — ответил Олаф и поместил свою снежную жопу на сиденье рядом с водителем. — Это что? Можно потрогать? — тут он начал хватать руками руль, переключать скорости и радиостанции.
Водитель молча ткнул пальцем в табличку, на которой было написано: «Не беспокоить водителя».
— Это да или нет? — спросил Олаф.
— Это нет, мать твою! Что, блядь, похоже, чтобы я имел в виду «да?! Давай, конечно, трогай тут все, блядь, ломай, лезь, куда не надо! Знаешь что, может, за руль сядешь? А я пойду пока подрочу, поем булочек с корицей, а? — вспылил водитель.
— Ладно, успокойся, чего ты завелся, — ответил Олаф и отвернулся от водилы.
Тем временем все пассажиры зашли в автобус. Анна и Эльза же разместились на задних сиденьях. Двери закрылись и автобус двинулся с места.
— Все, время жрать! — воскликнула Эльза и достала из пакета жареную курицу, которую принялась пожирать с шумом и чавканьем.
Анна же достала вареные яйца и селедку, завернутую в фотографию Кристоффа и стала поглощать все это с не меньшим шумом. Затем достала термос и стала заливать горячий кофе в свою пасть. Автобус мчался на высокой скорости. Наступала ночь, темнело, и за окном не было видно ничего, кроме заснеженных дорог.
Эльза достала чебурек и откусила большой кусок, после чего стала долго и тщательно его прожевывать, капая жиром на пол.
— Что еще нам нужно съесть, чтобы этот автобус полностью провонял жратвой? — спросила Анна.
— Наверно, уже хватит, — ответила Эльза и открыла пиво.
— Пиво? Зачем ты взяла пиво? — удивилась Анна. — Мы же в гребаном автобусе!
— И что? — спросила Эльза.
— Ты захочешь писать, а остановок не будет, — ответила Анна.
— Бля. Не подумала. И что, мне трезвой ехать, что ли? — недовольно произнесла Эльза. — Я хочу выпить и уснуть, чтобы проснуться уже в ссаном Сторибруке!
— Давай лучше водки попьем, — предложила Анна.
— А от водки мы как будто не захотим ссать? — спросила Эльза. — Ее еще и запивать надо.
— Захотим, но не ехать же трезвыми, в самом деле, — ответила Анна.
— Ладно, открывай, — сказала Эльза.
Анна открыла бутылку водки, отхлебнула и протянула Эльзе.
— Что ты хлороформ с собой не взяла? — спросила Анна. — Было бы практично.
— Не подумала, — ответила Эльза.
— Ну будем бухать и жрать, значит, — сказала Анна. — Пока не отрубимся.
С этими словами она отхлебнула водки из бутылки и запила ее кофе.
— Конечно, никто не использует кофе в качестве запивки для водки, но на самом деле ничего, — сказала она.
Эльза тоже выпила водки, но запивать не стала. Вместо этого она откусила кусок жареной курицы.
— Блядь, какая же это все херня, — сказала она.
— Что? — спросила Анна и выпила еще водки.
— Да черт его знает. Вспоминаю всякое дерьмо, — ответила Эльза.
— Зачем? У нас ведь сейчас все хорошо. Никаких причин для подобного настроения, — сказала Анна.
— Наверно. Но я давно должна была сказать: ты стояла за меня, когда я сбилась с пути. Ты всегда была добра, — произнесла Эльза и выпила водки.
Анна тоже отхлебнула из бутылки и запила водку кофе.
— Хватит, не люблю, когда вслух такое произносят, — сказала она.
— Нет, несмотря на мой гнев, на мои пороки, твоя любовь оставалась неизменной, — произнесла Эльза. — Ну когда я слетела с катушек и вела себя как чудовище.
— Это древняя история, — ответила Анна. — Ты ведь потом тоже вытащила меня из дерьма. Так что не надо вспоминать это.
— Тогда был другой случай. А от меня все отвернулись, кроме тебя, — сказала Эльза и выпила еще, после чего стала жрать курицу.
— Твою мать, я ведь твоя сестра, неудивительно, — ответила Анна.
— Знаю, я тебя достала, но мы никогда не говорим, как сильно мы действительно любим. И я вот пытаюсь это произнести, — произнесла Эльза, засыпая.
Курица выпала из ее рук и Эльза откинулась на спинку сиденья. Через минуту она уже спала. Анна же выпила еще водки и посмотрела в окно. Уже была глубокая ночь. Окна автобуса были в каплях дождя. Анна закрыла бутылку, закрыла термос и собралась спать. Однако ей помешал подошедший Олаф, которому наскучило сидеть впереди.
— Что сказал один снеговик другому? — спросил он.
— Здесь пахнет морковкой, — ответила Анна.
— Как ты узнала? — удивился Олаф.
— Понятия не имею. Само в голове всплыло, — ответила Анна.
— Очень интересно, — задумался Олаф.
— Ладно, вали отсюда, пиздабол, я спать хочу, — сказала Анна.
Обиженный снеговик вернулся на свое место. Анна же вскоре заснула. Автобус приближался к Сторибруку.